По следу каравана

Сергей Зверев, 2011

Никто не мог предположить, чем закончатся обычные учения спецназа ВДВ в горах Таджикистана. На российских бойцов напали талибы! Они перегоняли через Таджикистан караван с афганским героином и, увидев десантников, атаковали их. Десантники предприняли ответный удар, и уцелевшие остатки талибов кинулись наутек. Вот тогда-то и выяснилось, что это были не только наркоторговцы, но и террористы, которые готовились устроить ряд терактов на территории России. Десантники устремились по следам недобитых талибов…

Глава 1

…Откуда-то со стороны соседней горной гряды, начинающейся за долиной, хаотически загроможденной угловатыми каменными глыбами и торчащими меж них острыми клыками остатков древних скал, рассыпая частое эхо, раздалась автоматная очередь. Судя по тому, как совсем рядом просвистело несколько пуль, одна из которых, отрикошетив от каменной стены крутого горного склона, с противным визгом унеслась куда-то прочь, можно было не сомневаться: огонь велся прицельно, и лишь достаточно большое расстояние не позволило стрелку зацепить кого-то из спецназовцев.

При первых же звуках выстрелов двенадцать человек в камуфляже, навьюченные оружием и вещмешками, повалились на каменную твердь плоскогорья, усыпанную валунами и мелким камнем, которые миллионы лет назад были единым монолитом, созданным природой. Возглавляющий группу своих спецназовцев майор ВДВ Андрей Лавров, он же Батяня, осторожно осмотрел из-за серо-коричневой глыбы, похожей на коренной зуб великана, которая и укрыла его от роя пуль, пространство между зубчатыми пиками, венчающими гряду. Ничего не заметив в той стороне, он окликнул десантников, залегших кто где в момент непонятно чьей атаки:

— Все целы?

— Все! Все! — послышалось с разных сторон.

— Пока не высовываемся, изучаем обстановку, — доставая бинокль, распорядился Лавров.

Приближенное оптикой место, откуда, предположительно, и хлестнула очередь, выглядело совершенно безлюдным, и было совершенно непонятно — кто и почему в них стрелял. Андрей знал точно, что в радиусе ближайших пятидесяти верст нет ни одного таджикского кишлака. Так на кого же они наткнулись? На браконьеров? На боевиков из антиправительственных группировок? Или это был караван наркоторговцев?

Еще раз внимательно осмотрев всю гряду, в которую и упиралось плоскогорье, где им пришлось залечь, он заметил силуэт какого-то человека, мелькнувший в просвете между скалами. Скорее всего, стрелявший покинул огневую позицию и побежал догонять своих.

Пригнувшись, Лавров двинулся вперед, держа на изготовку автомат, снятый с предохранителя. Никто не стрелял. Оглянувшись, он негромко скомандовал:

— Короткими перебежками — за мной!

Изготовив оружие к ведению огня, парни двинулись следом, быстро перемещаясь от валуна к валуну. Дистанцию в несколько сот метров они преодолели за пять минут. Бесшумно обойдя стороной предполагаемую огневую точку неизвестного агрессора, вскоре Андрей заметил что-то, мелькнувшее меж двух огромных плоских глыб, сложенных «домиком». Стало ясно, что в засаде было двое. Один отвлек на себя внимание и изобразил бегство, а второй, оставленный в качестве смертника, должен был устроить мясорубку, прямым огнем срезав спецназовцев. Скорее всего, их заметили несколько раньше, чем произошла только что состоявшаяся стычка, и чужаки, распознав в незнакомцах неазиатской наружности явную для себя угрозу, решили с ними на всякий случай разделаться.

Быстро оценив ситуацию, Андрей решил отплатить чужакам той же монетой, пойдя на хитрость. По его команде Виктор Кашин, пригнувшись, поднялся вверх по склону и на пару мгновений поднялся на камень, после чего стремглав спрятался. У смертника, судя по всему, не выдержали нервы, и он, неосторожно высунувшись из своего укрытия, прошил очередью каменистый склон.

Лавров тут же вскинул автомат, но выстрелить не успел. Оборвав очередь, смертник почему-то рухнул навзничь и сразу же затих. Когда Андрей, маскируясь за камнями, приблизился к нему, тот без признаков жизни лежал на острых обломках камня. Из его шеи, точно под основанием черепа, торчал десантный нож.

— Чей? — спросил Лавров, оглянувшись на подошедших со всех сторон спецназовцев.

— Мой, товарищ майор… — выдергивая острие ножа, засевшее между костями, сказал старший сержант Хромин, чуть брезгливо наморщив нос. — Очень уж удачно он нарисовался.

— Это с какого же расстояния ты метнул? Метров с двадцати? Силен!.. — одобрил Андрей.

— Стараюсь… — вытирая лезвие об одежду убитого, сдержанно откликнулся тот.

Спецназовцы, уже не таясь, обошли всю прилегающую территорию, и вскоре Лавров стоял у камня, рядом с которым валялись десятка полтора стреляных гильз. С первого же взгляда было ясно, что стрелявший в их сторону вооружен «семьдесят четвертым» «АК», калибра пять сорок пять…

Еще раз взвесив все «за» и «против», Лавров сделал однозначный вывод — это караван с наркотой. Боевики, до сей поры конфронтирующие с центральной властью, для чего их подпитывали оружием и всячески поддерживали афганские талибы, локализовались в основном в Горном Бадахшане и в западную часть Таджикистана наведывались нечасто. Да и что им делать на совершенно безлюдной территории? Браконьерам тут тоже особо делать было нечего. Эти больше тяготеют к долинам, богатым всякой живностью. Например, к заповеднику Тигровая Балка или Даштиджумскому. К тому же автоматами браконьеры пользуются довольно редко.

А вот наркоторговцы… Эти транзитеры «белой смерти», которую они любыми путями стремятся распространять из Афганистана по всему миру, с голыми руками отправиться «путешествовать» по горам и долинам Гиссаро-Алая никогда не рискнут. Как и по другим территориям, по которым перемещаются и пешие «верблюды» с вьюками отравы на собственном горбу, и погонщики вьючных ишаков, даже не подозревающих, какое зло везут на себе их натруженные, выносливые спины.

Судя по всему, спецназовцы случайно пересеклись с пешими «верблюдами», тащившими в рюкзаках по полтора-два пуда пакетов с героином — обычная норма для таких транзитеров. И те, как видно, приняли их или за сотрудников здешней службы, призванной бороться с распространением наркотиков, или за здешнюю же отмороженную голоту, вознамерившуюся отбить хотя бы часть груза, чтобы потом реализовать его уже самостоятельно.

— Что будем делать, товарищ майор? — Старший сержант Иван Хромин выжидающе посмотрел на Батяню. — Идем дальше по своему маршруту или…

— Или… — коротко ответил Андрей, еще раз через бинокль оглядев близлежащие горные склоны. — Думаю, это — «верблюды», которые наверняка именно к нам домой, в Россию, потащили всякую дрянь. И мы этого допустить не должны. Сто тысяч за год убитых наркотой — это, я думаю, уж слишком. Мы идем за ними! Задача — настигнуть и уничтожить. Средства — любые. За мной!

Ускоренным шагом он двинулся вверх по горному склону, направляясь в ту сторону, где им был замечен стрелявший. Один за другим парни двинулись следом за своим Батяней…

* * *

Услышав пронзительный, заунывный клич муэдзина, Андрей Лавров открыл глаза и некоторое время лежал не двигаясь. Он слушал арабские слова, побуждавшие правоверных идти в мечеть на утренний намаз, и пытался вспомнить приснившееся ему ночью. Но память упорно не желала извлекать из своих тайников те образы, которые привиделись в сновидениях. А что вообще могло присниться в первую ночь пребывания на чужой, азиатской земле?

…Вчера он с отделением спецназовцев прибыл сюда, на российскую военную базу в таджикском городе Кулябе. После довольно-таки длительного перелета на военном транспортнике до Душанбе, обосновавшегося у южных предгорий Гиссарского хребта, и изматывающего, почти четырехчасового путешествия по извилистому серпантину горных дорог уснуть можно было и на голом кирпиче. А если учесть смену климата и часовых поясов, потребность в отдыхе возрастала в разы…

Когда самолет, вылетевший из относительно теплого Подмосковья, приземлился в аэропорту таджикской столицы, Андрей, спускаясь по аппарели, почувствовал дыхание теплого, в чем-то даже знойного ветерка, совсем как в России летней порой. Здесь как будто и не чувствовалась поздняя осень, словно и не должна была очень скоро начаться календарная зима. Прямо с территории аэропорта, над которым развевался красно-бело-зеленый флаг, их увезла пассажирская «Газель». Для Лаврова, который ползимы и начало весны провел в соседней Киргизии, многое из мелькавшего за окном было не в диковину.

Он смотрел на все те же постсоветские ландшафты, разбавленные исторической спецификой, «новострои» под старину, щедро приправленные здешним национальным архитектурным колоритом. Они мчались мимо и навороченных вилл, и стандартных пятиэтажек. Не так уж и редко где-то в отдалении мелькали совсем убогие глинобитные лачуги. То, что Таджикистан — территория вовсе не равнинная, было ясно с первой же минуты прибытия. Куда ни глянь, со всех сторон виднелись или буровато-зеленоватые, или темно-серые, с примесью самых разных цветов, горы и скалы, иные из которых были увенчаны снеговыми шапками.

Когда «Газель» выехала за пределы последних пригородов Душанбе, одной из самых высокогорных столиц мира, даже издалека виднелись взбирающиеся на горные склоны кварталы многоэтажек, немалая часть которых смотрелась на вполне современном дизайнерском уровне. А микроавтобус продолжал бежать по серпантину горных дорог, выписывая самые невероятные виражи как в горизонтальной, так и в вертикальной плоскостях. Он то почти вертикально, с натугой шел в гору, то, словно отрабатывая «змейку» на учебном автодроме, летел куда-то вниз, из-за чего в ушах без конца образовывались не очень приятные по ощущениям воздушные пробки.

Продолжая отслеживать перипетии маршрута, Лавров иронично усмехнулся. В одном из популярных телесериалов пелось про «российские дороги — семь загибов на версту». Это ли предел? Здесь, в горах, можно было насчитать не семь, а семьдесят семь самых причудливых загибов на всего одну таджикскую версту. Прямые участки дорог (в смысле — относительно прямые) встречались крайне редко.

Зато мостов через реки хватало. Через каких-то полчаса после выезда за пределы Душанбе «Газель» пронеслась по мосту над быстротечной горной речкой.

— Сарба, — не оглядываясь, лаконично сообщил шофер, сержант лет двадцати трех. — Сейчас слева от нас останется город Кофарнихон, потом будет еще одна речка — Иляк…

Парень уверенно произносил иноязычные слова, судя по всему, уже не раз изъездив эти места. После череды затяжных зигзагов по горным кручам, изобилующих подъемами и спусками, они пересекли по мосту мощный бушующий Вахш, выше по течению которого где-то там, за ширмой гор, обосновался город Нурек, давший название некогда всесоюзно известной Нурекской ГЭС.

Когда позади осталось около трети из того, что предстояло проехать, микроавтобус нырнул во вполне современного вида туннель, пронизывающий горный перевал.

— Туннель перевала Шар-Шар, — уведомил водитель, лихо крутя баранку. — Построили на деньги китайцев. Собственно, они сами и строили. Кстати, прут китаезы в Таджикистан буром… Они тут и в промышленность стараются вложиться, и в сельское хозяйство. Чую, как бы нас отсюда очень скоро не потеснили — с них станется…

— И сколько в нем? В туннеле? Километра три? — спросил Мишка Барашин, самый любознательный из спецназовцев.

— Два триста, — охотно сообщил шофер, назвавшийся Анатолием. — Считай, больше чем на полчаса дорогу нам скащивает. Но это, как говорится, мелочовка. Впереди еще один перевал — там не забалуешь. Тут, если разобраться, расстояние по прямой между Душанбе и Кулябом меньше двухсот километров. А наши пацаны на «КамАЗах» ползут, бывает, часов по шесть, а то и больше, если скользота. Ну а мы, думаю, часа за три доскакать до Куляба должны бы…

Словоохотливый сержант, взявший на себя обязанности гида, между делом сообщил, что «некоторые чудаки» едут из Душанбе в Куляб по трассе, идущей через Курган-Тюбе.

— Это уму непостижимо, какого крюка они дают! — смеялся он, качая головой. — Прут аж до самой границы с Афганом, потом вдоль нее идут черт знает сколько параллельно Пянджу и уже под конец — с юга — заворачивают к Кулябу. Нет, тут, конечно, дорога более рисковая, особенно в гололедицу. Да тут и в сухую погоду можно «гавкнуться». Вон, ездил я до этого на «КамАЗе». Послали как-то из Куляба в Восе. Туда ехал днем — все нормально. Назад возвращался уже ночью. А свет — хреновенький-хреновенький. В одном месте что-то в голову стукнуло: дай, думаю, остановлюсь — гляну, что там и как? Вышел, глянул… Мать честна! Полдороги съехало вниз. В принципе если бы был на легковушке, то ближе к стене еще можно было бы проскочить мимо обрыва. А на «КамАЗе» — улетел бы вниз и чирикнуть бы не успел.

Анатолий залился смехом, давая понять, что тот случай считает необычайно смешным. Однако его пассажиры это повествование восприняли несколько иначе.

— А обрыв там глубокий был? — косясь в окно, поинтересовался Мишка.

— Ну, кувыркаться там смело можно метров сто, а то и больше… — Шофер авторитетно мотнул головой.

Теперь уже все настороженно посмотрели на серый асфальт дорожного полотна, до сего момента казавшегося вполне надежным.

Метрах в ста перед «Газелью» по горной дороге мчался старый автобус «ПАЗ», прозванный шоферами «буханкой» за характерную форму и коричневато-желтоватую окраску. Анатолий уже несколько раз пытался опередить этот раритет, сошедший с конвейера еще лет тридцать назад, но на узкой дороге это никак не удавалось.

Неожиданно где-то высоко на крутом горном склоне полыхнуло пламя, и даже сидящие в «Газели» почувствовали, как дрогнул горный монолит. Вслед за облаком дыма, окутавшим верхушки скал, вниз с бешеной скоростью рухнула сметающая все на своем пути каменная лавина.

Не успев вовремя отреагировать на взрыв, водитель «ПАЗа» суматошно начал тормозить, но тщетно. Удар целой реки каменных обломков сбросил автобус с дороги, и он, переворачиваясь в воздухе с беспомощно крутящимися колесами, полетел на дно ущелья. И Анатолий, спешно вдавивший в пол педаль тормоза, и спецназовцы, не отрываясь, смотрели ему вслед, пока он не скрылся за краем обрыва. Через несколько мгновений откуда-то снизу донесся скрежещущий, глухой удар.

— Быстро вызвать спасателей! — выпрыгивая из кабины, скомандовал Лавров.

Торопливо кивнув в ответ, шофер достал из кармана свой мобильник. Следом за своим Батяней из салона «Газели» быстро вывалили и спецназовцы.

— Что будем делать, товарищ майор? — обернулся к нему Хромин.

Все прочие замерли в ожидании распоряжений, вопросительно глядя на своего командира.

— Спускаемся вниз и, пока нет местных эмчеэсовцев, проводим спасательные мероприятия, — коротко распорядился Андрей. — За мной!

Осмотрев уходящую вниз стену обрыва, он быстро нашел относительно пологий скат, по которому, хоть и не без риска улететь на дно ущелья, все же имелась возможность спускаться вниз. Цепляясь за угловатые каменные выступы, придерживаясь за острые края трещин, спецназовцы начали спуск в ущелье; на дне его виднелась груда жести, которая совсем недавно была автобусом.

На многометровый спуск ушло около четверти часа. Когда Лавров подошел к тому, что совсем недавно было «ПАЗом», даже будучи не слишком впечатлительным, он не мог внутренне не содрогнуться при виде салона, изнутри густо обрызганного и кое-где даже залитого кровью. Тут же рядом валялись оторванные фрагменты человеческих тел. Подошедшие следом спецназовцы молча смотрели на открывшуюся картину.

— Похоже, тут помогать уже некому… — хмуро констатировал непривычно сдержанный Шмельцов.

— В любом случае проверить будет нелишне, — заглядывая через пустой прогал окна в окровавленное нутро автобуса, лежащего на боку, заключил Андрей.

Он забрался внутрь и огляделся. Вперемешку с узлами, сумками, баулами и оторванными креслами в самых невероятных позах лежали погибшие при падении люди. По меньшей мере в автобусе ехало десятка полтора человек, в основном молодежи и людей средних лет. Витал едковатый запах разлившегося бензина и хорошо знакомый всякому, кто был на войне, тягостный, угрюмый запах человеческой крови. Просто диво, что автобус при падении не загорелся.

Когда спецназовцы закончили доставать из салона трупы погибших, в ущелье на альпинистском снаряжении спустились таджикские спасатели.

— Живых ни одного? — тяжело вздыхая, спросил у Лаврова старший группы.

Тот в ответ лишь молча качнул головой.

Когда погибшие были подняты наверх, а дорога расчищена от завалов, уже в сумерках «Газель» продолжила свой путь. Но теперь Анатолий ехал более осторожно. Спецназовцы, глядя на темные силуэты скал, закрывающих безмятежно-звездное небо, обсуждали происшествие с «ПАЗом».

— Товарищ майор, а вам не кажется, что этот фугас по нашу душу был заготовлен? Может, просто ошиблись временем или перепутали автобусы? А то, возможно, не они, а мы бы улетели под обрыв? — повернувшись к Андрею, спросил воронежец Гришка Сорожкин.

— Возможно… — Лавров пожал плечами. — Но, скорее всего, это был обычный теракт, имеющий своей целью устрашение, и не более того.

Ближе к десяти вечера Анатолий завернул в какой-то чуть освещенный поселок, где, поплутав по улицам, подрулил к какому-то длинному то ли бараку, то ли телятнику. Но, как оказалось, это была деревенская придорожная гостиница, где за небольшую плату можно было скоротать время до утра на деревянных нарах, покрытых уже комковатыми матрацами. Благо, ни клопов, ни тараканов не оказалось, а мелкие скорпионы, бегающие по потолку, были не в счет.

Утром путь был продолжен.

«Газель» бежала через перевалы и расщелины, по плоскогорьям и зеленым долинам, которых по мере удаления от Душанбе становилось все больше, тогда как горных пиков заметно убавилось. Сбоку остались Себистан, Дангара, реки Кызылсу и Яхсу, в развилке которых проехали через по-восточному шумный город Восе. На подъезде к Восе довелось увидеть даже поезд, идущий по железнодорожной линии, что для горной местности смотрелось весьма необычно.

— Ё-моё! — удивленно отреагировал на поезд старший сержант Хромин. — Я думал, что в этих краях только на ишаках или вертолетах можно передвигаться. А тут, гляди-ка, и железная дорога есть. Надо же!

Как бы откликаясь на его суждение, «Газель» обогнала двуколку на резиновом ходу (колеса явно были позаимствованы от какого-то сельхозагрегата), в которую был запряжен ослик бурой масти, с кудлатой, взлохмаченной спиной и флегматично-меланхоличной мордой.

— Ну, и что у нас сегодня плохого? Хотя какое это имеет значение?!. — рыдающе-сварливым голосом завзятый хохмач Володька Шмельцов удачно спародировал общеизвестного мультяшного ослика Иа-Иа.

В салоне грохнул хохот — столь удачно вписался прикол в картину вызывающей сочувствие ситуации: худоватый ослик, тянущий арбу, груженную кирпичом, да еще и хозяином в придачу.

Еще через какое-то время издалека показались дома, окруженные зеленью.

— Ну, вот вам и Куляб! — улыбаясь, объявил Анатолий. — Еще немного, и будете на месте.

Вскоре «Газель» мчалась через пригороды, застроенные как вполне небедными особнячками, возведенными из камня и кирпича, так и бедняцкими глинобитными домиками с покатой односкатной крышей, покрытой дерном, с обязательной хурмой почти в каждом дворе. Где-то за зелеными верхушками чинар, орешника, граната виднелись кварталы пятиэтажек. Кое-где росли и вовсе экзотические растения, напоминающие пальмы. В некоторых местах по улицам тянулись арыки с бегущей по ним водой откуда-то с гористых возвышенностей, высящихся над городом. Тут же играли, ссорясь и мирясь, местные мальчишки. На глазах Лаврова один из них, зачерпнув пол-литровой стеклянной банкой воды из арыка, быстро сделал несколько глотков и, бросив банку, поспешил к своим приятелям.

— Ничего себе! — Андрей увиденным был несколько ошарашен. — Ему плохо-то не станет? Какой-нибудь дизентерии не приключится?

— Не-а! — Анатолий отрицательно покрутил головой. — Тут, во-первых, вода с гор — она намного чище, чем где-нибудь в пруду. А во-вторых, они тут к этому все привычные.

Покрутившись по окраинным улочкам, «Газель» подрулила к зеленым железным воротам с выпуклыми красными звездами. На сигнал гудка из двери КПП, рядом с которой красная стеклянная табличка уведомляла о том, что это российская военная база, выглянул прапорщик со скучающим лицом. Узнав машину Анатолия, он скрылся за дверью, после чего двое рядовых, отомкнув изнутри навесной замок, распахнули створки ворот. Дав газу, шофер лихо влетел во двор и помчался по вполне прилично озелененной территории части, остановившись у двухэтажного кирпичного здания, судя по всему, штаба базы. Перед окнами полыхали разноцветьем декоративной ботаники несколько ухоженных клумб, отделенных от плаца шеренгой стендов с различными призывами, наподобие общеизвестного: «Защита Отечества — наш священный долг!» Тут же стоял флагшток с колышущимся на его верхушке под порывами ветра российским триколором. Перед штабом раскинулся широкий, расчерченный всякими полосами и обозначениями плац, по периметру которого стояли несколько трехэтажных казарм. В тени чинар и кленов белела длинная одноэтажная столовая с большими окнами.

Когда Андрей вышел из «Газели», на крыльце штаба показался крупный мужчина в летней генеральской форме, следом за которым вышли двое офицеров с полковничьими погонами. Указав в их сторону глазами, Анатолий громким шепотом сообщил:

— Начальник базы, генерал-майор Густинин.

Как только из салона выгрузились все спецназовцы, он немедленно дал газу и поспешно укатил за казармы к какому-то кирпичному зданию с большими воротами. Скорее всего, к гаражу.

Генерал неспешно шествовал по дорожке, о чем-то разговаривая со своими спутниками. Скомандовав:

— Смирно! Равнение направо! — Лавров сделал навстречу ему несколько шагов и, вскинув руку, доложил о том, что подразделение спецназа ВДВ Средневолжской учебной базы прибыло для отработки практических навыков в условиях пересеченной и горной местности.

Выслушав доклад и обменявшись приветствием с прибывшими, генерал порекомендовал Андрею пройти к его заместителю по тылу, чтобы тот определил гостей на проживание. Затем, расспросив Лаврова о целях и задачах предстоящей подготовки спецназа, он распорядился зайти к нему через час для обсуждения тех или иных ее деталей.

Зам по тылу оказался, как и следовало ожидать, неподъемно-тяжелым подполковником на излете своей военной карьеры. Впрочем, тучность большинства российских тыловиков, и особенно интендантов, Лаврова не удивляла. Его в большей степени удивляло, если тыловик, имеющий отношение к материальным ценностям и продовольствию, выглядел поджарым и стройным.

— Значит, вы к нам на неделю-две… — крутя в руках авторучку, понимающе кивнул подполковник. — Ну что ж… Сейчас мой помощник отведет ваше отделение в общежитие казарменного типа для срочников. Там «кубрики» человек на двадцать. А вам я покажу комнату в офицерском общежитии. Так устроит?

— Вполне, — кивнул Андрей.

— К сожалению, время уже послеобеденное, сегодня поставить на довольствие вас не успею… — сокрушенно вздохнул зам по тылу. — На завтра вы уже будете на полном довольствии. Впрочем… Сегодня тоже что-то придумаем — голодными не останетесь.

Получив ключ от комнаты и войдя в свое временное пристанище, Лавров огляделся. Ничего особенного собой комната общежития с беленными известкой потолком и стенами не представляла. При площади три на четыре она содержала в своих стенах стандартный набор мебели, характерный для мест проживания такого рода, — койку, застеленную серым одеялом с «торосом», подушки в белой наволочке, стол, стулья, платяной шкаф, тумбочку с телевизором.

Разобрав дорожную сумку, Андрей достал большое махровое полотенце и отправился в конец коридора, где, по словам подполковника, имелся душ. Душ и в самом деле в наличии имелся, но вода из него шла почему-то только холодная. Впрочем, Лаврову это особых неудобств не доставило. По своей натуре не будучи неженкой, ничего особенного в отсутствии горячей воды он не усмотрел.

Освежившись под холодными струями душа и энергично растеревшись полотенцем, Батяня вернулся к себе в комнату. До встречи с начальником базы было еще минут двадцать. Не спеша надев парадно-выходную форму, он спустился на первый этаж и, найдя «кубрик» со своими парнями, лаконично поинтересовался:

— Ну как?

— Отлично, товарищ майор! — за всех доложил Хромин и тут же спросил: — А мы тут по территории перемещаться можем? Скажем, не только самой базы — в буфет, на спортплощадку, но и за ее пределами?..

— Конечно, можете, — Лавров улыбнулся. — Мне особенно понравился вариант насчет спортплощадки… Но вот чтобы в самоволку сорваться не вздумали.

— Ну-у-у!.. — дружно протянули все, кто стоял рядом.

— А куда и зачем тут бегать? — выгружая в ящик тумбочки зубную щетку, мыло и все такое прочее, сокрушенно вздохнул плотный сибиряк с сугубо сибирской фамилией Кедров. — Тут, кроме мечетей, хоть что-то более-менее интересное есть?

— Вот это точно! — чему-то ухмыляясь, откликнулся Шмельцов. — Если бы нас тут оставили на полгода-год, я бы от тоски сам попросил сделать мне обрезание, чтобы можно было бегать в мечеть на проповеди — все какая-никакая развлекуха.

Изобразив постный вид, он провел по лицу ладонями, смиренно промычав что-то заунывное. Парни рассмеялись.

— Ну ладно, орлы, осваивайтесь, а мне пора в штаб…

Проходя по плацу, Лавров посмотрел на часы. До встречи с генералом оставалось ровно две минуты. К двери кабинета он подошел секунда в секунду.

Тем временем спецназовцы, покончив с текущими делами, вышли из общежития «оглядеться на местности». Увидев компанию здешних солдат, которые интенсивно дымили в специально построенной для этого курилке, парни направились к ним.

— Привет, корефаны! — широко улыбаясь, поприветствовал местных Шмельцов. — Как жизнь?

— Здорово, коль не шутишь… — вполне миролюбиво пыхнул дымом широченный здоровяк с погонами младшего сержанта. — А жизнь — она ничё, идет… А вы откуда? Вроде, говорят, спецназ? Десантура, что ль?

— ВДВ… — кивнул Володька. — А у вас тут есть какой-нибудь спорткомплекс?

Ответом ему был дружный смех курильщиков.

— Ну вы даете! — Здоровяк удивленно покрутил головой. — Обычно все, кто сюда приезжает, первым делом спрашивают, где бы разжиться «горючим». А этим — турник подавай. Присаживайтесь, парни, закуривайте. Или своих еще не надыбали? Можем поделиться…

— Спасибо, но… — Шмельцов развел руками. — Не употреблям-с.

— Это что же, вообще никто не курит? — изумился тот.

— Раньше почти все дымили… — Хромин пожал плечами. — Но с нашим Батяней послужишь — сам забудешь, что это такое. Нет, так-то у нас в части кто курит, кто — нет, но в нашем отделении с этим лучше завязывать сразу. При тех нагрузках, какие у нас сейчас, если дымишь — дыхалки точно не хватит.

— Ну и какие у вас нормативы? Пример можно? — хитро прищурился рыжеватый лопоухий «фитиль».

— Ну, скажем, обычное дело — ускоренный марш-бросок при полной выкладке верст на сто по пересеченной местности, — как о чем-то обыденном сообщил Хромин.

— Да будет гнать-то! — тут же усомнились многие из курильщиков. — Это где ж такого здоровья набраться, чтобы «сотку» сделать?

— Понадобится, с нашим Батяней и больше сделаешь! — теперь уже рассмеялись гости.

— Это вы про майора, что ль? — вопросительно воззрился здоровяк. — Это вот он сейчас к нам в штаб пошел?

— Ну да, он… — кивнул Кедров. — Уникальный мужик. Таких спецов — поискать, да еще и не найдешь.

— А вы чем вообще занимаетесь? Там, карате, тхеквондо?.. — заинтересовался щупловатый паренек с чахленькими усами.

— Ну, карате, айкидо, кунг-фу и прочее мы изучаем в общем и целом, — пояснил Шмельцов. — А основное у нас — система Кадочникова. Ею Батяня владеет в совершенстве. Так-то он вроде обычного сложения. Но силища у него обалденная. И техника — обзавидоваться можно.

— Ну а вот прямо сейчас что-нибудь сможешь показать? — выжидающе прищурился здоровяк.

— Хм… — Шмельцов усмехнулся. — Вообще-то Батяня всякий там цирк не одобряет, но… Раз уж народ просит — почему бы не пойти навстречу?

Оглядевшись, он поднял из травы обнаружившийся там кирпич. Подозвав к себе двоих курильщиков, Шмельцов попросил их подержать кирпич за концы. Те, переглядываясь, с ироничными усмешками взялись с обеих сторон за кирпич, ожидая, что будет дальше. Все прочие притихли и замерли, напряженно глядя на спецназовца. Сжав кулак, Володька на мгновение сосредоточился, после чего его рука совершила молниеносное движение, сопровождаемое коротким выкриком.

Зрители ошарашенно смотрели на кирпич, переломившийся точно посередине. Увиденное казалось им ловко проделанным фокусом. Но о каком фокусе могла быть речь, если до удара кирпич был абсолютно цел, без единой трещинки?

— О-хре-неть! — Здоровяк развел руками. — Да, парни… С вами в темном переулке лучше не встречаться. Слушайте, так вы, наверное, еще и не пьете?

— Почему же? Употребляем. Но знаем меру, — рассмеялся Хромин. — Просто у нас действует старое правило: прежде чем выпить, надо знать где, за что, с кем, что именно и сколько употребляешь. Тут, может, иной раз и рад бы «расслабиться», но если с бодуна нормативы завалишь, можно вообще из части вылететь.

— А вам служить страх как хочется… — ернически кивая головой и выпятив нижнюю губу, определил сутуловатый парень, судя по всему, призванный на службу уже на пределе призывного возраста.

— Ты будешь смеяться, но лично мне и в самом деле служить страх как хочется, — с ироничным сожалением окинув его взглядом, подтвердил обычно молчаливый курянин Сашок Федоренко. — Я детдомовский. А пока туда попал, пить, курить и говорить научился одновременно. Пока рос в «шараге», еще и «травку» распробовал. Чуть было не сел по «малолетке». На себя как-то глянул — хрендец, по всем статьям калека без будущего. Меня в армию-то не брали — сам попросился. И именно в ВДВ. А как узнал про учебную базу майора Лаврова, несколько раз писал рапорты, чтобы перевели туда. Конкурс был пять человек на место — еле пробился. И не жалею. В армию пошел реально калекой. Сейчас прохожу любую комиссию — абсолютно здоров.

— Так ты в космонавты, в космонавты попросись! — хохотнул «фитиль».

— Был бы с институтом — попросился бы… — Сашок чуть досадливо поморщился. — А у меня — девять классов и десятый коридор. Да и то одни тройки. Это уж когда я к Батяне попал, хоть по иностранным языкам немного подтянулся.

— «Немного»!.. — посмотрев на него, хмыкнул Хромин. — Английский и китайский — в разговорном варианте. Скромничает, блин! Сашок у нас талант от природы — за два года два языка осилил. А я, блин, инглиш с дойчем до сих пор грызу.

— Постой, постой… — Здоровяк был явно ошеломлен услышанным. — Вас еще и языки учить заставляют?

— Почему заставляют? — Федоренко пожал плечами. — Мне самому это нравится. Отслужу — смогу работать переводчиком. Это уже, считай, хорошая специальность — не мешки на горбу таскать.

— А по-китайски можешь что-нибудь сказать? — уже без тени ехидства спросил «фитиль».

— Ни цзяо шэммэ минцзы? — с типично китайскими мяукающими интонациями произнес Сашок. — Нин цзюедэ шуфу ма?

— И что это означает? — вытаращился здоровяк.

— Как вас зовут? Как вы себя чувствуете? — впервые за все время разговора улыбнулся Федоренко.

— И ты это сможешь написать ихними, этими самыми… Как они там? Иероглифами, что ль? — доставая из кармана блокнот и авторучку, отчего-то загорелся сидевший с краю крепыш с бицепсами внушительного вида.

— Пожалуйста…

Сашок взял блокнот и авторучку и на глазах изумленных курильщиков вывел на чистой страннице целый ряд замысловатых иероглифов.

— Я хренею… — Здоровяк, таращась в блокнот, скомкал сигарету и швырнул ее в старое ведро, служившее мусорной урной. — Все! Брошу пить, курить… влюбляться, буду спортом заниматься! — под общий смех объявил он.

— Здорово! — однозначно оценил крепыш, пряча блокнот. — Но вы, ребята, не подумайте, что мы тут совсем уж никуда, что лаптем щи хлебаем. На турнике с кем-нибудь попробуем посостязаться? Кто сделает больше выходов силой на обе руки?

— Без проблем… — Сашок пожал плечами. — Но вообще-то можешь сам выбрать, с кем соревноваться. Чтобы не подумал, будто мы на «подставах» выезжаем.

— Лады! — Крепыш, окинув взглядом спецназовцев, ткнул пальцем в Мишку Барашина. — Вот, с тобой давай…

Обе компании, предвкушая нечто весьма занимательное, направились к установленному неподалеку от столовой секционному турнику, представляющему собой ряд вбетонированных в землю двухметровых труб-стоек с приваренной поверху перекладиной из трехчетвертной водопроводной трубы. Сняв даже майки, парни подпрыгнули и, пару мгновений повисев, по команде здоровяка начали без особого усилия выбрасывать себя вверх рывком обеих рук.

— Один! Два! Три! Четыре! Пять!.. — хором считали зрители, в душе болея каждый за своего участника этого спонтанно начавшегося состязания.

Впрочем, на счет «шесть» крепыш поднялся над турником уже с большой натугой, а седьмой раз осилил на последнем остатке сил, тогда как Барашин вполне уверенно выполнил упражнение двенадцать раз. Когда он спрыгнул, крепыш уважительно протянул ему руку.

— Ну, ты молоток! Да, подготовочка у вас нормальная… Едри его! Может, и мне к вашему Батяне попроситься? Что-то меня прямо торкнуло…

— Подойди, поговори, — отвечая на рукопожатие, Мишка чуть пожал плечами. — Мужик он нормальный, без понтов и закидонов.

…Стоя у окна кабинета, генерал Густинин и майор Лавров наблюдали за развернувшимся состязанием. Когда все закончилось и парни общей компанией направились к столовой, хозяин кабинета сокрушенно посетовал:

— Ты смотри! Ну, майор, обскакал твой десантник моего Костю. Это — Костя Богодушин, он кандидат в мастера по армрестлингу. У нас на спортивных праздниках всегда занимает только первые места. Да-а-а… Ребята у тебя не хилые, ничего не скажешь… Так, значит, вам нужно будет обеспечить транспорт на полигон и помочь с выездом в горы?.. Ну, мне кажется, маршруты лучше выбрать в стороне Даштиджума. Это город, наподобие Куляба. Там есть самые разные варианты горной местности — и скальные образования, и плоскогорья, и долины…

В ходе только что состоявшегося разговора Андрей рассказал, что на базу для тренировок в условиях горной местности команда спецназа прибыла впервые. Поэтому генерал взял на себя труд согласовать с местными властями варианты выбора на местности подразделением Лаврова всевозможных переходов и марш-бросков.

— Даже не верится, что когда-то у нас была единая страна… — когда разговор в основном был уже завершен, закуривая, с досадой заговорил Густинин. — Ну, стала местная верхушка в девяностых «самостийной». А толку с того? Вот последние годы немножко-немножко начали оживать. А до этого что было? Нищета и хаос. Да еще и гражданская война. Вон, на востоке до сих пор с боевиками никак не разберутся. То и дело проводят зачистки. А тут еще Китай со своими территориальными претензиями.

— Что, у Китая и к таджикам есть претензии? — удивился Андрей.

— Еще какие! — пуская дым, саркастично хохотнул генерал. — Аж на двадцать три тысячи квадратных километров территории. Вот так-то!

— Ну а что же таджики?

— А что они? С Китаем ни в военном, ни в экономическом отношении им не тягаться. Надо как-то ладить… А как ладить? Путь только один — идти на уступки. Уж если Россия поддалась на китайский шантаж и отдала часть своей территории, то таджикам вообще деваться некуда. Ну, понятное дело, двадцать три тысячи они отдадут вряд ли, но как минимум тысячу реально отдать придется… Казахи с киргизами уже «отстегнули» понемногу каждый.

— И они тоже?! — Лавров, не выдержав, рассмеялся. — Надо же! Недаром во времена Союза постоянно упоминалось о «великоханьском гегемонизме». Я тогда хоть и пацаном был, но помню… Впрочем, что там говорить? В Сибири сам с ними сталкивался. Около года назад во время учений пришлось даже в перестрелку вступить с бандой браконьеров, заготовлявших лес с использованием рабского труда. Там, правда, был интернационал — местные, сибирские бандиты с китайцами.

— Стоп, стоп, стоп! — Густинин вскинул руку с дымящейся в ней сигаретой. — Что-то такое я слышал. Китайцы вроде бы предъявляли нам претензии в связи с «убийством китайских граждан на территории России». Да-а… Помню, помню… Я как раз в Москве был по делам, и мне в Минобороны знакомый об этом рассказывал. Так вот, оказывается, с кем свела судьба!.. Что ж там хоть было-то, расскажи.

Выслушав повествование о зимнем марш-броске спецназовцев по безлюдной тайге, во время которого были обнаружены привязанные к деревьям замороженные люди, о происшедшей следом стычке, в ходе которой было убито несколько бандитов — и русских, и китайских, что стало причиной «разбора полетов» в весьма высоких инстанциях, он тягостно вздохнул^[1].

— Видишь, чего получается… За бандюг едва не посадили! И только потому, что они китайцы. Да, недаром Столыпин предупреждал о том, что однажды желтая волна с востока может захлестнуть всю Россию. А тут еще — Афган у нас всех как шило в боку. Американцы туда вошли, вроде чтобы установить мир и навести порядок, а на деле бардака в чем-то стало даже больше. Наркоту оттуда прут — тоннами. Сейчас, правда, таджики перевозчиков начали немного окорачивать, а то ж когда, было дело, убрали наших пограничников — вообще началась полная вакханалия. Ну, в Душанбе понимают, что талибы в Афгане опять могут взять власть, и тогда тут снова станет жарковато. А подмоги придется, как всегда, просить у России…

…Когда Лавров вновь заглянул в «кубрик» к своим «орлам», те уже были на месте, оживленно обсуждая услышанное от здешних «старожилов».

— Ну что, честь спецназа не уронили? — смеясь, поинтересовался он, найдя взглядом Барашина. — Видел, видел… Молодец!

— А когда? Как? Откуда? — Парни удивленно переглянулись.

— Мы с командиром базы в окно наблюдали. Так что вы его одновременно и восхитили, и огорчили, — пояснил Андрей. — Кстати, что там за головы в тюбетейках торчат из-за ограждения?

— А-а-а!.. — Хромин понимающе мотнул головой. — Это местные «бача». Бизнесом тут занимаются.

— Бизнесом? И что же у них за бизнес, у этих «бача»? — усмехнулся Лавров, присаживаясь на табурет.

Готовясь к поездке в Таджикистан, верный своей привычке хоть в какой-то степени владеть языком страны пребывания, он достаточно основательно проработал русско-таджикский разговорник и хорошо знал, что по-таджикски в буквальном переводе «бача» означает «ребенок». Ну а с учетом местного жаргона — «парень», «пацан».

— Бизнес у них обыкновенный… — Иван пожал плечами. — Типа «купи-продай». Что хочешь могут предложить — и в смысле вещей, и деньги в долг предлагают процентов под двадцать, и даже водку с наркотой. Кстати, водка здесь, говорят, сплошь «паленая», да еще, бывает, намешана с героином. Жуть!

— Да тут вообще, говорят, могут достать все что угодно, лишь бы деньги были, — вступил в разговор Шмельцов. — Вон, иду мимо забора, один зовет: эй, бача, тебе нича не нада? Спрашиваю: а что у тебя есть? Он: девка хочешь? Черненький, беленький, русский, таджичка, толстый, тонкий? Какой надо — все есть! Травка хочешь? Водка, гера хочешь? Я говорю: нет, бача, этого мне не надо. Так он не отстает: деньга в долг нада? Совсем дешево! Говорю ему: да я тут ненадолго, уеду — с кого долг будешь брать? Он: ну ладно, если чё нада — говори, все достану! Бизнесмен хренов…

— У них тут, говорят, дерево в обалденной цене, — со значением в голосе сообщил Барашин. — Охапка хвороста — двадцать сомони, а то и больше. Это что-то около ста тридцати рублей. Банщик рассказывал, у них на территории этим летом сухие деревья спиливали, так он как сыр в масле катался. Их же все равно или сжигать должны были, или выкидывать. Вот он и приспособился бачам их толкать по тридцать-сорок сомони за дерево. Говорит, лет пять назад это были неплохие деньги. Но сейчас у них все дорожает, в общем, не зажируешь.

— Да, житуха у них тут сейчас хреноватая… — согласился Кедров. — У многих мечта всей жизни — уехать навсегда в Россию. Костя этот, с которым Мишка соревновался, рассказывал… Он тут на одной улице подружился с местными ребятишками, и когда в увольнение идет, всегда покупает им мороженое. А среди них одна девочка все время была, тоже лет восьми. Она немая, Костя ее больше всех жалел. И вот недавно пошел в город, эта компания уже бежит ему навстречу. А девочки той не видать. Он им говорит — скажите, пусть придет, возьмет мороженое. Пацаны убегают, возвращаются, а следом за ними идут мужик с бабой, ведут деваху лет восемнадцати и начинают убеждать его взять их дочь себе в жены. Он им объясняет, что у него уже есть невеста, а они ни в какую — бери! Еле выкрутился. Вот такие тут дела… — саркастично хмыкнул он.

Прочие тут же включились в обсуждение услышанного и увиденного, повествуя о тех или иных деталях здешнего бытия, в конечном итоге придя к общему выводу, что уж если и в России жизнь не «малина», то здесь и вовсе — полный «звездец».

— В общем, я так понял, вы тут и со «старожилами» неплохие контакты уже установили, и обстановку изучили вполне ничего… — Поднявшись с табурета, Андрей направился к двери. — Кстати, вы уже поели?

Блаженно жмурясь, Шмельцов сообщил, что их новые знакомые в столовой организовали неплохой стол, заодно подчеркнув, что готовят здесь неплохо.

–…А вы сейчас в столовую? — уточнил он.

— Нет, не совсем туда… Коллеги пригласили в офицерское кафе. Теперь о планах на завтра. Нагружать вас не буду — отдыхайте. Можете в спортгородке позаниматься, по городу погулять… Кстати, здесь есть своя библиотека; надо узнать, есть ли там подробная карта Таджикистана. Я завтра с утра еду смотреть полигон, потом — в сторону города Даштиджума. Доеду, гляну, что там за маршруты. А послезавтра с утра уже все на полигон, потом в горы, минимум на неделю.

Выйдя из «кубрика», он не спеша поднялся к себе. До намечавшихся посиделок в кафе было еще около часа. Его пригласили в свою компанию встретившиеся у входа в штаб два майора и капитан, которые по каким-то своим делам шли к начальнику штаба. Все трое, как на подбор, оказались волжанами, только из разных мест. Начальник автопарка, майор Вязьмин представился как нижегородец, командир роты мотострелков капитан Рыльков родом был из Астрахани, а еще один майор, по фамилии Царин, — из Волгограда. Более того, все трое оказались хроническими холостяками. Впрочем, как успели ему рассказать спецназовцы, семейных офицеров и даже контрактников на базе проживало подавляющее большинство. Здесь даже имелись свой детский сад и школа.

Войдя к себе в комнату, Лавров включил свет и, достав из дорожной сумки русско-таджикский разговорник, некоторое время сидел с полузакрытыми глазами, внутренне сосредоточиваясь и настраиваясь на запоминание больших объемов информации. Такую систему подготовки памяти он почерпнул из методик индийских йогов. Впрочем, пользовался он ею не в полном объеме и поэтому едва ли мог бы тягаться с уникумами, способными с первого же прочтения выучить наизусть бесконечно длинную «Махабхарату». Минуты через три, ощутив внутреннюю отрешенность от окружающей обстановки и свою полную и безоговорочную устремленность на запоминание, Андрей неспешно начал повторять слова и выражения:

— Гора — кух… Река — дарьё, нахр… Как поживаете — ахволатон чи хел…

Он уже не единожды убеждался в том, что знать язык, обычаи и нравы страны пребывания никогда не бывает лишним. Ухитрившись за один этот год побывать в нескольких точках планеты, он убедился еще и в том, что чем больше времени выделишь на изучение тех мест, куда заносит беспокойная судьба спецназовца, тем больше шансов избегнуть ненужных проблем, неминуемо возникающих независимо от того, ждешь их или нет…

Вот сейчас он в Таджикистане. Здесь еще со времен Союза в городах русским языком владеют очень многие. Зато в сельской местности, в глубинке, говорить придется только по-таджикски. Так не лезть же за каждым словом в карман! Проще заранее выучить хотя бы основное, что необходимо для общения.

Еще по пути в Куляб он думал о том, что надо будет хорошенько проштудировать карту Таджикистана. В штабе ему пообещали дать хороший, подробный атлас. Впрочем, можно будет в городе проехать по книжным магазинам и поспрашивать там…

–…Когда — кай, дарс кай… Где — кучо аст… Куда — ба кучо…

Сколько же ему пришлось учить языков, пусть и бегло, пусть на «туристическом» уровне… Киргизский, сомалийский, индонезийский… И вот теперь — таджикский. Благодаря используемой методике запоминания все им освоенное как было, так и осталось в памяти. А пригодится ли все это ему еще хоть когда-нибудь? Вряд ли… Ну и что? В жизни ничего бесполезного не бывает. В конце концов согласно медицинской статистике, изучение чужих языков — лучшее средство от грядущего старческого маразма. Вспомнив о сегодняшней встрече, Батяня взглянул на часы и понял, что время уже вышло и ему пора.

Примечания

1

Об этом рассказывается в романе С. Зверева «Принуждение к миру».