Учись, америкос, пока я жив

Александр Тамоников, 2011

Война с террористами – общемировая задача, решать которую необходимо даже бывшим противникам. В объединенную спецгруппу «Марс» вошли российские спецназовцы и элитные бойцы морпехов США. И этот непривычный союз сразу же дал прекрасные результаты. Группа получает новое задание. «Марс» должен взять штурмом горную базу талибов и освободить пятерых американских военнопленных. Американские офицеры плохо представляют себе, как выполнить задачу, – им явно не хватает опыта. Зато его с избытком хватает у полковника Тимохина, которому уже довелось воевать в афганских горах… Книга также выходила под названиями «Адская смесь», «Закольцованный район», «Приказано взять штурмом».

© Тамоников А., 2014

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо»,2014

Все права защищены. Никакая часть электронной версии этой книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для частного и публичного использования без письменного разрешения владельца авторских прав.

* * *

Все изложенное в книге является плодом авторского воображения. Всякие совпадения непреднамеренны и случайны.

Глава первая

Горная база временного размещения сводного российско-американского отряда особого назначения «Марс» в Афганистане. Вторник, 17 августа

В 9.10 часовые верхнего и нижнего постов охранения доложили командиру российской группы спецназа Главного управления по борьбе с терроризмом «Орион» о вертолете, приближающемся к брошенному кишлаку Кандаш, в подвалах которого дислоцировалось сводное подразделение. И тут же, сразу после докладов, радиостанция «Блик» Тимохина пропищала сигналом вызова. Александр, находившийся на поверхности, ответил:

— Орион на связи!

— Орион, это Аллигатор-22, — произнес в эфире на ломаном русском языке командир вертолета американских ВВС.

— Слушаю тебя, Аллигатор-22, — сказал Тимохин уже по-английски, дабы облегчить американцу общение.

— Нахожусь в двадцати километрах южнее базы. Со мной «Марс», прошу уточнить обстановку в части возможности посадки вертолета.

— Западнее объекта места для посадки более чем достаточно. И этого «Марс» не может не знать.

— Понял тебя, Орион! Конец связи.

Александр выключил станцию, покачал головой.

— К нам гости, командир? — тихо спросил подошедший к Тимохину майор Шепель.

— Да, Миша, генерал Харсон летит, как и обещал.

— Это он вызывал тебя по связи?

— Нет, вызывал Аллигатор.

— Чего? — удивился Шепель. — Что еще за аллигатор?

— Скоро узнаешь… Ступай, передай Соловьеву и Даку, чтобы строили отряд на западной окраине базы. И быстро, Миша, быстро!

— Есть, сэр!

Вертолет появился внезапно, вынырнув из-за южного перевала Тарикарского ущелья. Прошел с километр на восток, вернулся, завис на месте. Вскоре «лыжи» машины коснулись земли, открылась дверца, и на дно ущелья спрыгнул бригадный генерал Харсон, а за ним и полковник Крымов. Пилот заглушил двигатель.

Тимохин, отдав команду «смирно», направился к прибывшим начальникам.

— Господин генерал! — обратился он к Харсону. — Отряд «Марс», выполнив боевую задачу по наркозаводам, находится на базе. Личному составу объявлен отдых.

Харсон, козырнув, пожал руку Тимохину и пошел к отряду. Александр поздоровался с Крымовым, прилетевшим на базу в штатском костюме:

— Привет, Крым! А ты неплохо смотришься в дорогом костюмчике. Где приобрел, если не секрет?

— Здравствуй, Саня. Костюмчиком в посольстве разжился; если надо, могу и тебе такой же подогнать… Ты отчет по проведенной операции подготовил?^[1]

— Да как-то времени не было. После Кайзабада и Тари-Пули как завалился спать, так и проспал более суток. Так что извините, господин военный атташе…

Начальник отдела специальных мероприятий Главного управления по борьбе с терроризмом, координатор действий отряда с российской стороны под прикрытием сотрудника дипломатического ведомства, подозрительно посмотрел на друга и подчиненного:

— Я тебя, Сань, серьезно спрашиваю. Мне не до шуток.

— Что так? Начальство из Москвы достало? Ладно, ладно… Конечно, все, что нужно, я составил, не включив в отчет по понятным причинам свою связь с агентом внешней разведки и проведенный им при штурме Кайзабада отвлекающий маневр с подрывом генераторной и насосной станций… Кстати, Крым, а что с нашим Реви — Ревуновым?

— Он в Кабуле. Это все, что мне о нем известно.

— Понятно. Гауни со Шнейдером дают показания?

— Об этом ничего не знаю. Ладно, пошли к строю, а то Харсон уже бросает на нас недовольные взгляды… А мой прилет ты еще сумеешь оценить.

— Даже так? У тебя имеется информация по следующей операции отряда?

Крымов взглянул на Тимохина:

— Информация по очередной операции отряда «Марс» имеется и у Харсона, а у меня есть кое-что ценнее. Но об этом, Саша, позже.

Старшие офицеры ГУБТ прошли к строю.

Харсон тем временем поблагодарил личный состав за самоотверженные действия спецназовцев при реализации планов боевой операции «Опиум». Объявил о решении представить майора Шепеля к правительственной награде США за спасение сержанта Ларсена, после чего, отпустив бойцов, собрал командный состав отряда:

— Прошу показать мне базу.

Старшие офицеры спустились в бункер. После осмотра подземелья Харсон назначил на 10.30 совещание в оборудованном под штаб отсеке. В назначенное время в бункере собрались генерал Харсон, полковники Крымов, Тимохин и Дак.

Бригадный генерал выложил на стол карту.

— Совместным командованием принято решение продолжить работу «Марса» в Афганистане, хотя ранее планировалось провести эвакуацию боевых групп. Данное решение принято у вас, — Харсон взглянул на Крымова и Тимохина, — как говорится, не от хорошей жизни. Дело в том, что талибам удалось устроить засаду на один из американских армейских патрулей, несших службу у населенного пункта Мукур, где недавно была развернута база войск западной коалиции. В результате нападения на патруль часть военнослужащих погибла, часть захвачена в плен, и, по данным нашей разведки, пленные сейчас находятся в лагере талибов, что расположен в Хайрабском ущелье. Им грозит гибель, поэтому американская сторона обратилась в Москву с просьбой о привлечении к освобождению пленных отряд «Марс». Просьбу российская сторона удовлетворила, вследствие чего «Орион» и «Ирбис» и не были эвакуированы в районы ожидания группы.

— Я подтверждаю слова бригадного генерала, — добавил Крымов.

— Понятно, — кивнул Тимохин. — Ну что ж, на юг так на юг.

— По данным разведки, — продолжил командир «Марса», — пленные содержатся в лагере талибов Джабал… Внимание на карту! Этот старинный и давно брошенный кишлак расположен, как видите, в квадрате 48–16, практически посредине прямого участка ущелья, протяженностью около километра. В квадрате 48–15 ущелье делает поворот в сторону Кандагара, на юго-запад, в квадрате 48–14 — на северо-восток к границе с Пакистаном. Более подробной информации у меня нет — кроме, пожалуй, того, что кишлак, или лагерь Джабал, расположен в таком месте, где склоны северного и южного перевалов обрываются отвесными скалами и для штурма непригодны. Южнее ущелья, как видите, находится плато и обширная хайрабская «зеленка». Насколько лагерь сложен для отработки, можно определить только на месте, проведением собственной разведки. Отряду приказано завтра, в 8.00 местного времени убыть в квадрат…, что охватывает юго-восточную часть «зеленки» и открытое плато. Место десантирования отстает от ущелья по прямой на двадцать шесть километров. Ориентировочное время прибытия в район высадки — 10.40–11.00. Далее — определение маршрута выдвижения к цели, режим и порядок перемещения. В 21.00 отряд должен выйти в район подготовки штурма, что предварительно определен в квадрате 47–16. Там — уточнение задачи, проведение разведывательных мероприятий, рекогносцировка местности и отработка плана боевой операции. Вопросы ко мне есть?

— О составе банды «духов», окопавшейся в Джабале, тоже нет никакой информации? — спросил Тимохин. — А то получится так, что мы выйдем к лагерю, а в нем сотни три до зубов вооруженных талибов. И операция закончится, не успев начаться…

— Точной информации нет. По непроверенным данным, бандой талибов руководит полевой командир Мухаддин. Если в Джабале действительно верховодит он, то его отряд насчитывает человек тридцать.

Поднялся полковник Крымов:

— Я сделал запрос в Москву, и сейчас наша разведка усиленно занимается сбором информации по Джабалу. Думаю, до отлета отряда мы будем знать по лагерю талибов все, что возможно.

— Это хорошо, — проговорил Тимохин. — У меня еще один вопрос: на чем планируется переброска отряда в район десантирования?

— На вашем, то есть Российского антитеррористического управления, вертолете, — ответил Харсон. — Сейчас его готовят к полету на юг Афганистана. В частности, убирают опознавательные знаки.

— Понятно! Решение верное. Экипажу Родионова уже приходилось работать в тылу талибов…

— Как и всей группе «Орион», — сказал Харсон. — Еще вопросы?

— Вылет будет производиться отсюда? — спросил полковник Дак.

— Да.

— Эвакуация пленных планируется вместе с отрядом?

— При необходимости будет подключена авиация ВВС США.

Больше у офицеров вопросов не было.

— Я остаюсь здесь, в дальнейшем буду осуществлять руководство отрядом в Джабале. Полковнику Крымову убыть в Кабул. Личному составу — подготовка к предстоящей операции.

— Не мешало бы передать Родионову, чтобы захватил на борт пару лебедок для спуска со скал. Может быть, они и не пригодятся, а может, все будет как раз наоборот.

Харсон взглянул на Крымова. Начальник отдела специальных мероприятий, он же координатор действий сводного отряда с российской стороны, кивнул:

— Сделаем.

— О’кей! А сейчас попрошу полковника Дака показать отсек, где я мог бы устроиться.

Офицеры поднялись, вышли из штабного отсека. Тимохин сопровождал Крымова. На поверхности Александр спросил у товарища:

— Доклад Харсона мы выслушали. Что за ценная информация у тебя, Крым?

— Отойдем к реке?

— Нас и здесь никто не слышит.

— И все же…

— О’кей, как говорят наши американские коллеги.

Старшие офицеры ГУБТ прошли к берегу мелкой, неширокой, но стремительной речки.

— Ну, что ты хотел сказать?

— Во-первых, у меня уже есть информация по Джабалу. В Хайрабском ущелье находится лагерь банды Сайеда Мухаддина. Его заместитель — Абдул Шайдар, это под его руководством талибы уничтожили мобильный патруль американцев и взяли пленных. Рядом с Мухаддином практически всегда находится связист, Анвар Хардак.

— Что за радиостанцию используют талибы?

— Спутниковую, современную, японскую.

— Неплохо… Ее можно заглушить?

— Это вопрос не ко мне. Но я узнаю у наших специалистов и сообщу тебе.

— Что еще по банде Мухаддина?

— В ней тридцать «духов», которые размещаются в пяти заново отстроенных каменных домах. Сам Мухаддин, его заместитель и связист занимают отдельное здание. В лагере есть также сарай с подвалом, где и находятся пленные американцы.

— Система охранения?

— Пять постов. Два на повороте ущелья с юго-запада, от Кандагара, два с восточной стороны, один возле сарая с пленными.

— Два сдвоенных поста, один одиночный?

— Да. На сдвоенных постах «духи» вооружены ручными пулеметами «РПК».

— Ясно… С вершин перевалов штурмовать лагерь действительно нельзя?

— Это ты определишь сам. Разведка утверждает, что нельзя. Спускаться же вниз на веревках глупо.

— Так… Лагерь разбросан по всему дну ущелья?

— Нет. Отстроенные здания стоят в ряд у подножия северного склона. Есть у «духов» и техника. Какая, не скажу — разведка данных не дала. У Мухаддина свой полевой пункт хозяйственного довольствия, проще говоря, полевая кухня. Вода забирается из реки Хайрабки. Электрического освещения нет; наверное, «духи» используют керосиновые лампы.

— Это было «во-первых». Что во-вторых?

Крымов прикурил сигарету, сделал несколько затяжек, прищурившись от дыма, взглянул на Тимохина:

— А во-вторых, Саня, — самое, возможно, для тебя неприятное, но весьма важное для нашего командования.

— Даже так? И что же это такое неприятное и в то же время очень важное?

— То, что после отработки Джабала отряду сразу предстоит выполнение второй задачи.

— Второй задачи? — удивился Александр. — Но Харсон ничего о ней не говорил…

— А он и не знает.

— Как это? Отряду предстоит решение последующей задачи, а командир о ней не знает?

— Именно так.

— Что-то я не пойму тебя, Крым…

— В общем, по данным агентов внешней разведки, у талибов появились модернизированные переносные зенитно-ракетные комплексы «Игла».

— Что еще за комплексы? О модернизированных «Иглах» я ничего не слышал.

— Я тоже… до вчерашнего дня. Но такие комплексы есть, они в секретном режиме проходят испытания на одном из полигонов севера России. Их изготовлено порядка сотни штук.

— Тогда откуда и как эти ПЗРК попали к талибам?

— Этот вопрос интересует многих, включая Верховного. Каким образом секретное оружие ушло за рубеж, к талибам, неизвестно. Этим занимается ФСБ. Но то, что примерно десять комплексов находятся в Афганистане, точно. И разведке даже удалось выяснить, где они складированы. До применения модернизированных ПЗРК дело еще не дошло, но представляешь, что начнется, если из них собьют десяток американских самолетов? Обычные ПЗРК «Игла» имеют высоту поражения целей: вдогон — от десяти до трех тысяч пятисот метров, навстречу — от пятидесяти до трех тысяч метров. Модифицированная же версия, соответственно, — от десяти до четырех тысяч семисот метров и от сорока до четырех тысяч двухсот метров. Увеличена и максимальная скорость полета зенитной ракеты. «Стингер», как ты знаешь, способен достать цель на высоте в три с половиной километра. Из этих тактико-технических данных исходят и пилоты самолетов и вертолетов, поднимаясь на высоту примерно километра в четыре, где они недосягаемы для переносных зенитно-ракетных комплексов. Были недосягаемы… Теперь ситуация может в любой момент кардинально измениться.

— Почему же тогда талибы до сих пор не применяли модифицированные ПЗРК?

— Наши специалисты склонны считать, что «духи» попытаются наладить выпуск собственных «Игл» в Пакистане, тем более что образцы для копирования у них есть. Но, повторяю, ПЗРК нового поколения сейчас складированы на территории Афганистана — а точнее, на базе талибов у кишлака Тарвал. Если взглянешь на карту, то увидишь, что этот кишлак, в котором нет ни единого мирного жителя, находится в шестидесяти километрах севернее Хайрабского ущелья у подножия «подковы» безымянного перевала. Командует базой известный полевой командир Азиз Нурзай.

— Замечательно! Но почему Харсон не поставлен в известность о второй операции?

— Понимаешь, Саня, мы не можем раскрыть перед американцами истинное положение дел с этими ПЗРК. В США наверняка найдется немало «ястребов», которые тут же поспешат обвинить Россию в тайных поставках новейшего оружия талибам. Да еще и Ирак сюда припишут. В иной ситуации мы легко перевели бы стрелки на третьи страны. Но с модифицированными ПЗРК это не пройдет. Они проходят испытания и — официально, естественно — никому не продавались.

— Значит, кто-то скинул талибам «Иглы» без ведома «Росвооружения»?

— Я уже сказал, этим вопросом занимается ФСБ.

— Но как проводить операцию в Тарвале, держа в неизвестности командира отряда?

— Наши продумали этот вопрос. Американцам будет сброшена информация по базе и находящемуся на ней большому арсеналу вооружения, в том числе по их же «Стингерам». И тогда уже американское руководство обратится к нам за содействием, тем более что отряд будет находиться недалеко от Тарвала. Они не упустят удобного случая накрыть склады талибов.

— И после штурма Харсон обнаружит на базе наши экспериментальные ПЗРК…

— А вот их-то он и не должен обнаружить. «Иглы» должны быть уничтожены в ходе штурма. И сделать это предстоит «Ориону».

— Вот оно что… Решили «развести» американцев?

— У нас нет другого выхода.

— Надо с воровством и коррупцией в верхних эшелонах власти бороться, а не заметать следы их паскудной деятельности…

— Ты не хуже меня знаешь, Саня, как у нас с этим обстоит дело. Так что, рассуждай не рассуждай, а изменить мы ничего не сможем. Да и не должны менять. Мы обязаны защищать интересы страны, и нравится нам или нет, но выполнять приказы вышестоящего командования.

— Приказ на уничтожение ПЗРК отдал Феофанов?

— Ну, не я же!

— Представляю, каково в Москве Сергею Леонидовичу… Неужели и на этот раз ФСБ не назовет имен предателей, отправивших к талибам секретное оружие?

— А ты слышал фамилии чиновников, снабжавших оружием чеченских боевиков?

— Как все это осточертело!

— Не только тебе… Однако ты инициативу тут не проявляй, Харсон должен сам известить тебя о второй операции.

— Понятное дело! Не побегу же я к нему предупреждать о скором «разводе»… Но вот вопрос, Крым: как мне Харсону, Даку, парням «Ирбиса» в глаза смотреть после того, что я узнал? Они во время первой операции вели себя честно. Да, допустили ошибку, но стояли до конца, дрались до последнего патрона… Шепель, вон, Ларсена, рискуя жизнью, из пропасти вытащил… А мы им в ответ обман?

— Сань, — поморщился Крымов, — мне-то ты зачем это говоришь? Не я же планирую подставу и не Феофанов…

— Ладно, иди к «вертушке», а то на нас уже обращают внимание.

— Давай! Удачи тебе!

Координатор «Марса» пробежал к вертолету, и вскоре американская винтокрылая машина скрылась за южным перевалом Тарикарского ущелья.

Александр вернулся к развалинам. В тени дувала курил командир группы «Ирбис» полковник Дак. Тимохин тоже прикурил сигарету.

— Харсон отдыхает?

— Пока нет, обустраивается.

— Что делают твои парни?

— То же, что и твои, — ожидают разъяснения обстановки… Я подумал, что нам лучше вместе провести общее совещание. Какой смысл делиться, если довести предстоит одно и то же?

— Что ж, наверное, ты прав. Давай собирай ребят вместе.

В 11.10 бойцы российской группы спецназа «Орион» и американской «Ирбис» разместились в самой большой комнате подземного бункера. Задачу на применение отряда в районе Джабала ставил полковник Тимохин, как штатный заместитель бригадного генерала Харсона. Во время постановки задачи командир отряда однажды заглянул в комнату, но в работу совещания вмешиваться не стал и тихо ушел. Поставив задачу, Александр приказал личному составу групп подготовить оружие, экипировку, снаряжение и после обеда отдыхать, продолжая, естественно, нести караульную службу согласно боевому расчету, чем спецназовцы и занимались остаток дня.

Среда, 18 августа

Подъем личному составу был объявлен в 6.00, а через полтора часа на западной окраине базы приземлился «Ми-8» экипажа майора Родионова. Командир вертолета доложил Харсону о прибытии и готовности к переброске отряда в район десантирования. Бригадный генерал распорядился снять часовых и построить личный состав в полной боевой экипировке. Пока бойцы собирались, Тимохин подошел к Родионову:

— Привет, Антон!

— Привет, Сань!

— Смотрю, из твоей лайбы сделали не пойми что…

Вертолет был перекрашен в желто-зеленый цвет и не имел знаков отличия.

— И не говори, Сань, самому стремно.

— И что за дизайнеры придумали такой ядовитый окрас?

— Специалисты, мать их…

— Что за специалисты?

— А хрен их знает. Из ФСБ или из СВР… Они не представлялись. Но сказали, что у талибов «вертушки» имеют такой же окрас.

— Да? Что-то я не замечал у них ничего подобного.

— Я тоже. Но что поделать? Раскрасили так раскрасили. Будем надеяться, ненадолго.

— Ты лебедки привез?

— Да, две штуки. Специальные, горные, с ящиком разной лабуды к ним.

— Будешь ждать отряд где-нибудь поблизости от места применения или уйдешь на свою базу?

— В гости к американцам полетим, на их базу в Мукуре. Обещали встречу и сопровождение до посадочной площадки. Ну, и все прелести штатовских баз — размещение в отдельных отсеках современных модулей, кондиционеры, надувные кровати, вискарь, кола…

— А баб резиновых не обещали?

— У них и настоящих хватает. Говорят, у америкосов в штате даже шлюхи числятся, обязанные развлекать мужчин-военнослужащих. Как думаешь, правда или брехня?

— Мне-то откуда знать, Антон? Вот ты узнаешь, потом расскажешь.

— А если есть шлюхи, то наверняка и темнокожие имеются?

— И что?

— Ни разу не спал с темнокожей.

— Нашел о чем думать… Ты мне лучше вот что скажи: что за место выбрано под посадку отряда? Сесть вертолету есть где или придется десантироваться по-штурмовому?

— Этого, Саня, не знаю. Мне известен сектор квадрата, где я должен оставить вас. А вот как пройдет десантирование, узнаем на месте.

— Понятно… Пойду переоденусь, скоро построение.

— Американский генерал полетит с нами?

— Да, а что?

— Ничего… Терпеть не могу, когда на борту высокопоставленный чин.

— Харсон боевой генерал, его присутствия ты и не заметишь, — сказал Тимохин, тут же добавив: — Может быть…

— В том-то и дело, что может быть, — вздохнул Родионов.

— А в случае чего пошлешь Харсона к черту, и все дела. В конце концов, на борту старший ты, независимо от званий и чинов пассажиров.

В 7.50 боевые группы отрядов «Орион» и «Ирбис» построились перед вертолетом. Бегло осмотрев личный состав, генерал Харсон отдал приказ спецам подняться на борт.

Ровно в 8.00, как и было определено ранее, «Ми-8», окутавшись облаком пыли, начал подъем над ущельем. Пройдя над хребтом перевала, майор Родионов направил машину на юго-восток.

Полет длился чуть более двух с половиной часов. Вертолет выдерживал высоту метров в шестьсот, лавируя между перевалами, проходя над ущельями. В 10.40 «Ми-8» завис над ровной площадкой недалеко от обширного лесного массива и медленно опустился на землю. Спецназ по команде Харсона быстро покинул «вертушку», разбежавшись в разные стороны и на удалении в пятьдесят метров от места посадки заняв позиции круговой обороны. И без разницы, что обороняться было не от кого. Так положено, а значит, должно быть выполнено. Четверо бойцов вынесли лебедки. Последними на каменистый грунт по трапу сошли генерал Харсон, полковники Тимохин и Дак. Родионов, махнув им рукой из кабины, поднял вертолет и увел его на запад. Дождавшись, пока уляжется пыль, бригадный генерал отряхнулся и достал планшет:

— Нам необходимо определить маршрут, а также порядок и режим марша до района подготовки штурма объекта Джабал.

— Что, прямо здесь, на плато? — спросил Тимохин.

— Почему нет?

— Потому, генерал, что, если на южных холмах, которые видны отсюда, находится хоть один наблюдатель «духов», он будет прекрасно видеть нас через оптику.

— Здесь не может быть наблюдателей талибов.

— Как знать… Считаю целесообразным увести — и как можно быстрей — отряд в «зеленку», а уже там решать, как и что делать дальше.

— Я согласен с Алексом, — заявил и полковник Дак.

— О’кей, — не стал упрямиться Харсон. — Командуйте группами. Уводите их в лесной массив — к одинокому дереву, что высится прямо перед нами.

Тимохин и Дак передали приказ подчиненным, и бойцы отряда, быстро пройдя около двухсот метров, вошли в лес, заняв в нем позиции обороны. Харсон, Тимохин и Дак устроились у того самого одинокого дерева, которое было обозначено бригадным генералом в качестве ориентира. Командир отряда разложил на траве карту. Командиры «Ориона» и «Ирбиса» присели над ней на корточки. Харсон указал на точку, выставленную на карте:

— Здесь мы десантировались. — Перевел карандаш левее и вверх: — Здесь находимся сейчас. — Указал на вторую точку, выставленную на противоположной окраине лесного массива, еще северо-восточнее. — Квадрат 47–16. Район подготовки штурма. По «зеленке» напрямую до него двадцать шесть километров. Это, учитывая сложность продвижения по лесному массиву, примерно девять часов пути. А нам на марш определено десять часов. Но перед тем как принять решение по маршруту выдвижения к заданному району, я хотел бы узнать мнение полковника Тимохина, группе которого приходилось преодолевать афганские «зеленки». У нас такого опыта нет. Что скажете, Алекс?

— Скажу то, что местные лесные массивы, особенно здесь, на юге Афганистана, могут представлять собой естественную ловушку.

— Вот как? Ни больше ни меньше?

— Да, генерал. «Зеленки» изобилуют зарослями труднопроходимых кустарников, оврагами, часто с отвесно обрывающимися вниз склонами, замаскированными все тем же кустарником. В своей практике я не припомню случая, когда мы преодолевали бы лесные массивы без проблем. И это в условиях отсутствия противника и без дополнительного оборудования в виде лебедок. Поэтому расстояние продвижения по «зеленке» желательно свести к минимуму.

— И как, по-вашему, это возможно сделать в наших условиях?

— Основную часть пути, а точнее, — Тимохин использовал курвиметр^[2], — двадцать пять километров, пройти по границе южной окраины массива и плато, что позволит своевременно обнаруживать сложные участки и обходить их. На этом отрезке движение осуществлять в следующем режиме: час пути, двадцать минут отдыха. Исходя из того, что мы сможем выдерживать скорость перемещения примерно в четыре километра в час, то с учетом привалов преодолеем двадцать пять километров за семь часов, и нам останется пройти шесть километров по «зеленке». Шесть километров — это не двадцать шесть. За два часа пройдем, каким бы сложным ни был рельеф местности. Следовательно, в заданный район выйдем через десять часов, в 21.00, сделав часовой привал перед входом в массив. Таким образом, мы выполним задачу на марш по графику, и, что более важно, отряд выйдет в район неизмотанным, готовым к любым изменениям обстановки.

— Но тогда протяженность маршрута увеличится на пять километров и составит тридцать один километр!

— Ну и что? Главное, мы выйдем в заданный район вовремя. И поверьте мне, лучше сделать круг на плато, чем продираться сквозь колючий кустарник или лазить по лесным оврагам.

Харсон повернулся к командиру «Ирбиса»:

— Ваше мнение, Джон?

— Я согласен с полковником Тимохиным.

— У вас нет собственного мнения?

— Русским, сэр, гораздо больше нас известно, как преодолевать лесные массивы, вы сами об этом говорили; так зачем придумывать то, что уже до нас придумано и отработано на практике?

— Понятно, Дак! — Генерал обратился к Тимохину: — О режиме выдвижения вы уже сказали; какой порядок движения предлагаете?

— Походный, в колонну по одному, с дистанцией между бойцами на расстоянии взаимной видимости; выставление передового дозора от «Ориона», что пойдет в пятидесяти метрах впереди отряда, а тылового замыкания — от «Ирбиса», на том же удалении от основных сил и фланговых дозоров, по одному от каждой группы. На флангах в дозорах держать по два бойца. На привалах не скучиваться, оставаться там, где застанет команда, исключая большой привал. Там после отдыха проведем перегруппировку отряда и пойдем по «зеленке» двумя колоннами, что позволит в случае необходимости быстро занять позиции круговой обороны. Порядок прохождения сложных участков будем определять на месте. Таково мое предложение.

— Дельное предложение, — предупреждая вопросы генерала, сказал Дак. — Лучшего варианта не придумать.

Харсон, подумав недолго, согласился:

— О’кей! Положимся на ваш боевой опыт, Алекс. Маршрут и порядок выдвижения до места большого привала утверждаю. Порядок прохождения «зеленки» обсудим еще раз перед входом в лесной массив. Сейчас стройте группы, выставляйте дозоры, проверяйте связь. Я доложу обстановку командованию. Начало движения по моей команде. Лебедки распределить по группам.

— Есть, сэр! — ответил Дак.

Тимохин кивнул. Связист «Ирбиса» развернул спутниковую систему. Харсон недолго общался с Кабулом. Передав трубку связисту, он подошел к Тимохину и отдал по связи команду:

— Внимание, «Марс», вперед марш!

Боевые группы «Орион» и «Ирбис» начали движение вдоль южной окраины хайрабского лесного массива на запад с отклонением то на север, то на юг.

Ровно по установленному графику, в 19.00, отряд «Марс» вышел к месту поворота в «зеленку». Харсон объявил большой привал с организацией сменного кратковременного охранения силами двух бойцов в смене. К генералу и Тимохину подошел Дак:

— Алекс был прав, двадцать пять километров парни прошли без особого напряжения.

— Да, опыт есть опыт, — согласился Харсон. — Теперь о прохождении «зеленки». Нам надо преодолеть шесть километров. Значит, вы, Алекс, предлагаете идти двумя колоннами — в одной «Орион», в другой «Ирбис»?

— Так точно. Уменьшив дистанцию между бойцами до четырех-пяти метров, растягиваться в лесу нежелательно. Интервал между группами установить метров в тридцать. Передовой дозор, напротив, выставить на большем удалении, чем прежде, — метрах в двухстах на условной линии между направлениями движений боевых групп. Тыловое замыкание оставить на прежней дистанции.

— Почему предлагаете вывести на большее удаление передовой дозор?

— Это необходимо для того, чтобы он, обнаруживая сложные участки местности, своевременно информировал нас о них и о путях их обхода, если таковые не будут растянуты на большие расстояния. Это позволит отряду оперативно реагировать на изменения обстановки и, не теряя темпа, проводить перестроение боевых порядков. Ну, а если откуда-то проявится противник, что маловероятно, но в принципе возможно, то раннее обнаружение «духов» позволит нам принять решение о дальнейших действиях. Мы успеем и развернуть отряд для атаки противника, и занять оборону на выгодных позициях. В любом случае появление моджахедов не станет для нас неожиданностью, а это значит, что мы примем бой — если до него, конечно, дойдет — во всеоружии.

— Понятно, — кивнул Харсон. — Знаете, Алекс, я начинаю ощущать себя ненужным. Вы вполне могли бы командовать сводным отрядом без меня.

— На марше, при проведении разведывательных мероприятий, возможно, и смог бы, но не при ведении активных действий. В бою мое место в группе. Вы же должны координировать действия «Ориона» и «Ирбиса». Так что в отряде каждый на своем месте.

В 20.00 «Марс», перестроившись, возобновил движение. И вот здесь, в лесу, Харсон в полной мере оценил правоту Тимохина, предложившего обход основной части «зеленки». Несмотря на своевременное оповещение передовым дозором о сложных участках, продвижение давалось спецназовцам очень трудно. И за два часа бойцы вымотались больше, чем за семь часов марша по границе «зеленки» и плато. И все же отряд вышел в заданный район в определенное планом марша время.

В 20.50 передовой дозор, которым командовал майор Шепель, доложил о выходе на поляну у самой кромки северной части лесного массива. Харсон приказал дозору рассредоточиться на позициях наблюдения за плато, что лежало между «зеленкой» и малым перевалом Хайрабского ущелья, напротив находившегося на дне ущелья лагеря моджахедов.

Отряд втянулся на поляну. Видя состояние бойцов, генерал Харсон объявил всем еще один большой привал с приемом пищи из спецпайков. Тыловое замыкание осталось на позициях охранения места дислокации «Марса». Харсон присел у старой чинары. К нему подошли Тимохин и Дак. Офицеры расположились на траве рядом. В стороне встал связист «Ирбиса». Харсон взглянул на него:

— Ну, давай сюда трубку, Арчи!

Лейтенант Крош передал бригадному генералу трубку спутниковой системы, набрав длинный номер. Харсон доложил представителю объединенного руководства действиями «Марса» о выходе отряда особого назначения в заданный район. Одновременно связист «Ориона» старший лейтенант Колданов вызвал на связь полковника Крымова. Координатор отряда с российской стороны ответил немедленно:

— Крым на связи!

— Как дела, Крым? — спросил, улыбаясь, Тимохин.

— У меня все в порядке, как вы?

— У нас тоже все о’кей! Вышли в заданный район подготовки штурма объекта Джабал.

— Прекрасно!

— У тебя есть что сообщить Харсону по лагерю «духов»?

— Безусловно. Если не трудно, передай ему трубку.

— Погоди немного, генерал по своему каналу с кем-то разговаривает.

— Докладывает о выходе в заданный район?

— Да. И, похоже, получает какие-то инструкции… Ну вот, освободился. — Тимохин позвал командира «Марса»: — Вас просит на связь Крымов!

Командир «Марса» довольно долго слушал полковника Крымова, спешно делая пометки на карте. Выслушав российского координатора, поблагодарил:

— Спасибо, Вадим, ты передал мне весьма важную информацию. Да, мы, конечно, проверим ее. И теперь уже сможем отработать план освобождения наших пленных и уничтожения банды Мухаддина.

Слушая Харсона, Тимохин улыбался. Крымов сбрасывал американскому генералу информацию по лагерю талибов Джабал, которой Александр владел еще на базе в Кандаше. Но в принципе на первом этапе операции это ничего не меняло. А вот о втором этапе Харсон пока не имел ни малейшего представления. Да это и к лучшему. Генерал сосредоточен на Джабале. Сейчас это от него и требовалось.

Переговорив с Крымовым, Харсон взглянул на Тимохина:

— Ваша разведка, Алекс, работает просто превосходно. Полковник Крымов передал мне очень важную информацию по лагерю Джабал.

— И что за информация?

— Обсудим ее с Даком. Кстати, где он?

— Да тут рядом был. Отошел по нужде, наверное.

Генерал приказал лейтенанту Крошу срочно найти командира «Ирбиса». Но никого искать не пришлось. Дак практически тут же вышел из кустов:

— Отставить, Арчи, я на месте.

Связисты, как «Ориона», так и «Ирбиса», удалились в группы. Харсон расстелил на траве карту:

— Попрошу поближе, господа.

Командиры диверсионно-штурмовых подразделений наклонились над картой. Харсон начал доклад:

— Полковник Крымов сообщил, что в лагере находится отряд Сайеда Мухаддина численностью в тридцать человек…

Далее он говорил то, что было известно Тимохину, который, однако, внимательно слушал бригадного генерала.

— Таким образом, — подвел итог Харсон, — мы имеем в ущелье пять вновь отстроенных каменных зданий размещения моджахедов Мухаддина и один сарай с подвалом, где, судя по всему, содержатся пленные. Полевой командир, его заместитель Шайдар и связист — у моджахедов имеется современная японская спутниковая радиостанция, — скорее всего, обитают в отдельном здании. Охранение лагеря круглосуточно осуществляют пять боевиков: четверо на двух сдвоенных постах с обеих сторон ущелья и один у сарая. Он охраняет пленных. По данным русской разведки, в лагере есть и техника. Эта информация требует уточнения, посему на рассвете завтра мы должны провести разведку лагеря и подходов к нему. А сейчас рассредоточиться на поляне, выставить три поста охранения, сняв людей «Ирбиса» с настоящей позиции. Службу в дозоре нести посменно — два часа люди «Ориона», два часа — «Ирбиса». График согласовать.

Тимохин и Дак кивнули.

— Далее, замаскировавшись, отдых. Командирам групп определить составы разведывательных групп. «Орион» проводит разведку западной части лагеря и ущелья до поворота на Кандагар, «Ирбис» — восточной части и ущелья до поворота к Пакистану. Ориентир расхождения разведывательных групп — условная линия, пересекающая Хайрабское ущелье на север. До ориентира группы идут вместе, используя естественные укрытия, то есть балку, что расположена немного левее условной линии. Какие будут вопросы, предложения?

— У меня вопросов нет, сэр! — пожал плечами Дак.

Генерал взглянул на Тимохина:

— У вас, Алекс?

— Предложение.

— Что за предложение?

— После проведения разведки по возможности надо бы оставить на перевале хоть одного наблюдателя за вражеским лагерем. Мы должны знать, что там будет происходить после разведки, чтобы выработать реальный план отработки цели.

— Принято, — согласился Харсон. — Значит, в разведгруппы должны войти и наблюдатели. Удастся посадить их на хребет — хорошо, не удастся — ничего не поделаешь.

— Надо было взять с собой камеры видеонаблюдения, — проговорил Тимохин. — Мы же знали, что лагерь зажат скалами.

— Это мое упущение, — сказал Харсон, — но сейчас ничего уже не изменить. Еще предложения?

— Нет ни вопросов, ни предложений.

— Начало разведки в 5.50. Согласуйте график караульной службы, выставите посты, обеспечьте размещение и отдых личного состава. Я со связистом «Ирбиса» буду находиться здесь. Всё, свободны!

Отработав все вопросы, отряд, применив маскировку, рассредоточился на окраине поляны на отдых. Шепель подыскал себе неглубокую, но широкую яму, расстелил в ней спальник. Хотел было прилечь, как появился Ларсен:

— Вот ты где, Майкл! А я почти всю опушку прошел.

— И ради чего?

— Да вот, с тобой рядом хочу пристроиться…

— Что, на поляне места мало?

— Так и тут неплохо; яма широкая, как раз на двоих. Но если ты хочешь побыть наедине, то скажи, я уйду, найду другое место.

— Ладно. Устраивайся, — снисходительно разрешил Шепель, добавив: — А то опять сорвешься куда-нибудь в овраг.

— Зачем ты так, Майкл?

— Шутка. Просто… Прикинь, куда ветер дует.

— Зачем? — удивился Ларсен.

— Затем. Так куда?

Американский сержант выставил наверх палец.

— На восток. Слабый ветерок.

— Плохо.

— Почему?

— Потому что если закурить, то как ни пускай дым по земле, его все равно стянет к позиции Харсона.

— Так ведь в районе ожидания категорически запрещено курить!

— Спасибо, просветил… а то я без тебя этого не знаю. В рейдах вообще ничего нельзя, кроме выполнения задачи. Но на «положено» знаешь что положено?

— Нет.

— И не надо тебе этого знать… Давай устраивайся!

Ларсен расстелил свой спальник рядом с Шепелем. Прилег, повернувшись к Михаилу, подставив под голову руку.

— Как думаешь, Майкл, после этой операции нам дадут время на отдых?

— Это ты у своего Харсона спроси.

— Было бы неплохо, — вздохнул Ларсен, — если нас отправили бы на подмосковную базу.

— Ты все о Насте страдаешь?

— Часто думаю о ней.

— Ничего с твоей Настей не станет. Будет сидеть у тестя в загородном доме и ждать своего принца в виде сержанта морской пехоты США Пола Ларсена, который доблестно сражается в объятом войной Афганистане…

— А если она захочет уехать?

— Куда?

— Ну, мало ли… Ведь отец твоей жены насильно ее удерживать не будет?

— Насильно не будет, но отпустит тогда, когда убедится, что ей ничто и никто не угрожает, — и, естественно, по ее личной просьбе.

— Значит, может уехать.

— Да что ты как телок нелизанный вздыхаешь? — скривился Шепель. — Страдалец тоже мне нашелся… Уедет — и хрен с ней. Другую найдешь. В Москве красавиц до черта.

— Это правда. Русские женщины очень красивые…

Михаил, скосив глаза, взглянул на американца:

— Слушай, Пол… извини меня, конечно, но можно один вопрос?

— Какой?

— Ты в свою бывшую супругу тоже с первого взгляда влюбился?

— Да. А до нее у меня была Марта.

— Что еще за Марта?

— Немка, Марта Рингентрауберг.

— Ну и фамилия!

— Ее еще рыжей Мартой звали.

— В смысле?

— Марта была проституткой.

Шепель с интересом посмотрел на Ларсена:

— А вот с этого места, пожалуйста, поподробней.

— Я познакомился с Мартой за год до того, как увидел Хилли. Возвращался как-то вечером со службы в свою съемную квартиру и увидел у отеля проституток. Они там постоянно стояли. А среди них — Марту. Раньше ее там не было. Красивая девушка с вьющимися огненно-рыжими волосами и классной фигуркой. Я до этого не снимал проституток, а тут подошел к ним. И предложил Марте провести со мной ночь. Она согласилась.

— Еще бы! Ведь это ее работа.

— Дело не только в этом. Я ей тоже понравился.

— Это она тебе сама сказала?

— Да.

— И как назвала? Зайчиком, да?

— Котиком.

— Ни хрена себе котик!..

— Нам было хорошо, Майкл. Я стал ее постоянным клиентом. А потом попросил бросить спать с другими. Марта сказала, что сделала бы это с удовольствием, но ее не отпустит сутенер, Черный Бык. Наутро я запер ее в квартире и пошел к отелю. Там этот ниггер, Черный Бык с компанией таких же, как он сам, уродов, с девочек выручку собирал. Увидел меня, спросил, где Марта. Я ему сказал, что больше она на него работать не будет. Бык заржал. Я повторил: да, она будет жить со мной. Этот черный клоун развел руки. Нет проблем, гони, говорит, сто штук баксов и забирай свою шлюху. А откуда у меня такие деньги? Нет, я, конечно, мог бы их достать, но с какой стати платить сутенеру?

— Ход мысли у тебя был верный. И что дальше? — с нетерпением спросил Шепель.

— Сказал Быку, а не пошел бы он в задницу…

— Молодчик, Пол, это по-нашему!

— Бык взревел: «Что? Повтори!» Повторил. Ну, эта толпа черных на меня и кинулась сдуру.

— Идиоты.

— Первым — Бык. Он больше всех и пострадал. Я ему челюсть вынес, руку и пару ребер сломал. Остальным попало меньше, но хватило, чтобы п́асти прикрыть. Тут полиция подъехала. Я им — удостоверение. Меня отпустили. Быка отправили в больницу, его бандитов забрали в участок. О произошедшем полиция сообщила в часть. Меня вызвал Дак, заставил объясняться. А потом мы вместе поехали к Быку в больницу.

— И Бычара этот тупой наверняка безо всяких условий отказался от Марты…

— Да, так оно и было. После того, как Дак обещал надолго поставить его в стойло.

— Нормально. И зажил ты с Мартой счастливо, но прожили вы вместе недолго… Это потому, что ты встретил Хилли?

— Нет, Майкл. Марта бросила меня.

— Во как! Почему?

— Не знаю, я объяснения не получил. И произошло все банально просто. Где-то через месяц совместной жизни, как-то утром пошла она искать работу и вечером не вернулась. Я искал ее. Нашел — в компании прежних подруг-проституток. Я к ней, а она мне: «Отвали, знать тебя не хочу». Вот так. Потом встретил Хилли… ну, историю с ней ты слышал.

— Да-а, — протянул Шепель, — не везет тебе с бабами, Пол. А Хилли, случайно, не была проституткой?

— Открыто клиентов не снимала. Большего сказать не могу.

— И чего тебя на шлюх тянет?

— Ты хочешь оскорбить меня?

— Прости, дружище. Но ведь так выходит, что ты сам к ним липнешь…

— Выходит. Но с Настей-то по-другому?

— Это-то да… Но ты уверен, что с ней у тебя жизнь сложится?

— Уверен!

— Ну, дай бог.

— А ты, слышал, свою жену из афганского плена вытащил?

— Не я один, по заложникам работала вся группа.

— Расскажи, как это было.

— Ну уж нет, не сейчас. Это долгая история. Тебе, кстати, когда в наряд заступать?

— Я не заступаю, — ответил Ларсен. — Полковник Дак включил меня в разведгруппу. В 5.50 пойдем к перевалу и от него на восток до поворота ущелья.

— Какое совпадение — я тоже включен в состав разведгруппы. Значит, спим до утра!

— Какое все же здесь небо красивое…

— Да. Звезды близко. Срываются и падают в бездну. Загадывай желания.

— Я не верю в приметы.

— Напрасно. Да, здесь замечательно. На валуне, что справа, гюрза в клубок свернулась; хватанет тушкана — и в нору. По гальке скорпионы шарятся, шакалы где-то рядом стаей рыщут… Хорошо, что еще фаланги не достают. Вреда от них никакого, но до чего же мерзкие твари! В общем, экзотика, кайф.

— Может, обработать местность спецпрепаратом?

— Толку-то? Одни твари уползут, другие приползут. Спи, Пол!

— Не хочется…

— Тогда смотри на звезды и думай о Насте. А я — спать. А ты страдай тихо, у меня сон чуткий. И еще я бываю злой, если не высплюсь или если кто до времени разбудит. А со мной злым связываться не стоит. Не советую по-дружески. Спокойной ночи!

— Спокойной ночи.

Шепель отвернулся и, накрывшись курткой, тут же уснул. А американский сержант долго еще смотрел на звездный небосклон, думая о русской женщине, пока сон не сморил и его за час до рассвета.

Примечания

1

Здесь и далее: события первой операции российско-американского отряда подробно описываются в романе А. Тамоникова «Джон да Иван — братья навек».

2

Прибор измерения ломаных линий.