Вектор движения. Приключения

Алексей Геннадьевич Кочергин

Данное произведение является отдельной книгой с полностью автономным сюжетом, хотя и входит в трилогию «Непознанная закономерность, или Тропа сталкера». Временная аномалия Чернобыльской Зоны забрасывает героя книги в суровые тридцатые годы двадцатого столетия. Что еще печальнее, он попадает в передвижной лагерь зловещего ГУЛАГа. Но бывший сталкер не падает духом и совершает дерзкий побег.

Глава 2

Сборы

Тюремщик может забыть, что он поставлен

стеречь, — узник не может забыть, что его стерегут.

Узник чаще думает о побеге, чем его страж о том,

как помешать ему бежать.

Жюль Верн. Дети капитана Гранта

— Холодно, — отчетливо и довольно громко произнес, плетущийся в кучке арестантов, старик, совсем уж банальное утверждение для данного климатического региона.

Еще бы было не «холодно» — ледяные кристаллы снега буквально впивались в открытые участки лица, а пронизывающий ветер, казалось, не обращал абсолютно никакого внимание на толстый слой ваты телогрейки и леденил уставшее от работы тело.

«Вот сыскался капитан Очевидность на наши бедовые головы! — вяло и скрипуче проползла в голове Ивана раздраженная мыслишка. — Без него, естественно, никто бы сей особенности Полярного севера не уразумел и не прочувствовал всем своим неприспособленным человеческим тельцем. Ага… Здесь и пингвин заскучает от недостатка тепла и ласки. А уж бледнолицые, лишенные эволюцией густого волосяного покрова и подавно. Старый нытик…»

Однако, спокойствие и отсутствие какой-либо эмоциональной окраски брошенного в пространство слова чем-то царапнули, смутили мозг какой-то глубинной загадочностью.

— Жарко! — вдруг хлестко вырвалось из уст доходяги несообразное для данной обстановки заявление, подозрительно похожее на приказ.

Мозг Ивана ещё пребывал в ступоре от столь противоположных утверждений и пытался найти удобоваримое объяснение такому словесному маразму, а поступавшая визуальная информация уже наносила ему куда более разрушительный удар.

Движение обозначилось одновременно по всей массе их малочисленной группы. Глаза просто не успевали всё отследить досконально, во всей полноте и четкости, поэтому разум фиксировал лишь отдельные кадры. Вот по левому флангу длинноногий верзила, прихватив одной рукой винтовку вохровца, другой наносит ему сокрушительный апперкот в голову. Чуть правее, его сотоварищ искусно проводит переднюю подножку бригадиру, лицо которого даже не успело изобразить удивление от происходящего. Зэк стремительно перекатывает противника физиономией вниз и утыкает её в жесткий снег, лишая возможности закричать. Справа, один за другим, слаженно, не мешая друг другу, словно связанные невидимой нитью, буквально летят по утрамбованному снегу еще три серые фигуры. Их цель — часовой у теплушки с арестантами. Тот, сделав ещё пяток шагов в конец состава, не спеша заученно поворачивается через левое плечо и с недоумением смотрит на бегущих к нему заключённых. Солдатик не сразу осознает, что же, собственно говоря, происходит и куда эти дурковатые зеки так торопятся. А осознав, лихорадочно пытается снять винтовку с предохранителя. Именно «пытается», ибо эта процедура действительно похожа на пытку, так как крайне сложна на морозе, когда пальцы в непослушных меховых рукавицах никак не могут ухватить заветную «пимпочку». С ужасом уразумев бесперспективность поставить винтовку на боевой взвод, охранник пробует применить удар штыком, но его противник отбивает оружие ногой в сторону и с ходу наносит мощный удар головой в лицо. По инерции оба падают и начинается короткая, жестокая схватка. Она происходит яростно, молча. Особенность психики мужских особей — не тратить даже крупицы сил на крик, а выплеснуть их все без остатка в отчаянном смертельном поединке. Любая женщина заорала бы благим матом и, в данном случае, принесла бы больше пользы и себе и своим товарищам, предупредив их об угрозе. Но инстинкт есть инстинкт. Это танк, против него не попрёшь.

Охранник еще трепыхался в агонии, а его винтовку уже подхватил второй нападавший. Он мгновенно нашел общий язык с предохранителем и вскочил в дверь теплушки, заботливо распахнутую третьим из столь прыткой команды. Хотя и тот тоже ни на одно лишнее мгновение не задержался на снегу, а проворно заскочил в вагон, скинув рукавицы и выхватив заточку из-за пазухи. За ним, как последняя горошина из стручка, последовал подоспевший длинноногий с винтовкой первого вохровца.

В командной теплушке раздался лишь один выстрел. И был он винтовочный. А потом в дверь вагона высунулась фигура в ватнике и махнула рукой. И стало понятно — действующая власть бесславно пала, флаг пора менять. Вот только на какой?

Лишь теперь Иван сумел стряхнуть с себя оцепенение и развернулся в сторону старика. А старик исчез! Вместо него стоял матёрый, подтянутый командир, спокойно обозревая поле боестолкновения и анализируя сложившуюся диспозицию. Серые холодные глаза с властным прищуром, тонкие, плотно сжатые губы. Лишь учащённое дыхание выдавало внутреннее волнение. Но это уж работа гормонов — организм в стрессовой ситуации инстинктивно насыщает кровь кислородом, для возможности активно действовать и ясно мыслить.

«Да… Грамотно сработано. Очень грамотно. Чётко и молниеносно проведённая спецоперация по захвату грузового железнодорожного состава, — Иван по достоинству оценил данную акцию. — Кто он, этот дед? То, что портупея для него привычнее перьевой ручки и чернильницы, так это и сове полярной понятно. А вот из каких таких войск, что сумел в зоновских условиях натаскать целую группу скорохватов, разработать детальный план и столь успешно его осуществить? А какова конспирация? Кто из лагерных оперов смог заподозрить в сломленном невзгодами старике организатора конспиративной группы заговорщиков? Так грамотно нейтрализовать охрану… Нет, это высший пилотаж! И современный спецназ мог бы кое-чему поучиться.

Хотя, вполне возможно, что это и есть прародители теперешнего Спецназа. Ведь ещё в 1932 году под крышами ОГПУ⁵ и военного разведуправления были созданы аж целых три школы специалистов по партизанско-диверсионным операциям. А в 1934 году уже появилась директива о формировании спецподразделений в РККА⁶. Скорее всего, из этих структур наш командор и появился в лагерном зоосаде. Да и птенцы его из того же гнезда. Основная часть уж точно там поднатаскалась своему ремеслу. Ну очень уж профессионально сработали. А военный «гений» Тухачевский ещё высмеивал партизанско-диверсионные методы работы. Подловато это мол, и для передовой армии недопустим подобный бандитизм в тылу противника. Но не дал ему усатый стратег возможности увидеть, что будут творить «передовые армии» во Вторую мировую. Не дал и танков «картонных» понастроить, а вот диверсантиков поддержал. В результате к 1939 году в каждой дивизии на западном направлении их уже по полсотни да имелось.

Правда в данном случае они свои навыки против государства, так старательно их обучившего воинскому искусству, и повернули.

Ну что ж, бывает и на старуху проруха. Может они и право моральное имеют. Не все же здесь заслуженно сидят, под карающий меч революции угодившие. Я вот, бедняжечка, как кур в ощип попал, ни за что, ни про что, — Иван снова остро прочувствовал свою ситуацию и уже иным взглядом обшарил фигуру организатора блестящего переворота в этой тьмутаракани. — Какой он старик! Ему от силы полтинник. Лицо изрезано морщинами и тело не пышет здоровьем? Так на то и полярные ветра с жуткими холодами, чтобы высасывать из человека жизненные соки при столь скудном питании и каторжной работе. Покатай брёвна денек на разгрузке или уголёк покидай совковой лопатой, так никакой фитнес не нужен будет. За неделю от излишка жировых отложений избавишься. А уже через месячишко организм и за мышечную ткань незаметно возьмется.

Так что, вполне ещё крепкий здоровьем командир у данной группы смельчаков. При полноценном рационе быстро придёт в соответствующую норму. Настоящий командор нарисуется, способный повести за собой хоть через бушующий Атлантический океан, хоть через безбрежное море тайги.

Теперь о морально-волевых нашего Командора… Впрочем, с волевыми качествами полный порядок. Хладнокровен, уверен в себе, дальновиден и тому подобное. С моральными определиться сложнее. Пуд соли нужно съесть с человеком, чтобы хоть чуть-чуть начать в нём разбираться. А тут… Судя по осанке, скорее всего, дворянин. Возможно, потомственный военный. В революционном семнадцатом ему было около тридцати лет. Может ещё императору присягу давал. На балах мазурку с барышнями отплясывал. Короче, царский офицер с понятиями чести. Вполне вероятно, что красное революционное знамя над нашим составом сменит бело-жёлто-чёрное императорское полотнище. Ну, или триколор с двуглавым орлом…

Ой, да что я несу? — оборвал себя Иван, — как будто среди дворян дерьма мало было. И своих чикали без стеснения, а уж чернь и подавно за людей не считали. Вон, нонешние князьки, ещё грязь не отсохла, а уже простой люд в упор не видят. И это в лучшем случае…»

— Филиппов! Техников — в штабной вагон. Этого привлечь к хозработам, — палец командира повстанцев небрежно вычленил Ивана из общей группы лагерников. — Остальных — в общий вагон. Группе обмундироваться, принять пищу и отдыхать. Можете выполнять.

Тон спокойный, деловой, почти безразличный. Человек профессионально выполнял свою работу.

Длинноногий верзила подтвердил усвоение приказа воинским «слушаюсь!» и жестом указал подбежавшим диверсантам на объекты применения приказа, благо, они всё прекрасно слышали. Машинист и помощник машиниста, коих командир отряда по военному именовал техниками, хмуро двинулись в сторону штабной теплушки. У машиниста под глазом имелось характерное покраснение, обещающее вскорости перерасти в полноценный синяк — видать, бедняга, не сразу врубился в ситуацию и оказал сопротивление новой власти. Хотя какое там «оказал», в данном случае правильнее употребить выражение «попытался оказать». Вот только момент захвата паровозной кабины Иван прохлопал и ушами, и глазами. Немудрено — слишком уж много захватывающих событий свершилось в столь короткий промежуток времени.

Толчок приклада в спину заставил его серьёзнее взглянуть на жизнь и задуматься о своем будущем, а не о трансформациях травмы машиниста. Он скоренько потопал в направлении столь оригинально указанном человеком с ружьём. К тому же, застывшее от неподвижности, тело вовсю завопило от пронизывающего холода, который до сей секунды блокировался азартом от просмотра столь захватывающего «видеоролика».

Штабной вагон представлял собой обыкновенную теплушку, так сказать, повышенной комфортности. В чём она заключалась? Во-первых, в откатывающуюся огромную дверь было врезано стандартное дверное полотно на навесах, плотно утеплённое кусками старых телогреек. Во-вторых, меньшая часть вагона, около трети, была отделена от жилой дощатой перегородкой с маленькой дверью и огромным амбарным замком на ней. В-третьих, помещение освещали целых две керосиновые лампы, висевшие на металлических проводах. Ну и самое основное — топливо здесь не экономили, а потому буржуйка щедро источала жар всем своим дородным телом.

Пока Иван оглядывался по сторонам, пятеро волкодавов шустренько перетряхнули нары и выгребли из вещевых мешков солдатиков тёплое нижнее белье и чистые гимнастерки. Переодевались тут же, не стесняясь. Да и кого стесняться — двоих оставшихся в живых вохровцев, которые сидели у стены с лицами белее альпийского снега? Или чумазых машинистов, составивших им печальную компанию? Или начальника состава со связанными за спиной руками и кровоподтёком на левой скуле? Нет, их без внимая не оставляли — Иван то и дело ловил скользящие взгляды ответственных за охрану пленных. Их не опасались — просто наблюдали в целях предупреждения всяческих недоразумений, контролировали по укоренившейся привычке. Скоро, но тщательно переодевшись, диверсанты заставили охранников снять обмундирование, кинув им свои старые шмотки. Аккуратно сложили запасные комплекты белья вдоль стены и, прихватив с собой по увесистому куску хлеба и по банке тушёнки, забрались на нары. Что Ивана несколько поразило, так это полное отсутствие трепотни. Лишь в процессе подгонки формы изредка проскакивали утилитарные фразы: «мне маловата, махнёмся?», «пуговица болтается, укрепи», «всё нормально». Ни эйфории от успешного захвата поезда, ни радости от возможности утолить голод. Ребята отлично понимали, что сделанное — сущий пустяк по сравнению с тем, что им ещё предстоит совершить на пути к свободе.

Позади Ивана открылась дверь и в вагон заскочили еще пятеро человек, включая командира. В руках у четверых имелись заплечные мешки, кроме собственных за спиной. Новенькие были не столь ловки, но зато в их глазах явно читалось высшее образование плюс большой опыт руководящей работы. Они представляли, скорее всего, старший командный состав РККА, попавший под репрессивный каток тридцатых годов.

«Эти в захвате не участвовали — не оперативный состав. Их грамотно оставили в вагоне, что бы не мешались под ногами, — пронеслось в голове Ивана. — Если я не ошибаюсь, в отряде десять человек. Ведь один боец, как минимум, остался снаружи нести караульную службу. Итого, имеем две классические пятерки плюс командир отряда. Да, с этими ребятами надо непременно подружиться. Это единственный реальный шанс вырваться из неволи, сколь неожиданной и столь незаслуженной. Пожалуй, у них есть всё возможное для побега. Успешного побега».

— Ефимов! Вохровцев в общий вагон. Через час обеспечить отряд горячим питанием. Лебедев! Организовать комплектацию группы продуктами и снаряжением, — прозвучали краткие приказы вновь прибывшим участникам побега. Похоже для Командора здесь никаких чинов не существовало. Это было вполне объяснимо, ведь и успех и поражение восставшим против системы предстояло делить поровну, не считаясь с рангом.

Ивана молча тронул за рукав один из офицеров, интеллигентного вида полноватый человек с забавными очками-велосипедом на крупном породистом носу, и знаком приказал следовать за ним.

Подошли к запертой двери. Открыли, раритетный для Ивана, а для остальных вполне обыденный, замок ключом, который выдал начальник состава, наверняка охотно и с глубочайшим почтением. Вошли и осветили помещение лампой. Вдоль одной стены — грубо сколоченные полки. На них ящики и мешки с продуктами. Вдоль другой — бочки, опять ящики, строительный инструмент. Классическая кладовка.

— Товарищ, ваша задача — аккуратненько вскрыть тару и укомплектовать эти мешки согласно моим указаниям, — вежливо изложил суть дела новоявленный завхоз, доставая из внутреннего кармана телогрейки огрызок карандаша и замусоленный блокнотик.

Иван заприметил на полке сподручный топорик и, не мешкая, стал выполнять просьбу-приказ очкарика.

Это была настоящая пещера Али-Бабы. Пещера сокровищ, за которую любой узник Гулага отдал бы мешки бриллиантов и ящики золотых слитков, если бы, конечно, обладал ими. Однозначно, это был рай лагерного гурмана. В мешках хранились ржаная мука, колотый сахар, различные крупы. В ящиках — тушёнка, солёное сало, чай, соль, сушёные овощи. Даже сгущёнка имелась в наличии! В бочках плотненько улеглась жирная сельдь. Обнаружилось несколько фляг с растительным маслом и, что порядком удивило Ивана, скромно стоящие в отдалённом углу шесть ящиков водки.

Кормили зеков! И кормили соответственно труду и климатическим условиям. Лживые россказни либералов в мутные перестроечные годы о стопятьсот миллионов загубленных голодом и пострелянных заключённых ГУЛАГа стоят столько же, сколько их никчёмная совесть. Много ли наработает зек-доходяга на таком ветру и морозе? Неделю — другую пошаркает по мёрзлой тундре и в отвал. «Так новых-то навезут!» — злорадно завизжит псевдоборец за общечеловеческие ценности. Во-первых, из Красноярска их ещё доставить надо при четырех-то месяцах навигации по Енисею. Порт Дунинка только-только в начале июня ото льда освобождается, а уже в начале октября снова закрывается для речного судоходства. Во-вторых, за повышенную смертность могут не только поста лишить, а и ватник лагерный выдать поносить. Люди — ведь это тоже ресурс, а за нецелевое использование государственного ресурса или его бестолковую растрату могут и спросить со всей партийной строгостью. И, в-третьих, сроки. Поставлены жёсткие сроки сдачи в эксплуатацию этой северной железной дороги. Для строительства Норильского комбината крайне необходимы различные стройматериалы, поэтому поначалу об экономии материальных средств никто особо и не думал. Наоборот, некоторые товарищи допускали вопиющую небрежность в их использовании. Ну да такие «товарищи» моментально становились «гражданами». Чего там далеко ходить, читаем выписку из Приказа по Норильскому строительству и исправительно-трудовому лагерю НКВД⁷ СССР №78 от 10 февраля 1938 года, любезно рассекреченному КГБ в период гласности и перестройки: «выявлены перерасход на несколько миллионов рублей государственных средств; завоз явно непригодного и неоднотипного верхнего строения железнодорожного пути; отклонение от проектов в строительстве искусственных сооружений; укладка пути в зимний период, нерациональное использование рабочей силы; подбор кадров преимущественно из лиц, осужденных за контрреволюционную деятельность; и т. п. На основании вышеизложенного приказываю снять с работы начальника железнодорожного отделения Аппаровича Петра Флориановича… Материалы о вредительской деятельности на железнодорожном строительстве передать следственным органам для привлечения к уголовной ответственности…»

Может и правда Аппарович несколько шиканул за госчет? Водочка уж явно лишняя в таких условиях. Завоз её даже вредительством попахивает. Пить сорокоградусную «для сугрева» Иван даже врагу заклятому не посоветовал бы. Нет, она, конечно, сосудики расширит резво, поэтому возникнет ощущение тепла и комфорта. Зато и потери внутренней энергии в окружающее пространство увеличатся в разы. К тому же, эффект эйфории закончится довольно быстро, а вот обморожение можно и проморгать. Применение этого зелья оправдано лишь в одном случае — это когда нужно согреть замерзшего члена экспедиции перед тем, как уложить его в уютный спальник. Вот тогда пятьдесят граммов теплой водки ему однозначно пойдут на пользу. Ну, ещё бывают экстренные ситуации, типа полынью незамёрзшую проморгал. При таком форс-мажоре «укради да выпей». Вот только сомнения брали Ивана в том, что водка доставалась заключенным. Скорее всего, её не в меру употребляла охрана лагерной командировки, скрашивая себе серые будни длинной полярной ночи.

Но, отвечающий за хозяйственное обеспечение группы заговорщиков, не заинтересовался стратегическим запасом спиртного, а невозмутимо сделав соответствующие записи, разъяснил Ивану его работу. Была она проста и необременительна для сытого человека. Очкарик говорил, сколько и чего кидать в тот или иной заплечный мешок, что Иван и выполнял в полном соответствии с приказом. Правда, когда очередь дошла до сала, выдержка покинула изголодавшегося неозека и он, топориком отхватив приличный кусок, сунул его в рот и принялся энергично жевать. Завхоз снисходительно отнесся к такому наглому воровству вверенного ему имущества и даже сам в нём посильно поучаствовал, что впрочем никак не сказалось на скорости выполнения поставленной перед ними задачи. Общее принятие пищи проявило свою сакральность и отношения между начальником и подчиненным заметно потеплели. Выразилось это в том, что завхоз равнодушно проигнорировал присвоение Иваном пары коробков спичек и иных незначительных мелочей. А вот попытку сформировать свой полноценный походный мешок пресёк жестко и на корню.

— Отставить! Приоритетом является строгое выполнение приказа! — лицо ответственного офицера стало строгим, каменным. Трудно понять, за что ему впаяли лагерный срок, но уж точно не за разгильдяйство и мягкотелость. — Выполним поставленную задачу, тогда и отоваришься. Если командир разрешит. — Уже спокойнее добавил он.

Впрочем, управились они довольно быстро. Чего бы и не управиться — всего тринадцать мешков. Каждый около пятнадцати килограммов. В основном загрузили тушёнку, сахар, сало. Загрузили ворохом, не укладывая — каждый владелец рюкзака уложит груз по своему усмотрению.

Жилая часть вагона благоухала густым ароматом каши и тушёного мяса. Пятерка бойцов основательно подкреплялась перед предстоящим маршем. Другая отсыпалась на нарах. Солдат и зек устроены одинаково и руководствуются единым принципом: «солдат спит — служба идёт».

У стола сидел командир и, хотя перед ним стояла такая же обыкновенная алюминиевая миска, наполненная мешанкой, создавалось ощущение, что поедает он стерляжью уху из саксонского фарфора. Неторопливо, даже несколько вальяжно, офицер пережёвывал пищу, словно впереди предстоял не марш-бросок по заснеженной тундре, а вечерняя партия в преферанс. Хотя, возможно, у Командора были проблемы с зубами — вряд ли в приполярных лагерях имелись высококлассные протезисты. Более вероятно, такого слова здесь отродясь не слыхивали.

Завхоз подошел к командиру. Доложился. Тот кивнул и молча продолжил свою трапезу. Иван перетаскал мешки из кладовки и был благодарен очкастому, что оный подрядил в помощь машинистов. Иван бы и один справился, но ничем так от души не делишься, как работой. Расставив мешки в ряд, вопросительно взглянул на завхоза. Получив утвердительный кивок, рванул в манящие закрома.

«Так. Теперь главное не суетиться и ничего не упустить. Если ты и решил с этими орлами свалить с зоны, то всё равно рассчитывать должен только сам на себя. Так будет надежнее для тебя и полезнее для отряда. Это не поход выходного дня в пригородный лесочек. Это Заполярье. Малейшая ошибка в подготовке может стать роковой».

Первым делом Иван соорудил самопальный рюкзак. Делается это элементарно. Сыпанул крупы на дно простого льняного мешка и завязал на его уголках узлы кожаным ремешком, присмотренным заранее. Крупа, попавшая в углы, не даст соскочить узлам с мешка при любой нагрузке.

«Так. Это дело сделано. Теперь продукты. Вспоминай, чему тебя давным-давно учили на курсах инструкторов туризма. Данный побег точно можно приравнять к зимнему походу в жестких климатических условиях. Какое там рекомендуется соотношение белков, жиров и углеводов? Вроде бы один-три-пять? Что у нас тут из белков? Мясные консервы «Говядина тушёная». А, пожалуй, и всё. Как говорится, ассортимент местной забегаловки крайне ограничен. Хотя благодарствуйте Наркомторгу и за это. Спасибо, что в производстве данного продукта использует только чистую говядину, выдержанную сорок восемь часов после убоя. Честно блюдёт высокие дореволюционные стандарты, заложенные ещё при царе-батюшке.

Далее жиры. Здесь всё просто и однозначно. Свиное солёное сало. Куда уж жирнее. И что самое главное, в ста граммах этой вкусняшки более восьмисот килокалорий энергии. А уж она-то в походе сжигается… Берём, несомненно берём. Шкурку быстренько срубим топориком — тащить лишнюю тяжесть нет никакого желания, не верблюд всё-таки. А завернем мы шпик в куски марли, щедро переложив лавровым листом. Весит он как пушинка, а вещь нужная.

Из углеводов, несомненно, сахар. На единицу веса он лидер по объему углеводов среди представленных продуктов питания. И что самое важное в походе, легкоусвояемых. Да и калорий в нём немерено. Больших калорий. Чудный сахарок, колотый, нерафинированный, с естественным жёлтоватым оттенком. Мне такой в раннем детстве еще довелось попробовать.

Сгущёнка! Это, воистину, чудный продукт. Вот только тяжеловат, но брать надо. Там и углеводы, и жиры, и микроэлементы. Влага дает излишний вес, зато на переходе иногда её в ином виде и не получишь.

Теперь — соль. Куда ж без неё родимой. Теряет организм соль в переходах, а восполнить то и нечем. И самое главное — она непревзойденный консервант. В мешок её.

Макароны не берем. Не унести мне столько… Вот сухари, пожалуй, надо положить — невелика тяжесть. Да и как без хлеба-то жить…

Сушёные овощи, конечно, сверху. Легкие они. И были бы бестолковыми, если бы не являлись единственным носителем витамина С в данной кладовочке. А без этого витаминчика цинга быстро примется разрушать организм в белой замерзшей стране с полным отсутствием даже намека на апельсины и иную живительную зелень. Эх, много я отдал бы сейчас за пачку мультивитаминного комплекса. Где ты, цивилизация? Ау!»

Иван уже давно скинул телогрейку, ибо боялся взопреть от столь спешной и ответственной укладки снаряжения. Он понимал — упусти какую-либо мелочь и её уже не поправишь. Просто не будет такой возможности. Нет продмагов в тундре. Не понастроили, понимаешь.

«Так. Перейдём к промтоварному отделу. В наличии имеется теплое нижние бельё… спасибо завхозу — не всё своим орлам забрал. Берём пару комплектов… не ошибиться бы размером… А спички мы плотно завернём в промасленную бумагу… Вау! Стеариновые свечи! Вещь, безусловно, нужная, вёдь ни фонариком, ни сухим спиртом здесь не разживёшься… Бухточка тонкой, но прочной конопляной верёвки… Топорик сверху приспособить. Такую вещь лучше под рукой держать… Унесу ли я столько? Вроде подъёмный…»

— Эй, товарищ! Ты что, весь склад решил в мешок затарить? — в проёме двери обозначился рослый боец при полном зимнем обмундировании.

— Не… Весь не буду. Исключительно половину, — недовольно пробурчал Иван, с великим сожалением прерывая лихорадочный процесс разграбления сокровищницы.

В тёплом помещении довольный мародёр узрел сюрреалистическую картину: циничное спаивание начальника состава. Держа в руках краюху хлеба, щедро покрытую толстым слоем тушёнки, начальник употреблял сорокоградусную. Наверное, впервые в жизни делал он это не по своей воле и, поэтому, шла водочка в глотку тоскливо, колом шла. Осилив половину алюминиевой кружки, бедолага поперхнулся и закашлялся. Зажевал кусок бутерброда и жалобно посмотрел по сторонам. Ответом ему был непреклонный взгляд стоящего рядом громилы. «Надо, дядя, надо». Дядя с тяжким вздохом приступил ко второй порции, а потом долго занюхивал спиртное рукавом телогрейки.

«Ну чего ты расстрадался, притворщик. И с альдегидами, и с сивушными маслами, и с эфирами при товарище Сталине борются не менее жёстко, чем с гидрой контрреволюции. Ты, дорогой мой товарищ, андроповскую беленькую не пивал. Вот это гадость. А тут благородный напиток из первосортного пшеничного зерна. Да уж, не ценит здешний народ своего счастья. И чего начальник так погрустнел? Может его после третьей на расстрел поведут?»

— Достаточно, — прозвучал голос командира, так и оставшегося в потёртой фуфайке. — Филиппов! Начальника — в общий вагон. Заключенным — отгрузить два ящика водки и два ящика тушёнки. В женский вагон тоже пару ящиков консервов доставьте. Выполнять!

«Вот это класс! Это самый оригинальный вид диверсии! Выкачав всю необходимую информацию, командир диверсантов тупо напоил отработанный материал. Ну не убивать же начальничка, в самом-то деле? Тут таких свидетелей больше сотни душ наберётся. А так, начсостава теперь отойдет от опьянения не раньше, чем через десяток часов. Зеки тоже возрадуются и употребят свою дозу. Ни о каком передвижении на зимней стуже в таком состоянии и мыслей ни у кого не возникнет. А группа беглецов за это время не один десяток километров по тундре отмахает. Конгениальное решение всех тактических проблем придумал товарищ гроссмейстер. Отличный ход конем!

Вот только повторит эту забаву какой-то немецкий военачальник в далекие, да нет, теперь для меня в скорые, сороковые-кровавые. Покидая железнодорожный узел моего провинциального городка, оставит он трофеем парочку цистерн пищевого спирта. Простодушные солдатики радостно обмоют победу и многие заснут навсегда, а редкие счастливцы серьёзное отравление получат — разбодяжат немчики спирт отравой. Перейдет станция по новой в фашистские руки. Вот так фарс превратится в трагедию».

Ивану опять пришлось поучаствовать в грузоперевозках в качестве тягловой силы. В конце концов, доставили ящики и пьяненького начальника по назначению. Иван не переживал за его судьбу — никто прораба узкоколейки в вагоне даже пальцем не тронет. Да и охранников тоже, так как каждый каторжанин четко понимает, что через определённое время окажется тет-а-тет с дотошным следователем-дознавателем в неуютном служебном кабинете. И там, охотно и без принуждения, расскажет всё, как было, не утаивая ни одной детали, ибо при таком количестве свидетелей любая ложь в лишние пять лет заключения выльется влёгкую.

В штабном вагоне шли последние приготовления к побегу. Участники предстоящего маршрута по тылам недавно горячо любимой Родины, а теперь уже вероятного противника, в крайний раз подгоняли вещевые мешки и одежду. Пользуясь суетой, Иван, не стесняясь, подобрал парочку теплых портянок и запасные валенки. Ну и ёще по мелочам прибарахлился. Навернул от души миску ароматной питательной каши. Чайку вдоволь напился из чьей-то кружки, когда ёще придётся, кто ведает? Наконец бойцы завершили все приготовления к столь серьёзному переходу. Присели на дорожку, по старому русскому обычаю, имеющему сугубо прикладное значение — собраться с мыслями, вспомнить всё ли взято, всё ли сделано. Помолчали.

— Ну ладно, друзья. С Богом, — мягко, как-то не по уставу, вымолвил Командор. Но потом продолжил уже стальным голосом: — Филиппов! Ваша пятерка первая. В центре — машинисты.

«Понятно, почему рюкзаков тринадцать, — до Ивана стала доходить и эта рокировочка командира. — Машинистов он забирает с собой, назад состав вести будет некому. И насколько он застрянет среди столь „симпатичного“ ландшафта? Как скоро его занесёт снегом по самые крыши вагонов? Нет, здесь оставаться явно не айс. Пожалуй, самое время проситься на борт уходящего судна».

— Товарищ командир, разрешите обратиться?

— Слушаю вас. Только коротко.

— Разрешите идти с вами. Я экипирован. Здоров. Разбираюсь в технике сложных переходов…

— В каких войсках служили? — перебил его офицер.

«Чего отвечать-то военному? Ляпни я сейчас „Псковская десантно-штурмовая дивизия, спортрота“, посмотрит как на сумасшедшего. А начни выдумывать — уличит во лжи уже на втором слове. Я ж ни ухом, ни рылом: что тут, где тут и кто тут…»

Пока эти мысли лихорадочно толпились в черепной коробке Ивана, офицер по своему расценил паузу и вынес приговор:

— Нет. Взять не могу, — повернулся и пошёл за своим отрядом.

«Бежать следом и умолять не бросать малыша в таком нехорошем месте с такими плохими дядями? Никакого нет смысла в подобных унижениях, да и гонор не позволяет. Тем паче, прикрывать спину командира встал на тропу такой жилистый громила, что и близко подойти к опекаемому не позволит. Ишь как глазищами зыркает. Аки волк полярный, одно только, клыки не скалит».

— Эх, так вот ты какая машинка губозакаточная! — процедил Иван вслед уходящим в снежную круговерть беглецам. — Скатертью, вам, хлопцы, дорога.

Примечания

5

ОГПУ — Объединённое Государственное Политическое Управление.

6

РККА — Рабоче-Крестьянская Красная Армия.

7

НКВД — Народный Комиссариат Внутренних Дел.