Черновик. Но это неточно

Александр ПИС

Первое произведение в соавторстве А. ПИСа и М. Горского, вобравшее в себя опыт и видение разных поколений, удивительный калейдоскоп жизни, воплощенный в одном герое. Загадочный и интригующий, главный герой ведет нас лабиринтами своих дорог и размышлений. Иногда мы идем за ним по облакам, иногда заглядываем в закрытые женские будуары. Книга-откровение, честная, живая, погружает нас в мир будто бы знакомого нам современника и раскрывает с неожиданной стороны мотивы его поступков.Н. В. Новосадова

Перемены

Мне определенно нужны перемены. Перемены… Само слово несет в себе изменение, новизну. В силу человеческой природы оно должно пробуждать во мне любопытство, интерес, будоражить воображение. Где моя тяга ко всему новому, что заложена во мне на генетическом уровне? Перемены должны быть, как минимум, подтверждением постоянного развития, знаком самой жизни, поступательного движения, движения вперед, естественного хода эволюции, в конце концов, ведь ничего не стоит на месте и всегда что-то происходит. Да, перемены должны пробуждать интерес, или не должны? Как же мне убедить себя в их необходимости!

Жизнь, может, всего лишь трансформация, а вечность в этой системе координат — непрерывность процесса, то есть вечность перемен, и что не изменяет себя — истирается, рассыпается и уходит в небытие. Как пылинка на моей обуви — возможно, когда-то она была чьей-то ресничкой, через которую открывался вид на весь мир, но потом перестала ей быть, не смогла измениться и рассыпалась.

Я глупец, если надеюсь, что упрямством удержу изменения вокруг себя, а сам могу себе позволить оставаться тем же неподатливым кременьком у дороги. Я читал в умных книжках: что способно трансформировать себя — тянется, борется, преодолевает: деревья растут, борясь с гравитацией Земли, Земля крутится в борьбе с центробежной и центростремительной силой, в попытках балансирования на грани жизни и смерти, а когда резерв будет исчерпан — все переродится в другую форму, возможно, в другое сознание. Так что перемены точно вечны — неровно лишь мое к ним отношение.

После подобных мыслей мне захотелось узнать — а как по-другому ощутить трансформацию, когда ты всего лишь человек со своей скоротечной жизнью и своим житейским опытом! Я спрашивал у людей, способных ответить мне на такие вопросы и не покрутить пальцем у виска: «Как ощутить трансформацию, как понять, что перемены уже произошли?» Мне удалось подсобрать несколько вариантов, в которых я не нашел противоречия:

Пока ты ощущаешь жажду — ты жив. Пока ты стремишься — ты жив. Пока сомневаешься — ты жив. Проходит время, и новое не пугает тебя: ты трансформировал знание. Проходит тренировка: и мышца прокачалась, трансформировалась. Однако пора отдохновения скоротечна: тебе снова нужно ощущение нехватки чего-то, чтобы почувствовать, что ты жив, чтобы расшевелиться и трансформироваться.

Некоторые перемены я помню, как четкую линию, а некоторые больше похож на трансформацию — постепенную и неизбежную.

*

Я, должно быть, еще помню, что такое ощущать себя мальчишкой, когда кажется, что в твоих руках сдвинуть землю с опор, а мир изменить под себя. Я вырос в такой среде, мы все были такими. Мы играли в «войнушку» и снежки, мастерили дома на деревьях и непременно что-то делили. Мы делили ресурсы от родителей — всякие ластики, брелоки и прочую важную мелочь нашего товарооборота, мы дрались за найденные на дороге камни и обломки металлов, мы делили территорию, по которой могли бы ходить, не оглядываясь.

Во мне и сейчас бунтует мой мальчишка, только теперь я направляю энергию более размеренно. Наверно, это и есть трансформация…

Я помню, как ушел из отчего дома. Вроде бы жизненный момент, многие его проходят, и нужно было быть к нему готовым, но почему-то дался он мне с надломом. До сих пор я чувствую натяжение некоторых жил, как от глубокой раны, которая старается зарубцеваться.

Я всегда чтил порядки своей семьи, ведь мне их всегда объясняли, я видел, как они удерживали нашу семью вместе.

И все же в какой-то период времени я ушел от этих правил. Я до сих пор не понимаю, как это произошло… какие-то обиды с моей стороны, неаккуратные слова, указание на дверь моим отцом. И вот я уже в другом городе. В другой системе. Без понимания своего места в этом мире. Без перспектив в будущее. Я и мои вечные мысли о прекрасном…

Я сам перерезал веревку и ушел, либо уже в тот момент во мне были перемены, которые я не смог удержать в привычном для себя окружении. В любом случае, перемены были неизбежны — в отличие от моего неоднозначного к ним отношения. Отец выпроводил меня без лишних слов, а мама все же сунула мне сверток с едой и наличностью на первое время.

Я не начинал жизнь с нуля. У меня было образование, свой круг знакомых и какие-то пристрастия. Я точно не знал, куда ухожу, но точно не собирался пропасть. Я предпочел плыть по течению и осматриваться по сторонам, не пропуская замечательные виды, окружающие меня всю мою жизнь. Я шел в солнечную перспективу и радовался каждому дню. Я жил сполна, пусть и не до конца понимая, чего лишаюсь или чем рискую. Я жил, как растет трава, я мечтал и не мог жить иначе.

Я перебивался ночлегами у друзей, снимал у них площадь или просто закупал продукты на время своего пребывания у них. Обожал проводить ночи у подруг. И никогда не упускал случая обзавестись новыми знакомыми из круга незнакомок…

Моя профессия затянула меня вместе с коллективом, их привычками и ритмом времени вокруг: я начал забывать, что такое быть предоставленным самому себе — кто-то постоянно скрашивал мой досуг. И так пролетела моя молодость. Прекрасный водоворот надежд, ощущения нужности, неиссякаемая энергия ночи напролет…

Ощущение молодости не ушло до сих пор. В отличие от печати мудрости на моем лбу: глаза могли быть лукавыми, взгляд сколь угодно масляным, а вот морщины выдавали, чем оборачивался мой опыт для меня. Я стал сухофруктом, который помнит еще, что такое сок жизни.

Из головы не выходят разные научные цитаты по типу: «В наборе заложенных в нас базовых инстинктов, среди основных, наряду с продолжением рода, стоит инстинкт самосохранения». Вряд ли я ошибусь, если предположу, что он находится даже не в одном ряду с основными инстинктами, а стоит особняком. Он основан на опыте предков и нелегко слезть с этой иглы — ведь сохранение привычного подпитано чувством безопасности: безопасно то, что проверено на опыте, привычно, и позволяет жить, как жилось раньше. Однако через какое-то время все некогда новое устаревает и уходит в небытие. Не исчезает только страх перед новым.

Мне кажется, что много необдуманного я совершил именно, следуя за этим своим базовым инстинктом. Каждый раз, когда бежишь, закрывая глаза, уповаешь на него — куда он приведет. Так инстинкт также слеп, как и твое малодушное сердце, неспособное открываться к переменам больше привычного…