Снежная роза Адельхейма

Александра Каспари (2024)

Юная Хетти Хадсон неожиданно узнаёт о довлеющем над ней проклятии — если она не найдёт истинную любовь до дня своего совершеннолетия, всё закончится очень печально. Где же найти эту любовь, если девушка заперта в стенах женского пансиона на краю земли, а восемнадцать ей исполнится через неделю? Выход один — бежать как можно скорее! Но по окрестным лесам бродит вьюжный великан, заметает снегом тропы, навевает бурю, сулит затяжную зиму. Знающие люди говорят, если его не победить, в Зелёных Землях никогда не наступит весна. Волей судьбы Хетти оказывается в гуще событий, но кто спасёт её саму? Книга относится к циклу «Зелёные Земли» и связана с «Целитель(ницей) на факультете легионеров» одним миром и отдельными героями, сюжет полностью самостоятельный.

Глава 5. Замок у озера, или Планы пора менять

Путь наш пролегал через заснеженный лес. Дорогу замело, идти было трудно. Мы не прошли и мили, как совершенно выбились из сил. Снег сыпал прямо в лицо, попадал за воротник, стекал противными ручейками по спине. Свитер намок и неприятно лип к телу. Внутрь ботинок набился снег, носки промокли, а пальцев ног и вовсе не чувствовалось.

Где-то вдалеке протяжно завыл волк. Очевидно, голодный и злой. Не знаю, что почувствовала Тилли, а у меня мурашки пошли по коже и похолодело в животе. И, не сговариваясь, мы припустили быстрее.

Но с каждым шагом становилось всё труднее идти. Снегопад усилился, на расстоянии вытянутой руки практически ничего нельзя было разглядеть. Дорога сузилась, мы запетляли между деревьями. Вскоре я поняла: мы сбились с пути. В какую сторону идти, я не знала. По небу не сориентируешься — ни одной звезды не видать. Наши следы тут же заметало снегом, поэтому не могло быть и речи о том, чтобы вернуться по следам и отыскать потерянную дорогу. Но мы держались, понимая, что, стоит одной из нас запаниковать, пиши пропало. Только негромко переговаривались друг с дружкой, чтобы не потеряться в снежной кутерьме окончательно.

— Ничего, Литлчестер уже не за горами, — раздавался бодрый голосок Тилли, — а там горячий чай и свежие булочки!

— Я закажу чай с брусникой, — едва шевелила замёрзшими губами я. — Обожаю чай с брусникой.

Мы шли наугад, веря, что куда-нибудь да выйдем. О том, что мы можем сильно промахнуться и не дойти до Литлчестера, не хотелось думать вовсе.

— Если верить моим расчётам, до Литлчестера осталось всего ничего, — говорила Тильда. — Чай — это хорошо, но я, пожалуй, попрошу горячего шоколада. Когда я гощу у своей полоумной тётки, кухарка всегда готовит мне горячий шоколад. А ты любишь горячий шоколад, Хетти?

— Знаешь, я бы сейчас не отказалась от глинтвейна, — ответила я. — В книге, которую я прочла на прошлых зимних каникулах, герои пили глинтвейн, и он им понравился. Там, кстати, и рецепт прилагался. Правда, его готовят на основе вина. Добавляют корицу, гвоздику, цедру апельсина и другие пряности по вкусу.

Я говорила и говорила, и это немного успокаивало меня, несмотря на то, что противные снежинки залетали и в рот, и в нос. Я пыталась смахнуть их, но рукавицы совсем заледенели.

— Я никогда не пробовала вина, — продолжала я. — Дядя и тётя не разрешали мне. А ты, Тилли?

Подруга не отвечала.

— Тилли?!

Я оглянулась и не увидела её. Паника колючим комком подкатила к горлу.

— Тилли! Отзовись! Пожалуйста!

Но в ответ — лишь завывание ветра да скрип потревоженных бурей ветвей.

Как вдруг впереди сквозь снегопад замаячил чёрный силуэт.

— Тилли! — обрадовалась я и поспешила навстречу.

Внезапно передо мной возникла клыкастая волчья морда. Я закричала и отпрянула. Неужели пророчество сбудется раньше времени?!

Но волк, жалобно повизгивая, пробежал мимо, не заинтересовавшись добычей. Неужели его самого что-то напугало? Но что?

Меня же больше страшило отсутствие Тилли, чем стая волков или разбуженный бурей медведь. Я кружила по лесу и звала подругу, пока совсем не потеряла голос. Тогда я без сил повалилась в сугроб и заплакала. Это я во всём виновата! Поверила в какое-то дурацкое пророчество, потянула за собой подругу! Нужно было остаться в Адельхейме. Мисс Норридж не убийца, она бы обязательно выпустила меня если не к завтраку, как обычно это делала, так к ужину. И в канун Новогодья мы бы сидели с девочками у праздничной ёлки, рассказывали бы легенды о непорочной деве и храбром королевиче Этельберте. Играли бы в три секрета. Прислушивались к непогоде за окнами, делились самыми сокровенными мечтами и загадывали желания. А утром вышли бы поиграть в снежки. Слепили бы снеговика. Помогли бы старику Райдеру расчистить дорожки в парке. А потом сели бы с мисс Норридж и мисс Эббот пить чай с имбирным печеньем, которое бы испекли сами… Бедная, бедная Тилли!

Неподалёку послышалось рычание. Свирепое, голодное, ищущее жертву. На волчье вроде бы не похоже.

Метель немного утихла и за стволами деревьев показалась длинная белесая тень, будто сотканная из миллиардов снежинок, с мутными желтоватыми глазами и чёрным провалом рта. В природе таких существ нет. У меня галлюцинации. Я замерзаю…

Действительно, галлюцинации. Чудовище исчезло, стоило мне как следует поморгать.

С трудом поднявшись на ноги, я побрела дальше, то и дело окликая подругу по имени. Как нарочно, буря усилилась, ветер обрушивал на голову целые вёдра снега. Казалось, все боги Зелёных Земель ополчились против меня и испытывают на прочность. Силы уплывали с каждой минутой, и, когда я зацепилась носком ботинка за какой-то корешок и, не удержавшись, упала в сугроб, у меня не нашлось сил подняться. Потянуло в сон. Я зевнула, глотая новую порцию снежинок, плотнее запахнула полы шубки, чтоб поменьше снега попадало за воротник, и закрыла глаза…

Под веками затрепетали разноцветные огоньки. Приглядевшись, я поняла, что это горели огни на праздничной ёлке. Превозмогая боль в ногах, я подошла ближе и застыла в радостном изумлении. Да это же наша ёлка! Наша с папой! Я помню эти чудесные стеклянные шары, в каждом из них находился заснеженный цветок, собственноручно выращенный отцом, либо игрушка — маленькая куколка, зверушка или миниатюрный замок. Я любила их все и могла часами проводить у ёлки, просто разглядывая и запечатлевая в памяти каждый лепесток, каждое кукольное личико, каждое окошко в сказочном замке.

— А это новый цветок, Хетти, — послышался родной голос и за еловой веткой я увидела отца — такого, каким помнила его всегда, в светло-коричневом костюме-тройке, румяного, с пушистыми усами и благоухающего розами.

Как же я давно не слышала его голоса, как давно не обнимала, вдыхая чудный запах роз!..

— Я назвал его в твою честь, — продолжал отец. — Он может расти прямо под снегом, никакая стужа ему не страшна.

— Как это здорово! — восхитилась я. — Спасибо, папочка! Где же он?

— Вот, смотри. Правда, красивый? Тебе нравится?

Папа повесил на веточку стеклянный шар, в котором среди падающих снежинок распускалась нежнейшая белоснежная роза.

— Необыкновенно красивый! — согласилась я.

— Когда твоя магия начнёт просыпаться, я научу тебя ухаживать за снежными розами. Это непросто, но, я уверен, ты справишься.

— Я постараюсь оправдать твоё доверие, папа.

Он обратил ко мне своё красивое лицо и заговорил:

— Мисс! Очнитесь! Только не засыпайте, прошу!

И лицо, и нарядная ёлка подёрнулись снежной дымкой. Я протянула руку к отцу, испугавшись, что он снова исчезнет, как много лет назад, но кто-то легонько потряс меня за плечо. Тёплой рукой смахнул с лица снежинки.

— Ну же, вы меня слышите?

«Слышу, папочка, слышу!» — хотела сказать я, но, не сумев разжать замёрзших губ, лишь застонала в ответ.

— Вот и хорошо. Просыпайтесь.

Голос похож на папин, такой же густой и низкий. Полный заботы и участия. Пожалуйста, я готова на всё, только бы он не смолкал!..

— Ещё минуточку, — пробормотала я. То ли про себя, то ли вслух…

И снова куда-то полетела. Только уже без светящегося туннеля. В левую щеку по-прежнему били снежинки, а вот правая, прислонившись к чему-то тёплому, начала оттаивать.

— Сейчас придём в замок — отогреетесь. Какой чай любите? С молоком или с травами? Или горячий шоколад? А ещё лучше глинтвейн. Я его сам обычно готовлю, — раздавался голос над головой. Не совсем папин… Да не папин совсем! Тогда кто же несёт меня на руках?!

Я окончательно пришла в себя и ужаснулась. Какой-то незнакомец самым непозволительным образом поднял меня на руки и несёт сквозь заснеженный лес. И неизвестно, джентльмен ли он. На всякий случай я попыталась выбраться из цепких объятий.

— Тише, мисс, не то упадёте. Успокойтесь. Ничего плохого я вам не сделаю.

Голос смутно знакомый. Причём слышала я его совсем недавно.

— Поставьте меня на ноги, прошу.

— Да уж лучше я вас сам донесу — быстрее будет, — был ответ. — И теплее, чего уж там.

— Куда это вы меня несёте? — заволновалась я. — Кто вы вообще такой? Вы не видели Тильду? Оставьте меня, мне нужно её найти!

— Тильда — это ваша подруга? — в свою очередь спросил незнакомец. — Мы её первой нашли. Годфри понёс её в замок.

— Боже! Да ответьте толком! Какой замок? Какой Годфри? Где мой саквояж? Что происходит вообще? И поставьте меня, наконец, на ноги! Я не малое дитя, сама ходить умею.

— Хорошо. Уговорили.

Он поставил меня на землю. Но ноги окоченели и совсем не слушались. Стоило мне сделать первый шаг, как я покачнулась, потеряла равновесие и упала бы, если бы меня снова не подхватили. Впрочем, я тут же узнала своего спасителя. Это тот самый молодой человек, что встретился мне на ярмарке и подарил мишку. Интересно, узнал ли меня он?

— Дьюк Мердок к вашим услугам, мисс, — представился парень.

Мне ничего больше не оставалось, как представиться в ответ:

— Генриетта Хадсон.

— Счастлив познакомиться, мисс Хадсон. Обопритесь о мою руку. Здесь недалеко.

— Что вы сами делаете в такую метель в лесу? Тоже заблудились? — поинтересовалась я, цепляясь за руку Мердока и кое-как ковыляя от сугроба к сугробу. Я чувствовала себя младенцем, который учится делать первые шаги.

— Можно сказать, ищем заблудшие души, — неопределённо ответил он.

Я задыхалась от усталости и тревоги за единственную подругу. Где она? Что с ней? Можно ли доверять этому Годфри? И потерянного саквояжа было жаль. Не вещей, но книг — папиного авторства и новую, которую я нашла в потайной библиотеке.

И как далеко до Литлчестера?

Мердок не подвёл. Стоило нам сделать с дюжину шагов, как сосны расступились и мы оказались на вершине холма. Внизу простиралось заснеженное поле. Далеко впереди сквозь пелену снега виднелись огни. Наконец-то!

— Замок барона Филби, — сказал Мердок, — отца моего лучшего друга Годфри. Куда бы вы ни держали путь, мисс, приглашаю немного отдохнуть и переждать бурю.

Как так?! Вот это покружило нас по окрестностям! Замок баронов Филби, насколько я знаю, расположен по другую сторону Литлчестера.

Ну что же, мой спаситель прав. В такую бурю нечего и думать о том, чтобы продолжать путь. Воспользуемся гостеприимством добрых хозяев, а утром спросим дорогу до города.

Мердок объяснил, что внизу простирается озеро, которое не успело толком замёрзнуть, и предложил идти в обход. Благо, цель была видна и путь оказался недолог. Даже ветер, как мне показалось, не так сильно свирепствовал у жилья, как в лесу.

Вскоре мы оказались у обитых железом ворот. Мердок толкнул калитку. Та оказалась не заперта.

— Входите, мисс Хадсон.

Мы очутились во внутреннем дворе. Здесь предусматривалось несколько свечных фонарей, да только из-за пурги особенностей архитектуры и ландшафтного дизайна было не разглядеть, но и окружавшие двор высокие старинные стены и каменные башни внушали благоговение одним своим присутствием.

Я поднялась по припорошенным снегом ступеням вслед за своим спутником и оказалась в просторном коридоре со множеством дверей. Судя по всему, меня провели через чёрный ход, но я нисколько не обиделась, наоборот, порадовалась тому, что наконец нахожусь под крышей, в тепле и уюте. В глазах до сих пор рябило от снега, ноги плохо слушались, тело сковала свинцовая усталость.

Мердок помог мне снять верхнюю одежду, избавился от своего тяжёлого полушубка и сам, и я обнаружила, что он вовсе не такой, каким показался мне в нашу первую встречу. То есть ни капельки не полный, а мускулистый — этого даже свитер не скрывал. Даже чересчур мускулистый. Я и сама как для девушки была высокой и, бывало, Маргарет дразнила меня водонапорной башней, но рядом с ним я ощущала себя необыкновенно тонкой и хрупкой, как берёзка в тени могучего дуба.

Мне подали тёплые тапочки и пуховую шаль.

— О, благодарю, мистер Мердок, — расчувствовалась я. — Вы так добры.

— Ну что вы. И, пожалуйста, давайте по-простому. Никакой я не мистер Мердок, я не старик и не важная шишка, чтобы так меня называть. Просто Дьюк, хорошо? И на «ты».

— Хорошо, — неуверенно отозвалась я и, подумав, добавила: — А я Хетти.

— Вот и здорово. Сюда, пожалуйста, — пригласил Дьюк. — В малой гостиной ты найдёшь свою подругу и прочих. Не пугайся, они добряки, каких поискать, хоть и выглядят, как начищенные монеты из королевской коллекции. Даже Уилл. Да, Уилл тут самый главный добряк.

В воздухе что-то зашелестело, издало радостный писк. Я резко обернулась и отшагнула в недоумении, не сумев и слова вымолвить. Прямо на меня летело розовое нечто. Не то котёнок, не то летучая мышь…

Розовый летун ткнулся Дьюку в руки и замурлыкал, точно настоящий кот.

— Пушок, ты решил познакомиться с Хетти? — ласково спросил Дьюк, поглаживая того за ушком.

Я не удержалась и провела рукой по подбородку — вдруг тот отвис, а я и не заметила, так удивила меня реакция Дьюка на это странное существо. Не ожидала от крупного и сильного парня таких нежностей.

— Это Пушок, — продолжал удивлять Дьюк. — Добрейшее и чрезвычайно чувствительное существо. Обычно не кусается, но за друзей готов драться насмерть.

Именно в этот момент Пушок, зевнув, продемонстрировал свои зубы — белые как снег и острые, точно отточенные клинки.

— Не хотелось бы попасть в число его врагов, — призналась я.

— Это исключено, — заявил Дьюк и я подивилась его уверенности. — Он чувствует душу каждого.

Существо, получив свою порцию ласки от Дьюка, переключилось на меня. Окинуло всю мою долговязую фигуру пронзительным взглядом голубых глаз и, по-видимому, осталось довольным, так как покинуло широкие ладони Дьюка и подлетело ко мне. С некоторым опасением, не забывая об острых зубах, я протянула руку и коснулась мягкой розовой шёрстки. Пушок потёрся головой о ладонь и замурлыкал.

— Ты ему нравишься, — констатировал Дьюк, — но я иной реакции и не ожидал.

Такая откровенность была для меня в новинку, и я постеснялась выспросить подробности. А Дьюк уже вёл меня дальше по коридору. Пушок летел рядом, споро молотя крыльями воздух и слегка помахивая шикарным хвостом.

Мы пересекли погруженный в полумрак холл, но я успела разглядеть широкую мраморную лестницу, ведущую на второй этаж, украшенный мозаикой сводчатый потолок, прекрасные картины в позолоченных рамах и хрустальные люстры. Затем последовал ещё один короткий коридор и меня ввели в просторную гостиную, обставленную богато, но со вкусом. За большим овальным столом сидела куча народу и моя дорогая Тильда в том числе. Чаепитие было в самом разгаре.

Все дружно повернули головы в мою сторону и мне стало ужасно стыдно за свой потрёпанный вид и красные от мороза руки.

Тильда бросилась мне навстречу, обняла крепко-крепко, наговорила уйму приятных слов.

Дьюк коротко представил меня друзьям и меня, наконец, усадили за стол рядом с Тильдой.

Откуда-то из глубины гостиной безмолвной тенью выступил лакей в зелёной ливрее и белых перчатках. Поставил передо мной чашку с чаем, над которой вился пар, придвинул вазочку с конфетами и тарелку с изумительно пахнувшей выпечкой. Боги, да у моей тётушки Эмили и по праздникам такого изобилия не водилось!

Преодолевая неловкость, я попробовала угощение. Сдоба буквально таяла во рту, конфеты отличались изысканным вкусом и явно стоили недёшево, а чай казался самым вкусным, самым ароматным и самым согревающим, какой только мне доводилось пробовать.

Между тем за столом возобновился разговор, видно, хозяева решили продолжить общение, чтобы меня не смущать. А я смогла как следует рассмотреть каждого из них.

Не считая меня и Тильды, за столом сидели две девушки, красивые и бойкие на вид, и трое парней, похоже, те самые, которых я повстречала на ярмарочной площади в Литлчестере. Самый старший и, по-видимому, самый главный, был одет в свитер с оленями. Рядом с ним изящная брюнетка со стильной короткой стрижкой. Я заметила у обоих одинаковые обручальные кольца, значит, муж и жена. Справа от пары расположился юноша с меланхоличным взглядом, тёмными вьющимися волосами и тонкими чертами лица, и я подумала, что он непременно должен оказаться либо художником, либо поэтом. Рядом примостилась миниатюрная шатенка в зелёном свитере. Девушка была очень похожа на поэта-художника и, как выяснилось впоследствии, они приходились друг другу братом и сестрой. И, наконец, по правую руку от меня сидел Дьюк. Ему тоже предложили чай, но он предпочитал кормить Пушка нежными рогаликами прямо с рук.

— Дьюк, пожалуйста, прекрати пичкать Пушка сдобой, — обратилась к нему брюнетка. — Я только недавно вылечила его от ожирения.

— Он не жирный, — возразил Дьюк, — просто пушистый. И вообще, он на зиму запасается подкожным жирком, ему не повредит.

— По мнению Крис, ожирением страдают все, кто весит чуть больше снежинки, — усмехнулся поэт-художник и изящным жестом заправил за ухо волнистую прядь.

— М-да, вы без меня совсем распустились, — покачал головой «главный» и его жена широко улыбнулась.

— Не обращайте на них внимания, — приветливо обратилась ко мне шатенка, когда я покончила с чаем. — Мы рады приветствовать вас в замке моего отца. Если без лишнего официоза, который я терпеть не могу, меня называют Ванессой Мюррей, а это мой младший брат Годфри. Этот чудный свитер с оленями носит Уилл Эванс — его жена Кристина, похоже, не против и, наконец, Дьюк Мердок, лучший друг Годфри, но вы с ним, конечно же, успели познакомиться, как и с Пушком. Он необыкновенно мил, не правда ли? В библиотеке у камина дремлет мой отец, он предпочитает, чтобы к нему обращались «сэр Ричард», не иначе, матушка в это время наверняка читает у себя в комнате. И где-то наверху бродят ещё два моих старших брата — Джеральд и Киран.

Из-за охватившего волнения я, к сожалению, не запомнила имён, но понадеялась на Тилли.

Возникла пауза и я подумала, что настало время рассказать о себе в ответ.

— Меня зовут Генриетта Хадсон, — напомнила я, — с моей подругой Матильдой Эшкрофт вы уже, верно, успели познакомиться.

— Очень приятно, — ответила Ванесса. — Какими судьбами оказались в нашей глуши? Заблудились?

— Вы так проницательны, — заметила Тильда, — слава богам, что ваши друзья вышли поохотиться, не то мы замёрзли бы в снегу.

— Действительно, метель разыгралась не на шутку, — поддержала брюнетка.

— Тогда добро пожаловать к нам в замок, — пригласил поэт-художник.

— Я распоряжусь, чтобы вас снабдили всем, что вы пожелаете, пожалуйста, не стесняйтесь и в случае чего обращайтесь ко мне, — продолжала смущать Ванесса. Никто и никогда, за исключением верной подруги Тильды, не проявлял по отношению ко мне столько участия и добра.

— Благодарю, — только и смогла вымолвить я.

Миниатюрная Кристина оставила своего мужа и подскочила к нам. И со словами: «Позвольте, я целительница», — взяла нас с Тильдой за руки. Закрыла глаза. И я тут же почувствовала тепло в ладони. Подобно ростку какого-то дивного растения, оно заструилось вверх по руке, обвивая её и давая побеги, и вскоре распространилось по всему организму. По коже поползли мурашки, тело пробила лёгкая дрожь и я ощутила необыкновенный прилив сил и бодрости. Сонливость как рукой сняло, руки приобрели здоровый вид, а ноги согрелись.

— Я вылечила лёгкое обморожение и убрала симптомы начинающейся простуды, — объяснила Кристина и, словно предчувствуя наши слова, добавила: — И, пожалуйста, не благодарите. Это сущий пустяк. Малость того, что я могу сделать для вас.

— И всё же позвольте выразить вам свою благодарность, — произнесла я и, дождавшись, пока иссякнет поток красноречия Тильды, продолжила: — Вы маги? Простите за вопрос, просто я прежде никогда не сталкивалась с магией. Почти не сталкивалась.

— Я — целительница, — охотно ответила девушка, — а Дьюк — боевой маг. Мы втроём, — она указала на поэта-художника, — студенты Дортмундской академии легионеров и врачевателей. Уилл, мой муж, служит в части недалеко отсюда. Вот, отпустили отметить праздник в кругу друзей.

— А вы? — спросил Уилл.

Пожалуй, он единственный из всех, кто относился к нам не то чтобы недоброжелательно, но как-то ровно, и это разительно ощущалось на общем фоне.

Мы с Тильдой не успели условиться, что будем рассказывать о себе. Коротко переглянувшись с подругой и уяснив, что всю инициативу она предоставляет мне, я, не став скрывать правду, ответила:

— Мы из Адельхейма.

И замолчала, не в силах вымолвить ни слова. Пять пар глаз, не считая Тильды и лакея, смотрели на меня с участием и любопытством. Противный комок подкатил к горлу, и я взмолилась всем богам, чтобы не поддаться эмоциям прямо здесь и сейчас.

— И мы ушли оттуда без спроса, — сказала Тильда, принимая удар на себя.

— А правду ли говорят, что с воспитанницами там обходятся не очень хорошо? — спросила Ванесса. Казалось, она подбирает слова, чтобы выразиться помягче.

Собравшись с силами, я ответила так:

— Я не знаю, что говорят об Адельхейме другие, могу сказать только то, что видела сама. Девочки подвергаются жестоким наказаниям за малейшие проступки. Маргарет лишили возможности побывать на зимней ярмарке из-за кляксы в тетрадке. Мию регулярно избивают розгами за то, что на уроке пения она не попадает в ноты. А Шарлотту заперли на ночь в холодном подвале за разбитое блюдце. В итоге она заболела и тоже не пошла на ярмарку.

— Какой ужас! — не выдержала Кристина, а Пушок возмущенно пискнул. Можно подумать, он что-то понимает!..

— А Хетти посадили под замок за то, что какие-то незнакомцы приехали в Адельхейм и выспрашивали о ней у старика истопника! — выпалила Тильда.

— Тилли! — возмущенно прошипела я, но подруга не могла остановиться.

— Хотя вины Хетти в том нет и быть не может. Она не знает, чем привлекла праздное внимание джентльменов — искренне надеюсь, то были джентльмены! И мисс Норридж сказала, что не выпустит её до дня совершеннолетия, считайте, обрекла на верную смерть. Вот мы и ушли оттуда. И молчать не станем. Пусть весь мир узнает о том, что творится в женском пансионе! Пусть полиция проведёт расследование и накажет виновных! Пусть эту тюрьму под названием Адельхейм закроют навсегда!

— Мы вам поможем! — воскликнула Ванесса. — Правда, друзья? Подымем все связи. К мнению отца в Литлчестере ещё прислушиваются. Джеральд, мой старший брат, адвокат. Он многое может сделать. Матушка тоже не останется в стороне.

— Она давно неодобрительно косится в сторону руководства Адельхейма, — поддержал её брат.

Парень в свитере с оленями хлопнул кулаком по столу, да так сильно, что я подумала, тот пойдёт трещинами. Посуда зазвенела, чай расплескался. Лакей бросился промокать лужицу салфеткой.

— Уилл! — упрекнула Кристина.

— А я вам говорил, что это плохая затея, — припечатал тот, обводя убийственным взглядом парней — Дьюка и поэта-художника. — Но я же больше не ваш командир, кто меня слушает!

— Я тебе объяснял, почему поехал туда. — Дьюк старался говорить спокойно, но чувствовалось, что он сдерживается, проявляя уважение к дамам и старшему товарищу. — И к тебе, Хетти, — он повернулся ко мне, — это не имело никакого отношения. Мы ужасно виноваты, что своим появлением навлекли на тебя беду, и рады, что тебе удалось выбраться. А касалось это одного нашего расследования. Нужно было проверить версию…

— Проверили? — продолжал хмуриться Уилл.

— Проверили.

— Не версия, а ерунда полная! Вы видите созданий хаоса там, где их нет и быть не может.

— Вашей вины в том нет, — отозвалась я, чувствуя ужасную неловкость. — Должно быть, старый Райдер что-то перепутал.

Или в Адельхейм приезжал кто-то ещё.

Но об этом я промолчала. Не хотелось бы, чтобы гостеприимные хозяева думали, будто у меня полно поклонников! Потому что это не так.

Ванесса ещё раз извинилась за то, что нам пришлось пережить по вине её друзей, и выразила надежду, что все наши треволнения останутся в прошлом.

— Но наши подруги всё ещё там, — напомнила Тильда, — и наша обязанность — помочь им оттуда выбраться, облегчить их страдания и обрести новый дом.

— И огромное вам спасибо за готовность помочь, — добавила я.

— Мы же пока ничего не сделали, — сказала Кристина, — и благодарить нас не за что. Но после всего, что вы рассказали, бездействие с нашей стороны я посчитаю преступлением.

— Я с вами, — поддержал её Дьюк и к нему присоединились все остальные, включая Уилла. Даже Пушок пискнул нечто неразборчивое.

И я посчитала это хорошим знаком — началом больших перемен в истории Адельхейма.