Абхазский миротворец

Сергей Зверев

Перед небольшой группой спецназа ФСБ, в которую входит молодой контрактник Андрей Сабуров, поставлена сверхсложная задача. Необходимо любой ценой предотвратить назревающую войну Грузии с Абхазией. При этом у руководства ФСБ нет даже приблизительного плана действий – спецназовцы должны разобраться на месте, в эпицентре конфликта! А там очень горячо – бойцам противостоят не только дикие грузинские боевики, но и прекрасно подготовленные американские диверсанты. Надежда только на незаурядные интуицию и смекалку спецназовцев да на огромный опыт командира…

Глава 1

Проходя по подземному переходу, Андрей Сабуров заметил бабку, торгующую цветами. Рядом с ней стояло зеленое пластиковое ведерко, а в нем с десяток букетиков. Это были не банальные розы или гвоздики и тюльпаны, которые заполонили все метро в феврале. Андрей остановился, присмотрелся к цветам повнимательнее. На совсем невысоких, сантиметров по пятнадцать, не больше, стеблях красовались маленькие белые бутоны — в каждом букетике их было штук по двадцать, не меньше. Выглядели цветы очень изящно. Вот только как же они называются-то? Андрей наморщил лоб, пытаясь вспомнить. Он не был даже уверен, что такие цветы хоть когда-то видел. Но ведь не может у старушки в переходе быть какой-то экзотики!

Бабулька, заметив интерес к своему товару, тут же кинулась в атаку:

— Купи, сынок! Отличные цветочки, свежие, только сегодня утром нарвала! И совсем недорого!

— Совсем недорого — это сколько? — поинтересовался Андрей.

На самом деле он уже решил купить букетик — все равно цветы нужны. Конечно, собирался-то он очередные розы купить в киоске у выхода из перехода, но эти цветочки даже лучше — не банально. Да и компактный этот букетик, что тоже важно. С длиннющими голландскими розами в кафе идти неудобно, куда их Маринка там денет? А для этого букетика можно какую-нибудь вазочку у официантки попросить.

— Триста рублей! — заявила бабка.

— Сколько?!

— Триста!

— Да за такие деньги я могу купить букет из роз! Или лилии!

— Ну и что?! Да лилии твои или розы — это ж разве цветы?! Их в какой-нибудь Швеции или Голландии вырастили, потом замариновали, в коробки по сто штук утрамбовали и сюда привезли! И всякой дрянью поливали, чтобы они совсем не сгнили, пока везут! Это же не цветы, а трупики от цветов! Их в воду вечером поставишь, а они к утру уже и завянут! А мои цветочки еще три часа назад в лесу росли! Они стоять долго будут! К тому же этих роз по всему городу — на каждом углу. А таких, как у меня, больше нигде не купишь! Думаешь, много таких, кто с утра в лес едет, да место знает, да собрать цветочки не поленится?! Знаешь, сколько их в одном букетике? Двадцать пять штук! Получается, всего-то я у тебя прошу рублей по двенадцать за штучку. Совсем недорого!

Андрей слегка оторопел от такого напора. Бабка явно талант в землю зарывала — с такими маркетинговыми способностями надо дорогими машинами торговать как минимум. Или элитной недвижимостью.

— Как они называются-то хоть? — спросил он, уже сунув руку в карман за кошельком. — В лесу же снег еще не сошел, наверное.

— Так и называются — подснежники! Ты, милок, сказку-то читал про двенадцать месяцев?

Андрей кивнул. Сказку он читал и мультфильм смотрел, но вот своими глазами подснежники видел первый раз, до этого они для него были чем-то абстрактным.

— Ладно, договорились. — Он протянул бабульке три сотни и взял из ведра один из букетиков.

— Удачи тебе, сынок! Вот увидишь, твоей девушке понравится!

Андрей улыбнулся, кивнул и пошел дальше, к выходу из перехода. Оказавшись снаружи, он осмотрелся — Марины не было. Ну, в общем-то, этого и следовало ожидать. Меньше чем на пятнадцать минут она еще ни разу не опаздывала. Андрей шагнул в сторону, чтобы не мешать людям, выходящим из перехода, приготовился ждать.

И тут, как последнее время с ним иногда бывало, на него внезапно накатило острое чувство нереальности происходящего. Мир вокруг неожиданно показался то ли миражом, то ли картонными декорациями, то ли сновидением. Ощущение странное было: то ли сон ему снится, то ли он в компьютерную игру играет — как-то все вокруг не по-настоящему. И сейчас он проснется, или игра закончится — и тогда будет… А вот что будет — непонятно.

Андрей сильно встряхнул головой — раз, другой, слегка прикусил губу. Помогло — странное ощущение исчезло, мир снова стал реальным. Он нахмурился — такое с ним за последний месяц было уже в пятый раз. Конечно, ничего особо страшного в этом нет — потряс головой, и прошло. Но все-таки неприятно. Сначала обо всех этих странных ощущениях Андрей никому не рассказывал — понимал, что толком объяснить ничего не сможет. Но потом вспомнил инструкцию — при любых признаках болезни, при любых недомоганиях сообщать врачу. Его командир, подполковник Алимов по прозвищу Скат, когда давал ему эту инструкцию на подпись, еще от себя добавил — рассказал пару историй о том, как матерым профессионалам дорого обходилось то, что они вовремя к врачу не сходили. И ладно бы, только им самим — но от бойца спецназа ФСБ очень часто зависят и чужие жизни. В общем, три недели назад Андрей на очередном медосмотре все врачу выложил. Тот немедленно отправил его в другой кабинет — таблички на нем не оказалось, но и так было ясно, что там за врач сидит. Психиатр. Андрей, когда входил, здорово волновался — а ну как выяснится, что крыша поехала?

К счастью, оказалось все не так страшно. Пожилой пузатый дядька в белом халате внимательно выслушал Сабурова, задал пару уточняющих вопросов, покивал. А потом объяснил, что это все от слишком резких перемен в жизни. Подсознание просто не успевает переключиться, привыкнуть к новым делам, новому окружению, новому статусу и ответственности, в конце концов! Поэтому и выкидывает такие штучки. Не страшно, не у него первого, не у него и последнего, нужно просто, чтобы какое-то время прошло. Андрей, поразмыслив, согласился. В самом деле, изменения за последние полтора-два года в его жизни произошли колоссальные.

А началось все с того, что он угодил в армию. Как и почти всякий современный молодой человек, в армию Андрей идти не хотел совершенно. Полагал, что долг Родине он как-нибудь иначе отдаст — да и не так уж он велик, этот долг, если задуматься. Не избаловало его заботой государство, которое, когда ему что-то от человека понадобится, обожает именовать себя Родиной. Андрей планировал поступить в институт, получить отсрочку, а уж как закончит учебу, окончательно проблему с армией решить — на худой конец, просто откупиться. Но ему не повезло — точнее, это тогда он так думал, что не повезло. Аккурат перед осенним призывом того года, когда он закончил институт, в районном военкомате одного полковника поймали на взятке. Не повезло мужику. Попал под очередную кампанию борьбы с коррупцией — любой понимающий человек согласится, что хуже этого в нашей родной стране мало что придумать можно. Если государство решило показать народу, как оно лихо борется с коррупцией, то берегись. Тут уж никакие наработанные механизмы не сработают, никакие знакомые не защитят — раз уж нужен плохой пример, мальчик для битья, то кто попался под руку, получит по полной. Тот полковник по полной и получил, даже условным сроком отделаться не удалось. Разумеется, ближайшие пару месяцев в этом военкомате все стало просто образцово честно. Взяток не брал никто. Потом, конечно, постепенно все снова стало как прежде, но Сабуров угодил именно в те два месяца кристальной честности. И пришлось идти служить. Впрочем, оказалось, что не так страшен черт, как его малюют. Андрей попал в российский миротворческий контингент на границе между Грузией и Абхазией. Там у военных было настоящее дело, и поэтому ни особой дедовщины, ни проблем с офицерами не было. Известно, что вся эта гнусь всплывает как раз там, где реального дела нет. В общем, отслужил Андрей без особых проблем. Но, вернувшись, оказался, как говорится, у разбитого корыта. Девушка, которую он любил, нашла себе другого кавалера. Все друзья его не то чтобы совсем забыли, но прекрасно без него обходились и налаживать прежние отношения особо не торопились. С работой тоже дела пошли не блестяще. Найти приличное место оказалось почти нереально — а ведь Сабуров был уверен, что с юридическим образованием устроится без проблем. Но оказалось, что прав был капитан Мякишев — он, перед тем, как Сабуров демобилизовался, предлагал ему остаться на сверхсрочную, предупреждал, что молодых юристов без опыта работы сейчас в России развелось больше, чем бездомных кошек. И что без хороших связей толкового места не найдешь. Андрей ему тогда не особо поверил — и, как выяснилось, напрасно. Ровно так и получилось — юридические конторы на приличные места брали детей и племянников тех, кто в этих конторах уже работал. А парень с улицы… Да еще без опыта работы… Нет, ему не отказывали, конечно. Предлагали триста долларов в месяц и туманные перспективы через пару лет работы. Сабурова это не устраивало, но, побегав пару дней по разным фирмам, он понял, что условия во всех примерно одинаковые. Хоть в охрану иди — но там же с ума сойдешь от скуки, да и платят тоже не особенно хорошо. Но и это было еще не все. Оказалось, что в родном доме Андрея тоже поджидают малоприятные изменения. В первый же день Андрей обнаружил дома какого-то незнакомого мужика. И еще через пару часов, успев уже с ним поругаться, выяснил, что это его потенциальный отчим — ни больше ни меньше. Мама, оказывается, пока сын служил, успела влюбиться. И получить предложение! И согласиться на него! Вот уж этого Андрей никак не ожидал. Разумеется, он не мог спорить, когда мать заявила ему, что сорок девять лет — это еще не старость, что у нее тоже может быть личная жизнь. Но вот когда выяснилось, что эта самая «личная жизнь» поселится в их двухкомнатной квартире, Андрей рассвирепел не на шутку и наговорил матери много чего — в том числе и такого, чего лучше было не говорить.

Словом, уже через пару дней после возвращения домой армия вспоминалась с изрядной ностальгией. Тут Андрей и вспомнил о предложении капитана Мякишева. В самом деле — почему бы и не пойти служить по контракту? И он отправился в военкомат. А там, пока бумаги заполнял, Сабуров попался на глаза тихому, незаметному человеку в штатском, который в уголке перебирал личные дела. Оказалось, что человек этот из ФСБ. На следующий день он позвонил Андрею и предложил — разумеется, уже не по телефону — поработать на госбезопасность в составе одной из спецгрупп. Андрей тогда просто оторопел, но чекист быстро привел его в чувство двумя совершенно железными аргументами. Первый: не боги горшки обжигают. В ФСБ работают такие же люди, как и все прочие. Чего не умеешь — тому научим, никто крутым профессионалом не рождается. Да и вообще, конторе виднее, подойдешь ты ей или нет. Второй: платить будут хорошо. Раза в три больше, чем то, на что Андрей мог рассчитывать, вернувшись на прежнее место службы, к капитану Мякишеву. Кстати, чекиста слегка удивило то, что для Андрея оказался так важен второй аргумент — ведь Сабуров даже торговаться пытался! Что делать — и тот вербовщик, и Скат, он же майор Алимов, командир группы, в которую попал Андрей, — оба они были людьми старой, советской закалки. Для них служба в госбезопасности была важна именно тем, что они защищали Родину, как способ заработать деньги они работу практически не воспринимали, деньги были для них где-то на двадцатом месте. И деньги, и награды, и звания. Не исключено, что именно поэтому Алимов так долго в майорах просидел. Впрочем, это тогда он был майором, а теперь, за выполнение задания в Латинской Америке ему наконец-то дали подполковника.

Андрей часто недоумевал — как такие люди ухитрились выжить в девяностые годы? А ведь выжили же! Да, выходит, не так легко уничтожить настоящих российских офицеров — даже если за это берется не враг, а временно спятившая Родина, которой это сделать намного легче. Ведь офицер привык ее защищать, а не от нее защищаться! Из-за всех этих денежных вопросов у Сабурова со Скатом часто бывали споры — и что характерно, переубедить парня Скату не удавалось. Скорее наоборот — Андрей умудрился донести до майора — да, тогда еще майора, — свой взгляд на жизнь. Свое отношение к деньгам как к мерке ценности человека для государства. Платит страна своему офицеру много? Значит, ценит. Значит, нужен он стране. Дает столько, что хватает только на хлеб и воду, да и то задерживает по полгода? Значит, офицер стране не нужен, ну, а раз не нужен, то в отставку подавать надо с совершенно чистой совестью. Однажды Скат примечательную фразу сказал: «Я всегда тех, кто в девяностые уволился, чуть ли не предателями считал, а по-твоему выходит, что как раз они были правы, а я нет». Ничего ему тогда на это Андрей не ответил, только руками развел.

В итоге оказался он в одной из спецгрупп спецназа ФСБ. Группы это довольно специфические. Их используют в тех случаях, когда прямое силовое вмешательство недопустимо, а что-то делать все же надо. Например, первое задание было связано с Косовом — вспомнив об этом, Андрей поморщился. Совсем недавно косовские албанцы объявили-таки независимость в одностороннем порядке — то есть сделали как раз то, против чего тогда группа Ската и боролась. Впрочем, нельзя сказать, что они работали зря. Ведь вообще-то объявлять независимость косовары собирались еще осенью, двадцать восьмого ноября, в день национальной независимости Албании. Но не объявили, тянули до конца зимы. И в этой отсрочке наверняка немалую роль сыграло то, что удалось сделать их спецгруппе. А три месяца — это немало, за это время дипломаты многого добиться успели. И если тогда, осенью, почти все европейские страны были готовы броситься вслед за США признавать независимость Косова, то теперь это сделали меньше половины членов ЕС. Конечно, не исключено, что со временем остальные тоже это все-таки сделают. Но тут уж ничего не попишешь. Сабуров вспомнил горькие слова Ската, сказанные им, когда он услышал, что албанцы провозгласили независимость: «Такая уж традиция по всему миру — политики просирают то, чего добиваются солдаты». Как говорится — ни прибавить, ни убавить. Хорошо, что хоть вторая операция, в которой Андрей участвовал в составе группы, оказалась более успешной по результатам — им удалось помешать американцам, которые хотели сорвать поставки российского оружия в одну из стран Латинской Америки. Ради этого янки очень на многое пошли — и за все это «многое» им и пришлось заплатить. Правда, там, в Америке, остался Слава, один из членов группы, который уже успел стать Сабурову другом. Война есть война, даже если ее никто не объявлял…

— Андрей! Что с тобой такое? Ты не узнаешь меня, что ли?!

Сабуров поднял глаза — в метре от него стояла Марина, лицо у нее было удивленное и обиженное.

— Привет. — Андрей шагнул вперед. — Извини, задумался. Это тебе, — он протянул девушке букетик.

— Спасибо, — сказала она, принимая цветы. Голос ее потеплел, но все-таки нотки недовольства в нем еще слышались. — А я тут уже почти минуту стою, жду, когда ты меня заметить соизволишь. О чем это ты задумался?

— Да так… — Андрей сделал неопределенный жест. Он не любил отвечать на такие вопросы. Тем более что в данном случае ответить правдиво просто права не имел. Девушка знала, что он служит по контракту — и не более того.

— А все-таки? Имей в виду — мне обидно! И так мы с тобой всего два дня в неделю видимся, так ты меня и в эти дни не замечаешь! Так что я жду объяснений!

Андрей улыбнулся — вот чем ему Маринка нравилась, так это чувством юмора. И тем, что не держала чувства в себе — говорила откровенно, но с улыбкой. Скажи она те же самые слова с надутым видом или даже просто с серьезным, и отвечать не захотелось бы. А так — хоть откровенно рассказать все он и не может, но по крайней мере есть стимул придумать что-нибудь убедительное. Он обаятельно улыбнулся и стал врать — что думал о том, как чудесно они сегодня проведут день, — такое любая девушка рада услышать куда больше, чем правду. В общем, и себе настроение не испортил, и девушку не обидел. А обижать Маринку Андрей не хотел — хорошая девчонка, повезло ему с ней.

Они познакомились около двух месяцев назад. Как раз с этого времени у Андрея снизились нагрузки на базе. Изматывающие тренировки, после которых не хотелось ничего, кроме как до кровати добраться, прекратились. Нет, разумеется, он продолжал тренироваться, но уже не по шестнадцать часов в сутки и не по семь дней в неделю. Видимо, инструкторы решили, что некоторого более-менее приличного уровня он уже достиг, а дальнейшего совершенствования навыков лучше добиваться, несколько сбавив нагрузки — а то ведь и надорваться можно. Так что на каждые выходные Сабуров стал уезжать с базы домой — благо, недалеко было. И обнаружил, что делать дома нечего — не пиво же пить у телевизора, слишком у него для этого характер активный. В это же время он почувствовал, что любовь к Светке, не дождавшейся его из армии, изрядно поостыла, пеплом подернулась. Он был этому рад. Конечно, если подумать, то она и не должна была его ждать. Она же ничего не обещала, предложений его не принимала. Но все-таки значили же что-то те почти два года, которые он за ней ухаживал? В общем, так или иначе, то, что все кончилось, теперь его скорее радовало, чем огорчало. И он решил найти себе девушку, благо, проблем с этим у него никогда не было — до Светки. Сходил на пару дискотек и закадрил Маринку. С ней было пока все хорошо — единственное, что ей не нравилось, это то, что виделись они исключительно по выходным. Но Андрею пока удавалось компенсировать отсутствие в будни романтичностью и щедростью по выходным. Тем более что девчонка оказалась неглупая и, чуть поразмыслив, согласилась, что на неделе все равно нормальные люди работают и видятся в лучшем случае вечером пару часов, когда уже устали. Так что в чем-то и лучше вовсе эти дни не видеться — соскучиться больше успеваешь, что для отношений полезно.

— А что это за цветочки? — спросила девушка, нарушив ход мыслей Сабурова.

— Угадай!

— Ну… Не знаю. Никогда таких не видела.

«А ведь права была бабка, — подумал Сабуров. — Розы — это банальность. А за такой эксклюзив триста рублей и правда недорого».

— Подснежники, — сказал он. — Сам собирал.

— Ух, ты! Правда?! А где?

— В лесу. Специально ради тебя ездил. — Андрей, конечно, помнил, что врать нехорошо, но, с другой стороны, был уверен, что в такой ситуации, чтобы сделать девушке приятно, можно.

— Спасибо! — Маринка просто расцвела. — Ирка обзавидуется. Ей Денис максимум раз в месяц какую-нибудь розочку подарит.

— Какая Ирка?

— А, я же тебе еще не сказала. Ты не против, если сегодня с нами моя подруга поужинает и ее парень?

«Понятно, — подумал Андрей. — Меня будут показывать. Ну, почему бы и нет?»

— Почему бы и нет. Кстати, а куда пойдем-то? Я хотел тебя в «Робин» сводить, но раз ты с подругой договорилась, у вас, наверное, и место уже назначено.

— Да. Тут неподалеку есть итальянский ресторанчик… — она словно запнулась.

— Ну, ресторанчик так ресторанчик, — спокойно сказал Андрей.

— Ты как, нормально?

— В каком смысле?

— Ну, с деньгами.

Тут до Андрея дошло. До сих пор они с Мариной ходили по заведениям, которые представляли собой нечто среднее между кафе и рестораном, причем ближе к кафе. Такие закусочные для так называемого среднего класса. То есть пообедать или поужинать вдвоем там можно было тысячи за две, ни в чем себя особенно не ограничивая. Сегодня, для демонстрации кавалера, видимо, было выбрано что-то классом повыше. Чтобы перед подругой в грязь лицом не ударить. Такого рода вещей Андрей не любил — ну что это за ерунда, делать из совместного ужина какое-то состязание, кто круче? Это же не удовольствие получается, а одна нервотрепка. И ладно бы еще выяснение, кто круче, шло по какому-нибудь нормальному критерию — а тратить деньги напоказ — это не крутость, а идиотизм. Если так важно выяснить, кто богаче, можно проще поступить — вывернули карманы да посчитали. Или справку о доходах предъявили. И быстро, и деньги не истратили зря, и совершенно однозначный результат. Но, разумеется, никакой надежды убедить в своей правоте Марину у Андрея не было. Поэтому приходилось идти традиционным путем. Благо, с деньгами у него был полный порядок. Плюс к тому, что он получал по контракту, из каждой поездки он привозил довольно приличную сумму — фактически военные трофеи. Кстати, когда он попытался поступить так первый раз, Скат ужасно возмутился — но Андрею удалось переубедить командира.

— С деньгами полный порядок, — сказал он вслух. — Ну, что, пошли?

— Пошли, — улыбнулась Марина.