О любви совершенной и странной. Записки естествоиспытателя

Александр Краснокутский

Мой друг Евгений Поляков умер на обратной стороне Луны 5 января 2011 года. Большинство из нас выбирает Солнце, но Евгений предпочёл Луну. Странный выбор. Из всех известных мне «людей Слова» Луну выбрал только он.Сразу замечу, что время и конечная точка перехода – не самая популярная среди нас тема. Это личный выбор; дело вкуса или цели. Кроме того, особые обстоятельства и деликатный характер такого решения понуждают к лаконичности в объяснениях. Но Луна! Пожалуй, самый неожиданный вариант из возможных.Мне захотелось вспомнить всё по порядку или как придётся; нельзя загадывать, если речь пойдёт о великих тайнах.

1982, ДЕКАБРЬ

Тренировки не проходят бесследно. Мой детский опыт самосборки после обмороков не был потерян сознанием. Сложность заключалась в том, что зрение, вынесенное далеко вовне, никак не могло зацепиться за что-то определённое, существовал только яркий, чисто белый свет. Я долго искал себя в мерцающем сиянии и наконец понял: у меня нет век и ресниц; может быть, вообще нет ничего плотского, поэтому я не могу отделить себя от света. Свет — это и есть я и одновременно всё, что существует. Некоторое время такое открытие доставляло мне острое наслаждение. До момента, когда внутри света появился звук. Он не был объёмным, таким, как заполнявший всё пространство свет. Звук имел источник. Это меня встревожило. Я воспринимал себя вездесущим — внутри и снаружи не существовало, но звук присутствовал как бы сам по себе. Однако где находится то, что «не я», было непонятно.

Зацепившись за звук, похожий на всхлипывание или тихий плач, я довольно быстро различил неясный контур существа. Это был ангел. У ангела были светящиеся волосы, несколько отличавшиеся по оттенку от всего вокруг, и более белое, чем общий фон, тело; как мне показалось, тело было ярче лица и светящегося вокруг головы нимба. Ангел плакал.

Это открытие повлекло и другие изменения в моём самоощущении. Вначале я был просто мыслящим светом, но вдруг ощутил одиноко висящий внутри распухший язык. Стало ясно, что для общения с ангелом я должен воспользоваться именно им. Первые усилия не дали результата, воздух беззвучно обтекал язык. Потом, выдавив два полусвиста и стон, я наконец спросил: «Почему ты плачешь?» Удивительно, но ангел разобрал мой едва различимый шёпот. Он ответил: «Я не могу попасть!» Почему-то я сразу понял, что речь идёт о рае; видимо, мы находились в каком-то промежуточном состоянии, название которого я знал, но никак не мог вспомнить. Собрав остаток сил, я всё же просипел: «Куда ты не можешь попасть?» Ангел всхлипнул и ответил: «В вену. Я не могу найти вену на твоей руке».

То, что произошло дальше, было озарением. В пять секунд моё сознание ликвидировало беспредельность сияющего белого, превратив свет в покрытые белым кафелем стены; ещё остались несколько ламп крупного медицинского светильника. Ангел превратился в молоденькую медсестру в ослепительно белом халате и в шапочке, из-под которой выбивались светлые локоны.

Через час я узнал, что три недели пролежал в коме в госпитале на военно-морской базе Камрань. К моменту выхода из комы я весил сорок четыре килограмма, имел обширное поражение внутренних органов; несколько пунктов диагноза считались несовместимыми с жизнью.

Так из беспредельного, незамутнённого, мыслящего света я снова стал человеком. Но каким? Китайцы говорят: «Трудно жить в эпоху перемен». Интересно, относится ли это к переменам внутри человека?