Долина скорби

Алан Банкер, 2020

Падение надгробий, восхождение западной звезды, восстание мертвых и смерть королевы от руки собственного сына – что объединяет все эти как будто не связанные между собой события? Ответ один – древнее, как срединное королевство, пророчество, которое вот-вот должно сбыться: мертвые восстанут, и не останется ни одного уголка в мире живых, где бы мог спрятаться человек. Пороки, безверие и междоусобицы, в которых погрязли обитатели королевства, подтачивают основы некогда великой державы, и как будто нет силы, способной предотвратить надвигающуюся катастрофу. Однако не все так безнадежно, как кажется на первый взгляд, ибо среди людей есть те, что еще не позабыли о таких достоинствах, как честь, мужество, справедливость и чувство долга. Столкнувшись с доселе невиданным врагом, уничтожающим на своем пути все живое, они встают грудью на защиту всего того, ради чего живут и умирают. Содержит нецензурную брань.

АДА

«Сомнения, что черви, съедающие плоть изнутри», — вспомнила королева Ада одно из отцовских изречений.

С тех самых пор, как она отдала первенца в жертву Хептосиду, эти слова посещали ее голову не раз. Вот и сейчас, стоя у окна, она наблюдала за городской суетой, пытаясь отвлечься от гнетущих мыслей. Впрочем, наедине с собой королева пробыла недолго, ибо вскоре после ухода Клодии раздался стук в дверь — сначала одиночный, затем два коротких и за ними настойчивый, как дождь, барабанящий по крыше дома. Обернувшись, она сделала шаг и остановилась.

— Мердо, мне не до тебя, — устало произнесла королева.

— Ваше Величество, позвольте войти! — послышался за дверью голос Мердо.

Ничего не ответив, королева вернулась к окну, зная, что он и так войдет, не дожидаясь ее согласия, и, в очередной раз оказалась права.

— Вот скажи мне, зачем охрана, если впускают всех подряд?

Не отвлекаясь от лицезрения улицы, она ощущала на спине взгляд Мердо, горячий, как песок на южном побережье Соутланда. Сопровождая как-то отца в поездке по королевству, она в первый и единственный раз преодолела Королевский тракт от начала и до конца. Оказавшись на песчаном берегу Знойного моря, ее отец простер руку к горизонту и сказал: «Вот здесь, дочь моя, заканчивается мое королевство, которым будешь править и ты». Сказав это, он повернулся к ней и добавил: «Надеюсь, мой внук будет достоин памяти Великих королей».

Это был не первый разговор о внуках, ибо принц Эрик детей не имел, как не имел и прав на престол. Одна надежда — на Аду. Однако, к большому недовольству короля Харлина его дочь всех кандидатов в мужья отвергала, ничем это не объясняя. Это обстоятельство не могло не удручать любящего отца, всем сердцем желающего внука и счастья любимой дочери. Больше того, она водила дружбу с гвардейцем, красавцем Мердо, сыном герольдмейстера из захудалого, но древнего аристократического дома Боллардов. Благодаря отцу, он попал в оруженосцы знатного рыцаря и быстро приобрел славу искусного бойца на мечах, проявив себя в схватках с разбойниками. После посвящения в рыцари, Мердо был определен в гвардию и за короткий срок приобрел славу первого красавца королевства. В нем сочетались и красота, и мужественность, и храбрость, и веселый нрав, что не могло остаться без внимания принцессы. Обмениваясь взглядами и улыбками, они походили на двух мотыльков, кружащих вокруг светильника, нет-нет да соприкасающихся крыльями. Единственными недостатками Мердо были заносчивость и несдержанность в словах, которую он успел проявить и в тот самый день, когда король Харлин и принцесса Ада оказались на берегу моря.

Она прекрасно помнила слова Мердо, что «южное побережье еще не край королевства, есть еще и Гланвилл». Слова были им сказаны так тихо, что не всякий мог их услышать. Но, то ли он сказал недостаточно тихо, то ли ветер оказался излишне ретивым, король услышал его слова. Наградив дерзкого гвардейца небрежным взглядом, он взял дочь за руку и повел в сторону от тракта, ступая по раскаленному песку. Остановившись неподалеку от дороги, отец преклонил колено и собственноручно снял с ее ног сандалии, а затем поднялся и воротился на тракт. «Иди», — приказал он, указав рукой на море, плескавшееся у берега в какой-то полусотне шагов. «Отец!» — вскричала Ада, попытавшись пойти вслед за отцом, но, поймав его неумолимый взгляд, остановилась. Не смея перечить отцу, она приподняла полы платья и пошла к берегу, прибавляя и прибавляя шаг от нестерпимого жара, пока не пустилась в бег. Вбежав в соленую воду, она ощутила не с чем ни сравнимое удовольствие, которое продолжалось недолго, ибо за спиной раздался голос отца: «Никогда не стой на месте, ибо жизнь скоротечна, а мир — большой, сродни непаханому полю». Обернувшись, она узрела отца, что-то высматривающего на горизонте, а за ним Мердо, взирающего на нее горячим взглядом.

Через полгода отца не стало, а престол перешел в руки тридцатилетней принцессы Ады. Спустя три месяца она обручится с Вилфридом Мантойей, младшим братом лорда-наместника Ярвуда Мантойи, дабы скрепить союз двух величайших домов королевства. С ним же и познает плотскую любовь, вкус которой, однако, ей пришелся не по нраву. Так пройдет год, другой, а за ним и третий, не принесший королевской чете ни потомства, ни семейного счастья. Если король от горя забывался в эле, днями напролет пропадая на охоте, то королева

блуждала по замку, напоминая бледную тень себя прежней. Но, как говорится, всему есть начало, и всему есть конец. После трех лет несчастного супружества король Вилфрид нежданно скончался, подавившись косточкой от вишни. Не пройдет и двух дней, как Ада окажется в объятиях Мердо, в которых ощутит то самое несравнимое удовольствие, которое прежде познала на южном побережье Соутланда.

— Я не все, моя королева, — ответил Мердо, подойдя к окну.

Обняв Аду за талию, он уткнулся лицом в копну рыжих волос и вдохнул аромат розовых духов.

«Она все также бесподобна», — подумал он, ощущая пальцами рук приятную полноту королевы.

В свои сорок пять лет королева Ада по-прежнему блистала красотой. Казалось, что время над ней не властвует, но, то было видимостью. Паутинки под глазами, морщины в уголках рта, широкие бедра и груди, потерявшие былую упругость, говорили, что ее закат не за горами. От прежней принцессы Ады остались высокий лоб, тонкий нос, чувственный рот и большие глаза бирюзового цвета, в которых уже не отражался мир, как прежде. Не осталось и рыжей косы, прежде доходившей до пят, а нынче только до плеч.

— Надо бы завести пса, больше пользы.

— У тебя уже есть пес, — улыбнулся Мердо, обняв Аду крепче.

Наклонив голову, он нашел губами шею королевы и принялся ее целовать, опуская руки все ниже и ниже, пока внезапно не остановился. Ощутив на языке волос, Мердо отстранился и извлек изо рта рыжий волос. Посмотрев на него задумчивым взглядом, он нервно стряхнул его с пальцев и снова прижался к королеве.

— Прекрати! — вскричала Ада, вскинув локти. — Тебя что, больше ничего не интересует!?

— Ничего, только ты, моя королева.

— Если ты не заметил, я этой ночью родила. Не хочешь спросить, кого родила?

Обернувшись к Мердо, она посмотрела в его глаза, надеясь увидеть в них интерес, хоть чуточку, но, ничего, кроме похоти, не заметила. Мердо стоял и улыбался, предвкушая ночь, когда снова окажется в объятиях Ее Величества. Вот уже третий месяц был на исходе, как он пребывал на голодном пайке, получая изо дня в день отказ королевы.

— Дай угадаю… сын?

— Да, сын.

— Надеюсь, роды прошли благополучно и он не пострадал?

— Брось, из тебя плохой актер! Ответь лучше, тебе действительно наплевать на собственных детей?

— Что за глупый вопрос!?

— И все же?

— Да, наплевать, как и тебе, — сказал Мердо, как отрезал.

— Иного и не ждала, — выдохнула Ада.

«О, Боги, как же я хочу сына», — мелькнуло в ее голове, ибо ответ Мердо окончательно убил в ней мысль, что первый красавец королевства способен на большее, нежели вытворять чудеса в постели.

Она не просто хотела сына, а хотела заниматься его воспитанием, как это делают простолюдины. Следить за тем, как сын произносит первые слова, как становится на ноги, как…

— А ты ожидала услышать иное?

«О, Боги, до чего же она глупа, — подумал он, вспомнив о пророчестве. — Ну, скажет он, что ему не безразличны их дети, но что от того изменится? К чему его мнение вообще, если их судьба уже предрешена, и она это прекрасно знает?! Одним сыном меньше, одним больше, ничего не изменить».

— Я давно ничего не жду, — ответила Ада, обернувшись к окну.

Пожав плечами, Мердо шагнул к окну и уперся руками в позолоченный подоконник.

— На совете ты сказала, чтобы я собрал ополчение и занялся крестьянами и… как их там?

— И потрошителями, — подсказала Ада.

— Да, все верно. Если с ополчением все понятно, как быть с остальным, с теми же потрошителями?

— Ты лорд-командующий, тебе и решать.

— Я прежде солдат, — сказал Мердо, предприняв попытку поймать взгляд королевы.

— А я королева, — парировала Ада. — И мое дело отдавать приказы, а твое дело исполнять.

Миддланд, напоминавший в дневные часы один большой муравейник, продолжал жить прежней жизнью, будто никакого

пророчества не было и в помине.

«Может, мои волнения напрасны? — подумала она. — Ведь в пророчестве нет моего имени… Сомнения, что черви, съедающие плоть изнутри… о, Боги, как же мой отец был прав!»

— А ты сильно изменилась.

— Мой отец говорил, что нельзя стоять на месте, что жизнь скоротечна, что… хотя… это не столь и важно.

Махнув рукой, Ада вздохнула и посмотрела на морской горизонт, туда, откуда пришли ее предки, ведомые Хептосидом. Она много раз слышала легенду о семи ветрах, часами просиживая на коленях отца, как много раз слышала о пророчестве верховного жреца Соутланда, предрекшего падение дома Бланчестеров.

— Ладно, пойду я, — сказал Мердо, но, с места не сдвинулся, ожидая прощального слова. Простояв так с некоторое время, он ничего не дождался и тихо удалился.

— Охрана! — крикнула Ада.

— Ваше Величество, — сказал один из гвардейцев, появившись на пороге.

— Передай мажордому, что Ее Величество желает развеяться. Завтра, нет, послезавтра мы проведаем южные окраины.

— Да, Ваше Величество, — кивнул гвардеец и исчез в дверях.

«Никогда не стой на месте, ибо жизнь скоротечна, а мир — большой, сродни непаханому полю», — вспомнила она отцовское изречение, после чего улыбнулась и затворила окно.