Тринадцать

Ава Хоуп (2025)

Книги Авы Хоуп — это чувственные истории о любви, в которой нет места токсичности и предательству, ее герои настолько легкие и веселые, что счастливый финал им непременно гарантирован. Меня зовут Оливия Джонсон, и я не представляю своей жизни без книг. Книги о любви — то, что заставляет мое сердце биться чаще, а желание встретить Мистера Дарси современности и стать его возлюбленной — мечта, которая всегда казалась мне несбыточной. Но оказалось, что мечты сбываются. И все мои осуществил Остин Стоун. Наша с ним встреча была случайной, а любовь — неземной, как в любовных романах, и такой же… нереальной. Буквально. Ведь Остин предложил мне стать его фальшивой девушкой. Вот только зачем это капитану футбольной команды «Непобедимые дьяволы» и самому популярному парню университета Манчестера? И как быть, если к тому моменту, как я узнаю ответ на этот вопрос, наша любовь вдруг станет… реальной?

Глава 10

Eric Lee — Same Dirt Road

Оливия

Для середины марта сегодня тепло. Даже слишком. На ясном небе крупным пятном сверкает яркое солнце, лучи которого падают прямо на страницу «Грозового перевала», который я держу в руках. В пятницу я нашла его на полках многочисленных стеллажей магазинчика и сейчас бережно открываю роман по тем закладкам, что вложила мама Остина.

— «Грозовой перевал»? — раздается рядом со мной знакомый голос.

Я вскидываю голову и жмурюсь от солнечного лучика. Приставив ладонь к глазам, наконец могу рассмотреть Остина. Его светлые волосы слегка взъерошены, а на губах — та самая милейшая улыбка с ямочками.

— Именно он, — шумно выдыхаю я. — В очередной раз пытаюсь понять, в чем его феномен.

Остин бросает свою куртку вниз и устраивается на ней рядом со мной на лужайке. Он упирается локтями в свои колени и фыркает.

— Что? — Я закатываю глаза.

— То есть тебе не нравится этот роман Эмили Бронте?

— Нет. Совсем нет, — морщусь я. — Да и какой же это любовный роман? Их любовь… извращенная.

— Но все же… любовь, — пожимает плечами Остин.

— Скорее, одержимость. Хитклифф — главный антагонист «Грозового перевала». Зачем вообще писать роман, главный герой которого и есть антагонист? Как же героиня сможет ему противостоять? Да и вообще, это произведение нагоняет лишь тоску. От каждой строчки веет холодом. А его отношения к Кэтрин — один сплошной абьюз!

Остин смеется.

— Прости. — Я прикусываю губу и отвожу взгляд. — Обычно я более… сдержанна.

— Не извиняйся. Но ты не подумала о том, что Хитклифф просто обезумел от своей любви к Кэтрин?

— Даже если так, он псих, — выдыхаю я.

Он снова издает смешок.

— Ты слишком категорична. Думаю, Эмили Бронте просто хотела донести до читателей, что страсть способна лишить рассудка. И ничего больше.

— Но ведь страсть — это вовсе не любовь, — хмурюсь я.

— Или все же любовь? Ведь даже после смерти Кэтрин Хитклифф жил лишь мыслью о мести за нее.

— Это одержимость.

— Или любовь? — улыбается Остин.

Закатываю глаза.

— С тобой невозможно устраивать дебаты!

— Ты же понимаешь, что каждый из нас видит в этом романе только то, что хочет именно он. И именно подобные противоречивые мнения и есть феномен этого романа.

— Для спортсмена ты слишком умный, — выдыхаю я, и Остин коротко смеется.

— Сочту за комплимент.

Он пристально смотрит на меня своими ярчайшими голубыми глазами, и я вдруг чувствую смущение рядом с ним. Еще два дня назад меня действительно раздражала мысль, что мне придется притворяться его девушкой, а сейчас… я волнуюсь рядом с ним.

— Если ты не любишь этот роман, то почему взяла с полки именно его? — спрашивает Остин.

— В нем было больше всего закладок. — Я прикусываю губу, а затем тихо произношу, опустив взгляд: — И мне просто стало интересно, что насчет этой книги думала твоя мама.

— Мою сестру зовут Кэтрин, ответишь сама на этот вопрос? — с улыбкой говорит Остин, и я ошарашенно приоткрываю рот. — Она любила этот роман. Мы с ней часто не сходились во мнениях по поводу классики. Каждую неделю выбирали книгу, а затем устраивали обсуждения. Я любил спорить и пытался доказать маме, что моя точка зрения является верной, но… Моя мама была не из тех, кто любил спорить. Она с улыбкой говорила о своих впечатлениях и никогда не навязывала их кому-то. Это обескураживало, особенно когда я был крайне с ней не согласен… — Он ненадолго замолкает. — Жаль, что она не сможет рассказать тебе, почему так любила эту книгу.

Тяжело сглатываю.

— И мне жаль, — тихо произношу, глядя ему в глаза. Хочется спросить, что с ней произошло. Попытаться что-то сказать… Вот только сложно подобрать слова скорбящему человеку. — А есть книги, которые и ты, и она любили вместе?

Он улыбается.

— «Тысячеликий герой».

— «Тысячеликий герой»? — опешив, переспрашиваю я.

— И почему ты так удивляешься?

— Я… — Пытаюсь подобрать слова. — Не могу поверить, что ты знаешь о существовании этой… книги. Постой, твоя мама любила «Звездные войны»?

Уголки губ Остина дергаются.

— Мышонок, ты сейчас такая забавная. — Он улыбается. — Мы с мамой определенно были благодарны Джозефу Кэмпбеллу за его огромнейший вклад в создание целой вселенной «Звездных войн».

Забудьте, что еще пару дней назад я не хотела быть его девушкой. Можно ли признаться в любви едва знакомому парню? Ведь я в одном шаге от этого.

— Боже мой, Остин Стоун, разве можно быть таким идеальным? — шепчу я.

— Ты же знаешь, что сказала это вслух? — С губ Остина срывается смешок.

Широко распахиваю глаза, чувствуя, как заливаюсь румянцем.

Господи!

— Я… просто удивлена. Ты… любишь то же, что люблю я.

— Это плохо?

— Нет. Это… удивительно.

— То есть я удивительный? — улыбается он.

— Домыслы.

Он фыркает, но его улыбка вдруг исчезает, и он серьезным тоном говорит:

— Позади тебя братья Миллз. И я сейчас тебя обниму.

Задерживаю дыхание и льну к его груди. Оставив невесомый поцелуй на моей макушке, Остин выпрямляет ноги, и я ложусь головой к нему на колени, держа над собой раскрытую книгу, в то время как он откидывается на одну руку назад, а другой — гладит меня по волосам.

— Мы… должны целоваться? — тихо интересуюсь я, не сводя взгляда с книги.

— Ты читаешь книгу, я ни за что на свете не подпишусь на то, чтобы посметь отвлечь тебя. Это как прервать воскресную службу в церкви.

Я коротко смеюсь.

— Да и ты громче всех возмущалась, что не хочешь целоваться со мной.

— Ты любишь «Звездные войны». Это все меняет.

Остин фыркает.

— Ты вроде говорила что-то о том, что я удивительный.

— Нет, я сказала не так.

— Разве? — насмехается он надо мной.

Отрываюсь от книги и кладу ее на грудь. Сужаю глаза, мысленно отправляя Остина в тюрьму Белсависа ^[22] взглядом, но он лишь улыбается, подставив лицо лучам солнца.

— В четверг у меня футбольный матч. — Он приоткрывает один глаз и смотрит на меня. — Я принес тебе свою футболку.

— Умеешь ты все испортить, — кривлюсь я. — Футбол… забудь про все комплименты, что я тебе делала.

— Тебе понравится футбол.

— Я не люблю спорт. И спортсменов.

— Ты и не должна любить спортсменов. Во множественном числе. Я твой единственный спортсмен.

Закатываю глаза.

— И что, мне прям обязательно ходить на все твои игры?

— Конечно. Можешь еще нарисовать плакат: «Остин, вперед!»

— Ты же так шутишь?

Он начинает хохотать.

— Лив, ты можешь не ходить, если не хочешь. Но мне кажется, что моя девушка ходила бы на мои игры.

— Твои бывшие девушки так и делали?

— У меня не было девушек в университете.

Вскидываю бровь.

— Постоянных?

Остин тяжело сглатывает.

— В принципе не было.

— У тебя не было девушек… вообще?

— В университете — нет. Что тебя так удивляет?

Открываю рот. И тут же закрываю. Почему у сексуального капитана футбольной команды не было девушек? Что, если он смертельно болен, как Хэйзел в «Виноваты звезды»?

Или…

— Шестеренки в твоей голове крутятся слишком громко, — выдыхает он. — Лив, я просто очень выборочен. Я ведь тебе уже об этом говорил.

— Да, но ты практически выпускник.

— Правда?

Цокаю, пока Остин коротко смеется, но почти сразу же становится серьезным:

— Моя жизнь не такая радужная, какой может казаться. И на то, что у меня не было девушек, есть свои причины.

— Ты умираешь? — все же слетает с моих губ.

Хочется стукнуть себя по лбу лежащим на животе «Грозовым перевалом», но это богохульство.

— То есть только умирающие не поощряют случайные связи? — фыркает Остин, пытаясь сдержать улыбку.

— Да. А почему еще?

Остин набирает полные легкие воздуха, а затем шумно выдыхает.

— Лив, девочки хотят моего внимания только потому, что статус девушки капитана футбольной команды принесет им популярность. Все те студентки нашего университета, за которыми я пытался ухаживать, были готовы прыгнуть ко мне в постель после первого же свидания. Им не было интересно, почему я играю в футбол, какая моя любимая книга и в принципе что для меня действительно важно. Им не был интересен я. Настоящий. Я не собирался осуждать их за это, но и пользоваться ими я не планировал. Это не значит, что я не хотел бы отношений. Напротив, если я встречу девушку, которая и в самом деле решит узнать меня и захочет быть со мной, несмотря на то чем я буду заниматься, я никогда не отпущу ее.

— Но пока мы… — Я облизываю губы. — Пока мы делаем вид, что встречаемся, ты теряешь возможность найти ту самую.

Он внимательно смотрит на меня несколько секунд, а затем кончиками пальцев касается моей скулы и вновь убирает прядь волос за ухо. От его прикосновения я вздрагиваю.

— Прости. — Остин убирает руку.

— Все в порядке, — шепчу я, глядя ему в глаза.

— Мне пора на семинар. Я, вообще-то, собирался просто отдать тебе футболку.

Поднимаю голову с его колен и сажусь обратно на свою куртку. Остин достает из рюкзака футболку с номером «13» и протягивает ее мне.

— Тринадцать? — Я хмурюсь, глядя на номер.

— Ты суеверная?

— Скорее да, чем нет.

— Тринадцать — счастливое число.

— Ты говоришь как мой отец. — Я закатываю глаза, и Остин усмехается.

— Я верю в то, что это число счастливое. И тебе на правах моей девушки нужно в это поверить. — Он улыбается.

— Слишком много требований, Остин Стоун.

— Что поделать: идеальному (это твои слова, между прочим) парню нужна идеальная девушка. — Остин подмигивает мне и поднимается на ноги. — До завтра, Мышонок.

— До завтра…

–…мой парень.

— Твой парень?

Теперь очередь Остина закатывать глаза.

— «До завтра, мой парень».

— Твой парень?

— Лив? — Он наклоняет голову с озорным огоньком в глазах.

— До завтра, мой парень, — послушно повторяю я, и Остин с победной улыбкой удаляется от меня.

Примечания

22

Тюрьма Белсависа — древняя галактическая тюрьма в «Звездных войнах».