S-T-I-K-S. Скил. Книга 2. Тропы зверей

Дмитрий Сиянов, 2020

Есть много троп и дорог, и каждый выбирает дорогу по себе. Кто-то идёт своей дорогой неуклонно и прямолинейно, пробивая на пути стены своим могучим… лбом! А кто-то плывёт по течению – куда принесёт, туда и принесёт, судьба мудрее нас. А есть и такие, кто идёт звериными тропками, кто умеет видеть путь там, где другой увидит лишь глухую стену. А звери ходят своими тропами и ничего об этих звериных тропках не знают! Какие пути выберет наш герой и какие пути выберут его – кто знает… Приключения Скила и его друга Маньяка продолжаются. Друзья идут по миру Улья с присущей им лёгкостью взглядов на жизнь и неиссякающим оптимизмом, укрепляя связи с союзниками, находя новых друзей и врагов и, наконец, свое место в этом жестоком мире.

Глава 1

Небольшое, но хорошо укрепленное поселение под названием «Спецура» находится в очень необычном месте. Стаб, где располагается поселение, и два соседних, стандартных кластера окружает полоса «мертвых», или «черных», кластеров. В самом узком месте ширина антрацитово-черной полосы не меньше нескольких километров. Через подобное природное заграждение не лезут зараженные — им очень не нравится чернота. Да и людям долго находиться на ней непросто. Кроме того, черные кластеры за минуту угробят любую электронику. И даже тонкой механике в черноте быстро придет каюк.

Лишь один кластер своим краем образовал проход в кольце черноты, но и с ним дело обстоит непросто. Называется он «Дурдом», и название свое получил не зря! Дело в том, что этот кластер — «зависший», да еще и загружается с рассинхронном. То есть перезагрузки в нем идут одна за другой, когда раз в два дня, а когда и два раза в день. Можно представить, что при таком раскладе там творится: твари бегают туда-сюда из Дурдома в соседние кластеры и обратно, то спасаясь от перезагрузки, то к свежеприбывшему мясу; не успевшие отойти от прошлой перезагрузки люди попадают под следующую и превращаются в «овощей», а к ним уже прибывают новые, зачастую их полные копии! В общем, форменный дурдом!

Петросян, помню, рассказывал, как два одинаковых мужика гонялись за третьим, абсолютно таким же. Ну этот «крендель», Петросян, в смысле, и соврет — недорого возьмет! Ну чисто шутки ради, само собой!

Несмотря на такое непростое географическое положение, жители Спецуры никаких затруднений с передвижениями не испытывали, а когда нашу компанию сюда привезли, мы не видели, как наша колонна проезжала в стаб — изнутри БТР-а вообще обзор не очень, а я так и просто уснул, вымотанный предыдущими событиями. А на мой вопрос «как вы вообще сюда проходите?» мне ответили неопределенно: «Есть способы, и есть люди…».

Дед с Профом свалили отсюда через три дня, как только Проф смог самостоятельно передвигаться. Проблем с тем, чтоб отсюда выбраться, я думаю, у них не возникло: мой креститель тот еще «динозавр Улья», с него станется и самому через черноту пройти, и Профа на закорках протащить!

А мы с Маньяком сидим тут уже две недели. Маньяк развлекается, как может — этому типу, похоже, и в морге будет весело! А я хандрю и брюзжу за кружкой пива! И хандра на меня навалилась настоящая! Русская! Бессмысленная и беспощадная! Да, в общем-то, и беспричинная. Находимся мы в безопасности, насколько в Улье вообще можно быть в безопасности. Едим сытно и вкусно. Спим на мягком, еще и пиво наличествует — грех жаловаться!

Все эти радости, само собой не бесплатные, но цены здесь вполне «божеские». Все наше барахло, после разгрома базы муров, вернулось к нам, даже спораны и горох. Тут надо отметить рейдеров из Спецуры жирным плюсом: ни одна горошина, ни один споран ни к чьим рукам не прилипли! Да и за наше спасение ничего, кроме хорошего отношения, мы должны не остались. Мол, помогать друг другу надо, да и вообще: мы их на базу муров неподалеку от их территории вывели, за что нам спасибо. В общем, к «Спецуровцам» я проникся симпатией и глубоким уважением.

А уважать этих ребят, надо сказать, есть за что! Режим в стабе жесткий, но разумный. Военная диктатура, но допускаются и некоторые вольности. Например, если «свежака» (человека, попавшего в Улей совсем недавно) находят рейдеры из Спецуры; его накормят, напоят, уму-разуму научат, а потом объяснят здешние порядки и предложат присоединиться к их маленькой армии. Если человек по натуре «вольная птица» или ему религия служить в армии не позволяет — хозяин-барин: вот бог, вот порог, а в Спецуре тебе, мил человек, делать нечего! И это касается всех недовольных здешним режимом.

И действительно: работы для «сторонних» рейдеров здесь нет вообще — ее, работу, просто не доверят постороннему человеку. Развлечений тут тоже немного, а попасть сюда из-за вышеизложенных причин не так-то просто. В общем, гости здесь — явление не слишком частое.

А если ты решил влиться в доблестные ряды… начинаются боевые будни! Теперь ты в армии, детка! Шагистикой здесь, правда, не занимаются, но все остальные «радости» присутствуют: наряды, субординация, ученья, причем в обстановке приближенной к боевой — дальше некуда — и прочее. Хотя учебные стрельбы, из-за особенностей Улья, дело здесь не частое, бывают даже и они.

А еще дисциплина… Например, военнообязанный (а таковыми в Спецуре являлись все ее постоянные жители), за неявку на службу или явку в неподобающем виде, получал предупреждение и кучу штрафов — всякие наряды вне очереди и т. д. За второй «залет»: выговор с занесением в грудную клетку и еще больше штрафов — лишение увольнительных на какой-то срок, а другой формы выходных здесь не предусматривалось. А за третий «косяк»? Что, думаете, выгонят? А вот и нет! Просто расстреляют! И уйти на «вольные хлеба» человек, за которым есть косяки, попросту не может, его никто не отпустит. А если все же уйдет — его объявят муром и дезертиром.

А вообще Спецура напоминала не постапокалиптический городок, готовящийся к осаде, как большинство стабов в этой части Улья, а скорее военный гарнизон. Все чем-то заняты, все что-то делают — один я болтаюсь, как ху…. Эм… хвост в рукомойнике! Даже Маньяк нашел себе дело.

Раны зажили на нем… Хотелось бы сказать: «как на собаке», но куда там той собаке! Скорее, как на зараженном. До того, как Маньяк попал в Улей, он всерьез занимался паркуром и велотреалом. И сейчас проводил среди местных занятия по экстремальному передвижению и, так сказать, владению велосипедом.

Армия на велосипедах — это, конечно, звучит смешно. Но в условиях Улья двухколесный железный конь на мускульной тяге — очень удобное средство передвижения для рейдера-одиночки или небольшой группы. Так что Маньяк тоже был при деле.

Женщин, даже по меркам Улья, в Спецуре было совсем немного. Я, собственно, регулярно видел лишь одну. Эта монументальная по своим размерам тетка работала — или если брать в расчет местные порядки, скорее, служила, — главным поваром в огромной столовой. В этой столовой питался, наверное, весь стаб, и я в том числе. Звали этого «магистра половника и кастрюли» Баба Валя! И выглядела Баба Валя, несмотря на то, что в Улье старики со временем сильно молодеют, лет на шестьдесят.

Баня в Спецуре была скорее местом гигиены и чистоты, чем средством отдыха и релаксации. Борделей тут не было вообще, и мужики из Спецуры, истосковавшиеся по женской ласке, были вынуждены дожидаться увольнительных и ехать в поисках плотских утех в стаб Рок.

Еще в стабе имелся большой и очень приличный бар. Приличный не из-за своих размеров и обстановки, а потому, что никаких пьяных дебошей или драк тут отродясь не бывало. Все в нем было чинно и прилично, даже музыка играла всегда негромко.

В этом баре я, собственно, и предавался унынью и печали за кружкой пива. Уже не помню, какой по счету. Я не то, чтобы постоянно маялся от безделья — я лечился, и даже взял пару уроков по стрельбе у местного инструктора. Плата самому инструктору была по большей части символическая, подземное стрельбище большое и удобное, но вот боеприпасы для занятий недешевы. Поэтому уроков была только пара. И про тренировку Дара Улья я не забывал, да и тренировки Маньяка почти не пропускал. Но вот навалилась на бодра молодца Скила грусть-тоска! И сидит он теперь за стойкой бара, с кружкой темного, как его настроение, пива, и смотрит телевизор. Запись, конечно — телевидения в Улье нет, — ну хоть чем-то глаза занять.

А по телевизору шла какая-то мылодрамма. На экране ухоженная блондинка в деловом костюме, возрастом слегка за тридцать и с мировой мудростью и иронией в глазах, разговаривала в залитом летним солнцем парке с чуть побитым жизнью мужиком в полинялом костюме. Мужику на вид было уже хорошо за тридцать, и выглядел он как-то растерянно.

— Привет, Скил, — на барный стул, стоящий рядом со мной, взгромоздился Маньяк. — Ты чего такой хмурый?

— Привет. Да… — я неопределенно покрутил рукой в воздухе. — Не знаю.

— Ууу… Ты хорошо кушал? — нарочито заботливо осведомился Маньяк.

— Хорошо, бабушка, — елейным тоном ответил я. — И писить ходил уже три раза за вечер!

— Хы! Ну так ты бы, внучок, еще больше на пиво налегал?

— Тебе жалко, что ли?

— Нет, просто я тоже хочу.

— Ну, так вперед! — одобрил я и вздохнул: — Пить и писать — отличные планы на вечер!

Блондинка на экране спросила «полинялого» мужика полным тревоги голосом:

— Вы пишете только портреты?

— Нет! Я люблю писать природу! — ответил тот. — Природа! Она не врет!

— Да, — грустно покивала блондинка. — Природа! Она не врет. Солнце — так солнце! Дождь — так дождь! Ветер — так ветер…

— Твою мать! Что за бред она несет? — скривился я. — Переменная облачность, временами небольшой дождь. Ветер от ноля до двух метров в секунду! Как ей такое откровение?!

Маньяк тоже уставился в экран телевизора, пытаясь вникнуть в суть происходящего. В бар зашел Петросян. Оглядев наши уставившиеся в экран физиономии (напряженную Маньяка и унылую мою), он видимо сделал какие-то выводы и спросил:

— Ребята, вы что, поссорились?

Маньяк лишь махнул на него рукой, не отрывая от экрана напряженного взгляда. И Петросяну, конечно же, тоже стало интересно: что же это мы смотрим?! Теперь мы уже втроем уставились в экран — в полку зомби у «зомбоящика» прибыло!

Минут через пять Петросян поинтересовался вполголоса:

— Вам это реально интересно?

— Нет, конечно! — хором воскликнули мы с Маньяком, стряхивая наваждение и «отлипая» от экрана. — Хрень какая-то!

— Я вообще не знаю, для кого тут это показывают?! — добавил Маньяк. — Домохозяек тут, вроде, нет!

— Могу бокс поставить, — пискнул из-за стойки бармен.

— Веее! — скорчив рожу, выразил свое «фи» боксу Маньяк. — Мордобой мы тебе и здесь устроить можем. Правда Петросян? — с этими словами он сунул под нос спецуровскому лейтенанту немаленьких размеров, кулак.

— Но-но-но! — в притворной панике отшатнулся Петросян и погрозил выставленным вверх указательным пальцем. — Я это… лицо должностное! В него бить не положено!

Что-то мне подсказывает, что эти два клоуна нашли друг друга!

— Ну, или футбол, — снова подал голос бармен. — Есть записи матчей, много.

— Да ну его нафиг! — тут уже запротестовал я. — Смотреть, как какие-то мужики по полю мяч гоняют, а еще двое все это дело комментируют?! Да я половину не понимаю, чего они там говорят, а главное — зачем они это говорят? И вообще: почему этих уродов там всегда двое? Что? Чтоб им не скучно было?

— Комментаторы-то тебе чем не угодили? — удивился Петросян.

— Не люблю — отрезал я. — Вот же мерзкие, наверно, люди — ни одного вживую ни разу не видел, а уже! не люблю!

— Понятно! — усмехнулся Петросян. — Слушайте, бокс и футбол вы не любите, мелодрамы, к счастью, тоже! Так чего ж вам надо?

— Мультики!!! — почти в голос воскликнули мы. — Только старые советские!

— Мультики?!

— Ну да, про Винни Пуха, например, — кивнул я.

— Ага! — заржал Маньяк. — Тот, где у ослика день рождения, был бы сейчас очень в тему! Скил мне последнее время как раз ослика Иа напоминает!

Я только вздохнул, чем вызвал очередной взрыв хохота. Ну, что тут скажешь — сходство, определенно, есть…

— И впрямь ослика Иа напоминает! — сказал Петросян. — А насчет футбола и бокса. Вы нифига не правы! Тут ведь разбираться нужно! Бокс — это не драка, это спорт. И там не только сила, реакция и скорость важна. Но и думать надо! И с футболом тоже: вы просто не в теме, поэтому вам и смотреть неинтересно и комментаторов слушать…

— Вот! — воздел палец к потолку Маньяк. — А в Винни Пухе — и тем, кто в теме, интересно. И тем, кто не в теме — мудрый и креативный медведь все быстренько объяснит. Речитативом!

— Ну, да! С гениальностью советских мультиков никто и не спорит. — согласился Петросян и заказал себе ещё пива.

Бармен пулей «метнулся» выполнять его заказ, а я, тем временем, спросит у спецуровца:

— Слушай, а что это у вас бармен… эм… шуганный какой-то?

— Щегол-то? Да он свежий просто. Недавно совсем в Улей угодил. Простой солдат-срочник — ну и не привык еще к нашим порядкам. У нас ведь тут почти как в армии, только «уставщины» всякой и дедовщины нет. Ничего, привыкнет.

— Слушай, Скил!!! — на лице Маньяка отражалась нешуточная борьба: образ заботливой бабушки, заметившей, что любимый внучек плохо кушает и цвет лица у него какой-то бледный, боролся с образом ученого, на которого внезапно снизошло озарение. — А может у тебя трясучка начинается? А твоя хандра, это… ну, симптомы такие, первые!

— Да ну, бред! — засомневался я. — Мы тут не так долго находимся, рано для трясучки.

— Ну, не скажи — покачал головой Петросян. — Это все от человека зависит, у всех по-разному: бывает, месяц человек может в стабе просидеть — и ничего, а для кого-то и неделя — это срок. Знал я одного мужика, так ему стоило три дня на одном кластере просидеть, а на четвертый уже появлялись первые признаки трясучки.

— Короче. Тебе надо прогуляться и развеяться! — подытожил Маньяк. — Хуже точно не станет.

— Да я разве против? — пожал я плечами.

— Во! Есть идея — воскликнул Петросян. — У нас тут… — Петросян оборвал себя на полуслове и стремительно направился к выходу из бара, сказав нам уже на ходу. — Я сейчас, быстро. Ждите здесь!

— Чего это с ним? — Спросил я у Маньяка.

Тот пожал плечами:

— Не знаю. Наверно у них что-то намечается, и он хочет нас к этому привлечь. Но вот посвящать посторонних в планы стаба… хм… выходит за рамки полномочий Петросяна. Вот и пошел с начальством советоваться. Мы ведь тут на правах, так сказать, друзей стаба. То есть проверку на «вшивость» прошли и ребята не совсем бесполезные, но все же не свои — ну, сам понимаешь…

Бар между тем постепенно заполнялся народом. Спецуровцы, кто не был занят в караулах и не в рейдах, возвращались со службы и спешили культурно отдохнуть. Отдыхали, надо сказать, и правда культурно: народ играл на бильярде; две пары рейдеров склонились над шахматными досками; кто-то пил кофе, кто-то пиво. Крепче пива никто ничего не пил и напиваться никто не собирался. Все очень чинно и благопристойно. На мой вкус даже слишком.

Я заметил, что Маньяк о чем-то задумался. Несмотря на то, что он грыз соленые сухарики и не забывал прикладываться к кружке с пивом, на лице его отражалась работа мысли. У парня вообще было очень выразительное лицо с живой и активной мимикой: если уж Маньяк радуется, то так, что на него без улыбки не взглянешь; а если состроит кислую гримасу, то при взгляде на него и сам начинаешь ощущать вкус лимона во рту.

— О чем задумался, детина?! — ткнул я его кулаком в плечо. — О том, что все это как-то странновато выглядит? Слишком благопристойно, что ли? Даже не бухает никто… Это все же рейдеры, а не пионеры на утреннике!

— Да нет, с этим как раз все понятно; тут всем: кому завтра в караул, кому в рейд… Расслабляться они в Рок ездят, а тут так — вечер скоротать. Я над другим думаю, — Маньяк скривился и чуть помолчал, видимо подбирая слова. — Эта наша с Петросяном попытка клоунады… Ну, с Петросяном-то понятно — ему, судя по прозвищу, положено подобного рода шутки отпускать, но вообще в целом… Да и наше коллективное залипание в «ящик»… Я уверен, что в прежнем мире никто из нас и внимания бы не обратил. Ну, идет очередная чушь и пусть себе идет, мало ли ее. Я помню даже целые каналы, такой фигне посвященные были. Ну и ты в чем-то прав: слишком уж благостная тут атмосфера — рейдеры по стабам обычно бухают, расслабляются и ведут себя довольно эм… агрессивно. Здесь, как я говорил, понятно почему никто не барагозит, но все же слишком как-то… — Маньяк неопределенно покрутил рукой в воздухе.

— Ага. Понял, кажись, о чем ты! — кивнул я. — Я думаю, люди просто устают от Улья. И эти рейдеры, — я кивнул в сторону заполняющегося бара. — И мы, да и вообще все рейдеры в Улье. Сам посуди: вне укрепленного стаба, человек постоянно находится в состоянии стресса…

Маньяк коротко хохотнул и тоненьким фальцетом проговорил:

— Ах! Какой стресс! У меня теперь точно начнется депрессия! О боже! Нужно срочно обратиться к врачу, пусть пропишет мне антидепрессантов! — и уже нормальным голосом продолжил: — Американских домохозяек напоминает…

— Да просто затасканное слово: стресс, — отмахнулся я. — Но точнее и не скажешь; постоянное напряжение: то тебя кто-то съесть хочет, то пристрелить; кровь, разорванные трупы; знакомые и приятели гибнут пачками — веселого мало!

— Согласен! — вздохнул Маньяк и, кажется, хотел сказать еще что-то, но я продолжил:

— Это ты ведешь себя в рейде, как на прогулке, а большинство людей во время рейда по напряженности больше сжатую пружину напоминают!

— Ну, так это ж я! — Усмехнулся парень, нисколько не обидевшись на мой упрек. — Да ты и сам в рейде не сильно-то «стрессуешь», насколько я заметил?

— Хм… есть такое дело! — хмыкнул я. — Наверное, у тебя особая, заразная форма идиотизма.

На это заявление Маньяк тоже лишь посмеялся. Что мне особо нравилось в этом простом с виду парне, так это то, что с ним легко было общаться! Не нужно подбирать слова — как бы не обидеть человека! Можно говорить все напрямую. И он делает все так же в отношении меня. Да и неглуп парень! Очень неглуп, хоть внешне и простой, как три рубля. И понимаем мы друг друга, иногда не то, что с полуслова, а и вообще без слов. В общем, мы «на одной волне»! Словом, как сказал Меломан: нашли друг друга! Трепещите враги!!!

— В общем, рейдеры, как ты выразился, «стрессуют»! — продолжил я. — И тут уж, как в том анекдоте:

— Это вам от депрессии! Это от ночных кошмаров! Это от бессонницы…

— Спасибо, доктор! Спасибо! А кроме водки ничего нет?

Маньяк ухмыльнулся:

— Ну, у нас и наркота разная есть и девочки! Было бы «бабло»!

— Наркота — это фу! Наркоман вообще слово ругательное! Девочки — это прекрасно, но этого мало, как и водки!

— Истину глаголешь, друг! Девочек и водки всегда мало!

— Да я не о том! — отмахнулся я. — В общем, не хватает еще мирной жизни! Телевиденье, кроме прокрутки записей в таких мелких масштабах, не организуешь…

— Ну, почему; на западе, где поспокойнее, в крупных стабах есть…

— Я о проблемах нашего региона! Не перебивай, блин! Мысль ко мне пришла! Высказать надо!

— Ооо! Мысль у нас гостья редкая! — я показал Маньяку кулак. — Все, умолкаю, говори уже.

— Так вот! Я бы открыл в Роке театр…

— Военных действий? — недоверчиво поднял вверх брови Маньяк.

— Да ну тебя нафиг! Нормальный театр! Фильм один раз посмотрел — и все! Второй раз, чаще всего, уже и неинтересно. А на хороший спектакль ценители могут и по несколько раз ходить, потому что там каждый раз все по-другому… ну понимаешь?

— Понимаю. Ну, так то ценители и на хороший! Надо же актеров, костюмы, помещение…Да и пойдут ли люди? У нас ведь тут все суровые рейдеры: каждый день лицом к лицу со смертью и все такое…

— Пойдут! Хотя бы и от скуки: все время — водка, бабы и наркота; а тут хоть какое-то разнообразие! Еще можно к этому делу музыкантов набрать, рок-групп каких-нибудь замутить, концерты устраивать….

— А вот эта тема уже точно пойдет! — согласился Маньяк. — Только все это на голом энтузиазме не сделаешь.

— Ну, так я и не собираюсь прямо завтра этим заниматься! Так, перспектива на будущее. Обрастем финансовым жирком и авторитетом, а там… Не все же время в вольных рейдерах ходить?

— А мне нравится быть вольным рейдером! — пожал плечами Маньяк.

— Мне тоже! Но это пока… любое занятие со временем наскучивает. Да и неплохо иметь безопасную гавань, где можно отдохнуть от крови, вони и зверских убийств муров и зараженных. А если эта гавань еще и доход приносит — это еще лучше! Не обязательно же себя всего этому делу посвящать — главное все правильно организовать.

— Ну, да… дело говоришь, — задумался парень.

— А еще в таком тылу можно оставить… ээ… «даму сердца», — я перешел на вкрадчиво-доверительный тон. — Помнишь брюнеточку из новичков?

— Помню! — усмехнулся Маньяк. — И Лену из Рока, тоже помню!

Вернулся взмыленный Петросян и плюхнулся за оккупированный нами столик.

— Уже веселитесь?

— Есть немного. Ты, кажется, предложить что-то хотел?

— Почему хотел? Я и сейчас хочу! — сказал Петросян и замолчал.

— Ну, таки что вы имеете нам предложить? — тоном коренного одессита спросил Маньяк.

— Ой, что-то не нравится мне ваш тон, молодой человек! — в тон ему ответил Петросян.

— Рассказывайте, не томите! А мы уже будем посмотреть, сколько вы нам будете должны!

Вот же встретились два клоуна! Петросян уже начал отвечать что-то в подобном же духе, но я решил закончить этот балаган:

— Хорош уже придуриваться! — сказал я, не повышая особо голоса, но и так, чтоб выразить раздражение. А то это надолго затянуться может, а мне уже интересно, чего Петросян предложить хочет.

— Эх! — вздохнул Петросян. — Скучный ты, Скил.

— И злобный! — добавил Маньяк.

— Сам редиска! — отмахнулся я и вопросительно уставился на Петросяна.