Проблемы изучения билингвизма: книга для чтения
Книга содержит статьи и фрагменты монографий отечественных и зарубежных специалистов, исследовавших процесс освоения второго языка с лингвистических, психолингвистических и социолингвистических позиций. В хрестоматию вошли работы ученых XIX–XXI столетий – классиков отечественного и зарубежного языкознания, основоположников психологии речи и теории речевой деятельности, а также современных ученых, изучающих вопросы становления языковой системы детей и взрослых и функционирования языков в ситуации двуязычия. Многие из представленных трудов стали библиографической редкостью и труднодоступны для преподающих и изучающих языки. Снабженная минимальными комментариями, книга может с равным успехом использоваться не только в педагогическом процессе при изучении различных курсов магистерских программ «Начальное языковое образование и речевое развитие иноязычных детей», «Психолингвистика и психология речи» и др., но и для самостоятельного чтения, как источник расширения и углубления знаний в вопросах овладения языком. Для преподавателей, магистрантов, студентов-лингвистов, психологов, методистов, логопедов и для широкого круга читателей.
Оглавление
- Из истории изучения проблем многоязычия
- Г. Пауль
- Г. Шухардт
- И.А. Бодуэн де Куртенэ
- В.А. Богородицкий
* * *
Приведённый ознакомительный фрагмент книги Проблемы изучения билингвизма: книга для чтения предоставлен нашим книжным партнёром — компанией ЛитРес.
Купить и скачать полную версию книги в форматах FB2, ePub, MOBI, TXT, HTML, RTF и других
В.А. Богородицкий
Василий Алексеевич Богородицкий (1857–1941) — ученик и последователь И.А. Бодуэна де Куртенэ, один из первых специалистов в области экспериментальной фонетики, исследователь тюркских языков, один из основоположников татарского языкознания, автор работ «Этюды по татарскому и тюркскому языкознанию» (Казань, 1933), «Введение в татарское языковедение в связи с другими тюркскими языками» (Казань, 1934), «О научных задачах татарского языкознания» (Казань, 1934) и др.
Всю долгую жизнь В.А. Богородицкий проработал в Казани, где он преподавал не только в университете, но и в татарской школе, где, ведя тщательные записи, непосредственно наблюдал, как татарские дети осваивают русский язык. Опыт многолетней работы в татарской школе Богородицкий обобщил в книге «О преподавании русской грамматики в татарской школе» (1883), многократно переиздававшейся в Казани. В статьях, посвященных усвоению языка, как первого, так и второго, Богородицкий обращал внимание на важность изучения конкретной ошибки, которая может и приоткрыть завесу над тайнами освоения языка и помочь правильно построить работу по совершенствованию владения речью. Скрупулезный анализ ошибок «инородцев» в русской речи, который высоко оценил И.А. Бодуэн де Куртенэ[3], может послужить прекрасным образцом внимательного отношения к языковому материалу.
Неправильности русской речи у чувашей
// Богородицкий В.А. Этюды по татарскому и тюркскому языкознанию. — Казань: Татиздат, 1933. — С. 106–112.
Предлагаемый материал был собран мною в 1890 г. в г. Чебоксарах б<ывшей> Казанской губ<ернии>, а ныне центре Чувашской АССР, путем разговоров с прибывавшими в этот город из окрестных деревень чувашами (особенно в базарные дни). Первая, сравнительно небольшая, часть материала записана лично мною, а вторая, по моей просьбе, М.Ф. Федоровым, учителем Чебоксарского городского училища (переведенным затем в г. Царевококшайск, в советское время получивший название сначала Краснококшайск, а ныне национальное Йошкар-Оло), природным чувашином. Записи сделаны общеупотребительным русским письмом. Вопросы, предлагавшиеся для ответов чувашам, для отличия заключены в скобках. В подстрочных примечаниях я поясняю более типичные особенности речи, а в конце статьи представляю некоторые общие выводы. Лица, ближе знакомые со свойствами чувашского языка, извлекут из предлагаемого материала немало других выводов, например, относительно порядка слов в приводимых фразах и т. п. Область смешанных говоров в СССР представляет пока — можно сказать — непочатый еще угол для исследователя: русская речь татар и татарская в устах русских; русская речь в устах немца и обратно и т. п. Все это ждет исследований. Во время вышеупомянутого моего пребывания в Чебоксарах один чувашин говорил мне, что у них в деревне парни стремятся достигнуть того, чтобы казаться не чувашами, а совершенно русскими как по языку, так и по манерам и костюму, т. е. хотят вполне обрусеть; теперь автономия предоставила широкую возможность чувашской народности к развитию родного чувашского языка и родной культуры.
1. Время-то прошел уж[4].
2. Все (рубашка) смотрит твоя[5].
3. Севодни пойдём (вместо пойду).
4. [Продаешь?] — Продаём (вместо продаю).
5. Конежно (конечно).
6. Та (да)[6].
7. 60 творов.
8. Бøл (вместо был)[7].
9. Металим пришел (с медалью пришел)[8].
10. На пчельник шиву (т. е. живу) я[9].
11. [Давно живешь в Чебоксарах?] — Три день уж.
12. [Куда?] — Базар[10].
13. Женить (вместо — ся).
14. Нанимаю, ково лошадь есть[11].
15. 70 верст[12].
16. Сил нет.
17. Уясный[13].
18. Помер (по-миру)[14] пришел.
19. Прат[15] нет; сесьтра[16] есь.
20. Лет у мине четырнатцьть[17].
21. Кашный (день) ни ходил[18].
22. Деревня наш велик[19].
23. Дом ни шытал[20]. — Наш река есь Сугуть. Отсуда тва верст.
24. [Грамоте не учился?] — Учил своя теревня[21].
25. [Кто учил?] — Хведерь[22] Якичь.
26. [Как зовут твоего отца?] — Спьридон[23], мать — Малане. Отца одеца (т. е. отцова отца)[24] — Малахевей.
27. Хлеб есть маненько местом: который сагон есь, который сагон нет; ямам есь; около лесох[25] тоже маненько есь. — Хлеб не родил (не родился).
28. Хлеб купам (т. е. покупаем).
29. Которы погаты санимаем (у богатых занимаем)[26].
30. Это с Управа[27] отавал.
31. Я один; хозяйка умер[28].
32. Сорок тва творох[29].
33. Яровой-та, слав пох[30], поправляется теперь.
34. [Кто у вас священник?] — Молодой, он недавно пришел.
35. Казань видать надо.
36. Пьрохот тьвидамса-та, пост стал (опоздали).
37. Мы чоша (дашевого)[31] тьжидаемса, нет витно.
38. [Хорошо ли живут в Уфимской губернии?] — Хорошо, коворит, писмепускал!
39. [Кого ищешь?] — Тавари́шь.
40. Он са Волгу яхать[32] хотел-да, вот сато тьжидамса.
41. [Откуда ты?] — Мы̃й стешний.
42. Влес[33] курит (горит)[34] стал быть[35].
43. Нитокмошта Казань[36], Чимбирь поедем.
44. Сухом-та лошадем[37] нужно ехать, ни скоро.
45. Казят[38] не пишет чей, что война будет.
46. Что лошадь смотрил; с Пидерборх[39] лхвицарь[40] пришел.
47. Что, правда ли, корова ширный[41] смотрить будет?
48. [Много ли у вас ребят?] — Ребят наш-та? Девка был — умер[42]; брат был — другой[43] место отдал.
49. [Из какой деревни?] — Мигольской[44].
50. [Как тебя зовут?] — Сёмгой.
51. [Хорошо ли вы живете?] — Петна (бедно).
52. [Есть ли у вас богачи?] — Не снаю, сабыл.
53. [Что стоит пара лаптей?] — Педачек[45].
54. Косить не вышел (не вышли) аше[46].
55. Сазатка[47] давал рублехка[48] не опманил, так латна[49]. Муки продавам кулем.
56. Хлеб шал хозяйской пищем[50] 15 коп.
57. Три дней[51] шал.
58. [Что дорого просишь?] — Дорого не спросим.
59. Они нашу землю взял да[52], сатем вот хлопочем.
60. Опять сечас и назадь обратни приедет.
61. Преже[53] ладел[54] этой землей мы̃й. Теперь Кузьма Курьяняыч хлопотал да, сянат руку приложил.
62. У нас план есь, а оне новый план делал.
63. Оне бают лежать земля. Тягал, тягал да таки пропал наша земля.
64. Ничего, найдет толка.
65. Кого-небудь заденет.
66. Наша земля самый первый сор[55].
67. Ладенный[56] запись не най[57] куды пошел.
68. План наш руках[58] ходит.
69. Сколько обытки[59] делал себе.
70. По сороки коп. с души платили мы̃й.
71. Сколько скотины, все написал.
72. Синдий[60] сказал: хлопочи — говорит, пожай[61] чертежный кенчелярь[62].
73. Стад быть дело будет сыснова. Чертежный кенчелярь пошел Казань самое настоящее до конца искать.
В заключение представлю некоторые выводы и соображения по поводу приведенного материала.
В отношении фонетическом чуждыми для чувашина звуками являются русские звуки ы, ф. Согласные ц и ч передаются вообще правильно. В произношении русских слов отражается гармония гласных, причем определяющим гласным русского слова является гласный ударяемый, как наиболее характерный, и с ним гармонируют даже гласные предшествующих слогов (ср. кенчелярь), хотя в иных случаях определяющим является начальный слог (казят). Прогрессивное направление ассимиляций согласных, столь характерное для турецко-татарских языков, можно видеть в смягчающем влиянии палятального гласного на следующий согласный (Хведерь). Такому направлению ассимиляции соответствует и та особенность в чувашской фонетике фразы, что начальный согласный в слове находится в зависимости от конца предшествующего слова (вообще наиболее варьирует первый согласный суффиксального и, во фразе, корневого слога в противоположность арио-европейской фонетике)[63]. Подобным способом изменения звука в фразе можно объяснить в некоторых случаях колебание между начальными глухими и звонкими согласными в одном и том же слове, напр. в частице да, ср., напр., 36 и 40. Нужно еще указать на частый пропуск слабых неударяемых гласных (ср. аналогичные случаи в детской речи) и на упрощение некоторых согласных групп.
В отношении морфологическом нужно иметь в виду иной морфологический строй чувашского языка — агглютинирующий; в связи с этим нужно поставить частый пропуск предлогов при падежных формах. Затем чувашский язык представляет однообразие флексии, и чувашину трудно усвоить разнообразие окончаний одной и той же формы в русском языке; потому-то в устах чувашина русская морфология является в сильно сокращенном виде (ср. аналогичное явление в детской речи): особенную употребительность в склонении существительных получают окончания; более характерные, напр., -ов и — м; особенно последнее окончание фигурирует на месте целого ряда разных форм. Встречаются и некоторые другие окончания, особенно в типичных сочетаниях, напр., дней при числительных, и даже «три дней». Прилагательное обычно является с неизменным окончанием — ий или — ой без соблюдения родов, которых не различает чувашский язык. То же и в форме прош. времени глагола.
В отношении лексическом обращает внимание неправильное употребление некоторых слов, например, пришел вместо прибыл (№ 34, 46); сюда же относится и странное употребление слова заденет (вероятно, вместо застанет, № 65).
В синтаксическом отношении обращает внимание склонность к помещению глагола в форме Verbi finiti, равно как и неопределенного наклонения, к концу фразы. Эта черта объясняется особенностями словорасположения в чувашском языке[64].
Вообще говоря, русская речь чувашей отражает, с одной стороны, особенности их природного языка, а с другой стороны — особенности местного русского говора. Из приведенных примеров можно заключить, что в местном простонародном русском говоре Чебоксарского района гласному о соответствуют в разных неударяемых положениях следующие рефлексы: ъ о ò о (ъ) а; напр., тьжидамеа, пьрохот (№ 36), латна (№ 55); ср. еще четырнатцьть (№ 20). Что касается говора самого города Чебоксар, то коренное его население тоже окает. Приведу еще перечень других слов, могущих (если сделать в них надлежащие поправки или субституции) служить для характеристики в том или ином отношении простонародного русского говора чебоксарского района: топерь (№ 33, 61), маненько (№ 27), преже (№ 61), конежно (№ 5), кашный (№ 21), шытал (№ 23), äше (№ 54), пожай (№ 72), есъ (№ 27), оке (№ 12), купам (№ 28), тжидамса тжидаемса (№ 36, 37, 40), смотрить (№ 47), смотрил (№ 46), кенчелярь (№ 72), бают (№ 63), нитокмошта (№ 43).
Добролюбов А.И. Ознакомление с фонетикой и формами чувашского языка посредством разбора и перевода оригинальных чувашских статей /Под ред. Н.И. Золотницкого. — Казань, 1879.
Агглютинирующие (агглютинативные) языки — языки, преобладающим типом словоизменения в которых является агглютинация, т. е. выражение грамматических значений с помощью стандартных и однозначных приставок и суффиксов.
Неопределенное наклонение — глагол в форме инфинитива.
Палятальный (палатальный) гласный — гласный переднего ряда (например, [э], [и]), вызывающий смягчение (палатализацию) предшествующего согласного.
Слабый гласный — безударный редуцированный гласный звук.
Турецкие языки — устаревшее название тюркских языков, широко распространенных в Азии и Восточной Европе (казахского, азербайджанского, татарского, турецкого и др.).
Verbi finiti — глагол в личной (спрягаемой) форме.
Ученические ошибки на уроках русской диктовки в татарской школе
// Богородицкий В.А. Этюды по татарскому и тюркскому языкознанию. — Казань: Татиздат, 1933. — С. 138–142.
Изучение ученических ошибок при письме приводит к установлению их типов и пониманию причин, а вместе с тем помогает находить лучшие способы разъяснения ученикам их ошибок, удерживая в то же время преподавателя от излишней взыскательности[65]. Ошибки представляют некоторые новые черты в том случае, когда диктуемый текст принадлежит чужому языку. Чтобы познакомить читателя с особенностями в ошибках учеников татарской школы на уроках русской диктовки[66], я рассмотрю ошибки в семи ученических тетрадях первого класса, взяв начало диктованного мною текста «Ось и чека». При диктовке этого текста я произносил слова согласно нормальному литературному выговору, а не приспособляясь к требованиям орфографической передачи. Сначала я приведу самый материал ошибок, расположив его в прилагаемой специальной таблице: в первом вертикальном столбце этой таблицы последовательный ряд цифр указывает порядок слов текста, самые же слова приведены одно под другим во втором вертикальном столбце; дальнейшие вертикальные столбцы, зарегистрированные сверху начальными буквами русского алфавита, заняты ошибками из тетрадей учеников (ошибки против буквы и мною исключены)[67]. Читая таблицу в горизонтальном направлении, мы наблюдаем за вариациями в передаче одного и того же слова в разных тетрадях, а рассматривая вертикальные столбцы, можем следить за характером ошибок и их индивидуальностью у отдельных учеников (пустые клетки указывают на отсутствие ошибки).
Статья написана в 1921 г., опубликована в 1933 г. В словах из диктанта, предложенного ученикам В.А. Богородицким, мы сохраняем старые правила орфографии, измененные в 1956 г. (Прим. Т.К.)
Приведенный в таблице небольшой материал позволяет установить следующие типы ошибок.
1) По отношению к вокализму ряд написаний свидетельствует о подчинении русских слов закону тюркской гармонии гласных; ср. передачу слов «глухой» через о — о (5 б, в, е, ж) или у — у (5 г) и «ворота» через сплошное а (17 б, д) или через сплошное о (17 г). Этот тип написаний гармонирует с тем обстоятельством, что и само произношение (простонародное) татарами русских слов подчиняется закону гармонии.
2) По отношению к отдельным гласным наблюдаем тенденцию к обозначению ударяемого о посредством начертания у (2 е, 5 г, 6 ж, 7 г), а после мягких согласных — через ю (14 е), и — наоборот — нередкое обозначение у через о (5 б, в, е, ж, 10 г, ж, 12 д), встречающееся в слогах ударяемом, первом перед ударением и на конце слова, т. е. в тех положениях в слове, которым свойственно сильное или же довольно сильное произношение. Эта особенность письма отражает в значительной мере замену в татарском простонародном произношении гласных о и у русских слов. Аналогичную субституцию встречаем и по отношению к гласным е и и, причем е часто передается посредством и (3 б, г, д, е, ж, 9 б, е, 16 е), а гласный и через е (2 б, г, е, ж, 13 б, г, д, е, ж). Интересно отметить написание «рстврий» (16 е), где гласный а, окруженный мягкими звуками, передан через и, т. е. подобно передаче гласного е, а это свидетельствует, что звук такого а склоняется к е (ближе к произношению данный гласный передан в написании «ростворей» 16 в). Здесь мы имеем пример того, как ошибочные написания могут давать указания на нюансы воспринимаемых звуков чужого языка.
3) О неударяемом вокализме заметим, что при передаче русских слабых мимолетных гласных, обозначаемых в научной транскрипции через ъ (= краткому, слабому ы) и ь (= краткому, слабому и), особенно часто встречающихся во втором слоге перед ударением и после ударения внутри слова, характерною чертою является полный пропуск такого гласного; ср. передачу слов «ехал», «ровному», «растворяй», «ворота», «по лесу» (в написании «польсу» ль выражает только мягкое л с нулем гласного). Интересна разнообразная передача конечного слабого неударяемого ой, обозначаемого в научной транскрипции посредством ъ, см. передачу слова «дорогой». Наряду с пропуском отметим и пример вставки гласного между г и л в предударном слоге слова «глухой» (ср. 5 б). Акающее произношение орфографического о в слоге первом перед ударением отражается в частой передаче через а, ср. написания слов «дорогой», «по голому», «растворяй», «ворота».
4) В области согласных можно в нашем тексте отметить несколько характерных ошибочных написаний. Сюда относится написание «избущек» (2 е), могущее стоять в связи с тем, что в татарском языке, по моим наблюдениям, встречается произношение б с столь слабым смыканием губ, что звук слышится средний между б и в, то есть похожий на тот и другой; отсюда рассматриваемое написание приводит к вопросу, не проявляется ли в нем особенность диалекта писавшего (уроженца дер. Арской, Уфимской губ.). Здесь мы видим, как малограмотные написания могут оказываться полезными для диалектологии языка. Отметим далее написания «стебному» (9 ж) и «ползу» (12 г), где глухой согласный передан начертанием соответствующего звонкого, т. е. был воспринят с звонкостью, очевидно благодаря соседству с сонорным согласным (н, л); написание «стикному» (9 б) представляет весьма обычную ослышку, состоящую в замене смычного согласного одного органа произношения смычным другого органа; очевидно, слово не было понято писавшим. Отметим еще пропуск мягкого согласного д в словах «ходит» (13 ж) и «найдет» (14 ж), оба случая у одного и того же ученика. Написание «ходеш» соответствует особенности татарского языка, состоящей в некотором смягчающем влиянии палятального гласного на следующий за ним твердый согласный.
5) Вообще, при оценке ошибочных написаний как гласных, так и согласных нужно считаться с тем, что пишущий чуждые звуки воспринимает в окраске своих (автоморфизм), соответственно чему и обозначает их. Самый процесс «автоморфичного восприятия звуков + графическая передача» можно представить в следующей схеме:
При этом процессе, в случае отсутствия вполне подходящего обозначения, естественно происходит субституция начертаниями звуков близких («приблизительное обозначение»). Сюда, например, относится передача слова «кладью», кроме правильного написания, еще посредством «кладию»; ср. также варианты в обозначении конечного слога в слове «дорогой».
6) В морфологическом отношении отметим частое написание предлогов и предложных частиц слитно с последующим именем, ср. в таблице передачу выражений — «с кладью», «по голому», «по лесу». Эта черта, обычная и у русских учеников, в письме татар находит поддержку в том, что в татарском языке категория предлогов отсутствует, заменяясь послелогами. Аналогичное явление наблюдается и по отношению к написанию союзов. Из других явлений укажу на случаи ошибочного «морфологического переразложения», происходящие от непонимания морфологического состава слов, например, написание «с тиному» (9 е; ср. и другие написания того же слова); в другом диктованном тексте («Две бочки») встречаем в одной из тетрадей такие написания, как «с качнесется» (= вскачь несется), «поля завни» (польза в ней), т. е. случаи переразложения не внутри слова, а между словами предложения. Конечно, здесь в широкой мере проявляется степень индивидуальной подготовленности учеников в области русского языка.
Приведенными наблюдениями, выведенными из предложенного небольшого текста, я и ограничусь. Моею целью было обратить внимание преподавателей на то, как много поучительного и важного для пользы дела может дать внимательное рассмотрение ученических ошибок[68].
Гармония гласных (от греч. armonia — созвучие, связь) — уподобление гласных в суффиксах гласному корня по признаку места образования, лабиализации и др.
Ошибки немца в русской речи и русского в немецкой
// Научно-педагогический сборник IV. — Казань: Восточный педагогический институт в Казани, 1928. — С. 168–177.
Когда говорящий еще недостаточно овладел чужим языком, а приходится ему объясняться на этом языке, то, естественно, в его речь проникают неправильности. Эти последние, если мы оставим в стороне недостатки произношения[69], сводятся к двум главным типам:
1) ошибочные образования по аналогии к тому, что имеется в языке своем, природном (если, например, немец, говоря по-русски, о собаке скажет «он», то это потому, что в его родном языке говорится der Hund, подобным образом в немецкой речи русского могут встретиться такие ошибки, как die Helf ↑ к тетрадь ж.р.[70];
2) ошибочные образования по аналогии к тому, что имеется в языке изучаемом (ср. такие случаи в неправильной русской речи немца, как ленивость вместо леность, т. е. неправильная подстановка суффикса, существующего в языке, или в немецкой речи русского ich will zu sagen).
Первый тип ошибок зависит от того, что при разговоре на чужом, недостаточно усвоенном, языке сохраняется во время речи в большей или меньшей степени внутренняя форма родного языка, так что мысль предварительно проходит через выражение на родном языке; ошибочные образования второго типа, составленные по образцу того, что усвоено из изучаемого языка, особенно часто встречаются там, где в изучаемом языке имеется разнообразие формальных признаков для одной и той же функции (напр., в русском языке окончании — а и — у в род. ед. муж. р., -ат и — ут в 3 мн. наст. вр. глаголов), а также в тех случаях, когда в изучаемом языке существуют особые выражения для таких оттенков значения, для которых в природном языке нет соответствующих выражений (ср. виды в русском глаголе). По мере успехов в изучаемом чужом языке говорящий постепенно привыкает переводить свои мысли непосредственно в выражения этого языка без посредства родного при одновременном расширении навыков к правильным формам и выражениям на этом языке, пока не получится в результате автоматизм, приближающийся более или менее к автоматизму родного языка.
Поставленный нами вопрос представляет двоякий интерес: 1) научно-теоретический — для освещения процесса языковой смешанности, привходящей в жизнь каждого языка, а также для характеристики черт сходства и несходства обоих пришедших в соприкосновение языков; 2) педагогический — для более успешного преподавания и изучения данного иностранного языка.
Наш материал получен частью из непосредственного заслушивания разговорной речи, а частью из ученических тетрадей. Пользуясь этим материалом, мы укажем типы ошибок, относящихся преимущественно к начальным ступеням изучения, — из области морфологии (включая сюда флексию и словообразование) и синтаксиса.
А. Ошибки немца
1. Затруднения и ошибки в области морфологической, как уже замечено выше, значительною долею приходятся на случаи, когда в изучаемом чужом языке для одной и той же формы существуют различные образования или когда в языке природном нет различия в формах для тех или других формальных семазиологических оттенков, существующих, однако, в изучаемом языке.
В области морфологии имени существительного можно отметить следующие виды ошибок:
а) по отношению к категории грамматического рода, причем ошибка обнаруживается из неправильной формы прилагательного-определения. В этих случаях, как мы видели, на ошибку влияние оказывает род соответствующего существительного в языке природном: великолепное трава (ср. нем. das Gras), у каждого могилы (↑ к нем. das Grab), в статье помещенном (↑ der Artikel), у проволоке (↑ der Grant);
б) ошибки вследствие отнесения слова в другой тип склонения благодаря совпадению этих типов в некоторых формах и, между прочим, в форме им. ед.: дождею (вместо дождем), бояров (вместо бояр), маленькие сада (вместо сады).
Ошибки такого рода объясняются аналогией к фактам изучаемого языка без какого-либо воздействия со стороны родного языка, завися от незнакомства говорящего с частностями типов. Но встречаются случаи, где присоединяется и влияние родного (немецкого языка, как, напр., в следующих pluralia tantum на — а, ср. р., принятых за форму ед. ч. имен. ж.р., чему благоприятствовало то, что соответствующие слова в языке природном известны в форме ед. ч., хотя и другого рода: рубят дрова, накладывают ее на сани (ср. нем. das Holz), ворота, возле которой (das Tor);
в) ошибки в окончаниях под влиянием соотношений в родном (немецком) языке: собирают в лесу черника, земляника, малина (вместо чернику и пр.). Эту ошибку я объясняю тем, что соответствующие слова в немецком имеют одинаковую форму для вин. и им. (как в самих словах, так и в члене).
Может быть, так же объясняется и ошибка: от улица (вместо от улицы ↑ von der Strasse, где в немецком форма существительного в дат. падеже совпадает с формой им. падежа).
К морфологии глагола относятся следующие типы:
а) чаще всего встречается неправильное употребление видов русского глагола, вообще являющихся камнем преткновения для иностранца; чаще наблюдается применение образований несовершенного вида вместо совершенного, особенно для прош. времени и отчасти для неопр. наклонения. Примеры: они ненавидели (вместо возненавидели) его еще больше; облачко росло и наконец покрывало (вместо покрыло) все небо; народ назвал полководцем Пожарского и бил (вместо разбил) врагов (по-немецки был бы употреблен тоже беспредложный глагол hat geschargen); народ делал (вместо сделал) под ним исполинские шаги в образовании; некоторые породы человек делал (вместо сделал) совсем ручными; герцог требовал (вместо потребовал) отца и спросил его; народ хотел выбирать (вместо выбрать) царем Владислава; он думал, как бы устроивать (вместо устроить) финансы; он знает ловить (вместо поймать) льва; правление его остается (вместо останется) вечно незабвенным.
Реже встречается обратная замена, т. е. постановка формы совершенного вида вместо несовершенного: гроза освежит (вместо освежает) природу, все, что она делала или сказала (вместо говорила)[71].
б) ошибки по отношению к глаголам переходным на — ся, происходящие оттого, что в немецком языке в ряде случаев таким русским глаголам отвечают глаголы без — ся (sich): в это время начал (вместо начался ↑ began) дождь.
Обратный случай имеем в следующем примере: дамы спешились (вместо спешили ↑ sich beeilten).
в) ошибки в формах наст. вр. глаголов на — овать, представляющих особенность в образовании: красоваются (вместо красуются), подковает (вместо подковывает, здесь еще ошибки и по отношению к категории вида).
Приведенные здесь неправильности возникли по ложной аналогии к тому, что имеется в изучаемом языке, именно — по аналогии к глаголам на — ать/-аю.
Что касается ошибок по словообразованию, то они определяются действием тех же двух факторов, как и выше, т. е. влияниями языка природного и изучаемого. В самом деле, если у говорящего на чужом языке не хватает запаса слов, то он собственным творчеством составляет слова и описательные выражения (невольно прибегая также к помощи жестов и указания на предметы). При этом творчестве он для данного семазиологического представления создает слово по типу имеющегося обозначения в родном языке с помощью соответствующих морфем (корней, суффиксов, префиксов) языка изучаемого. Такой способ передачи обусловливается тем, что у говорящего на чужом языке, недостаточно усвоенном, сохраняется во время речи в большей или меньшей степени внутренняя форма собственного языка, это проявление последней вместе с тем служит доказательством действительного ее существования в языковом мышлении. Обратимся к примерам: ленивость (вместо леность): ленивый — ленивость, ср. faul — Faulheit — суффикс языка изучаемого прибавлен соответственно ходу словопроизводства в языке природном; симпатический (вместо симпатичный): подстановка другого суффикса, именно — ический, нередко встречающегося в соответствии с немецким суффиксом — isch (ср. sympatisch); ветер оторвал (вместо сорвал ↑ abgerissen) ему шляпу с головы; открыли зонтики, но ветер повернул их (вместо вывернул ↑ kehrte sie um); высших и низких (вместо низших ↑ niedrig) училищ; крестьяне начинают резать (вместо жать ↑ schneiden) хлеб; целый народ (вместо весь народ ↑ das ganze Volk); гроза освежит целую (вместо всю) природу; небо растягиванно колоколом (dehnt sich glockenförmig aus); снял серебряный крест и дал это нищему (вместо его ↑ dieses, т. е. das Kreus)[72].
2. Ошибки в области синтаксиса. К отделу синтаксиса мы относим рассмотрение не только видов предложений, но также и типичных синтаксических групп и сочетаний, напр. сочетание прилагательного с существительным, падежных форм с предлогами и т. п. Необходимость отдела синтаксических групп и сочетаний подсказывается наблюдениями над развитием речи ребенка, который, прежде чем начнет говорить целыми предложениями, приучается к разным синтаксическим группам, а привыкнув к таковым, он их вводит в более сложные комбинации и строит целые предложения. Таким образом, синтаксические группы или сочетания слов представляют переходную ступень от слова к предложению, а потому изучение синтаксических сочетаний слов не исключает необходимости и их типов. Привычка к синтаксическим группам позволяет говорящему легко организовать сложные фразы, но играет тоже важную роль и при слушании чужой речи, позволяя наперед догадываться по заслышанной части о последующем. Таким образом, под синтаксическими группами мы понимаем не вообще какие бы то ни было сочетания слов, а сочетания типичные, облегчающие механизм речи. После сделанного нами общего предварительного замечания обратимся к указанию типичных ошибок в этой области.
Конец ознакомительного фрагмента.
Оглавление
- Из истории изучения проблем многоязычия
- Г. Пауль
- Г. Шухардт
- И.А. Бодуэн де Куртенэ
- В.А. Богородицкий
* * *
Приведённый ознакомительный фрагмент книги Проблемы изучения билингвизма: книга для чтения предоставлен нашим книжным партнёром — компанией ЛитРес.
Купить и скачать полную версию книги в форматах FB2, ePub, MOBI, TXT, HTML, RTF и других
Примечания
3
Бодуэн де Куртенэ И.А. О смешанном характере всех языков (отрывок) // Бодуэн де Куртенэ И.А. Избранные труды по общему языкознанию: В 2 т. — М.: Изд-во Академии наук СССР, 1963. — Т. 1. — С. 372.
4
Т. е. Уж прошло время. Чувашский язык, подобно языкам турецко-татарским, не различает родов; потому чувашин, говоря по-русски, вместо трех родовых форм прош. вр. пользуется одною, оказавшеюся для него более типичною, именно формою муж. р. В синтаксическом отношении заслуживает внимания предпочтительное помещение глагола-сказуемого к концу фразы, соответственно порядку слов в чувашском.
6
В начале слова вместо звонких согласных употребляются парные глухие, а внутри слова при звонком соседстве более озвонченные.
7
Буквою ø я обозначил звук, средний между ы и у. Нужно думать, что в чувашском нет гласного ы, а есть в; последний гласный и служит в русской речи чувашина субститутом русского ы. Впрочем, ср. еще транскрипцию слова «мы» (№ 41, 61, 70).
8
Окончание — м одно из любимых в русской речи чувашина; при этом форма употребляется обычно без предлога (соответственно агглютинирующему характеру чувашского языка) и без особого внимания к типам склонения. Вообще чувашин применяет не все разнообразие окончаний, как то же явление наблюдается некоторое время у детей при усвоении родного языка. Не трудно составить таблицу тех сравнительно немногих окончаний, которыми пользуется чувашин взамен трудного для него разнообразия.
9
На вопрос «где?» употреблен предлог, но падежное окончание при соответствующем существительном отсутствует.
10
На вопрос «куда?» не употреблен предлог, а только форма существительного, взятого в падеже наименования.
16
Cь (т. е. с’ под влиянием палатальности предшествующего гласного): прогрессивное направление ассимиляции — характерное явление чувашского, равно как и турецко-татарских языков.
21
На вопрос «где?» при сущ. ж. р. на — я предлог отсутствует, а само существительное является в форме наименования (ср. № 12). — Вместо глагола на — ся стоит глагол без — ся (ср. № 13).
22
Субституция звука ф через хв; гармония гласных (е — е) и смягчение конечного согласного (р) под влиянием предшествующего палятального гласного.
24
В слове одеца (от слова отец) имеется звонкий согласный вместо глухого в положении между гласными.
34
Относительно произношения гласного о в чувашском языке нужно иметь в виду диалектическое различие: «чувашский язык принято делить на два наречия — верховое и низовое; в первом звук о выговаривается довольно чисто, а в последнем он уподобляется звуку у, хотя и не переходит в настоящее густое у» [Добролюбов 1879: 8].
35
= стало быть — непроизнесение слабого неударяемого гласного. См. еще раз под № 78; ср. выше № 33.
39
д вместо т между гласными; относительно о ср. выше вторую сноску к № 42; при слове есть предлог, но нет падежного окончания (ср. № 30).
41
Начальное ш вместо соответствующего звонкого согласного; нет согласования прилагательного, которое обычно берется в форме муж. рода независимо от окончания существительного (ср. № 31).
47
Т. е. задатку, вместо д стоит з, быть может, в силу ассимиляции слогов по начальному их согласному.
48
хк вместо фк; и в народных русских говорах это слово встречается в таком произношении, а по наблюдению профессора Селищева — тоже и в данном районе.
49
Наречие оканчивается на — а неударенное; вероятно, по аналогии к этому, и в случае ударенности окончания таковым является в речи чувашина — а (ср. выше фразу под № 51).
50
Прилагательное является в своей обычной форме на — ой, а существительное употреблено в одной из наиболее любимых форм (именно с окончанием — м).
51
По образцу таких русских выражений, как 5 дней и пр. Ср. выше фразы под № 7, 32, 15. Встречается данное выражение и без окончания: № 11.
52
Глагол в прош. вр. во множественном числе является в форме ед. ч. (ср. выше № 36, 40, 61), отчасти, быть может, благодаря смешению с союзом да, и частица «да» применяется в форме постпозиции (ср. выше № 36, 40, 61), отчасти, быть может, благодаря смешению союза да и постпозиционной частицы — то.
62
Нет предлога при выражении на вопрос куда? В вокализме слова кенчелярь можно заметить явление гармонии, именно и в начальном слоге палятальность подобно следующим слогам; ч вместо ц следует приписать народной русской фонетике, откуда слово воспринято в речь чувашина. Относительно передачи звука ц ср. выше фразу под № 46 и ниже под № 73.
63
Ср. в цитированной выше книге Добролюбова, стр. 10 (по поводу чувашского аффикса за [Добролюбов 1879: 10]), (по поводу аффикса сам [Добролюбов 1879: 13]) и в особенности [Добролюбов 1879: 11]: гу¨берниньчэ: корень куберня — губерния; г вместо к после н в окончании Хозан. Ср. на той же странице: «борнызе: не порнысе потому, что в первом случае предшествующее слово окончивается на р, который (так же, как л, м, и) смягчает [точнее — озвончает] следующие за ним парные согласные звуки; а в последнем случае твердый [точнее — глухой] звук с (порнысь), как очутившийся между гласными, перешел в мягкий [точнее — звонкий] з.
64
Ср. дословный русский перевод чувашского текста в цитированной выше книге Добролюбова [Добролюбов 1879: 28].
65
Ср. мою брошюру «Изучение малограмотных написаний», 1881 г. (оттиск из Фил. Зап.); статья затем перепечатывалась с изменениями в моих «Очерках по языковедению и русскому языку».
66
Мои замечания опираются на мой опыт преподавания русского языка в Казанской татарской учительской школе в период 1881–1884 гг. В школу поступали ученики нередко с очень слабым знанием русского языка, но за время пребывания в школе они успевали в достаточной мере усвоить русский язык и его правописание, чему немало содействовало то, что преподаватели всех предметов обращали внимание при своих уроках и на русский язык. В своей статье я имею в виду ученические ошибки, а не описки (о типах описок см. в моих «Лекциях по общему языковедению», 1915, стр. 199–204).
67
Ученики происходили из разных местностей: а) Казань, б) Свияж. (дер. Татарская Наратли), в) Тетюш. (д. Шамболкчи), г) Тетюш. (д. Утямыш), д) Уфим. (Новый Усман), е) Уфим. (д. Арская), ж) Сарапул. (д. Деветерни).
68
Весьма интересные наблюдения над русским письмом учеников-грузин сообщает в cвоей статье об орфографии преподаватель Потийской гимназии С. Данелия (в Приложении II к Циркуляру Кавказского учебного округа за 1915 г.), причем он для иллюстрации приводит образцы ученических текстов, к которым присоединяет комментарий, а сверх того для подкрепления своих положений обращается к статистическому методу.
69
О неправильности произношения я говорил в исследовании «Очерки физиологии произношения языков французского, английского и немецкого сравнительно с русским» (1903), эта статья с легкими сокращениями вошла в мои «Очерки по языковедению и русскому языку» 1909, 1910.
70
В своей статье я пользуюсь условным знаком ↑ для образований по аналогии, показывающим, что слово или выражение, стоящее перед этим знаком, образовано по аналогии к поставленному за этим знаком.
71
В собственноручных письмах Екатерины II можно встретить неправильности, аналогичные указываемым здесь, напр.: начала спросить (вместо спрашивать), начали убрать (вместо убирать). См.: Сочинения Императрицы Екатерины II под ред. академика А.Н. Пыпина, т. 12 (1907), стр. 503, 769. На стр. 768–769 отмечен в качестве вариантов целый ряд неправильностей разного рода (напр., смешение начертаний ы и и под влиянием произношения, ошибочное применение падежных форм и т. п.).
