Десантура против морпехов

Сергей Зверев, 2009

Майор Лавров по прозвищу Батяня направляется на розыск боеголовки сверхсекретной российской ракеты, приземлившейся в ходе испытаний на Камчатке. За боевой частью охотятся американские спецслужбы, их самолет-разведчик уже сел в предполагаемом районе падения... Батяне ни в коем случае нельзя допустить янки к стратегически важной детали, а потому собственно поиск головной части оказывается самой легкой частью задачи. Никто не предполагал, что в камчатской тундре придется схлестнуться с американскими морпехами! Тут уж, как говорится, нашла коса на камень. Чтобы не дать неприятелю завладеть ценной информацией, Лавров идет на самые крайние меры...

Глава 1

Туман легкой дымкой двигался с далекого побережья в глубь тайги. Он окутывал скалы, низкорослые деревья плотным покрывалом, и видеть дальше нескольких метров, особенно в низинах, становилось все сложнее. Ноябрьские сумерки Камчатки напоминали привычный континентальному человеку зимний вечер, за исключением одной детали — кругом не было видно ни крупинки снега. Луна отчетливо виднелась на фиолетовом небосклоне, и выступающие глотки вулканов, одетые в зелено-коричневые воротники хвои, создавали завораживающую картину арктической осени.

Дул холодный северный ветер, мгла стелилась по мерзлой тундре, в которой каждый звук разносился стократным эхом на версты кругом. Деревья стояли в полном спокойствии, предчувствуя скорую зиму, которая скует оставшиеся в живых ветки и кусты, и тайга погрузится в долгую северную зиму. В это суровое время, тянущееся целых девять месяцев, ни одно живое существо не позволит себе без надобности высунуть нос из своей теплой берлоги.

Просторы тундры расстилались бесконечным ковром, и только в некоторых местах были видны прогалины, на которых обыкновенно устраивали стоянки коряки — местные аборигены, укладом жизни близкие к более известным эскимосам или чукчам.

Одна из таких прогалин пестрела оленьими шкурами и ярко освещалась пламенем большого костра. Огонь весело рвался в небо, пожирая поленья, и составлял яркий контраст с мрачным промозглым вечером. На стоянке коряков расположилась как минимум дюжина яранг — простых, но удобных конусообразных жилищ из дерева и шкур, которые служили местным жителям домами на протяжении неисчислимых веков. В такой яранге было тепло и уютно — конечно, по местным понятиям. К счастью, здешние коряки не слишком избалованы цивилизацией и довольствуются тем, что дает природа. Их предки поселились здесь очень давно — некоторые данные дают основания предположить, что люди заселили эти негостеприимные просторы более пятнадцати тысяч лет назад. Нам, людям современным, часто трудно себе представить, каким образом за столь продолжительный срок местные обитатели ловко обманули понятие «прогресс» и сумели сохранить традиционный уклад, несмотря на все попытки «окультурить» их более цивилизованными соседями.

Так и здесь — стоянка жила сложившейся за столетия жизнью. На большом костре в центре лагеря готовилась пища. Женщины занимались нехитрым хозяйством, мужчины — подготовкой своих «орудий труда»: багров, копий, затяжек и прочих охотничьих приспособлений. Их нисколечко не занимала красота окружавшей их природы.

С самого рождения и до последнего часа большинство этих людей не видели и не увидят ничего, кроме тайги, животных и снега. Так уж вышло, что для народов вроде коряков проникновение иного уклада жизни в свои общины было явлением неоднозначным. Детей возят на снегоходах в школы райцентров, однако каждый месяц их на целую неделю возвращают родителям. Это происходит из-за того, что молодежь, воспитанная в городе, обычно не изъявляет желания возвращаться обратно. Ряды коряков пустеют, народ вырождается, и самобытность их культурного наследия тает в вездесущей урбанизации. Против прогресса не попрешь…

Это коряки понимали с особой, свойственной только северным народам фатальностью. И поэтому уже не сопротивлялись новой жизни. Но для них это не значило, что воспитание их детей — дело рук «более развитых и культурных». Традиционные, архаичные формы самосознания, вроде шаманизма и почитания духов, впитываются корякскими детьми с молоком матери. Ни один местный не мог бы назвать себя коряком, если он ничего не смыслит в охоте, ублажении духов и основных принципах общения с предками. Как комично это ни звучит, народ воспринимает все эти факторы как нечто фундаментальное, естественное и необходимое.

В самой большой яранге, украшенной замысловатым орнаментом из грубой материи и шкур, горел огонь. Внутри жилища на стенах металась человеческая тень. Наружу доносился один голос, очевидно, пожилого человека. В юрте проходил обряд камлания — первобытный ритуал, связующий кама, то есть шамана, с духами предков. Сейчас старик заговаривал бубен, как это принято делать перед началом ритуала. Весь стан замолк, и только потрескивание костра изредка вмешивалось в диалог шамана и потустороннего измерения духов-охранителей.

Внезапно раздался громкий удар в бубен, и стоянка как будто вышла из всепоглощающего коматоза.

Ритм бубна был завораживающим и обладал какой-то порабощающей силой. В шаманизме коряков почитается восемь ритмов — и каждый из ритмов согласовывается с восемью чакрами человека. Каждый ритм также имеет свое предназначение. К примеру, «ритм Змеи» — три медленных удара, используется для первого камлания, для обретения решительности, накопления внутренней силы. «Ритм Медведя» — четыре быстрых, один одиночный, используется для медитации, защиты от окружающих…

Четкий и гипнотизирующий ритм за пару минут вводил человека в состояние транса, и поэтому даже за пределами юрты не раздавалось ни одного лишнего звука, люди молча занимались своим делом. Однако в их глазах читались преданность какому-то древнему таинству и страх перед высшими силами северных стихий.

В яранге находилось восемь человек — шаман, его внук и шестеро молодых коряков. Молодежь прибыла в стан «на каникулы», и сейчас шаман Степан Теченеут должен был продемонстрировать им силу духов, дабы они поняли, что люди из города — это другие люди, а здесь, у коряков, человек обретает совсем иное состояние.

Самый молодой из присутствующих при этом мистическом ритуале, Никита Теченеут, завороженно глядел на своего деда. Он и представить себе не мог, как это здорово — находиться рядом с настоящим шаманом в момент призыва духов! Как и вся нынешняя молодежь, парень отличался пытливым умом и довольно скептическим взглядом на вещи. В школе он проявлял особые таланты в математике и физике, так что туземный взгляд на природные явления присутствовал в нем только в силу происхождения.

По яранге потянулся аромат трав — это шаман бросил в костер ритуальный пучок благовоний. Колдовство стало действовать — постепенно внук начал ощущать, что его тело обездвиживается, а затем наступает какое-то неконтролируемое экстатическое состояние. Бубен гремел все громче, юрта начала уходить куда-то в высоту…

И вдруг шаман вскочил и оглушительно ударил в натянутую шкуру. Юноши очнулись от завораживающих видений и ожидали продолжения ритуала. Степан взял тлеющую головешку, горевшую синим пламенем, и направился к выходу из яранги. Внук, которому было жутко интересно, что же произойдет дальше, жестом позвал своих товарищей последовать за дедом. Когда вся процессия вышла из юрты, оказалось, что весь лагерь уже собрался у главного костра в ожидании слов шамана.

Старик медленно двигался к костру, мелкой дробью выбивая какой-то ритм, и было очевидно, что он находится в религиозном экстазе. Подросток подбежал к отцу, стоявшему неподалеку, и хотел было что-то сказать, но тот быстро залепил ему рот рукой, показывая, что в этот момент нельзя говорить. Никита послушно кивнул головой и примостился поудобнее, чтобы наблюдать за развязкой процесса. Шаман подошел вплотную к костру и внезапно бросил головешку в пламя. Огонь взметнулся синей струей в небо, и старик начал громко напевать какое-то заклинание — горловое пение коряков не менее завораживающее действо, чем магия бубна. Чем выше взметался огонь, тем громче шаман чеканил свои слова.

Никита все-таки не выдержал и обратился к отцу:

— Папа, что он говорит? Я внимательно слушал, но ничего не понимаю…

Отец сердито взглянул на него и коротко ответил:

— Он спрашивает духов, что нам делать дальше. И не говори больше ни слова — а то предки обидятся и будут молчать до следующей луны!

На мальчишку эти слова явно подействовали. Даже при всем своем прагматическом складе ума он не мог не поддаться чувству ответственности за свой народ.

Отношение к шаманам у северных народов всегда было особым. Одно из главных правил — не мешать шаману разговаривать с духами. Иначе, как считалось у местных, кара настигнет того, кто имеет слишком длинный язык…

Вдруг раздался какой-то непривычный звук, и следом за этим в небе прямо над стоянкой появился странный объект. Он был серебристым, обтекаемым, округло-треугольным и выглядел просто фантастически.

Шаман вскинул руки к небесам, и люди в ужасе упали на колени, прикрыв головы руками. Не стоит думать, что коряки настолько темны и глупы, — но когда «неопознанный летательный объект» появляется в самый разгар ритуала по вызову опасных и мистических сил из древних легенд, поневоле становишься суеверным. Только Никита остался стоять, с любопытством вглядываясь в парящий над тайгой объект.

Шаман молча смотрел мутными глазами в небо. Удивительный предмет медленно планировал прямо над верхушками деревьев, и, казалось, согласно траектории своего снижения, он должен буквально врезаться в яранги. Однако ничего подобного не произошло — напротив, непонятная летательная машина набрала высоту и быстро начала удаляться в сторону сопки Ключевская. Никита понял, что терять уникальный момент никак нельзя, и рискнул сделать то, чего даже предположить не мог ни один из присутствовавших.

Подросток, быстро выхватив фотоаппарат — обычную корейскую «мыльницу», — уверенным движением навел объектив на светящийся круг и нажал на кнопку. Вспышка ослепила шамана, и тот с диким воплем обрушился на колени, вновь начав неистово барабанить по кожаной перепонке бубна. Внук решил не заострять внимание на этом инциденте — тем более что окружавшие его люди начали потихоньку приходить в себя и за свои опрометчивые действия мальчишка вполне мог получить от отца по шее.

Буквально через несколько секунд все взгляды коряков выжидающе устремились на шамана. Тот, сделав многозначительное выражение лица, начал вещать хриплым голосом:

— Мои братья и сестры! Этой ночью духи явили нам знак своей милости — вы сами видели Луну, которая сошла с небосвода и пролетела над нашей стоянкой, как сойка. Этот знак говорит о том, что мы изменим нашу жизнь к лучшему! Я говорю вам — духи к нам благосклонны! Завтра будет великий день!

На этом его пафосная и вдохновенная речь была прервана несколько подрагивающим, но достаточно уверенным голосом внука. Поняв, что ему в любом случае не избежать наказания, Никита решил вступиться за себя самого:

— Дедушка, разве ты не знаешь, что Луна — это планета, и она никак не может летать, словно сойка? Сейчас это знает каждый школьник…

Никита очень уважал и любил своего деда, но были вещи, в которых он никак не мог согласиться со Степаном Теченеутом, пускай тот и являлся шаманом.

Отец чуть было не влепил малолетнему скептику затрещину, но дед жестом призвал его к спокойствию.

— Мой внук, ты хочешь сказать, что это был не дух воды, не великий Ирренгу? — скептически усмехаясь, вопросил старик. — Уж не собираешься ли ты спорить со своим дедом, который в этом кое-что смыслит?

— Нет, дедушка, — отрицательно помотал головой Никита, — скорее всего это был просто самолет или какой-нибудь другой летательный аппарат.

Ему не хотелось спорить, но раз уж разговор пошел так серьезно…

— Ты еще слишком мал, чтобы спорить со старшими! — Отец не выдержал и все-таки отписал своему заносчивому сыну подзатыльник. — А тем более с шаманом племени. Подумай сам: кто он, и кто ты? Он умел разговаривать с духами еще задолго до того, как я появился на свет. Ты хоть представляешь, что это такое? Вряд ли. Не забывай — этот человек еще и твой дед!

Внук особо не огорчился «внушению», но поспешил спрятать фотоаппарат.

— Пап, ну ты-то сам в это веришь? Ты же сам недавно рассказывал мне, что здесь недалеко — военная часть. Мало ли чего там эти русские построят! Мы ведь живем не в каменном веке, надо же смотреть на все современными глазами.

Шаман, видимо, был совсем не рад тому, что его авторитет ставится под сомнение школьником. Однако у шаманов тоже есть свой принцип — не доказывать недоказуемое, а просто убеждать людей принимать нужное на веру. На этом держится почти весь их нехитрый уклад.

— Никита, послушай. Машины и аппараты, которые изобретают и строят люди на базе — это одно. Но милость духов, их всесильность — это совсем другое. Не спорь с отцом и мной, просто поверь в то, что видел. Не всегда все можно объяснить логически. Главное происходит как раз без участия техники…

Внук понял, что сегодня он вряд ли опять получит по затылку, и поэтому совершенно осмелел.

— Я-то поверю, но вот что скажут завтра в школе, когда я покажу им эту фотографию! Я думаю, мне дадут какую-нибудь важную премию!

Никиту просто переполняли эмоции. Он уже знал, что снять НЛО пытались и пытаются многие, но вот хороших, четких фотографий совсем немного. А его фото должно быть как раз таким. И тогда, возможно, никто не усомнится в том, что Никита на самом деле стал свидетелем уникального явления.

Слушая сына, отец тяжело вздохнул и обратился к шаману:

— Не принимай всерьез, он всего лишь ребенок. Пока он поймет что к чему, пройдет не один день.

После этого Кондрат взял Никиту за руку и сказал:

— А ты получишь не премию, а еще одну затрещину, если сейчас же не ляжешь спать! Я смотрю, что-то ты слишком разговорился в последнее время. И правду говорят, что не всем наука идет на пользу!

Шаман как-то неуверенно улыбнулся, взял бубен и направился обратно в шатер. Юноши, которые были с Никитой, в отличие от своего сверстника никак не могли прийти в себя. Да, не каждый день случается такое. Тем временем остальные обитатели стана уже начали судачить об этом странном происшествии.

Никита, вбежав в ярангу, тут же прыгнул на свою кровать. Правда, назвать ее «кроватью» в полном смысле слова было бы не совсем верно — скорее, она выглядела лежанкой, покрытой шкурами. Однако мальчика совсем не волновали подобные мелочи. Он думал о том, как бы пленка не засветилась, и уже представлял себе, с каким уважением будут относиться к нему одноклассники, а может быть, и сам директор, когда он завтра расскажет им про НЛО…