Тринадцать

Ава Хоуп (2025)

Книги Авы Хоуп — это чувственные истории о любви, в которой нет места токсичности и предательству, ее герои настолько легкие и веселые, что счастливый финал им непременно гарантирован. Меня зовут Оливия Джонсон, и я не представляю своей жизни без книг. Книги о любви — то, что заставляет мое сердце биться чаще, а желание встретить Мистера Дарси современности и стать его возлюбленной — мечта, которая всегда казалась мне несбыточной. Но оказалось, что мечты сбываются. И все мои осуществил Остин Стоун. Наша с ним встреча была случайной, а любовь — неземной, как в любовных романах, и такой же… нереальной. Буквально. Ведь Остин предложил мне стать его фальшивой девушкой. Вот только зачем это капитану футбольной команды «Непобедимые дьяволы» и самому популярному парню университета Манчестера? И как быть, если к тому моменту, как я узнаю ответ на этот вопрос, наша любовь вдруг станет… реальной?

Глава 9

Simple Plan — I don’t wanna be sad

Оливия

Это. Просто. Восхитительно.

Зачарованно осматриваюсь вокруг, пытаясь не сойти с ума от эстетического великолепия, окружающего меня со всех сторон.

Остин привел меня в маленький книжный магазинчик, подобный одной из декораций к американским фильмам про Великобританию.

Несмотря на непрекращающийся отвратительный дождь (хотя я уже успела убедиться, что иного в Манчестере ожидать нет никакого смысла), мы пешком добрели до Манчестерского собора, что заняло у нас порядка двадцати пяти минут. Все это время Остин интересовался, не замерзла ли я, и держал над нами зонт, пока я шла с ним под руку. Он рассказывал мне о том, что город возник на месте кельтского поселения Мансенион, о восстановлении города после военных бомбардировок, о местном населении и, конечно же, о футболе. Мне, на удивление, было так спокойно, что я не заметила, как мы подошли туда, где, собственно, сейчас и стоим. Я — с открытым ртом, а Остин — с улыбкой.

Большие книжные стеллажи из темного дерева с резным орнаментом по краям полностью заполнены самыми разными книгами. Внимательно осматриваю их корешки и читаю названия. Нахожу «Гордость и предубеждение», «Грозовой перевал», «Джейн Эйр»…

Глаза разбегаются, а руки так и чешутся прикоснуться к этим произведениям искусства, но я представляю, сколько труда ушло на их реставрацию, поэтому изо всех сил сдерживаю свой порыв и жадно пожираю их лишь пристальным взглядом.

Это невероятно.

Джо Голдберг ^[20], не ты ли приложил к этому месту свою руку?

— Нравится? — интересуется Остин, дождавшийся, пока я пройду все стеллажи туда-сюда несколько раз подряд.

Мне нравится, что он не давит на меня и не торопит. Что дает мне личное пространство, находясь близко, но при этом далеко.

— Очень. — Поворачиваюсь к нему с диким восторгом в глазах и с широкой улыбкой на губах. — Как ты нашел это место?

— Моя мама любила книги. Она собирала их по всему миру и привозила сюда.

— Так это… магазин твоей мамы?

— Был. Отец продал его после ее смерти.

— Извини, я не знала. Как давно она умерла?

— Все в порядке. Прошло уже три года. И отец продал этот магазин практически на следующий день после этого.

Между нами повисает неловкое молчание. Остин отводит взгляд, и я тяжело сглатываю, пытаясь подобрать слова. Его откровенность меня… удивляет.

— Это место напоминает тебе о ней?

— Да. Она вложила в него маленькую частичку своего большого сердца.

— А с отцом у тебя… натянутые отношения?

Остин грустно усмехается.

— Боюсь, что «натянутые» — слишком мягкое слово для тех отношений, что есть между нами. — Он делает шаг ко мне навстречу и произносит: — Прости, я привел тебя сюда не для того, чтобы рассказывать тебе о нашей семейной драме. Можешь взять любую книгу, какую захочешь. Или даже все.

— А владелец не будет против?

Отрицательно качает головой.

— Даже не будешь его спрашивать об этом?

— Я не привык разговаривать сам с собой.

Мои губы приоткрываются в беззвучном «о».

— Что? — Смущенная улыбка появляется на его губах.

— И как же ты это провернул?

— Бенефициар ^[21] в договоре.

— Ну конечно, — улыбаюсь и я. — А… прости за любопытство, но где ты взял столько денег?

— Я потратил на него почти весь гонорар за футбольный контракт.

Это удивляет меня, ведь в моем представлении футболисты тратят деньги на «Бентли» или дорогие шмотки, но никак не на то, что напоминает о маме.

— Я не могу взять эти книги, Остин, — шепчу, все еще восхищаясь его поступком.

— Почему?

— Это память о твоей матери.

— Нет, Мышонок. Память о ней здесь. — Показывает на сердце, а затем на голову: — И здесь.

Пытаюсь перебороть свое желание и вести себя благоразумно, но все же больше не могу сдерживать порыв. Тяжело выдыхаю и снова поворачиваюсь к книжным стеллажам.

— Я буду обращаться с ними как с самыми ценными вещами в целой Вселенной, — с горящими глазами произношу я.

— Знаю, Мышонок. — Остин протягивает мне ключ. — Было бы здорово, если бы ты позволила мне привозить тебя сюда или хотя бы забирать тебя отсюда, чтобы тебе не пришлось ходить в ночи одной. Но если ты захочешь провести здесь время одна или с отцом, то пусть у тебя будет дубликат ключа.

— С отцом?

— Он преподает у меня литературу. Мы… уже успели познакомиться.

Беру протянутый ключ и удивленно смотрю на него.

— Обсудим это потом, — с удивлением произношу. — Но почему ты делаешь это для меня?

— Потому что думаю, что тебе это нужно.

— А что нужно тебе, Остин?

— Скажу, когда сам буду знать ответ на этот вопрос. — Он улыбается своей милой улыбочкой и направляется к двери. — Я буду в основном зале.

— Разве мы не должны провести этот вечер вдвоем? У нас же… свидание?

Теперь Остин улыбается во все тридцать два зуба.

— Не хочу отвлекать тебя от книг своим шармом, — бросает он с ухмылкой и выходит из комнаты.

Закатываю глаза, но все же глупо улыбаюсь, сама не зная почему.

Остин

Когда час спустя я спускаюсь к Лив, то замечаю ее сидящей в гобеленовом кресле у маленького приоткрытого окошка, сквозь которое в пространство доносится шум ливня. Лив сняла конверсы и подогнула ноги под себя. Она сосредоточенно водит пальцем по тексту, а затем прикусывает губу и перелистывает страницу.

Прислоняюсь к дверному проему и улыбаюсь оттого, как все книголюбы похожи. И мне прекрасно известно, что не нужно сравнивать свою девушку, пусть даже фальшивую, с мамой, но моя мама тоже очень любила тактильность книг. Ей нравилось гладить текстурные обложки, проводить подушечками пальцев по бумаге, а еще — жадно вдыхать их аромат. Всякий раз, когда она делала это, ее веки прикрывались от удовольствия. Так вот, Оливия только что сделала то же самое: прикрыла глаза, наслаждаясь книгой.

— Остин Стоун, вы пойманы с поличным, — вдруг доносится ее голос.

Вскидываю руки, заметив пристальный взгляд ее изумрудных глаз.

— Виновен.

— Ты не говорил, что собираешься вести себя как сталкер. — Усмехнувшись, Лив закрывает книгу и притягивает ее к груди.

— Я… не собирался тебе мешать.

— Но помешал.

— Да… Прости, не хотел отвлекать.

— Поэтому наблюдал за мной?

— Наблюдать за тобой во время чтения… очень даже… — пытаюсь подобрать слово, — увлекательно.

Лив поджимает губы, чтобы не расхохотаться, и опускает взгляд. Я тоже смущенно отвожу свой, чувствуя неловкость. И это странно. Девушкам редко удавалось вызвать у меня именно такие эмоции.

— Так и почему ты решил меня отвлечь? Нам уже пора?

— Пять часов.

— Пять часов? — Меж ее бровей появляется складка.

— Время пить чай.

Она все еще непонимающе смотрит на меня.

— У моей мамы был свой книжный клуб. Каждую пятницу они собирались здесь ровно в пять часов вечера и, как и положено англичанам, обсуждали книгу недели за чашечкой чая. Все уже в сборе. Мы ждем только тебя.

— Книжный… клуб? — Ее глаза загораются, как яркие светодиоды.

Киваю.

— Но… ведь… я не подготовилась! — Она вдруг подскакивает на ноги и начинает надевать конверсы. — Как же я буду участвовать в дискуссии, если не читала книгу? Почему ты не сказал мне заранее? — К концу пламенной речи ее голос срывается.

Вновь поджимаю губы, чтобы не начать улыбаться.

— Как я должен был сказать тебе заранее, если ты стала моей девушкой позавчера?

Лив открывает рот и закрывает. Несколько раз подряд. Затем с ее губ срывается отчаянный стон, и она тут же прикрывает веки.

— Ты наверняка читала эту книгу, — пытаюсь спасти положение я.

— А что за книга на повестке дня?

— Эм-м-м-м…

— Ты не знаешь какая? — практически кричит она. — Остин!

Я смеюсь, и Лив берет подушку из кресла и бросает ею в меня.

— Это не смешно! — скулит она, пока я продолжаю смеяться.

— Сейчас сама все разузнаешь, — с улыбкой произношу. — Тебе понравится.

В ее взгляде читается волнение. Она набирает полные легкие воздуха, а затем делает шаг ко мне.

— Ты… сказал мне, что у нас еще будет время побыть вдвоем, но… вместо свидания мы сейчас будем пить чай с книжным клубом? — интересуется она, пока ее зрачки бегают по моему лицу.

— Это плохо? — Мой голос звучит хрипло.

— Нет, — шепчет она. — Это очень хорошо. Спасибо за это.

Я тянусь к ней и убираю за ухо прядь волос. На этот раз она не вздрагивает, просто тяжело сглатывает, не сводя с меня взгляда.

— Всегда пожалуйста, Мышонок, — шепчу я, глядя на ее идеальную фарфоровую кожу и соблазнительные губы.

Этот момент, когда мы стоим посреди книжных стеллажей так близко друг к другу, кажется мне интимнее всех тех, которые были у меня раньше. И я вдруг ловлю себя на мысли, что при других обстоятельствах я, возможно, даже мог бы стать ее настоящим парнем, а не фальшивым. Но… при других обстоятельствах. Никак иначе.

— Пойдем?

Она делает глубокий вдох и шумно выдыхает, после чего, вложив свою ладонь в мою, уверенно произносит:

— Пойдем!

Примечания

20

Джо Голдберг — главный герой сериала «Ты», который реставрировал книги.

21

Бенефициар — лицо, которое является получателем денежных средств по договору.