Почти Получилось Vol.1

Александр Медведев, 2022

Почти Получилось Vol.1 – это первая часть романа-дилогии про учебу в магистратуре Университета города Тарту, куда главный герой – парень из российской провинции Саша – поступает в надежде изменить свою жизнь. Содержит нецензурную брань.

Глава 1

Я открыл глаза из-за непривычного ощущения статики. Последние пару часов наш автобус плавно и безостановочно двигался с севера на юг по эстонской автомагистрали. Теперь же, оказавшись в городе, он терпеливо ожидал зеленого сигнала светофора. Я отодвинул рукой занавеску и посмотрел в окно. Там я не увидел ничего необычного: элементами пейзажа выступали деревья, дороги и всевозможные здания. Людей на улице практически не было. Но это не вызвало у меня никаких подозрений, ведь в этот момент в этой точке пространства мы все проживали раннюю фазу субботы. Это было 25 августа, 7.29 утра.

Через десять минут я достал свой чемодан из багажного отсека и посмотрел, как мой автобус покидает автостанцию города Тарту, оставляя меня одного в совершенно незнакомом мне месте. Я недолго посмотрел по сторонам, а затем зашел в автовокзальное здание. Там я положил свои вещи на металлические кресла, достал из кармана смартфон марки Мейзу и подключился к бесплатному Wi-Fi соединению. Я зашел в Google-Карты и ввел нужный мне адрес — это был адрес одного из общежитий Тартуского Университета. До общежития, согласно приложению, я легко мог добраться пешком, потратив на путь каких-то 28 минут. Я снова поместил на спину тяжелый рюкзак, потом взял ручку чемодана и выдвинулся в нужном мне направлении.

Первые 200 или 300 шагов я с интересом изучал окружающее пространство. А затем почему-то переключил внимание на мысли о прошлом. Я стал вспоминать, как и почему я оказался здесь, в эстонском городе Тарту. Появиться на свет меня угораздило в провинциальном городе в северо-западной части России. Там я сначала окончил школу, а после и педагогический ВУЗ. Диплом учителя географии привел меня в местный Институт Изучения Испорченности Биосферы. Туда меня взяли на должность младшего научного сотрудника, присовокупив к лаборатории, изучающей содержание тяжелых металлов в почве, воде и донных осадках. За первые три года в моей карьере и жизни не произошло ничего примечательного.

А вот 2017 стал для меня годом судьбоносных событий. В самом его начале, в январе, я побывал на двухнедельном научном семинаре в Норвежской Арктике. Эта поездка основательно воспалила мою потребность в эстетике, а заодно заметно усилила карьерные амбиции. По возвращении домой я направил значительную часть своей энергии на совершенствование английского языка, чтобы ближе к лету сдать международный экзамен и подать документы в какой-нибудь европейский университет. Летом я сдал IELTS, а осенью, чтобы отпраздновать это, отправился в двухнедельный отпуск на тайский остров Самуи.

Когда я вернулся оттуда в Россию, у меня не прошло ни одного дня без мыслей о тропической жизни. В итоге мне удалось договориться с директором моего Института на удаленку, и в декабре я прилетел на Самуи снова. На этот раз на острове я провел три с половиной месяца, а перед самым отбытием в Россию подал документы на англоязычную магистерскую программу по геоинформатике в Университет города Тарту. В конце апреля, когда в моей провинции почти полностью исчезли последние признаки слякоти, я узнал, что получил бесплатное место и ежемесячную стипендию 350 евро на первый год обучения.

В июне я решил все бытовые вопросы: я забронировал комнату в общежитии Тартуского Университета, а также подал документы на визу. Весь июль я провел в приятном предвкушении скорого переезда из России в Европу. А в начале августа мне позвонили с неизвестного номера.

— Да, — я ответил.

— Это Александр? — спросил мужской голос.

— Да.

— Это Федеральная Служба Безопасности. Я бы хотел с вами поговорить. Сегодня получится встретиться?

— А по какому вопросу?

— Это не телефонный разговор…

В моем теле возник неприятный трепет. Я быстро прокрутил в голове все возможные причины интереса ко мне со стороны ФСБ, но так и не смог их обнаружить. Я подумал, что это, скорее всего, какая-то процедура стандартной проверки по поводу моего отбытия за рубеж. Я решил, что, поскольку я ни в чем не виновен, опасаться мне нечего.

— Давайте встретимся в три часа возле стоматологии внизу Ленина!? — предложил я.

— Это которая частная?

–Да.

— Договорились. Я припаркуюсь там где-нибудь рядом и буду ждать вас в машине — черный Ниссан Кашкай, номер 792.

Мужчина положил трубку.

К стоматологии я пришел без пяти три. Ниссан Кашкай с водителем внутри стоял аккурат напротив входа. Я подошел к правой задней двери и попытался открыть ее — дверь была заперта. Через мгновение я услышал характерный звук разблокировки замка. После этого я повторил попытку проникнуть в салон. На этот раз у меня все получилось. Я сел на заднее сидение и посмотрел на человека, сидевшего за рулем. Сначала его взор был направлен куда-то вперед, но через несколько секунд человек повернулся ко мне. На вид он был немногим старше меня, лет на пять или семь. В чертах его лица не было ничего примечательного. Он улыбнулся и протянул мне руку.

— Михаил, — представился он.

Я вяло сжал его ладонь и легонько потряс ее.

— Давай сразу на ты перейдем?! — предложил Михаил.

— Давай.

— С какой целью ты едешь в Эстонию?

— Учиться. Я на магистерскую программу в Тарту Университет поступил.

— А почему ты решил именно туда поступать?

— Концепция программы понравилась, — ответил я и подумал, какое вообще ему до этого дело.

— А чем понравилась? — задал еще один вопрос Михаил. В этот момент я почувствовал, что происходящее мне совершенно не нравится.

— Тем, что это интересный микс из географии и информатики, — объяснил я ему. — А могу я узнать, почему вы спрашиваете меня об этом? — На ты перейти у меня так и не вышло.

Михаил опустил глаза вниз и посмотрел куда-то в сторону автомобильного пола, а спустя пару секунд снова перевел взгляд на меня. При этом он продолжил молчать. Я решил, что у этого молчания может быть две причины: либо Михаил выдерживает драматическую паузу, либо он реально забыл то, что хотел мне сказать.

— Только это… — губы моего собеседника снова зашевелились. — Давай этот разговор останется между нами!?

Теперь молчал уже я. Михаил через секунду продолжил:

— Ты же в Академии Наук несколько лет проработал… И поэтому есть вероятность… Она небольшая, но все-таки есть. Короче, с тобой там, в Эстонии, кто-то может попытаться выйти на связь… завязать отношения, знаешь, такие как бы приятельские… А потом начать аккуратно, через вопросы разного рода выведывать различную информацию о том, над чем ты в своем Институте работал. И если такое случится, нам бы хотелось об этом узнать. Так что, будем сотрудничать?

Я опешил. Услышанное показалось мне ересью.

— А в чем это сотрудничество заключается? — поспешил уточнить я.

— В том, чтобы сообщать нам про подобные случаи.

— Но если ничего подобного не происходит, то мы с вами не беспокоим друг друга, ведь так!? — я опять уточнил.

— Да, это так.

— Хорошо, такие условия мне подходят, — сказал я Михаилу с иронией.

— Только еще раз: давай этот разговор останется между нами!?

— Хорошо, — пообещал я ему, зная, что обещание я не сдержу.

На этом мы попрощались, и я покинул салон.

В следующие три дня я поведал о встрече с ФСБшником большинству своих друзей, а также паре институтских коллег. Маму этой информацией я решил не тревожить. Я был на 100 процентов уверен, что мои отношения с ФСБ закончились в тот самый момент, когда я вышел на улицу и закрыл за собой заднюю дверь Ниссана Кашкая. Ни звонить, ни писать Михаилу я не собирался ни при каких обстоятельствах. Наличие подобных людей в моей жизни было мне совсем ни к чему.

Однако примерно через неделю мне снова позвонили с еще одного неизвестного номера. Без задней мысли я ответил на этот звонок.

— Да?

— Александр? — спросил меня мужской голос.

— Да.

— Меня Андрей зовут. Я коллега Михаила. Завтра вам удобно подойти ко мне в кабинет, чтобы мы закончили то, что начали неделю назад.

— Так мы с Михаилом тогда вроде как все и закончили…

— Нет, это не совсем так… Вы не переживайте, это просто формальность. В четыре часа вас устроит?

Я почувствовал, как мое тело стало вибрировать на частотах тревоги и злости. Но все же я согласился на встречу. Я решил, что завтра по-человечески объясню Андрею, что просто отправляюсь в Европу учиться. Безо всяких там злобных намерений, а тем более планов. И что ему и его коллегам нет смысла меня беспокоить.

Я подошел к зданию ФСБ ровно в четыре. На крыльце меня ждал Андрей. Это был невысокий, немного пухлый мужчина лет 32-х. В левой руке он держал стопку из пяти или шести чистых листов А4. Правую руку он дружественно протянул мне, как только я оказался рядом. Затем Андрей предложил мне проследовать вместе с ним в его кабинет.

Сначала мы пробрались через турникеты, которые при помощи кнопки распахнул для нас дежурный на входе. А потом мы повернули направо и прошли 10 или 15 метров по узкому темному коридору. В самом конце коридора я обнаружил приоткрытую дверь. Как только мы вошли в нее, я понял, что это не кабинет, а какая-то переговорная. Во-первых, помещение было пугающе тесным. А во-вторых, я не увидел там ничего, кроме небольшого стола и расставленных с двух сторон стульев. В комнате не было ни картин, ни цветов, не говоря уже о разных предметах канцелярского быта. Я расположился на стуле и посмотрел на Андрея. Он закрыл дверь и зачем-то вставил в замочную скважину ключ и повернул его вправо два раза. После этого он уселся на другой стул — напротив меня.

— Ну, — приветливо начал Андрей. — Ты же знаешь, зачем я предложил тебе встретиться?!

— Если честно, не очень.

— Хорошо, тогда я сейчас поясню.

Он молча достал из нагрудного кармана рубашки платок, и начал вытирать им вытер им свой лоб. Я решил не ждать, пока Андрей произнесет первое после паузы слово; вместо этого я сказал ему довольно уверенным голосом:

— Если честно, мне не совсем приятно такое пристальное внимание со стороны ФСБ. Ведь я ничем не заслужил его, как мне кажется…

— Конечно, ты ничего плохого не сделал! — Андрей добродушно улыбнулся. — Мы просто хотим обезопасить тебя, а заодно и Россию. Ты, уверен, слышал про организацию НАТО. И, наверно, ты знаешь, что Эстония входит в ее состав…

— Ну и что?

— А то, что эту организацию, к сожалению, не совсем устраивает политика нашей страны… И поэтому есть вероятность, что кто-нибудь попытается получить от тебя информацию…

— Да какую информацию они могут от меня получить? — я чуть прибавил громкости голосу. Андрей молча опустил глаза вниз, лоб его сморщился. Мне показалось, что он вспоминает какую-то особою фразу. Я не ошибся. Через пару секунд он сказал:

— Ну согласись, если бы ты всю жизнь проработал продавцом в магазине — это одно… А так ты несколько лет в Академии Наук проработал — ученым! А значит, ты знаешь больше обычного жителя.

— Не соглашусь, — я ответил. — Мои «особые» знания — это знания о содержании тяжелых металлов в озерах нашего города. И информацию эту мы вместе с нашей командой публиковали в научных статьях… У меня никогда не было доступа ни к какого рода секретности! Вы можете это проверить…

— Ну вот, — на лице Андрея снова появилась улыбка. — В который раз убеждаюсь, что люди воспринимают ФСБ, как что-то страшное и сугубо карательное… Сейчас же не 30-е годы… Мы тебя ни в чем не подозреваем, просто хотелось бы, чтобы ты изредка… один раз в три месяца, или даже в полгода, сообщал нам, как у тебя дела и как там у тебя обстановка. Ты, кстати, никому не рассказал о том, что мы с тобой вышли на связь?

В этот момент мне стало по-настоящему страшно; вся моя смелость куда-то исчезла. В голове появилась мысль, что если я сейчас признаюсь ему в том, что все мое окружение в курсе… меня либо надолго задержат в здании для вправки мозгов, либо же вовсе лишат права на выезд. Поэтому я соврал.

— Нет, — произнес я не очень уверенно.

— Ну и правильно. Информация эта секретная. И маме, кстати, тоже ничего говорить не нужно. Она переживать начнет, волноваться… На пустом месте… Ведь причин для переживаний здесь нет.

На какое-то время Андрей замолчал. Я тоже не позволял своим мыслям выйти наружу. Вскоре Андрей возобновил разговор:

— А когда ты планируешь возвращаться в Россию?

— Не знаю. Скорее всего, через два года… летом.

— Лето… две тысячи… двадцать… — Андрей сделал запись на одном из листов А4. Это было единственное, что он написал. Далее он поднял глаза и, посмотрев на меня, спросил с утверждением: «Ты, наверно, к тому времени и английский хорошо будешь знать!?»

— Наверно, — я ответил. В этот момент мне захотелось уйти прочь из этого кабинета.

— Ладно, — сказал наконец Андрей. — Думаю, мы на этом закончим.

Я очень обрадовался этим словам. Но через пару секунд я услышал:

— Осталась одна формальность, — Андрей протянул мне листочек бумаги. — Напиши расписку о неразглашении тайны.

— Нет, — произнес я тихо, не отрывая взгляд от листка.

— Ты не бойся! Как я и сказал — это всего лишь формальность. Для спокойствия моего начальника, так сказать.

Глубокоинтуитивно я понимал, что ни при каких обстоятельствах я не должен ничего подписывать в стенах этого здания. К тому же, я ни с кем не собирался сотрудничать. Несмотря на то, что внутри меня в достаточной мере присутствовал страх, я снова ответил Андрею отказом.

— Ладно, — он разочаровано посмотрел на меня. — Вижу, человек ты хороший. Поэтому можем обойтись без расписки.

Как только он договорил это предложение, я резко встал с места и направился к двери, закрытой на ключ.

— Ну, если тебе о чем-нибудь захочется сообщить, то напиши в каком-нибудь мессенджере мне или же Михаилу…

— Хорошо, — сказал я, поворачивая ключ в замке. Дверь вскоре открылась.

— Знаешь, — снова обратился ко мне Андрей. — Если ты нам поможешь, то и мы тебе тоже сможем помочь…

— Как например?

— Как-как… деньгами…

— Спасибо, не надо, — ответил я и тут же вышел за дверь. Оказавшись в коридоре, я поспешно направился в сторону главного выхода. Я опасался, что дежурный на входе уже получил приказ не выпускать меня. Но пожилой мужчина молча нажал на кнопку и я миновал турникет. Оказавшись на улице, я без промедления зашагал прочь от этого места.