За стеной

Айгуль Малахова, 2022

Что таит в себе память девушки, найденной в заснеженном лесу полураздетой? Воспоминания её томятся за глухой стеной амнезии. Вопросы мучают героиню. Кто она: человек с криминальным прошлым или жертва, пытающаяся выжить? Почему ее преследуют? Героиня найдёт путь за стену, по дороге узнавая много интересного о своей загадочной личности. Разгадка тайны удивит и шокирует девушку…

Глава 1

Мужчина медленно приближался ко мне. На лице его было в точности такое выражение, какое бывает у охотника, крадущегося к добыче.

— Давай поговорим, — вкрадчиво произнес он, — будешь сотрудничать с нами по доброй воле и получишь очень, повторяю, ОЧЕНЬ хорошие деньги. Столько, сколько тебе и не снилось. Подумай!

Патока приторно сочилась в его голосе, а моя интуиция уже кричала: не верь ни единому слову! Он лжец и предатель! Мужчина сделал еще шаг по направлению ко мне и протянул руку, пытаясь погладить мое плечо. Я резко отдёрнулась всем телом, стремясь избежать любого соприкосновения с ладонью мерзавца.

"Надо сосредоточиться", — промелькнуло в голове. Но мысли разлетались в разные стороны, как стая перепуганных птиц. Собрать их воедино не представлялось возможным…

…Вокруг, насколько хватало взгляда, был заснеженный лес. Я огляделась, пытаясь сообразить, где нахожусь. Только тут, почувствовав острые щипки мороза, я осознала, что стою в сугробе по колено. Из одежды на мне были майка и спортивные брюки, на ногах — кроссовки. Понимая, что замерзну насмерть, если не начну двигаться, я с трудом зашагала наугад, проваливаясь в глубокие сугробы, благо снег был мягкий и рыхлый. За короткое время обнаженные руки сначала покраснели, потом начали отдавать синевой. Я упорно продолжала двигаться вперед, стараясь не обращать внимания на уколы мороза, становящиеся все более злыми. И вдруг, о чудо! Увидела очищенную от снега дорогу. Она была пустынна.

Странным образом это меня не обрадовало, показалось совсем малозначащим. Все теперь казалось второстепенным. И даже холод исчез, уступив место столь желанному теплу, которое мягким одеялом укутало мое тело. Захотелось спать. «Нельзя!» — вскричал мозг, пытаясь пробудить меня, но глаза уже закрывались. Я вздремну совсем немного, только прикрою веки…

Вспышка. Яркая вспышка вынырнула из темноты, ослепив меня. Я зажмурилась, застонала. Попыталась открыть глаза. Кто-то посветил мне в глаз фонариком, именно эта вспышка и вернула меня к реальности. Силуэты людей в светлых одеждах расплывались. Сморгнув слезу, я широко распахнула глаза. Размытые очертания обрели четкие контуры. Мужчина и женщина в белых халатах стояли надо мной, внимательно разглядывая.

— Здравствуйте. Меня зовут Софья Ивановна. Это Илья Сергеевич, — улыбнулась миловидная женщина доктор. — А как ваше имя? — мягко спросила она.

Я кивнула, разлепила губы, чтобы назвать свое имя, и… Так и осталась с раскрытым ртом. Потому что в голове вместо внятных мыслей оказалась пустота. Имя, казалось, только что вертевшееся на языке, выскочило из памяти. Мало того, я вдруг с ужасом поняла, что не помню О СЕБЕ НИЧЕГО. Ни кто я, ни где живу, ни-че-го. Память была девственно чиста, как только что выпавший снег. Сугробы, заснеженный лес… Картинка из памяти сменилась чернотой. Любые попытки вызвать хоть какие-то воспоминания заканчивались приступом раздражения и почему-то тошноты. Я была твердо уверена лишь в том, что я — женщина, все остальные знания растворились в бездонной черной пустоте.

— Не помню, — прошептала я, с ужасом переводя глаза с одного врача на другого. — Не знаю…

— Успокойтесь, пожалуйста. — Мужчина, Илья Сергеевич, взял меня за руку, бережно, словно прикасался к чему-то очень хрупкому. — Вы обязательно вспомните все. Надо только успокоиться. Вы находитесь в больнице, в городе Доброславле. Может быть, название города о чем-то говорит? Какой сейчас год, вы помните?

— Нет, ничего… Совсем ничего не помню, — все больше погружаясь в паническое состояние, прошептала я, — ни о своем прошлом, ни о настоящем. Кто я?!

— Ну все, все. Илья Сергеевич как раз специалист по неврологии, — ласково проговорила Софья Ивановна, — вы обязательно все вспомните. Сейчас 5 февраля 2021 года. Мы проведем полное обследование, вполне возможно, это лишь временная потеря памяти… Может быть, вследствие травмы. Сейчас известно лишь то, что вас нашли работники снегоуборочной машины на трассе возле Доброславля. Вы лежали на дороге без сознания в майке и брюках, документов никаких, телефона тоже. Скорее всего, вас выбросили из проезжающей машины. Место там довольно безлюдное, и смерть от переохлаждения была бы вам гарантирована. Но накануне всю ночь шел снег, а утром отправили снегоуборочную технику, на обратном пути в город они и наткнулись на вас. Мы в буквальном смысле вытащили вас с того света. Хорошо еще, что обморожений нет никаких. Вы — везунчик… Еще каких-то полчаса, и вернуть вас к жизни было бы невозможно. Так что радуйтесь пока тому, что остались живы, а память вернется, не переживайте. Мы вас осмотрели, никаких следов насилия не нашли. Единственное — небольшие и совсем свежие царапины на правом плече. В крови вашей никаких токсических веществ не обнаружено. Будем обследовать, насколько позволит наша больница… У нас все же не Москва, возможности довольно скромные… — Она вздохнула.

— Отдыхайте, приходите в себя, мы непременно вернемся к вам, — доброжелательно сказал Илья Сергеевич, поворачиваясь к двери, давая понять, что разговор подошел к концу.

После ухода врачей я закрыла глаза. Лежала, пытаясь сосредоточиться на воспоминаниях. Но сознание выдавало лишь одну картинку: заснеженный лес и глубокие сугробы. Память была девственно чиста, как записная книжка новенького телефона. Стоп. Телефон. Если я помню о том, что телефоны сейчас мобильные, значит, доктор права и все не так уж плохо. Я лежала, пытаясь расслабиться, но беспокойный мозг пытался найти какие-то зацепки, связующие меня с прошлым. Помимо сугробов и деревьев, появилось воспоминание о том, как я шла по этому лесу. И на дорогу выбралась значительно позже. Значит, бросили меня не на дороге, как решила Софья Ивановна, а в глуши. Бросили умирать? Была в моих размышлениях какая-то неувязка, и интуиция нашептывала об этом. Не сейчас. Расслабься и отдыхай. Сон сковал потрясенный разум, и я отключилась.

— Милая Аня. Вы не представляете, как вкусно получается! — Инна Валерьевна комично закатила глаза и причмокнула губами, представляя сейчас торт по рецепту, который сама же и описывала. Я молча кивала. Мы вышли «погулять» из палаты в больничный коридор. В коридор надо было выходить в масках, мне уже рассказали о пандемии, охватившей мир, и о многом другом. Инна Валерьевна старалась вовсю, просвещая меня по всем жизненно важным вопросам. Сейчас я вынуждена была битый час выслушивать о различных кулинарных шедеврах, которыми в изобилии владела моя соседка по палате.

Прошло уже две недели с тех пор, как я оказалась в больнице. Впервые добравшись до зеркала, я долго и жадно всматривалась в незнакомое лицо. Это был чужой облик, и так непривычно было видеть его в зеркальной глади. «Кто ты?» — вновь и вновь задавалась я вопросом, пристально глядя на свое отражение. Но в моей душе не отозвалась ни одна струна. Незнакомое лицо так и осталось чужим. Даже вызывало страх.

Меня подвергли всем исследованиям, которые были доступны обычной провинциальной больнице. Обследования показали, что с моим организмом впору отправляться в космос, никаких патологий не было выявлено. А память между тем была все так же чиста, как в день обнаружения меня на дороге в лесу. И никаких предвестников того, что воспоминания вернутся, не было. Информацию обо мне передали в полицию, но никто меня пока не искал. Имя я выбрала себе произвольно, чтобы меня было можно хоть как-то называть. Придумала себе имя: Анна Найденова… С каждым прожитым днем отчаяние все глубже запускало ледяные щупальца в мою измученную душу. Мысли о том, что я так и могу остаться навсегда Аней Найденовой без прошлого, терзали мозг изо дня в день. Из реанимации меня давно перевели в обычную палату, где находилась Инна Валерьевна, которая каждый день с удовольствием упражнялась в моем просвещении. Доктор Илья Сергеевич часто вызывал меня в кабинет и подолгу беседовал. Показывал какие-то картинки, проводил бесконечные тесты…

— Вы очень развиты! Интеллект у вас довольно высокий! — удовлетворенно воскликнул он как-то раз после очередного теста. — Странно, учитывая, что вы ничего не помните о своем прошлом… Такое ощущение, что вашу память выборочно искромсали, отрезав только ту часть, в которой хранятся ваши личные воспоминания, оставив нетронутыми общие знания… Ретроградная амнезия.

…Сидя в коридоре на кушетке, обтянутой дерматином, мы наблюдали за санитаркой, которая яростно водила шваброй с тряпкой по полу. Вскоре увлекательное занятие — наблюдение за чужой работой — было прервано появлением другой санитарки. Женщина, запыхавшись, подбежала к занятой коллеге, зачастила:

— Тань, когда здесь закончишь, иди в гинекологию, там некому убирать. У меня отделение урологии и челюстно-лицевое в нагрузку.

— Что ж такое! — зычно гаркнула дородная санитарка. — Когда же они людей наберут! Совсем работать некому! Уволюсь к чертовой матери!

Незначительный разговор зародил в моей голове какие-то смутные мысли. Что если попробовать поговорить о работе… Я понимала, что надо искать выход из сложившейся ситуации. Искать работу, жилье. В конце концов, доктор Софья Ивановна права: надо радоваться тому, что я жива…

Проходя мимо нас, Илья Сергеевич внезапно остановился:

— Анна, зайдите ко мне. Сейчас, если не заняты, — и торопливо зашагал по направлению к ординаторской. Я встала с места и последовала за ним. Несмело постучав, после приглашения вошла в кабинет.

— Аня, дело в том, что… Прошел положенный срок, и больше здесь мы вас держать не можем, — стараясь не смотреть в глаза, заговорил доктор, — документов у вас нет, положение безвыходное. В полиции уже разослали ваши фотографии, но пока безуспешно. Осталось ждать. Послушайте, — он вдруг заволновался, схватил со стола ручку, начал ее вертеть между пальцами, — у меня двухкомнатная квартира, человек я свободный, развелся не так давно. Детей нет. Я вам предлагаю пожить пока у меня в соседней комнате. Пока. Работу найдем временную. А потом… Либо память к вам вернется, либо вас найдут… Я уверен, вас наверняка ищут. Не муж, так родственники. Или парень… Я не буду к вам приставать, обещаю. Что скажете? — Он посмотрел на меня со странным выражением жалости и мольбы одновременно. Но жить у незнакомого мужчины, пусть и врача…

— Вряд ли, — я отрицательно покачала головой. Вспомнила разговор двух санитарок, и меня вдруг осенило: — Я слышала, санитарок здесь не хватает. Я могла бы работать… А если бы какую-то крохотную комнатку выделили мне, то это было бы верхом счастья. — Я неуверенно улыбнулась. А врач вдруг засветился радостью:

— Я все организую. По поводу работы. С комнатой не получится… Я повторяю: живите у меня!

— Если только за деньги. Буду платить вам за комнату. В пределах разумного, конечно, — решительно заявила я. На другие условия я была не согласна… Доктор покраснел, а потом неохотно согласился:

— Хорошо, пусть будет за деньги. Но плату назначаю я, и тогда уж прошу не спорить.

Я кивнула:

— По рукам, доктор.

— Хорошо, — он вновь отвел глаза, — тогда завтра мы оформляем вам выписку. Переезжаете ко мне… Ну как, переезжаете. Нам с вами придется пойти и купить вам одежду, в том числе верхнюю. Вернее, я вам куплю. Отдадите деньги, когда сможете, — торопливо завершил он, заметив, что я собираюсь возразить. Я молчала. Что тут скажешь? Был ли у меня выбор?

— А потом уже выйдете на работу. Санитаркой… Хотя это нелегкая работа, — продолжил Илья Сергеевич. — Почему-то мне кажется, что вы не занимались такой работой. Маникюр у вас был элегантный, и пальцы тонкие, хм, аристократические… Сможете?

— Смогу, — уверенно кивнула я. Сейчас главным было то, что я жива. А то, что опасность грозила мне и, возможно, еще не миновала, я чувствовала кожей.

После выписки из больницы я находилась в приподнятом настроении: меня ждала другая жизнь. Отправились с Ильей Сергеевичем в магазин, покупать мне вещи. Глядя на мой больничный бушлат с недоумением, продавцы шептались между собой в углу. Мы с доктором делали вид, что не замечаем, как на нас тыкают пальцами, но, глядя на себя в зеркало, я заметила багряный румянец на своих, обычно бледных, скулах. Понимая, что влезаю в долги, я выбирала самую недорогую одежду. Утепленная куртка, джинсы, водолазка, зимние кроссовки… Когда проходили мимо витрины с красивыми свадебными платьями, я ощутила, как закружилась голова. В глубине мозга как будто раздался маленький взрыв, ослепив на мгновение вспышкой. Это было воспоминание.

…Великолепное свадебное платье. Я разглядываю нежнейшую невесомую ткань, ажурные узоры вышивки. Лицо мужчины приближается и нежно касается губами моих губ. И тут же всплыло имя: Павел. Волна нежности затопила меня, перекрыв на секунду дыхание. Тут же все исчезло.

— Аня? Все в порядке? — Передо мной возникло встревоженное лицо Ильи Сергеевича.

— Да, — выдохнула я. — Мне кажется, я начинаю что-то вспоминать. Я увидела лицо мужчины, мне показалось, это был мой… Жених. Я выбирала свадебное платье… И еще имя: Павел.

— Что ж, поздравляю. Память начинает возвращаться к вам. Надеюсь, процесс не будет долгим, — неожиданно поскучнел доктор. — Пойдемте, надо купить вам мобильный телефон. А то снова потеряетесь…

После шопинга, с полными пакетами, мы вошли в его квартиру:

— Давайте покажу вам комнату. А потом будем обедать. Кстати, обеды и ужины входят в стоимость комнаты. И не спорьте, Анна, — Илья Сергеевич был непреклонен. Но, честно говоря, я и не собиралась спорить с ним.

Комната оказалась маленькой и очень уютной. Я растрогалась до слез, осознав вдруг, что Илья Сергеевич совсем не из альтруизма проявляет такую заботу обо мне. Я видела: в глубине его глаз зреет чувство, но как быть с этим, пока не знала. Я испытывала глубокую благодарность по отношению к доктору. Он был еще совсем не стар, лет тридцати, с симпатичным, не лишенным интеллекта лицом. Разговаривал со мной очень мягко, даже робко. Иногда мне казалось, что он боится приблизиться ко мне, как будто от его прикосновения я могу разбиться на тысячу осколков.

А я? Я была не готова ни к каким отношениям… Не знала, замужем я или нет, кто такой этот загадочный Паша… Даже сама мысль об отношениях с мужчиной сейчас приводила меня в неописуемую панику. Если бы выяснилось, что я замужем и люблю мужа, я ничего не смогла бы почувствовать. Пока не вернется память… Я казалась сейчас себе инвалидом. Да, собственно, им я и была. С разрезанной на лоскуты памятью, как с культей вместо конечности…

Доктор Илья, как я вскоре стала называть врача про себя, не разочаровал, оказался интеллигентным, держал дистанцию. Помог с оформлением на работу. Документов у меня не было, и на работу вместо меня устроили какую-то другую женщину. Зарплату она отдавала мне, оставляя себе небольшое вознаграждение. Я старалась отплачивать доктору Илье, как могла. Истово убиралась в квартире, с его разрешения гладила ему рубашки и брюки, готовила, как получалось, по рецептам из интернета. Покупала на остаток нищенской зарплаты продукты. За квартиру доктор брал с меня смехотворную сумму, чисто символическую, но и зарплата у санитарки оказалась небольшой.

По вечерам, после совместного ужина, я удалялась в свою комнату. Заходила в интернет с мобильного телефона, жадно разглядывала различные семейные фото в социальных сетях, в надежде, что память зацепится за какую-нибудь картинку и вернутся стертые воспоминания. Как это было со свадебным платьем. Но после того случая память вновь ушла в глухую «оборону», не желая раскрываться. Все было напрасно, фотографии чужого семейного счастья не вызывали никаких эмоций, кроме досады. Прошел месяц, а моя память оставалась по-прежнему в состоянии зародыша.

Как-то раз, вечером доктор Илья деликатно постучал в дверь моей комнаты. Мгновенно взметнувшись с постели, я отложила телефон подальше.

— Да, доктор, — открыв дверь, вопросительно посмотрела на Илью Сергеевича.

— Я нашел новый интересный тест… Пойдемте, попробуете пройти с компьютера? — предложил он.

Я молча кивнула, прошла вслед за врачом, села за компьютерный столик. Коснулась клавиш: и вдруг что-то забрезжило в глубине мозга. Я замерла, а потом пальцы мои запорхали по клавишам, уверенно находя буквы и знаки. Я не вспомнила ничего, мышечная память делала все за меня.

— Ого! — уважительно воскликнул Илья Сергеевич, — Видно, что с компьютером вы дружите!