Та (маньчжурская буква)

Хэргэни та — условно выделяемая буква маньчжурского силлобария Чжуван чжувэ, обозначает глухой альвеолярный взрывной согласный /t/. Правила написания буквы находятся в единстве с правилами написания парной звонкой буквы «Да». Буква «Да» отличается точкой справа и они могут рассматриваться как одна буква Т/Д. Основными графическими маркерами являются битуу (монг. петля) и санджитай шилбэ (монг. кость с петлёй).

По традиции, перешедшей из монгольской письменности, буква имеет два варианта написания (два в начале и два в середине слова). В монгольском это применяется для уточнения произношения следующих за согласной гласных букв, имеющих одинаковое написание. В маньчжурской письменности не различаемые в монгольском гласные различаются с помощью тонки (точка справа), но при написании этой буквы из-за графического минимализма происходит накладка с буквой «Да», которая тоже отличается с помощью тонки и использование двух вариантов написания так же имеет дифференциальное значение.

Восьмой раздел Чжуван чжувэ составлен из слогов, оканчивающихся на букву «Та». Как финаль в конце слова буква «Та» пишется через гедес и орхицу, такое написание приводит к совпадению с написанием окончания «-он». В этой ситуации дифференциальным признаком так же будет предстоящая буква и непосредственное знание лексики. Если предстоящая буква гласная, то это, скорей всего, финаль «-т».

Слоги с буквой «Та» в первом разделе силлобария Чжуван чжувэ:

Источник: Википедия

Упоминания в литературе

Семь знаков были практически идентичны линейному письму В, а фонетические знаки значений киприотской слоговой азбуки были известны. Знаки обозначали гласный звук или согласный плюс гласный. Поскольку это было силлабическое, а не алфавитное письмо, сложность состояла в том, что в некоторых словах две или более согласных следуют одна за другой или слово заканчивается на согласную. Используя этот силлабический шрифт, слово «пастух» нужно было записать как па/са/ту/ха.

Уильям Тейлор, Микенцы. Подданные царя Миноса

Несколько работ М. И. Матусевич посвящены фонетике русского языка, которой она занималась на протяжении всей своей жизни. После смерти Л. В. Щербы М. И. Матусевич завершила начатый им раздел «Фонетика» в I томе академической «Грамматики русского языка» (1952), где кратко описаны фонемы русского языка, даны схемы положения языка для всех гласных и почти всех согласных, указаны основные их реализации в разных фонетических позициях, перечислены основные фонетические чередования. Раздел завершается подробной таблицей правил чтения отдельных букв и буквенных сочетаний и образцами транскрипции текста, фонетической и фонематической, где обозначены главнейшие аллофоны. Годом позже, в 1958 г., вышла её брошюра, посвящённая русской орфоэпии «Русское литературное произношение». В ней Маргарита Ивановна останавливается главным образом на произношении согласных: рассматриваются необходимость или только возможность реализации мягких согласных в двусогласных сочетаниях (ст, тн, дл, нс и др.) перед [е] и перед [j], а для некоторых слов употребление первого мягкого согласного оценивается как устаревшее; анализируется произношение ряда глагольных форм; обращено внимание на звучание окончаний прилагательных -кий, -гий, -хий; много места уделено произношению твердых и мягких согласных в заимствованных словах. Все эти наблюдения и рекомендации и сегодня представляют интерес, так как дают материал для суждения об изменениях произносительной нормы на протяжении десятилетий.

Сборник, Памяти Маргариты Ивановны Матусевич (1895-1979). К 120-летию со дня рождения, 2017

4) В области согласных можно в нашем тексте отметить несколько характерных ошибочных написаний. Сюда относится написание «избущек» (2 е), могущее стоять в связи с тем, что в татарском языке, по моим наблюдениям, встречается произношение б с столь слабым смыканием губ, что звук слышится средний между б и в, то есть похожий на тот и другой; отсюда рассматриваемое написание приводит к вопросу, не проявляется ли в нем особенность диалекта писавшего (уроженца дер. Арской, Уфимской губ.). Здесь мы видим, как малограмотные написания могут оказываться полезными для диалектологии языка. Отметим далее написания «стебному» (9 ж) и «ползу» (12 г), где глухой согласный передан начертанием соответствующего звонкого, т. е. был воспринят с звонкостью, очевидно благодаря соседству с сонорным согласным (н, л); написание «стикному» (9 б) представляет весьма обычную ослышку, состоящую в замене смычного согласного одного органа произношения смычным другого органа; очевидно, слово не было понято писавшим. Отметим еще пропуск мягкого согласного д в словах «ходит» (13 ж) и «найдет» (14 ж), оба случая у одного и того же ученика. Написание «ходеш» соответствует особенности татарского языка, состоящей в некотором смягчающем влиянии палятального гласного на следующий за ним твердый согласный.

Коллектив авторов, Проблемы изучения билингвизма: книга для чтения, 2014

В графике «дощечки» имеются знаки, которые отсутствуют в кириллице; из них лишь некоторые могут быть возведены к греческим начертаниям. Так, одно из указанных начертаний буквы с не встречается в кириллических почерках и напоминает ς или ? некоторых типов древней греческой письменности. В тексте имеется греческая «дигамма», восходящая к минойской «геме» и встречающаяся также в курсивном маюскуле и римском унциале. Эта буква обозначает, по-видимому, какой-то или какие-то губные звуки, но не п и не м, так как для обозначения последних употреблены соответственно буквы п и м. На фотографии указанная буква находится в строке I – № 19, 31, в строке IV – № 5, V – № 5, 29, 40, 51, VI – № 32. Начертания указанных знаков не вполне идентичны, поэтому нет полной уверенности, что во всех этих случаях написана одна и та же буква. Видимо, для буквы в имеется графический вариант, представляющий как бы соединение буквы г нормального размера с наложенной на нее в нижней части небольшой буквой в; при этом совмещены мачты обеих букв. Этот знак имеется в строке I – № 40, II – № 13, 23, VI – № 18, VII – № 17. Буква а пишется как в латинском курсивном маюскуле и напоминает начертание современной греческой λ; буква я сохраняет эту особенность начертания. Своеобразна буква т: ее перекладина чаще перечеркивает мачту, а не размещается поверх нее. Имеются знаки, не поддающиеся интерпретации: таковы, например, № 10 в строке V и № 8 в строке IX, которые представляют вертикальную черточку, не доходящую до нижнего уровня букв текста, а также совершенно своеобразный знак № 42 в строке II.

Сборник статей, Влесова книга. Троянский конь норманнизма, 2013

Морфология основывается на системе «корней», большинство которых состоит из трех согласных. Основное значение слова выражено этими тремя согласными, а добавление гласных, а также приставок, инфиксов и суффиксов из согласных определяет точный смысл и функцию слова. Например, три согласных k-t-b образуют корень, основное значение которого – «письмо, писание». Корень сам по себе является грамматической абстракцией. Слова в обычной речи формируются добавлением гласных, приставок, инфиксов и суффиксов. Так, в арабском ка-taba означает «он написал», katab-ta — «ты написал», kātib — «писатель», kitāb — «книга», ma-ktab — «место, где пишут», то есть «школа», и т. д. Словари семитских языков составляются не по словам, как в европейских языках, а по корням. И слово maktab следует искать не на букву m, а в разделе, где указан корень слова – k-t-b.

Сабатино Москати, Древние семитские цивилизации, 1949

В заключение настоящего параграфа сошлемся еще на два места из скальдических поэтик. В самом начале «Перечня размеров» Снорри связывает аллитерацию с «делением речи» (stafasetning greinir mál allt), а хендинги – со «звуковым делением» (ok ?at er setning hljóðsgreina, er vér k?llum hendingar). Видимо, следует понимать это замечание в том смысле, что аллитерация воспринималась как «синтезирующий» признак, относящийся к целому слову (по этой причине, в частности, второй компонент сложных слов никогда не участвовал в скальдической аллитерации), в то время как рифма служила инструментом фономорфологического анализа слова (о фонологической основе рифмы см. [Матюшина 1989]). Направленность скальдических приемов на анализ звукового состава отдельного слова хорошо видна из следующего высказывания автора «Второго грамматического трактата». Сведения, извлеченные из грамматики Присциана, подтверждаются в нем ссылкой на практику скальдов. «В латинском языке перед гласной буквой стоят самое большее две согласных, а после нее – три. А в северном языке перед гласной буквой могут стоять три согласных и до пяти после нее, как это видно из имен, приведенных раньше (были при ведены слова spannzkr и strennzkr. – О. С.). Слоги придают бóльшую красоту поэзии, если в двух слогах имеется одна и та же гласная буква и одинаковые последующие буквы, как в словах: snarpr, garpr. Мы называем это адальхендинг. Если же в каждом слоге своя собственная гласная буква, но последующие одинаковы, как в словах vaskr, r?skr, мы называем это скотхендинг» [SnE (R) 1818, 304].

О. А. Смирницкая, Древнегерманская поэзия: Каноны и толкования, -1

Исторически письменная и устная формы литературного языка были разобщены, долгое время они представляли собою разные типы языка – и по происхождению, и по функции; в частности, они обслуживали и разные жанры литературы. Письменная форма ближе к церковнославянской книжной традиции и в своей орфографии, которая сложилась лишь к середине XVIII века, сохраняет более архаические особенности русского языка, нежели его устная форма, сложившаяся на сто лет позже. В середине XX века обе формы стремятся к совпадению, причем усреднение вариантов идет по линии выбора наиболее целесообразного – из устной или письменной формы. Так, в выражении наиболее важных флексий и вообще грамматических частей слова язык ориентирован на письменную норму, чем достигается единство выражения одной и той же флексии и упрощение системы обозначений. Например, различные варианты произношения возвратной частицы – сь, окончания глаголов и прилагательных ориентированы на письменный их вариант: собирала/с’/ при написании собиралась на месте старого произношения (стандарт) собирала/с/ (хотя возможно было и произношение собирали/с’/ в положении после переднего гласного); горь/к’ий/, а не старое произношение горь/кай/ при написании горький, и т. д. Наоборот, все (или большинство) упрощения в середине морфем идут по линии устной нормы (речи) – и особенно это относится к упрощениям в произношении безударных гласных.

В. В. Колесов, «Жизнь происходит от слова…», 2015

Для русского языка характерным является действие звуковых закономерностей в пределах самого слова (о некоторых можно сказать, в пределах фонетического, то есть самостоятельного слова с примыкающими к нему безударными словами или частицами). По мнению известного исследователя А. А. Потебни (1958), распределение слогов в словах русского языка определяется по специфической формуле – 12311. Расшифровка формулы следующая: перед ударным, самым сильным слогом (3) находится первый предударный, менее сильный (2), при этом все остальные слоги (1) имеют еще более слабую ударную позицию. Данная формула распределения ударных и неударных элементов слова в русском языке отнесена к закрытым слогам. Все открытые слоги, за исключением главноударного, по мнению автора, равны по силе предударному. Рассматриваемая формула распределения силы и длительности слогов, предложенная

Г. В. Бабина, Структурно-слоговая организация речи дошкольников. Онтогенез и дизонтогенез, 2013

В алфавите Кадма было шестнадцать букв. Его алфавит представлен в следующей таблице, где сначала дается начертание буквы в том виде, как ее писали впоследствии в Греции, потом ее название и их аналоги в современном латинском алфавите. Как мы можем видеть, форма букв изменилась незначительно.

Джекоб Эббот, Ромул. Основатель Вечного города, -1

2. Нужно иметь в виду, что одна и та же буква может обозначать в этих языках неодинаковый звук. Например, звук, обозначенный буквой g, в латинском языке произносится как [г], а во французском и английском перед е, i – как [ж] или [джь]; в английском j читается как [дж].

А. И. Штунь, Латинский язык для медиков: конспект лекций, -1

Как будет говориться в главе второй, партикулы могли и могут «прилипать» не только справа от знаменательной основы, но и слева. Так, в работе [Николаева 2002] приводится пример того, что в формах греческого глагола (аориста и имперфекта) инициальным компонентом является аугмент -?, который в настоящее время преподается студентам как чисто грамматический формант-показатель категории. Однако Вяч. Вс. Иванов [Иванов 1979], вслед за К. Уоткинсом, предлагает отождествить этот формант с начальной частицей *e/o (в палайском и других языках отраженной как *a). Вяч. Вс. Иванов разбирает подобные начальные комплексы в индоевропейских языках и, широко привлекая славянский материал, показывает соответствие этого «аугмента» начальному э– в русском э-тот, э-та. Таким образом, партикула э в данном случае «помнит» свое инициальное ударение (инициальное ударение для лексемы это сохраняется), но и аорист как действие яркое, мгновенное и, скорее, сиюминутное, «помнит» именно эту актуальную «здешнесть».

Т. М. Николаева, Непарадигматическая лингвистика, 2008

Пользуясь процедурой М. В. Панова, легко убедиться в суперсегментности слога, несмотря на то что само слоговое качество как признак элементов данной суперсегментной единицы до сих пор остается предметом научных дискуссий. Множество, порой противоречивых, теорий слога не мешают ему выдержать проверку на суперсегментность, настолько универсальной оказалась описанная М. В. Пановым суперсегментная структура: для определения слога как суперсегментной единицы достаточно указать, что он всегда состоит из слогового и неслогового (или неслоговых) элементов.[9] По этим же соображениям суперсегментной оказывается и интонация. Предударная часть во всех интонационных конструкциях произносится на среднем тоне, поэтому «если дана определенная интонация ударной части, то нет выбора, какой быть заударной интонации: она уже этим выбором предопределена» [Панов 1979: 87].

В. В. Васильева, Русский прозаический ритм. Динамический аспект, -1

Эпоха квадратного письма сверх того характеризуется еще тяжелой для нас манерой письма сплошного (scriptio continua), не отделяя слова от слова. Отсюда тоже огромное количество разных делений сплошной вереницы букв на слова, разных чтений и пониманий. Верными свидетелями всякого рода разночтений и вообще естественной изменчивости и текучести рукописного древнееврейского текста являются для нас древние переводы его на другие языки, начиная с греческого в III-II вв. до Р. Х. Придуманные раввинами позднее и установившиеся только в VI и VII вв. по Р. Х. две системы вокализации, то есть обозначения гласных букв особыми надстрочными значками, при сопоставлении ныне принятого вокализованного текста с древними переводами (греческим, сирским и иеронимовским латинским) наглядно показывают, что многие слова прежде разно вокализовались при чтении, то есть разно произносились и разно понимались.

А. В. Карташев, Ветхозаветная библейская критика, 1944

Выделение курсивным начертанием (см. рис. 2.1) используется для обозначения новых терминов или слов, которые объясняются в дальнейшем тексте, а также для обозначения главного слова в предложении, слова, на которое падает логическое ударение. Оба варианта использования курсивного выделения вы можете встретить в этой книге. Курсив, в отличие от полужирного шрифта, мало заметен, если рассматривать страницу целиком. Это особенно важно при логическом выделении: вы не видите, какое место в предложении является главным, до тех пор, пока не дочитаете до нужного места (можно мучить читателя неизвестностью до последних слов).

В. Г. Завгородний, Adobe InDesign CS3, -1

Должен признать, что более научным кажется мне «Новый Вебстеровский словарь» (Webster New Collegiate Dictionary), который в числе прочих определений глагола «переводить» (to translate) принимает и такое: «to transfer or turn from one set of symbols into another»[17]*. По-моему, такое определение безупречно подходит к тому, что мы делаем, когда пишем азбукой Морзе, решив заменить каждую букву алфавита различными последовательностями точек и тире. И все же код Морзе дает правило «транслитерации», и точно так же происходит, когда решают, например, что кириллическая буква я должна передаваться латиницей как ja. Эти коды могут использоваться также человеком, который, не зная немецкого, транслитерирует азбукой Морзе послание, написанное по-немецки, или же корректором, который, даже не зная по-русски, знает правила расстановки диакритических знаков, – и, в конце концов, процессы транслитерации можно было бы доверить компьютеру.

Умберто Эко, Сказать почти то же самое. Опыты о переводе, 2003

В научной литературе, посвященной религии, часто используются диакритические знаки, указывающие, как то или иное слово произносится на санскрите или другом сакральном языке. По сути дела, наличие диакритики – признак добросовестности научного подхода. Но для большинства читателей диакритические знаки – та же китайская грамота (какая разница, бревис здесь или седиль?), поэтому я отказался от них во всех случаях, кроме прямого цитирования, имен собственных и ссылок на источники. Если диакритический знак над или под латинской буквой «s» указывает, что она произносится, как «sh», тогда здесь этот звук передан как «sh», то есть имя индуистского бога Шива записано как «Shiva», а не «?iva», цель в индуизме, мокша, – как «moksha», а не «mok?a». Диакритические знаки зачастую оказываются препятствием для интеграции нехристианских религиозных терминов в английский язык – препятствием из тех, которые лучше разрушать, чем надстраивать. Одна из причин, по которым санскритское слово «nirvāna» вошло в словари английского языка, – возможность отбросить макрон над «а» и точку под «п». А индуистские эпосы Mah?bh?rata и R?m?ya?a нашли путь к широким кругам англоязычных читателей уже без соответствующих циркумфлексов.

Стивен Протеро, Восемь религий, которые правят миром. Все об их соперничестве, сходстве и различиях, 2010

Итак, мы разобрались с длиной ключа и распределили буквы шифрограммы по столбцам (то есть по алфавитам). Теперь они полностью соответствуют частотам употребления букв (и пробела) в русском языке. Поскольку пробел встречается чуть ли не в два раза чаще, чем самая частая буква русского алфавита «О», то резонно предположить, что самый частый символ в каждом столбце обозначает пробел.

Р. В. Душкин, Математика и криптография. Тайны шифров и логическое мышление, 2017

Хотя изобретателями первого алфавита были финикийцы, греки создали первый настоящий алфавит в современном западном смысле. Дело в том, что в финикийском алфавите были одни лишь согласные буквы. Гласные звуки добавлялись при чтении, так сказать, по контексту и на основании различных вспомогательных знаков. Именно такими являются, насколько мне известно, современный арабский алфавит, а также алфавит иврита.

А. Г. Колесников, Нумерология. Самоучитель, 2018

Рассмотрим, в частности, классификацию О.Д.Мешкова, который выявил возможные двухкомпонентные модели сложных слов, составив, таким образом, инвентарь словосложения английского языка. Автором установлено, что «если каждая часть речи могла бы сочетаться с любой другой, образуя сложное слово, то английское словосложение получило бы в свое распоряжение 196 моделей». Однако анализ сложных слов в английском языке показывает, что из всех моделей лишь 39 комбинаций из двух частей речи могут образовывать сложные слова [Мешков 1976: 213]. Сложные слова английского языка образуются по следующим моделям: N+N, N+A, N+G, N+PI, N+PII, N+D, A+N, A+A, A+PI, A+PII, A+D, V+N, V+A, V+V, V+Pr.a, V+D, G+N, PI+N, PII+ N, Pr.p +N, Pr.a + N, Pr.a + PI, Pr.a + PII, Pr.a + D, D+N, D+A, D+V, D+ PI, D+PII, D+D, Num.c+N, Num.c+A, Num.o+N, Num.o+A, Num.o + D, Prep+ N, Prep + Pr.p, Part + N, V= prep (где N – существительное, A – прилагательное, V – глагол, G – герундий, PI – причастие I, PII – причастие II, Pr.n – субстантивное местоимение, D – наречие, Num.c – количественное числительное, Num.o – порядковое числительное, Prep – предлог, Part – частица). Наиболее распространенная, по мнению О.Д. Мешкова, является модель сложных слов N+N.

И. Ю. Пашкеева, Сложные слова в англоязычных художественных текстах и их перевод на русский язык, 2014

Статьи в книге располагаются в алфавитном порядке без учета артиклей «a» («an»), «the» и глагольной частицы «to». Если выражение содержит факультативный элемент в начале, оно помещено в словаре под той буквой, с которой начинается основной вариант (например, выражение «(As) cool as cucumber» следует искать на букву «C»). То же правило действует и в тех случаях, когда выражение начинается со слов, обозначающих принадлежность: «(One’s) native heath».

Л. В. Васильева, Краткость – душа остроумия, 2013

Все эти привычные для нас свойства лингвистики, так или иначе восходящие к античности или средневековью, вовсе не могут считаться универсальными, что показывают иные лингвистические традиции. О синтетическом подходе индийцев (пути от смысла к тексту; активной грамматики, по Щербе) говорилось выше. Китайская традиция до ее европеизации в конце XIX в. не знала грамматики, основным видом описания в ней был словарь (но японская традиция должна была независимо от китайского влияния самостоятельно строить грамматику). Арабская традиция шла не от морфологии к синтаксису, а в обратном направлении. В Китае и Японии до знакомства с европейской наукой не было понятия, соответствующего звуку (фонеме): в Китае основной фонетической единицей был слог, а в Японии – единица, промежуточная между звуком и слогом (примерно то, что у античных авторов называлось морой). В арабской традиции выделялись согласные звуки, но гласные не рассматривались как отдельные сущности. Единица, соответствующая слову, по-видимому, существовала во всех традициях (к этому вопросу я еще вернусь), но свойства этих единиц могли быть различными. Например, в китайской традиции слова совпадали с корнями и соответствующие понятия не различались. Кроме того, в ней были всего две части речи: «полные слова» и «пустые слова», что примерно соответствует знаменательным и служебным словам, но не выделялись даже имена и глаголы. Отмечу еще одно явление, на котором подробнее остановлюсь дальше: современная англоязычная или франкоязычная лингвистика отошла от идей Дионисия Фракийца больше, чем российское языкознание; по-видимому, это связано с тем, что строй русского языка изменился по сравнению с классическими языками не так значительно.

В. М. Алпатов, Языкознание: От Аристотеля до компьютерной лингвистики, 2017

И еще одна оговорка. Учитывая тот факт, что не все преподаватели курсов русского языка за рубежом имеют специальное образование, мы решили не использовать фонетическую транскрипцию. По этой причине, когда мы для краткости пишем, например звук Щ, это следует «читать» как звук, обозначаемый буквой Щ.

Л. В. Миллер, Жили-были… 28 уроков русского языка для начинающих. Книга для преподавателя, 2009

Число 259 кодируется следующим сочетанием: ДТ ПБ РЦ. Так как одной цифре соответствуют две согласные буквы, то возможно 4 комбинации букв при кодировании двухзначного числа и восемь сочетаний букв при кодировании трехзначного числа:

И. В. Мельников, Тренировка с помощью карт, -1