Бродяга, Плутовка и Аристократ: Рассвет

Александр Фарсов, 2023

Нейтан, Гриша и Лотти – обычные дети из детского дома. Они живут в столице нового мира – Артеи – которая восстала из обломков старой цивилизации. Друзья души не чают друг в друге, но внезапно их мирная жизнь приходит к концу, когда они оказываются втянуты в битву между демократами и приверженцами классовой системы. Останутся ли друзья вместе? Станут ли они инструментом эгоистичных взрослых? Или, быть может, взрослые станут орудием в руках детей?

Глава вторая: Приют Святого Норта

I

«Боясь прошлого, не узришь будущего — боясь будущего, останешься в прошлом», — Откровение человеческое от Григория.

Девятью годами ранее. 200 год со дня открытие пара Земли.

— Ребята! Завтрак готов, просыпайтесь живее!

Это кричала одна из старших детей приюта — Элизабет Диш. Девочка-подросток носилась по комнатам в привычных серых мальчишеских брюках и кремовой рубашке, пытаясь растормошить сонные тела. Распахнув ставни, она впустила солнце, которое защипало детские лица.

— Давай, Маша, вставай! Катрин! — обратилась к другой. — Трусы тебе очень идут, но следует снять их с головы… Виктория, ну же помоги ей, — проговорила она в спешке. — Сегодня важный день, не забудьте поздравить мисс Роз! Поняли?!

— Поняли! — в унисон ответили они.

Пройдя девичьи спальни, Эли галопом забежала к мальчикам и по-спартански разбудила их. Она взяла в руки клаксон и хорошенько продудела. Пацаньё тут же вскочило на оглушительный грохот, некоторые даже попадали с верхних ярусов кроватей.

— Встаём, ребятки!

— Диш, ты совсем уже?! А если бы кто-нибудь убился?!

Возмущение высказал ещё один старший ребенок — Фарль.

— Но не убился же, — пробубнила она. — Так, все проснулись? Коллинс, Дима, Изуна. Гилберт, спрячь стручок! Карл, — перечисляла она, водя пальцем. — А где Нейтан? Нейтан!

— Так мы его и сдали старой карге, — дерзко заговорил Фарль.

Эли подошла к нему вплотную и это устрашало. Она была немного выше и на полгода старше, ей было уже четырнадцать. Девочка с русыми волосами, завязанными в две косички, не любила, когда её терпение испытывали, оттого проблемы решала быстро. Диш взяла парнишку за ухо, отчего тот завизжал.

— Ай-ай! Дура совсем! Аййй! Не знаем, где он! Проснулись, а его уже не было.

— То то же, — улыбаясь, ответила. — Шустро мы своих сдаём, да, Фарль?

Мальчик покраснел и притупил взор.

«Где это сорванец шастает в такую рань?», — подумала Эли.

— Поздравьте сегодня мисс Роз. Кто не поздравит, того заставлю всю ночь картошку чистить, уяснили?

Все как один кивнули.

Сейчас тут ещё не жили Гриша и Лотти, а Нейтан был всего лишь одним из младших детей, пусть и весьма особенным. Сегодня — важный день, сегодня Роза вставала на пост настоятельницы приюта. Приют находился на попечении Церкви Единства, поэтому редко в чём-либо нуждался. Еды, одежды, игрушек и книг тут всегда было в достатке. К тому же местные жители старались помогать по возможности, уважая приют за его долгую историю. Такой беспрецедентный авторитет в глазах общественности был связан с именем нынешней настоятельницы Марии Лизы, которая уходила в отставку по причине престарелого возраста.

Диш оббежала второй этаж в поисках Нейта, а после спустилась на первый, где пересеклась с Розой.

— Здравствуйте, мисс Роз, — вежливо поприветствовала она

–Здравствуй. Эли. Пожалуйста, называй меня просто Роза, а то мне как-то некомфортно. Все дети проснулись?

— Все… только вот я никак не могу найти шалопая Нейта. Он снова пропал. Как четырехлетка может постоянно исчезать? Остальные дети его возраста совсем несмышленыши ещё, а он какой-то не такой, — аккуратно выразилась.

— Да-а, он у нас своеобразный. Я найду его, а ты помоги на кухне.

— Вас поняла!

Произнесла она и зашагала в просторную кухню. Роза догадывалась, где в такое время мог прятаться мальчик Нейт. Она прошла через широкий коридор на первом этаже, по которому хлынула толпа маленьких тел с блеском глаз и голодными желудками. Они хором завопили, увидев её:

— Поздравляем с повышением, мисс Роз!

— Спасибо, детки, — ответила она, мило улыбаясь. — Вы умылись?

— Да!

— Молодцы! Ступайте на кухню, сегодня там будет кое-что вкусненькое.

Услышав это, их глаза засверкали ещё ярче. Роза прошла мимо гостиной, где принимают будущих родителей, и игровой комнаты, откуда уже вышла во внутренний дворик. Со стороны улицы над дверью стоял навес с черепичной крышей под небольшим углом. Открыв дверь, Роза увидела болтающуюся ногу в белых носках. Это был Нейтан, который грелся на солнышке. Девушка одним движением поднялась к нему и села рядом. Нейт во всю сопел. Чистая слегла смугловатая кожа мальчика сияла под солнечными лучами. Роза поправила его черные волосы, любуясь его нежным видом.

— Трогать без разрешение вообще-то домогательство, — внезапно выдал Нейтан.

— Так ты не спишь, негодник… И что ты тут делаешь?

— Греюсь, — лаконично ответил. — Погода просто превосходная.

— Это правда.

Она откинулась на спину и тоже стала наслаждаться теплотой.

— Ты сделал домашнее задание?

Нейт проигнорировал, повернув голову в сторону.

— Ясно… Нейт, ты ведь очень умный мальчик, куда умнее своих сверстников. Почему ты не занимаешься прилежнее? Ведь не так много нужно, всего то выучить алфавит.

— Я его и так знаю, чего учить, — фыркнул в ответ. — Эли, мне как особо башковитому, задала задания из группы постарше.

— И ты там ничего не понимаешь, поэтому не хочешь делать, я права?

— Нет, там тоже всё просто. Принципиально не хочу, а то она меня загрузит всякой ерундой и времени отдохнуть не останется.

— Ну-у… если ты будешь больше учить, быстрее всё выучишь, — сказала она, попытавшись обхитрить.

— А я не хочу никуда спешить. Жизнь на мой взгляд и так слишком быстрая, чтобы ещё её ускорять. Если я рано всё освою, то разве мне не станет совсем скучно среди своих сверстников? Ты об этом не думала, Роза?

Она задумалась, ведь, действительно, ей это в голову не приходило.

— Я стану умнее и мои интересы изменятся. Из-за этого я не смогу влиться в старую компанию и стану изгоем. В круг старших меня тоже не пустят, ведя я мелкий. В итоге я останусь совсем один, но зато с мозгами с арбуз, — развел руками. — Отличный план, ага.

На лице Розы проскочила довольная ухмылка. Не сдержавшись, она обняла его.

— Ты чего, Роза?! Прекрати!

— Дай мне тебя потискать, выскочка мой, — радостно произнесла она.

— Роза! Я тебя предупреждаю, сейчас с крыши скину! А!? А-а! — завопил Нейт, когда кто-то взял за его ногу.

Его потянули вниз. Он сполз по черепицы и, как кот, спрыгнул, приземлившись на ноги.

— Нейтан! — обеспокоенно выкрикнула Роза.

— Бабка! На тебя под старость лет маразм напал?!

Внизу стояла настоятельница Мария. Пожилая женщина разгладила морщины на лбу и возмущенно пронзила мальчика взглядом. Черная ряса послушницы Церкви с белыми вставками аккуратно сидела на её худом теле и, казалось, грозно встала на дыбы. Мария Лиза выпрямилась, задрав острый нос.

— Вот ведь паршивец, как со старшими разговариваешь?! Язык бы тебе в стиральную машину забросить.

— Лучше свои дряхлые кости туда засунь, как раз разомнутся, — ответил он ехидно.

— Да как ты?!

Не успела она придумать слово, как Нейтан уже прошмыгнул мимо её подола и вбежал в дом. Роза спустилась и виновато покосила взгляд.

— Простите, Мария. Я сплоховала с его воспитанием. Буду строже с ним впредь.

Мария Лиза удивленно взглянула и засмеялась.

— Передо мной то чего извиняться? Я тут уже никто, отныне все эти дети твоя забота и нервы.

— Не говорите так… Вы огромная часть истории этого приюта.

— Надеюсь, под огромной частью ты не подразумеваешь мои габариты, — ответила она, посмеиваясь. — Ты очень привязалась к этому мальчику, Розалия.

— Да, может Вы и правы. Он удивительный ребенок. Вы бы знали, как он рассуждает. Всего четыре года, а ум уже совсем взрослый. Правда, ведет себя всё равно по-детски.

— То, что он умен не по годам, я знаю… говорит для своих лет складно и уверенно. Много слов знает. Габи сказала, что он с десяток книг прочёл в библиотеке, как научился азбуке. Поэтому, наверное, речь развитая. А его рассуждения… никогда прежде не видела ребенка с таким гибким сознанием. Да чего уж там… даже младенцем странным он был. Имя ты ему под стать дала.

Услышав такую похвалу, Роза растеклась в улыбке. Она, как любая мать, наполнилась гордостью за своего сына.

— Но ты не его мать, — резко выдала Мария Лиза. — Когда-нибудь его отсюда заберут, как только вскроется весь его гений. Если он продолжит быть таким же уникальным, то после теста… его ждет другая жизнь. И когда это случится, ты должна улыбаться, а не плакать за отнятое дитя.

— Да… я понимаю, Мария, — с грустью произнесла.

— Надеюсь на это. Эх, любить наших детей это страшное испытание для душ, Розалия. Ведь всякий раз мы теряем наших родных с улыбками на лицах, пока в сердцах неопределимая печаль. Мы жертвуем нашим счастьем с ними, чтобы они счастливо жили без нас. Внемли этим словам, ведь они мои последние наставления, настоятельница Розалия Бен Кильмани.

Роза уверенно посмотрела на неё, проникшись речью.

— Да, — решительно утвердила она.

II

Наши дни.

Дождь моросил, окропляя серый тротуар. Издали уже слышались раскаты грома, ознаменовавшие начало грозы. На пути героев ожидала аллея, которая отличалась от остальных своими ухоженными черничными кустами. Когда ребятишки были совсем маленькими, они частенько забегали туда лакомиться черникой. Возвращались они домой все синюшные, измазанные соком ягод, но настолько довольные, что улыбка отказывалась слезать с их лиц. Пройдя вдоль аллеи под изящными фонарными столбами, Роза вышла к приюту. Это было трехэтажное здание из каменных плит с элементами светлого дерева. Легкий желтый свет выходил из распахнутых окон, откуда пахло свежим хлебом. Его готовили дети. На улице стояла такая темень, что казалось настала ночь. Грозы в Артеи всегда приносили с собой темное время суток, облака заволакивали небо и скрывали за тучной массой солнечный лик. На пороге сидела Лотти, она прижалась к коленям и постоянно оглядывала прохожих. Увидев Розу и Нейта, она вскочила и хотела уже заулыбаться, пока не обратила внимание на тело друга.

— Нейтан, — обеспокоенно произнесла она. — Что с ним, мама?

— Все будет нормально, милая, — успокаивала Роза. — Неудачно упал, должно быть.

Но с первого взгляда было видно, что настоятельница лжет. В падении он не мог развернуть ногу на 180 градусов, а руку превратить в гибкий хлыст. От падения его тело не обросло бы синяками, и дыхание не стало бы столь тихим. Лотти в ужасе глядела, как Нейта заносят в дом.

«Почему он не дышит?.. Почему он не дышит!?», — истерично кружилось в её голове.

Роза донесла мальчика до его постели, ей пришлось пройти мимо зала, где резвились дети. Среди них был и Гриша, который притупил взор, едва заметив их. Удивлённые лица сопровождали Розу, и в толпе низкоросликов пробежалось несколько фраз:

— А что с Нейтам, Лотти? — боязно спросила одна.

— С ним всё будет в порядке? — картаво подхватил второй

Лотти опустила голову и присела на корточки, но, собравшись, она подавила эмоции, с улыбкой произнеся:

— Он в норме… Это же наш Нейт в конце концов, не переживайте. Лучше давайте-ка пойдем умоемся. Скоро ведь завтрак.

Она взяла хрупкое тельце на руки и понесла к раковине, единожды обернувшись, чтобы ещё раз взглянуть на дверной проём, куда унесли друга. И стоило ей снова посмотреть на его вид, как бурлящие чувства желали извергнуться наружу. Её глаза начинали слезиться, но вовремя появился Гриша. Он взял ребенка себе, добавив серьезным тоном:

— Я тут сам управлюсь. А ты иди расспроси, как он там.

— Спасибо, Гриш, — промолвила она и побежала к лазарету.

Роза уже уложила Нейта в чистую постель и принялась вводить обезболивающее.

— Что с ним случилось? — спросила Диш.

Элизабет Диш спустя девять лет так и продолжила помогать приюту, но уже в качестве работницы. В этом году ей исполнилось двадцать три, и она успела вырасти в неписаную красавицу. Былого мальчишеского духа, как и не было, лишь старшие дети помнят Эли, как ярую поклонницу местной команды по баскетболу и приверженку армейских устоев. Сейчас она утонченная леди и любительница книг Константина Фарна — популярного автора романтических историй.

— Не знаю… Дети привели меня к нему. Надо у них будет спросить, а то Нейтан сам ничего не расскажет хоть пытай.

— Ах, он вообще не меняется, — то ли с грустью, то ли с радостью произнесла. — Но как же это не вовремя, настоятельница… Скоро ведь распределяющий тест.

— Знаю, — угрюмо ответила Роза. — Надеюсь, он оправится. Эли, позвони доктору Романову, пусть осмотрит до начала грозы.

Диш кивнула головой и вытащила из кармана в подоле юбки телефон-гарнитуру. Засунув причудливый аппарат в ухо, она позвонила доктору:

— Здравствуйте. Вы не могли бы заглянуть к нам в самые ближайшие сроки, желательно уже в течение часа. У ребенка серьезная травма. Да… да, прекрасно. Спасибо, доктор.

Она убрала гарнитуру обратно в подол.

— Как я не люблю такую технику, — раздраженно выдала Эли. — Словно в мозг проникает. Зачем только Фарль мне такую дорогую штуковину вручил?.. Доктор придет через пол часа.

Пока они беседовали, лекарство Нейта подействовало. По его лицу было ясно, что боль понемногу утихает. Он перестал жмуриться и нервно покусывать губы, а тело его размякло, полностью отдавшись сну. Роза перевязала раны и наложила шины. Маленькое тело прижалось к матрасу, словно утопая в нём. Из-за угла за этим встревоженно наблюдала Лотти. Она шмыгала носом, глотая комки в горле.

— Может, расскажешь, что приключилось? — обратилась к ней Роза. — Лотти… я тебя вижу. Ты с детства неуклюже прячешься.

— Прости, мама…

Шарлотта опустила голову и подошла к ней, еле сдерживая слёзы. Роза прижала девочку к себе, гладя по рыжей голове и приговаривая:

— Уверена, он поправится, но ты должна мне рассказать, что произошло. Расскажешь?

Лотти утерла слёзы. На её щеках образовался розовый румянец, а глаза покраснели. Высморкавшись в платок, она заговорила. Без лишних деталей, она выложила маме всю историю от начала до конца. Настоятельница тяжело вздохнула.

— Не помнишь, как они выглядели?

Девочка отрицательно помотала головой.

— Ну ладно, — задумчиво ответила. — Ступай… помоги на кухне.

Шарлотта последний раз кинула грустный взгляд на Нейта и ушла. За дверью её поджидал Гриша. Он облокотился о стену о чём-то непрерывно размышляя. Заметив Лотти, он отвлекся от мыслей и спросил:

— Как он?

— Спит, — тихо пробубнила она.

— Вот оно как… пойдём нас ждут. Принесём ему булочку, как проснется. Уверен, у него будет знатный аппетит.

— Угу.

III

Детвора уже оккупировала кухню. Они стучали ложками, в голос крича: «Дайте кашу!». Бедная Эли зашивалась, она бегала между столами и раздавала порции.

— Гриша! Лотти! Наконец-то! — обрадовалась она. — Давайте живо помогайте! Аннет заболела и взяла отгул, я тут одна совсем! Где вас только носит?!

В такие моменты в ней просыпалась старая Эли, та, которая предпочитала юбкам — свободные джинсы, а косметике — неспешное утро.

— Прости, Эли… мы сейчас всё сделаем.

— Чего ты так взъелась? — недовольно выдал Гриша. — На свидание к Фарлю что ли опаздываешь? — добавил, ухмыльнувшись.

Эли засмущалась и кинула злой взгляд в его сторону, а после и металлическую кружку бросила. Гриша увернулся, выкрикнув:

— Сдурела, солдатка! Убьёшь ведь… Уф, сочувствую я Фарлю.

— Ах, ты, мелкий… — ответила Эли, собираясь накостылять мальцу.

Пока эти двое развлекались, Лотти ловко раздала все порции. Она сделал это так быстро, что Эли даже постыдилась своей медлительности. Девочка с детства была шустрой, к тому же обладала острым умом, пусть и не таким развитым, как у мальчиков. Лишь одним взглядов, окинув кухню, она тот час же поняла, что и куда нужно нести. Совсем скоро все дети были накормлены и потихоньку начинали расходиться.

— Так! — остановил их Гриша. — Дежурные остаемся и не отлыниваем. За вас никто посуду мыть не будет, — суровым голосом прибавил.

— Ну-у блин… Гриш, ты такой зануда-а.

— По возникайте мне ещё тут.

Диш смотрела на эту картину с улыбкой, узнавая себе в их возрасте. Когда-то она точно так же отчитывала ребятишек, особенно Нейта. Хотя Эли до сих пор его отчитывала, уж таким он был, но пару ей в этом деле охотно составил Гриша. Внезапно раздался звонок в дверь.

«Доктор», — подумала Эли.

Она встретила его и провела в лазарет. Брюнет в дешевом коричневом костюме осмотрел Нейта и неутешительно вздохнул. Он достал пачку захудалых сигарет и лёгким движением руки выбил одну из них, захватив её сухими губами.

— Тут нельзя курить, доктор! — запретила Диш.

— Простите, — ответил, спрятав сигарету за ухо. — Старая привычка. Вот список необходимых медикаментов, — он передал лист Эли и потянулся к своей большой кожаной сумке. — А пока я вколю ему стимулятор, чтобы кости срослись поскорее. Позвоните мне, когда он очнется. Пока рано делать выводы. Я выпрямил ногу и зафиксировал её, то же самое с рукой. Рецепт питания я думаю нет смысла давать.

Он попрощался, надел свой кожаный плащ, шляпу с короткими полями и ушёл. На улице уже во всю шёл ливень, но доктор отказался переждать его в приюте, сказав, что его ожидают ещё два пациента.

— Как же этот проклятый дождь не вовремя! — надув щёки, пролепетала Эли.

Из-за грозы её макияж, который она нанесла для свидания с Фарлем, стал просто милым дополнением к образу нянечки. Столько усилий пропали в пустую, что не могло не злить.

Нейтан мирно сопел, укутавшись в одеяле. Роза наблюдала за тем, как менялась мимика его лица, как морщины медленно сползали со лба, а глаза переставали щуриться. По этим тонким движениям она понимала, что сейчас ему снится сон, возможно, приятный, такой, где он провел это утро спокойно. После завтрака по расписанию старшие дети должны были проводить уроки для младших, учить их азбуки и арифметике. Обычно сложные уроки брал на себя Гриша, как единственный парень с головой на плечах, но сегодня даже он был сам не свой. Вечно всё забывал и путался в простых вещах, чем смешил ребятню. То мелом проведет по доске для фломастера, то вместо сказок для чтения принесёт книгу по устройству Атмоса. Троица, как самые взрослые, разделили между собой обязанности по дому. Лотти была нянькой, эдакой «старшей сестрой», должность которой в своё время занимала Эли. Гриша же отвечал за дисциплину и образовательную часть. А Нейтан заслужил почетное звание разгильдяя, за которым нужен глаз да глаз. Ему важных дел старались не поручать, максимум позволяли дежурить по кухне. Однако, не смотря на такое отношение, дети любили Нейтана больше чем кого-либо. Наверное, он был для них вторым после Розы. В приюте было немного детей-подростков, обычно религиозные жители Артеи забирали их себе ещё до возраста прохождения теста, поэтому всех старших ребят приучали к ответственности. Хотя не редки были случае, когда тринадцателеток хотели усыновить из-за результатов теста, но обычным жителям Рабочего района такую информацию не разглашали.

Все дети в возрасте тринадцати лет обязаны пройти специальный тест, разработанным гением прошлого Еленой Гильмеш. По нему рассчитывалась склонность ребенка к определенному роду занятий, темпераменту, наклонностям, вредным привычкам, выяснялась степень деструктивного поведения и иные факторы, определявшие человеческое сознание. Такой объем информации обрабатывала особая вычислительная машина стим-тек, изобретенная мужем Елены — Пауло Гильмешем. Вся семья Гильмеш являлась неотъемлемой частью истории страны, они стояли на самых её истоках подле пророка Григория. Их потомки до сих пор представляют высший свет научного и светского общества.

Уже через полтора месяца тест предстоит и троице. Это важное событие в их жизни, которое во многом определяет будущее в особенности для таких сирот. Кто-то как Гриша ждал этого дня в нетерпении, в ожидание наилучших результатов, а люди по типу Шарлотты дня теста опасались. Нечто внутри терзало её, наводила смуту, заставляло задавать неуместные для системы вопросы. «Разве мы не вольны сами определять свой путь, зачем нам этот дурацкий тест?». В спорах с Григорием она не находила ответа, а тяготеющее молчание Нейтана не внушало доверие.

«Он определенно знает, — думала иной раз она, — но упорно молчит».

Сейчас Лотти играла с совсем юными жителями приюта. Они залячкали её платьице желто-оранжевыми красками, как и несущую стену комнаты. «Нейтан бы назвал это пост арт-абстракционизмом, — подумала она, взглянув на уверенную роспись. — Он всё так называет».

— Лотти, — обратился мальчик, — а почему доктор приходил к Нейту? Нейт, что заболел?

— Ему немного нездоровится, — ласково проговорила. — Скоро будет козликом бегать.

— А это?! — влезла девочка, но, замешкавшись, забыла вопрос. — Лотти-Лотти, а расскажи, как ты, Гриша и Нейт познакомились? Вы ведь уже сто-олько знакомы.

Она говорила, растягивая и слова, и руки, чтобы показать, как долго они друг друга знают.

— Ну мы не так уж и много знакомы, Мари. Сколько ты думаешь нам лет? Мне было, вроде бы, лет пять, когда я встретила Нейта. А Гришу знала ещё до этого. Многое не помню, но в общих чертах рассказать смогу.

IV

Восьмью годами ранее. 201 год со дня открытия пара Земли.

По главной транспортной улице Артеи — Норт-стрит, которая проходила по всем трём районам, — разгонялся городской монорельс Ваппор старого образца — аналог поезда до военного времени, работающего на паре Земли. Паровая машина блестела на солнце, ослепляя прохожих. Ваппор возвышался над зданиями, лишь трубы фабрик были выше его, да редкие высотки Рабочего района. С высоты монорельса открывался серый пейзаж, залитый светом. Этот контраст угрюмости и яркости создавал смешанные чувства у Лотти, которая любопытно глядела из окна паровоза. С ранних лет её завлекали виды Артеи, они будоражили её и одновременно огорчали. Огорчали своей скованностью, отсутствием свободы. Все улочки казались детскому взору слишком узкими, воздух тяжелым, даже отягощающим саму жизнь здесь. На лицах людей она почти не видела улыбок, внизу под рельсами ей виделась лишь бесформенная масса, которая слоняется от места к месту. Но самой тревожащей вещью для неё был горизонт, горизонт которого было не видно за стеной, устремленной в небеса.

— Не вертись, Шарлотта, — приказал мужчина в рясе.

Лотти уселась на сиденье, прижав к себе своего любимого плюшевого кролика. Служитель Единства вёз сирот из местной церкви в приют Святого Норта. Лотти совсем недавно потеряла родителей, они погибли на работе в одном из заводов. Это было редким явлением, так как за безопасностью ценного ресурса — человека — пристально следили. Но все же несчастья случаются. Напротив неё, уткнувшись в книгу, сидел Гриша. В отличие от своей подруги, вид из окна никак его не привлекал. Он с серьезным выражением лица вчитывался в строки, и даже тряска при поворотах не могла нарушить его покоя. Он был не таким, как Лотти, Григорий вовсе не знал своих родителей, он был слишком мал, когда его отдали в первый приют. Лишь обрывочные воспоминание иногда всплывали на поверхность его сознания, однако он глушил их, зарываясь в рассказах. Около трех лет он скитался по церковным приютам, но его постоянно переводили по непонятным причинам.

— На этот раз это последний приют, Гриша… уверяю — успокаивал священник. — Дальше только твоя новая семья.

Гриша отстранено кивнул.

«Каждый раз одна и таже заученная фраза», — подумал он.

— Гриша, гляди как быстро едем!

— Ну, конечно, это же Ваппор, — холодно ответил мальчик. — Ты чего?!

Лотти резко потянула его к себе.

— Посмотри же, — буркнула она недовольно. — Словно сотни фотографий перед глазами мелькают!

Мальчика это всё равно никак не впечатлило. Но вид завороженных зеленых глаз заставил его улыбнуться. Он был к ней так близко, что невольно смог почуять легкий запах яблок. Так пахли рыжие кудри Лотти.

«Приятно», — произнёс он про себя.

Монорельс стремительно проезжал улицы, но вот он сбавил ход. Из колонок послышался без эмоциональный голос диктора:

— Остановка 18 квартал. Просим пассажиров своевременно выйти из вагона вместе с багажом, — и добавила также холодно. — И помните Вы живете в Артеи — городе, где сбываются мечты.

Священник собрал чемодан и начал подгонять детей. Они вышли на перрон и дальше пошли пешком. Приют Святого Норта был не так далеко, поэтому дорога заняла около 15 минут, если бы не Лотти, которая так и норовила заглянуть в каждый темный уголочек.

— А скажите этот приют, какой он?

— Он замечательный, Шарлотта. Настоятельница Розалия Бен Кильмани славится по всему Рабочему району, как женщина с большим сердцем.

— Бен Кильмани? — настороженно издал Гриша. — Двойная фамилия? Здесь в Нижнем?

«Нижний» было одним из прозвищ Рабочего района, более культурное чем гетто, но не такое возвышенное, как пролетарский.

— А что в этом такого? — спросила Лотти.

— Двойная фамилия есть только у аристократов, — пояснил Гриша. — Такое в Центре то встретить шансов почти нет, а тут… в этом гетто, — с отвращением добавил, — просто немыслимо.

— Дангель! — внезапно отрезал священник. — Никогда не называй это место гетто, ты меня понял?! Здесь живут добродетельные, полезные люди, точно такие же как в Центре или в Аристократии. Мы не делим людей по сортам!

— Прошу прощение, — равнодушно выдавил.

«Так если не делим по сортам, то зачем стенами разделили? Получается делим? Но мы же не яйца, чтобы сорта были… не понимаю» — подумалось Лотти.

— Так что человек с двойной фамилией делает здесь? — повторил Гриша.

— Я не знаю, что заставило мисс Розалию переехать сюда. Возможно, она просто старается жить, согласно человеческой добродетели, или следует своему призванию.

— А это не одно и то же, — пробубнил Гриша.

И вот впереди они услышали женский голос.

— Преподобный! — позвала она. — Я здесь. Ох, как чудесно, что я Вас нашла.

— Мисс Розалия, — удивленно обратился он. — Вы вышли нас встретить? Не стоило, я бы и сам довел детей.

— Покорнейше прошу прощения, преподобный, но я не могла дождаться встречи с ребятишками, — она бросила на них ласковый взгляд. — Приятно познакомиться, — протянула руку. — Можете звать меня просто Роза.

— Григорий Дангель, — твердо ответил, пожав руку.

— Шарлотта Аллаги, — скромничая, пролепетала Лотти, держась за рясу священника.

Роза улыбнулась.

— Ну, будем знакомы. А этот молодой человек…

Она обернулась и никого не нашла позади.

— А? Ах… снова он за своё.

— Что-то не так, мисс Роза? — поинтересовался священник.

— Нет, всё в порядке, — помотала головой ребячески. — Пройдемте за мной. Тут недалеко осталось.

Дети вместе с Розой шли впереди, пока священник тащился сзади наперевес с чемоданами.

— Вы, кажется, хотели нас с кем-то познакомить? — спросил Гриша.

— Да-а… я привела вашего сверстника, но он достаточно своевольный. Сбежал, не успела я опомниться.

— И Вы не станете его искать? Это как-то, — пытался подобрать слово. — непрофессионально, — кое-как выговорил.

Роза посмеялась, услышав взрослые слова ещё плохо говорящими устами.

— А Вы, молодой человек, говорите не по годам, прямо как он. Он часто убегает погулять по округе. Тут его все знают, и никто пальцем не тронет… знают ведь, что я за своих детей и поколотить могу, — устрашающе показала кулак.

— Мисс Роза, — обратился священник. — Я прошу не пропагандируйте насилие среди детей.

— Это не насилие, преподобный. А знак, что моих детей лучше не трогать, — уверенно сказала она.

Гриша рассмеялся. Лотти лишь хлопала глазами, теребя игрушку. Но внезапно осознала, что в руках ничего нет.

— Где?! — воскликнула она. — Где Туфи?!

— Туфи? — переспросила Роза.

— Это её плюшевый кролик. Может, он в чемодане, Лотти?

— Нет, я его в руках держала, — надув щёки, ответила. — Я не могла его потерять, только не Туфи…

На её глазах начали проступать слёзы. Туфи был последней игрушкой, доставшейся ей от родителей. Он был её маленьким сокровищем, которым она сильно дорожила.

— Его нужно найти!

— Мы обязательно его найдём, — уверила Роза. — Преподобный, отнесите вещи в приют и отведите туда Гришу, а я пока вместе с Шарлоттой поищу Туфи.

— Нет! Я тоже пойду! — встрял мальчик. — Лотти ведь моя подруга, — неуверенным голосом продолжил, — не могу же я её в беде оставить.

Гриша по привычке ожидал строго отрицательного ответа, но приятно удивился.

— В таком случае, преподобный, этих детей я беру на себя!

— Но, мисс Розалия. Официально за них отвечаю я, не могу же я их так просто отпустить.

— Считайте, что я уже стала их мамой, — бойко ответила.

«Мамой?», — пронеслось в головах у детей.

Преподобный не успел ничего сказать, как Роза уже взяла их за руки и повела за собой.

— Пойдём путём, по которому вы сюда пришли и обязательно найдём.

— Угу, — произнесла Лотти, вытирая слёзы.

Они прошерстили всю дорогу от станции до приюта, но ни игрушки, ни того, кто её видел не нашли. Стояла ранняя осень. В Артеи в это время года вечереть начинало быстро, а ночи здесь темные. Чернота словно густая смола окутывала город и без фонарей по всем этим переулкам, тонким, извилистым улочкам легко заблудиться. Солнце уже скрылось за стеной, последние лучи оранжевого света постепенно сползали с плиточных тротуаров. Лотти всё пыталась найти Туфи в одном из тех уголках, куда ранее её так манило.

«Дура, — проговорила она про себе. — Зачем только лезла, куда не следует, может быть, сейчас Туфи был бы… Туфи был бы».

Мысли накатили, и она не смогла сдержать слёз. Они ручьем полились из глаз. Лотти присела на корточки, прижавшись к платью. Гриша смотрел на это и в груди у него что-то сдавило. Он хотел подойти к ней, как-то успокоить, но не в одной книжке не вычитал, как это сделать.

«Вот бы найти сейчас этого Туфи, вот заглянуть за тот мусорный контейнер, а он лежит там».

Он даже посмотрел туда в надежде, но кроме серой мышки, елозившей в мусоре, ничего не нашёл. Роза села рядышком с Лотти и приобняла её.

— Не переживай. Я завтра поспрашиваю у местных, а они спросят у своих знакомых. Быть может, кто-нибудь взял Туфи на хранение. Ему ведь стало страшно, когда он остался без своей защитницы, вот и попросил, чтобы ему помогли тебя найти, верно?

Её слова, как бальзам, окутали девочку. Она приподняла голову, шмыгая.

— Вообще-то это Туфи меня всегда защищает.

— Вон оно как.

— Вы, действительно, продолжите его искать завтра?

— Обещаю. А пока пойдём в приют, а? Темно уже, вы небось голодные. Ребята к вашему приходу тортик испекли.

Гриша поразился тому, как быстро Роза смогла её успокоить.

— Вы, видимо, и правда, добродетельный человек, — внезапно произнес он. — Если я задержусь в этом приюте надолго, то позаботитесь о нас, пожалуйста.

Роза нежно посмотрела на него и кивнула.

— А теперь пойдём домой.

«Дом» — это слово вновь нашло отклик в маленьких сердцах, в сердцах которые свой дом давно потеряли. Вернувшись в приют, дети встретили их с бурей эмоций. Они расспрашивали их, откуда те приехали, чем увлекались и по душе ли им торт, что они дружно испекли. Эли только и успевала отваживать их, чтобы у новеньких был хоть воздух.

— Так! Разойдитесь, кровососы! Дайте им хоть слово вставить! — вопила она.

В приюте стояла теплая атмосфера, такой Гриша не встречал нигде больше. Дети были одеты в чистую, даже новую одежду, у них были свои игрушки, а главное они улыбались. Улыбались по-настоящему… чистой и широкой улыбкой. В остальных приютах, где он побывал, дети не были обделены благами жизни, но такой радости и ощущения родного не имели. На мгновение Гриша подумал: «И правда, дом».

— А где этот бродяга Нейтан?! — вопрошая, кричала Диш.

— Нейтан? — спросила Лотти.

— Это тот мальчик, который был со мной до вашего прихода, — ответила Роза.

— Вот гад! Даже поприветствовать не явился. — зло фыркала Эли. — На улице темень, хоть глаза выколи. Ох, найду его, устрою взбучку! Месяц из котла с картошкой вылезать не будет!

— Эли… спокойнее… а то капилляры лопнут, — вступил Фарль.

— Да не ори ты, солдатка ненормальная, — внезапно для всех влез Нейт. — Тут я.

Он стоял у входа на кухню, да так пафосно, будто с самого начала там пристроился. Его одежда была вся перепачкана, и запах стоял, словно он был той самой мышкой, что рылась в мусоре. А на лице появилось несколько ссадин. В руках он держал плюшевую игрушку.

— Туфи! — крикнула Лотти и бросилась к нему. — Ты нашёл его! Но как?

— Ничего я его не находил, — равнодушно ответил он. — Он сам нашёл меня и говорит: «Я потерялся, найди мою хозяйку», — спародировал писклявым голосом. — Вот я его и привёл сюда.

— Правда?! Туфи, не смей больше теряться, понял? — она серьезно посмотрела на игрушку. — Спасибо тебе большое! Ты ведь Нейтан, меня зовут Шарлотта, а это Туфи.

— Ага, приятно познакомиться. Ладно, я в душ, если никто не против.

Он опрокинул руки назад, скрестив их, и размеренным шагом пошёл в душевую. Лотти покрепче прижала Туфи к себе и, растянув улыбку, посмотрела в сторону Гриши. Она демонстративно показала ему кролика, как бы сказав: «Он нашелся».

— Вот неожиданность, — выдала Эли. — И от него польза бывает. Как говорится раз в год, и палка стреляет. Что ж будем ждать следующего года, — разведя руками, произнесла.

«Какой странный тип, — размышлял Гриша. — И как он только про игрушку узнал?.. он мне уже не нравится…».

Роза тихо покинула толпу детей и последовала за Нейтам, тот уже раздевался в душевой.

— Спасибо, Нейт, — заговорила, стоя за стенкой.

— Да я ничего не сделал… Просто валялся на дороге стрёмный кролик, вот я и решил его принести домой, может, кому-нибудь понравился бы. Не знал я, что это игрушка той девочки.

— На дороге, значит… и на дороге ты, видимо, так извазюкался и надушился мусором?

Нейт покраснел и залез в душевую кабину.

— А ссадины такие ты, где получил? Не припомню, чтобы ты так просто в драку лез.

— Да была там… парочка придурков.

— Парочка, — задумчиво проговорила себе под носом. — Какой же ты всё-таки непутевый у меня.

Нейтан был достаточно нелюдимым ребенком. Он скрылся ещё на подходе Гриши с Лотти. Всё, что он мог при новых знакомствах это скосить отстранённую гримасу и бросаться колкостями. Поэтому, как только Роза встретилась с новенькими, Нейт тихонько следовал за ними, стараясь не высовываться. Он был первым, кто пустился на поиски игрушки и единственным, кто продолжил искать её даже, когда ночь окутала улицы. Он облазил все помойки, которые только мог найти в квартале и его окрестностях. Но безуспешно. Лишь упрямство Нейта не давала ему пойти домой с пустыми руками. После десятка обысканных контейнером он нашёл Туфи в руках у двух парнишек на несколько лет старше его. И только с боем ему удалось забрать у них трофей. Пусть ростом он был меньше противников, но в проворности не уступал никому. Бой был не лёгким, но он смог отправить неприятелей домой в слезах.

«Вот он… Туфи… наконец-то», — подумал он в тот момент.

Эту историю он не рассказывал никому. И даже сейчас Лотти не подозревала, каких усилий стоила улыбка в её первый день.

V

Наши дни.

Закончив свой рассказ, Лотти повела укладывать детей. Часы перевалили за девять часов вечера. Толпа маленьких тел сонливо зевала, идя в спальни. Некоторые уже и вовсе заснули. Их ребята по старше понесли на руках. Пока все укладывались штабелем, Нейтан очнулся в лазарете. Первое время он не мог понять, где он и что произошло. Он чувствовал лишь онемевшие после лекарства конечности и легкое покалывание в груди. Окончательно придя в сознание, Нейт вспомнил всё: то как его избивали и как Роза принесла его в приют.

— Хехе, а мне знатно досталось, — посмеиваясь, проговорил он. — Постельный режим мне обеспечен.

Рядом с кроватью стояла корзина с разными вкусностями: конфетами, печеньем и фруктами. А на этой горке подарков была записка, написанная кривым подчерком: «Нейтан кушай и быстрее поправляйся!»

— Вот же сорванцы. Эх, солдатка точно им взбучку устроила за то, что в шкафчик со сладостями полезли. Будет нечестно всё это не съесть… и как можно быстрее.

Ехидно улыбнувшись, он потянулся к корзине. Но не смог и двинуть левой рукой, даже пальцем. Она замерла, отказываясь подчиняться командам мозга. Как бы Нейт не старался заставить её подняться, у него не выходило.

«Какого чёрта… обезбол не мог же её отключить…».

Плохие мысли проникли в его голову, однако он тут же смахнул их.

— Ну-у, если я не могу есть сам, то кому-нибудь придется меня покормить, — стоило это произнести, как у него на лице появилась язвительная ухмылка. — Наверное, придется сердобольному Грише меня с ложечки поить.

Он сразу представил оскалистое лицо друга и это вызвало у него дичайший смех, от которого в груди защемило.

— Ох ё-ё, убьёт меня даже, не присутствуя… вот же иронично.

— Чего смеешься? — поинтересовалась Роза.

Она решила навестить больного перед тем, как начать рассказывать сказки на ночь.

— Да так… ничего особенного.

— Если можешь смеяться, значит, в порядке. Раз уж проснулся, то давай примем лекарство.

— Не нужно со мной как с ребенком разговаривать, — недовольно пробубнил Нейт.

— А кто ты, как не ребенок?

Она достала из тумбочки микстуру.

— Зачем ты снова ходил на стену? Да ещё и Гришу с Лотти потянул за собой.

Ответа не последовало. Нейт виновато отвел глаза в сторону.

— Ты же всё равно туда пойдёшь в следующий раз, верно? — опечаленным голосом спросила она. — Даже если я тебе запрещу?

— Пойду, — уверено ответил он. — Я буду туда ходить снова и снова пока…

— Пока что?! — в гневе воскликнула она.

Но последовало протяженное молчание.

— Ладно, — сказала Роза, тяжело вздохнув. — Тебе нужен крепкий сон.

Она нежно поцеловала его в лоб и вышла из комнаты. Нейт погрузился в размышления, обуявшие его после вопросов Розы. Но, возможно, они тревожили его всегда.

«Почему я постоянно залезаю на эту стену? Что я там ищу?.. Что хочу узнать? Что там наверху меня так влечет? Не знаю… не понимаю. Сам для себя какая-то загадка. И себя под удар подставил, а главное этих двоих. А если бы они пострадали из-за меня? Дурак, ты Нейт… дурак из дураков».

На следующий день доктор Романов явился вновь, прихватив с собой ручное медицинское оборудование: мини-рентген, подвижный фиксатор для руки и ноги и ещё несколько устройств. Они усадили Нейта на кровать, облокотив на подушку. Доктор провел ручным рентгеном по руке и ноге, заметно посмурнев в лице.

— Здесь болит? — спросил он, осматривая колено.

Нейт лишь кивнул головой, опустив чёрные пряди волос и прищурив глаза.

— А здесь? — вновь спросил, трогая запястье.

Последовал отрицательный ответ мальчика.

— Понятно… Я сейчас дам тебе ещё одну дозу стимулятора с обезболивающим. Болеть не будет, и поспишь от души, — произнёс он, пытаясь казаться добродушным.

Он сделал неприятную инъекцию в область шеи, и сразу же Нейта начало клонить ко сну, боль шаг за шагом принялась отступать.

— Мисс Роза, мы можем поговорить в сторонке?

Они отошли, оставив Нейтана наедине с Диш, которая помогла парню поудобнее лечь.

— Получается, он выздоровеет? — с облегчением спросила она.

Доктор лишь сделал глубокий вздох, опять достав пачку сигарет. Хотел даже закурить, но, вспомнив недавний упрек Эли, положил сигарету обратно.

— Нет, он уже не выздоровеет…

— Но как?! Вы же сказали…

— Мисс Роза, — обратился, сняв очки, чтобы почистить, — от его колена почти ничего не осталось… ходить будет, да и то с натяжкой. Левое запястье… фуф, скажем так не быть ему пианистом. Нервные окончания повреждены, прибор показал большую задержку между передачей приказа от мозга к руке. Можно сказать, что владеть рукой он скорее всего не сможет. Так же у него все признаки начальной стадии пневмонии. Но благо последнее сейчас легко вылечить.

— А операции?! — взволнованно. — Разве такие травмы не лечатся?

— Да, наша медицина позволяет излечить даже самые страшные увечья… но не здесь… не в этом районе, понимаете?

Роза переменилась в лице и была готова зарыдать прямо там, но проходящие мимо дети останавливали её. Она не могла позволить себе потеряться в эмоциях на их глазах. Однако не настоятельница была самой несчастной слушательницей этого разговора. Нейт не уснул… его чуткий слух уловил суть разговора в паре метров от него. Он лишь грустно улыбнулся, уткнувшись лицом в подушку.

— Мне жаль, мисс, действительно, жаль, — сочувственно произнёс доктор.

Были ещё невольные участники беседы. Лотти в это время шла в лазарет навестить Нейта и ненароком услышала этот разговор. После она направилась обратно в детскую, вытирая навалившуюся волну слёз. Лотти быстро пробежала через коридор мимо Гриши, читавшего книгу на подоконнике. Григорий кинул на неё острый взгляд, но сразу же перенёс его обратно на страницу. Выдохнув, он отложил чтиво и спокойным темпом направился вслед за подругой. Лотти уже утёрла слёзы и принялась играть в куклы с ребятней.

«Хм, вот же дура», — подумал Гриша.

Он подошёл к ней, схватил за локоть и без объяснений уволок подальше. В след им слышались детские дразнилки, на которые Гриша ответил лишь суровым взглядом, пресекшим все волнения. Он завёл её в спальню, где днём детей не водилось. Слегка покраснев, он отвёл глаза, как бы сказав: «плач… здесь никого нет». Увидев это, Лотти разрыдалась на месте, она не переставала вытирать слёзы уже поблёклыми рукавами, её глаза покраснели, но через какое-то время она всё же успокоилась.

— Всё? — спросил мальчик, протягивая платок.

— Всё, — подтвердила Лотти.

— Не знаю из-за чего ты плачешь, но не стоит прятать слёзы… нервы портятся… я-я в книги вычитал, — вновь покраснев, выдал он.

— Спасибо, Гриш, — ответила она, по-детски поцеловав его в щечку.

Лотти не стала рассказывать ему новости про Нейта, а Гриша не стал допытывать. Он знал, что Лотти была девочкой эмоциональной и многое могло довести её до слез. Она была не такой собранной и холодной, как он и тем более Нейт.

Нейтан проспал весь следующий день и ночь. Когда Роза сказала детям, что мальчик проснулся, они наконец навестили друга, прикованного к постели.

— Мама сказала, что ты идёшь на поправку. Как себя чувствуешь? — поинтересовался Гриша.

— Всё отлично, — задорно выдал Нейт.

Лотти изумлённо посмотрела на его голубые глаза. Она точно не знала лжёт ли Нейт сейчас или в правду не знает о своем состоянии.

«Разве с такой улыбкой лгут?», — подумалось ей.

— Как всегда, слишком шумный, — выкинул Гриша в сторону Нейта.

— Хочу и кричу! Тебе какая разница?

— Да никакой… — равнодушно парировал.

— Чего?!

В этот момент в комнате витала беззаботная атмосфера. Эти двое спорили, как раньше, Нейт подтрунивал, Гриша зубоскалил, как будто ничего не произошло… как будто Нейт мог ходить и шевелить рукой. Было так легко. Лотти почувствовала это и словно окунулась в недавнее безоблачное прошлое. Ей стало так хорошо на душе, что она на мгновение забыла о камне на сердце. С её уст невольно выскользнуло:

— Эй, Нейт, когда выздоровеешь пойдём снова любоваться рассветом?

— Чего-о?! — воскликнул Гриша. — Лотти, тебе прошлого раза было мало?!

— Конечно! — ответил Нейт, улыбнувшись.

На глазах Лотти вновь появились слёзы, но слёзы радости. Они проболтали до самого вечера. Роза даже освободила ребят от домашних хлопот. Дети уже собрались уходить в свои комнаты.

— Мы ушли! — выкрикнула Лотти.

— Да, спокойной ночи.

Девочка вышла за дверь, а Гриша на минутку остался. Его взгляд переменился, а лицо изобразило само спокойствие и рассудительность.

— Если ты ждешь от меня извинений, — заговорил он, — то их не будет.

— Да я их не ждал. Это был мой выбор.

— Выбор? Хм, из двух зол ты выбрал самое худшее! Всегда ты так поступаешь.

— Разве худшее?

— А-а? — издал Григорий.

— Я видел только этот исход, — задумавшись, ответил Нейт, — даже не обдумывал другого решение. Как будто знал, что это единственно верный выбор.

В ответ Гриша лишь громко фыркнул и ушёл, оставив Нейтана в своих размышлениях. Отчего-то последнее время всё больше вопросов всплывало в голове бродяги, и сейчас появилось время их обдумать… в спокойствие… в тишине.