Ссылка (наказание)

Ссы́лка — вид уголовного наказания, состоящий в удалении осуждённого из места его постоянного или временного жительства с обязательным поселением (Ссыльнопоселенец) в определённой местности, как правило, на окраине, на периферии в пределах страны, государства на срок, указанный в приговоре.

Этот вид уголовного наказания был в качестве основного или дополнительного наказания предусмотрен дореволюционным российским и советским законодательством, а также законодательством зарубежных государств. Ныне действующий Уголовный кодекс Российской Федерации не предусматривает такого вида наказания.

Ссылку не следует путать с изгнанием из страны. Ссылка — выселение в пределах государства, на его периферию. Изгнание — принудительное выселение гражданина государства за пределы государства, обычно сочетаемое с лишением гражданства или депортация, объявление персоной нон-грата иностранца.

Например: Андрей Дмитриевич Сахаров был сослан в Горький, а Александр Исаевич Солженицын был сослан в 1953 году в посёлок Кок-терек Джамбульской области (Казахская ССР), но изгнан из СССР в 1974 году в Западную Германию (ФРГ).

Лев Троцкий: первая ссылка в Сибирь (1898), вторая ссылка в Сибирь (1907), высылка из Франции (1916), третья ссылка в Алма-Ату (1928), изгнание из СССР (1929).

Ссылку также не следует путать с высылкой — запрещением проживания в определённых местностях (обычно столичных и иных крупных городах). В отличие от ссылки, высланные избирали место работы и жительства самостоятельно, кроме местностей, проживание в которых им было запрещено.

Источник: Википедия

Упоминания в литературе

В пенитенциарной политике Российского государства начала XIX в. акцент делался по-прежнему на максимальном использовании ссылки в государственных интересах. Это подтверждается прежде всего тем, что именно ссылке (как в каторжные работы, так и на поселение) уделяется наибольшее внимание из всех видов наказаний, связанных с лишением свободы. В частности, серьезным изменениям подверглось управление ссылкой. Было сочтено нужным, чтобы все вопросы водворения ссыльных находились под общим наблюдением сибирского генерал-губернатора, а непосредственное их ведение – под контролем гражданских губернаторов, выделив для этого специальный аппарат и дав губернаторам в этой сфере достаточно широкую свободу действий. Тем самым правительство предполагало упростить и ускорить решение всех организационных, а также материально-бытовых вопросов, во множестве возникавших при поселении на конкретные места ссыльных преступников. Все это предусматривалось Положением о поселении в Сибири 1806 г. Основными местами поселения указывались Забайкалье и Нижнеудинский округ. Как и ранее, предполагалось оказывать поселенцам содействие в постройке домов, снабжении хлебом и семенами. Кроме того, предусматривалось не распределять их по различным населенным пунктам, а образовывать особые поселения[406].

Иван Упоров, Пенитенциарная политика России в XVIII–XX вв., 2004

В ноябре 1944 года Государственный комитет обороны под председательством Сталина по просьбе грузинских властей рассматривал вопрос об отселении семей турок-месхетинцев из приграничных во внутренние районы Грузинской ССР. Берия самостоятельно определил их дальнейшую судьбу: депортировать турок-месхетинцев вместе с другими народностями Северного Кавказа в отдаленные регионы Средней Азии. Для обоснования решения выдвигались такие мотивы: среди турок-месхетинцев много нарушителей государственной границы СССР, контрабандистов и агентов спецслужб Турции – союзницы гитлеровской Германии. Около 90 000 стариков, женщин и детей были вывезены из родных мест в ссылку, где они находились под административным надзором до 1957 года. Мужское население турок-месхетинцев на фронтах продолжало участвовать в боях с фашистами, а после победы было принудительно отправлено к местам поселения своих семей в ссылке и взято под строгий постоянный надзор.

Николай Голушко, В спецслужбах трех государств, 2012

Таким образом, теоретически через кулацкую ссылку должны были пройти около 2,3 млн. чел. (из них «мужиков» примерно 0,5 млн. чел., т. е. в 30 раз меньше названного Солженицыным числа). Но реально на спецпоселении находилось значительно меньшее число раскулаченных (см. табл. 3.4). Дело в том, что, во-первых, многие из высланных бежали из мест поселения, и активного розыска беглецов обычно не велось (в Архангельской области, например, коменданты трудпоселков объявляли их розыск только в том случае, если им случайно удавалось узнать, где проживают бежавшие). Во-вторых, часть спецпоселенцев по различным причинам освобождалась («неправильно высланные», досрочно восстановленные в правах за добросовестный труд, переданные на иждивение, освобожденные на учебу, инвалиды, дети, достигшие 16 лет, вышедшие замуж за свободных и др.)

Владимир Литвиненко, Правда сталинской эпохи, 2008

На Камчатке на рубеже 1922–1923 годов прошли аресты бывших депутатов Петропавловской городской думы, существовавшей с марта 1917 года и долго не уступавшей власти Камчатскому Совдепу. 23 июля 1923 года так называемое «Думское дело» рассматривала в Петропавловске выездная сессия Приморского губернского суда. «Думцам» вменялось «вооружённое восстание и захват власти» (будущая ст. 58–2 Уголовного кодекса 1926 года). Среди интересующих нас групп профессий по этому делу проходили морской агент Доброфлота В.И.АРТЮХИН и заведующий областным музеем П.Т.НОВОГРАБЛЁНОВ, оба они были приговорены к пяти годам заключения условно, П.Т.Новограблёнову по амнистии к пятой годовщины революции срок был сокращён вдвое. Он, однако, ещё встретиться на этих страницах (см. ниже). Аналогичным по смыслу было дело известного кетолога В.И.АНУЧИНА, арестованного в апреле 1922 года и обвинённого в подготовке отделения Сибири от России. По решению Комиссии ВЦИК он в январе 1923-го года отправлен в ссылку в Казань, здесь в 1924-м снова арестован, обвинён в связях с Обществом истории, археологии и этнографии, по мнению чекистов – гнезде монархистов и сторонников Патриарха Тихона, направлен в ссылку в Тверское захолустье, в Весьегонск, но вроде бы освобождён от неё по приказу Дзержинского.

Федор Романенко, «Враги народа» за Полярным кругом (сборник), 2010

Большинство поляков, попадая в ссылку, прекращали революционную деятельность. Все попытки обвинить их в каких-то протестных действиях, как это было с П. Сцегенным, при расследовании оказывались лишь домыслами местной полиции, опасавшейся «крамольных» настроений ссыльных. В ГАПК сохранилось дело политических преступников Крупского, Балакшина и Некрасова. Ссыльный российский студент Балакшин совместно с польским ссыльным Крупским бежали из-под ареста из Тобольской губернии и были пойманы только в г. Осе Пермской губернии. Под предлогом деятельности во имя «Центрального Комитета Русского народа», члены которого имели намерение сделать в России республику по примеру Американских Штатов, молодые люди и бежали из Сибири в Казань, где находился штаб этой организации. О личности Крупского стало известно, что «Крупский, прибывши из Австрии в Варшаву в декабре 1860 г., был предан военному суду за то, что, предложив свои услуги Варшавской Полиции быть ее агентом, старался ввести оную в заблуждение, составлял возмутительные воззвания и приклеивал оныя на улицах, писал безыменные письма и ложно доносил, что знает о существовании тайного общества, для которого, как сказал впоследствии, сам составлял статут. За эти преступления в октябре 1861 г. Крупский был приговорен к лишению всех прав состояния и ссылке в Сибирь на поселение»126. При проведении следствия и после разоблачения преступники во всем сознались, и оказалось, что политическое значение деятельности не только не подтвердилось, но оказалось совершенно ложным и что побегом Крупского руководило одно желание – вернуться на родину.

Коллектив авторов, Поляки в Пермском крае: очерки истории и этнографии, 2009

«Жертвами политических репрессий принято считать людей, осужденных по статье 58 (п. 2-14) УК РСФСР (в УК других республик СССР имелась аналогичная статья), принятого в 1926 году. На самом деле большинство пунктов этой статьи не связано с политикой. В частности сюда входили организация восстаний, шпионаж, вредительство (например, печать фальшивых денег), терроризм, саботаж (преступная халатность). Такие статьи имеются в УК любых государств, в том числе и в современной России. Чисто политической являлась лишь статья 58–10. Пропаганда или агитация, содержащие призыв к свержению, подрыву или ослаблению Советской власти или к совершению отдельных контрреволюционных преступлений, а равно распространение или изготовление или хранение литературы того же содержания влекут за собой лишение свободы на срок не ниже шести месяцев. Как правило, по этой статье в мирное время срок не превышал 3 лет. Поскольку считалось, что все действия, определенные в статье 58, направлены на свержение, подрыв или ослабление советской власти, то преступления имеют политическую мотивировку (желание сменить политическую систему), и соответственно люди, осуждаемые по статье 58, преследовались по политическим мотивам. Отличительной чертой статьи 58 являлось то, что после отбытия наказания по этой статье люди отправлялись в ссылку и не имели права возвращаться к себе домой.

А. Б. Широкорад, Диссиденты 1956–1990 гг., 2014

Нельзя не сказать несколько слов и примеров распоряжения судьбами народов: указом Президиума Верховного Совета СССР от 7 сентября 1941 г. «бывшая республика немцев Поволжья» была распределена между Саратовской и Сталинградской областями, сами же немцы были подвергнуты без суда уголовному наказанию – ссылке в Сибирь и Казахстан на принудительные работы и в лагеря. При этом около трети их погибло. Немцы стали первым народом, который целиком, с женщинами, стариками и грудными детьми, был объявлен преступным. При этом грубейшим образом нарушались Конституция и другие законы. Так, территория союзной республики не могла изменяться без ее согласия, но актов РСФСР по этому поводу не было. Надо добавить, что хотя формально немцы через 50 лет реабилитированы, указанные акты не отменены, республика немцев не восстановлена.

А. А. Тилле, Советский социалистический феодализм 1917–1990, 2005

Кроме переводов концептуальных нормативных текстов с языка высшей имперской власти на язык туземной мусульманской элиты, имелись и обратные переводы, целью которых было довести до сведения властей мнение о них мусульманских подданных, и, если оно носило антиправительственный характер, определить меру наказания за него. Я уже говорил про переводы «воззваний» суфиев-мухаджиров последней четверти XIX – начала XX в. Времена тогда были относительно мягкие, и случалось, что дагестанцев, привозивших из-за границы письма и трактаты суфийских наставников, миловали, если оказывалось, что сочинения эти оставляют в стороне российскую политику, обсуждая отвлеченные суфийские практики (зикра, хатмов, рабиты и проч.) и правила поведения муридов в братстве. Так случилось, в частности, с Исой Мусаевым из Аксая, сначала арестованным в Терской области в 1912 г. за пропаганду «учения тариката» и приговоренного за это к бессрочной ссылке во внутренние губернии России. Однако после перевода на русский язык найденных у него бумаг отношением наместника кавказского графа И.И. Воронцова-Дашкова было решено освободить Ису от несения незаслуженного наказания[191].

Сборник статей, Мусульмане в новой имперской истории, 2017

Репетиции будущих ударов по интеллигенции, кроме высылки не принявших новой власти писателей и ученых 1922 года, шли все 20-е годы. Начиная со знаменитого ареста и высылки чекистами видных деятелей «Помгола» (Комитета помощи голодающим в Поволжье), посмевших без высшего одобрения партии и советской власти собраться для попытки помочь голодающему населению целых губерний. Деятели «Помгола» с достаточно известными среди российской интеллигенции именами (Прокопович, Осоргин, Кускова и др.) после арестов и допросов разбросаны чекистами по ссылкам с запретом жить в столице. Между интеллигенцией, даже принявшей поначалу революцию и советскую власть, и самой этой властью уже с начала 20-х годов начинала вырастать идейная пропасть и вставать стена политического сыска в лице ГПУ. Так, арестованному тогда в числе главных помголовцев председателю Союза журналистов Осоргину сотрудник ГПУ на допросе задал стандартный для 20-х годов вопрос: «Ваше отношение к советской власти?» На что получил от Осоргина ответ: «Я к ней отношусь со все большим удивлением, поскольку революционная буря опять вырождается во что-то полицейское в виде ГПУ».

Игорь Симбирцев, Спецслужбы первых лет СССР. 1923–1939: На пути к большому террору, 2008

Северное Прикамье стало одним из мест политической ссылки. Помимо Перми, репрессированных определяли для отбытия наказания в небольшие города на севере края: Соликамск, Усолье, Чердынь. 10 августа 1922 г. принят декрет ВЦИК «Об административной высылке», он и стал основным документом в борьбе власти с членами «антисоветских партий». В июне 1923 г. в Пермь прибыли 89 грузинских меньшевиков, которых предполагалось отправить в Чердынь. К 1925 г. сложилась колония политссыльных в Чердыни (меньшевики, эсеры, анархисты), которые периодически устраивали акции протеста в защиту своих прав. В 1927 г. образуется армянская колония политссыльных в селе Кудымкар, центре Коми-Пермяцкого национального округа, в основном состоящая из членов партии Дашнакцутюн («Армянское революционное содружество»). Кроме армян здесь отбывали срок и бывшие члены партии эсеров. С конца 1920‑х гг. в прикамской ссылке оказываются деятели партийной оппозиции, бывшие большевики. В апреле 1933 г. в ссылку в Чердынь прибыл видный партийный и государственный деятель В. В. Кураев. В июне 1934 г. сюда же сослан известный поэт О. Э. Мандельштам, но в июле ему по болезни заменили место ссылки на Воронеж. В январе 1935 г. в Чердынь прибывает ссыльный М. Е. Равич-Черкасский, один из активных участников «Союза марксистов-ленинцев», известный партийный публицист. Крупным центром административной ссылки была Пермь. В 1928 г. здесь насчитывалось около 150 ссыльных. Среди них были религиозные деятели: А. М. Толстопятое и отец Тавриан (Батовский),

С. А. Шевырин, Топография террора. Пермь. История политических репрессий, 2012

В период правления Петра I происходит соединение ссылки и принудительных работ. Реформы Петра I породили принудительный труд осужденных преступников – «каторжные работы», заключающиеся в том, что ссыльные не имели права выбора занятий, т. е. работали по назначению управляющих.

А. П. Стуканов, Побеги из тюрем и колоний России, 2006

На этом самом упомянутом съезде в августе 1905 года, инициированном ссыльными, решившими «упорядочить» жизнь местного населения, в качестве почетно-приглашенных присутствовали два адвоката, только что закончивших по приказу ЦК РСДРП защиту на суде обвиненных в вооруженном восстании ссыльных («романовцев»), – Александр Зарудный и некий Владимир Бернштам. Заседание было целиком посвящено вопросу о положении ссылки, о разбое уголовных поселенцев, о разорительности содержания ссыльных «полуголодными якутами», о тяготах «навязываемого надзора» за политическими ссыльными. Бернштам и Зарудный объяснили участникам съезда причины «романовского протеста» (когда революционеры, забаррикадировавшись в доме якута Романова, умудрились оказать вооруженное сопротивление полиции и солдатам). После чего собрание торжественно постановило «ходатайствовать перед правительством об отмене ссылки в Якутскую область». В заключение приглашенные адвокаты были вместе с участниками съезда засняты на карточку ссыльным фотографом В. Приютовым. Известно, что в 1908 г. Бернштам в одном из издательств Санкт-Петербурга выпустил книгу с характерным названием «Около политических».

О. И. Грейгъ, От НКВД до Аненэрбе, или Магия печатей Звезды и Свастики, 2010

Воронцов-Дашков выступал за проведение на Кавказе земской реформы, в ходе которой должно быть введено земское самоуправление. Граф И.И. Воронцов – Дашков, обвиняя своих предшественников в том, что единственным средством борьбы с беспорядками и преступностью в крае они избрали «крайнее усиление карательных мер», которые не уменьшили преступность в крае, считал, однако, что в сложившихся условиях репрессивные и охранительные меры неизбежны. В планах его ближайших действий значилось: широкое применение административной ссылки; поголовное разоружение населения; ассигнование средств для вознаграждения лиц, выдавших преступников. Наместник выступал с требованием увеличения контингента войск на Кавказе, где, как он считал, «мирное развитие можно поддерживать только при наличии достаточного числа войск». Воронцов – Дашков требовал вернуть выведенные на западные границы с Кавказа три пехотные дивизии или заменить их другими.

З. Х. Ибрагимова, Мир чеченцев. XIX век, 2010

Первое из них – это удивительный рывок в развитии, который являет нам сама Сибирь на протяжении считанных десятилетий перед революцией. Ещё в 1882  г. классик областнического движения Н.М. Ядринцев в своей знаменитой книге «Сибирь как колония» печалился по поводу того, что Сибирь остаётся страной каторги и ссылки, и с трудом доказывал, что сибирские крестьяне – не какая-то особая этнографическая группа, а те же самые русские. Но в этом же самом году Тобольская и Томская губернии освободились от опеки западносибирского генерал-губернатора, получив от высшей власти своего рода дипломатическое признание наравне с обычными российскими губерниями. И это уже было признанием бесповоротно состоявшейся «русификации Сибири». С приходом же в Сибирь железной дороги плотность её заселения, экономические условия, технологии, культурные привычки стали меняться на глазах. Союз Сибирских маслодельных артелей (с конторой в Лондоне), «высочайше установленный» Челябинский тарифный перелом для сибирского хлеба, проведённая в 1890-е годы серия реформ по великороссийским образцам 1860-х годов – ярчайшие свидетельства сибирского преображения. В середине 1890-х гг. Транссиб присоединил земли на восток от Урала к экономическому и культурному пространству Европейской России. Восточная Сибирь оказалась всё же слишком далёкой для российских крестьян, без массового притока которых воплощение новых экономических возможностей не могло состояться. Но Тобольская и Томская губернии (вместе с русскими районами Степного края, находящимися в зоне экономического тяготения Транссиба) окончательно стали обычной русской провинцией.

А. К. Кириллов, От подушной подати к подоходному налогу, 2017

Лишение свободы в Судебниках предусматривалось двух видов: заключение в тюрьму временно (до государева указу) или пожизненно (на смерть). Оба вида лишения свободы могли назначаться как самостоятельно, так и в совокупности с иными видами наказаний, например, с торговой казнью. Лишение свободы отбывалось в тюрьмах или острогах, в клетках и погребах. К числу разновидностей лишения свободы исследователи[26] относят также и ссылку, которая состояла в удалении преступника в отдаленные города и области, где он должен был нести определенную службу. Но это наказание упоминалось только один раз в дополнительных указах к Судебнику и являлось в то время как бы исключительной мерой.

И. А. Подройкина, Система уголовных наказаний в истории России и в современном зарубежном законодательстве, 2017

Чтобы избежать произвольного толкования и злоупотреблений в этой области, 28 марта 1924 г. Президиум ЦИК СССР принял «Положение о правах Объединенного Государственного политического управления в части административных высылок, ссылок и заключения в концентрационный лагерь», которым вынесение постановлений о высылке было возложено на Особое совещание в составе трех членов Коллегии ОГПУ по назначению председателя с обязательным участием прокурорского надзора»; особым совещаниям ГПУ союзных республик было предоставлено «исключительное право высылки лишь в пределах территории данной республики…». ОГПУ было обязано «руководствоваться тем, чтобы заключение в концентрационные лагеря применялось преимущественно только к категории лиц, причастных к контрреволюционной деятельности, шпионажу и бандитизму; во всех же остальных случаях это применение может производиться только при самых исключительных обстоятельствах. ОГПУ было поручено «разработать список местностей, куда будет производиться высылка, согласовав его с ЦИКами Союзных республик и представить на утверждение Президиума ЦИК Союза ССР»97.

А. М. Плеханов, Кто Вы, «Железный Феликс»?, 2014

Кстати, теперь можно вспомнить текст статьи 1 Закона Российской Федерации от 18 октября 1991 г. № 1761-I «О реабилитации жертв политических репрессий»: «Политическими репрессиями признаются различные меры принуждения, применяемые государством по политическим мотивам, в виде лишения жизни или свободы, помещения на принудительное лечение в психиатрические лечебные учреждения, выдворения из страны и лишения гражданства, выселения групп населения из мест проживания, направления в ссылку, высылку и на спецпоселение, привлечения к принудительному труду в условиях ограничения свободы, а также иное лишение или ограничение прав и свобод лиц, признававшихся социально опасными для государства или политического строя по классовым, социальным, национальным, религиозным или иным признакам, осуществлявшееся по решениям судов и других органов, наделявшихся судебными функциями, либо в административном порядке органами исполнительной власти и должностными лицами и общественными организациями или их органами, наделявшимися административными полномочиями».

В. Ж. Цветков, Адмирал Колчак. «Преступление и наказание» Верховного правителя России, 2018

Собранные ЧГК материалы уже в 1943 году позволили провести судебные процессы над военными преступниками в Харькове и Краснодаре.[47] А в 1945–1946 годах и в других городах – Киеве, Минске, Риге, Ленинграде, Смоленске, Брянске, Великих Луках и др. При этом особо следует отметить роль судебного процесса в Харькове как первого юридического прецедента наказания нацистских военных преступников. Этот процесс являл собой реализацию деклараций союзников о наказании военных преступников и придавал необратимый характер правительственным заявлениям. В то же время харьковский процесс оказал своего рода давление на правительства союзников, делая невозможным отказ от проведения подобных процессов. Именно здесь впервые со всей определенностью было заявлено, что ссылка на приказ начальника не освобождает от ответственности за совершение военных преступлений.

А. Б. Мартиросян, За порогом Победы, 2009

Страшным бедствием для России конца XIX – начала ХХ века были административные высылки. Конечно, ссылку даже в места столь отдаленные не сравнить с пребыванием на Сахалинской каторге или в тюрьме Спасо-Евфимьевского монастыря. Зато административная ссылка происходила очень легко, буквально росчерком пера, а у ссылаемого не было никакой возможности защититься или просить обжаловать приговор, а точнее, распоряжение.

А. Б. Широкорад, Упущенный шанс Врангеля. Крым-Бизерта-Галлиполи, 2010

Из этого общего числа осужденных ОСО за 19 лет его существования (оно было ликвидировано 1 сентября 1953 г.) к высшей мере наказания были приговорены 10 101 человек, к лишению свободы на различные сроки – 360 921, к ссылке и высылке – 67 539 человек[38].

О. М. Хлобустов, КГБ СССР 1954–1991. Тайны гибели Великой державы, 2012

К сентябрю 1905 г. были собраны отчеты о деятельности Союза из 42 губерний. Было в нем около миллиона членов, но документов осталось мало, протоколы собраний не велись, делегатов и активистов постоянно арестовывали. Например, в одном только Сумском уезде было арестовано или отправлено в ссылку 1100 активистов Всероссийского Крестьянского Союза. К концу 1907 г. Союз прекратил существование, но роль сыграл большую. Ленин писал о нем: «Это была действительно народная, массовая организация, разделявшая, конечно, ряд крестьянских предрассудков, но, безусловно, «почвенная», реальная организация масс, безусловно, революционная в своей основе».

С. Г. Кара-Мурза, Советская цивилизация, 2016

3) за преступления, менее тяжкие, за которые определяются законом лишение всех особенных, лично и по состоянию присвоенных прав и преимуществ и ссылка на житье в Сибирь или другие отдаленные губернии, или же отдача в исправительные арестантские роты гражданского ведомства, или в рабочие дома, они присуждаются к заключению на время от двух месяцев до одного года в монастыре или смирительном доме, на основании правила, указанного в предыдущем пункте;

Коллектив авторов, Организационно-правовые проблемы борьбы с коррупцией в современных условиях развития общества, 2010

Всего по делу «нелегального троцкистского центра» было привлечено 39 человек, большинство из которых были приговорены к лишению свободы или к ссылке сроком на 2–5 лет. В 1937–38 годах многие из них прошли переследствие, в результате которого были расстреляны или приговорены к новым срокам заключения в лагерях. Уцелевшие и выпущенные на свободу после отбытия срока неоднократно подвергались репрессиям в последующие годы.

В. З. Роговин, Главный враг Сталина. Как был убит Троцкий, 2017

Основой организаций левых партий в Архангельской губернии служили находившиеся здесь политические ссыльные[78]. Хотя исследовательская литература часто отмечает, что ссыльные социал-демократы и эсеры определяющим образом повлияли на появление на Европейском Севере левых политических кружков и массового рабочего и крестьянского движения[79], источники свидетельствуют, что положение ссыльных было скорее изолированным от народных масс. Их влияние ссыльных было ограничено почти исключительно представителями интеллигенции и учащихся города Архангельска. Несмотря на то, что из-за сокращения ссылки на Дальний Восток и в Сибирь в связи с русско-японским конфликтом 1904–1905 гг. численность ссыльных в Архангельской губернии резко возросла и уже к 1908 г. приблизилась к 2,5 тыс. человек[80], ссыльные проявляли мало интереса к окружавшей их действительности. На Севере, где не имелось ни многочисленных рабочих, ни малоземельного помещичьего крестьянства, они ощущали себя оторванными от массовой аудитории. Их не привлекал традиционализм местного жизненного уклада и не интересовали региональные планы местной общественности. Как свидетельствуют полицейские донесения, выдержки из перлюстрированных полицией писем и мемуары самих сосланных на Север, колонии ссыльных, разбросанные по губернии, жили замкнуто и были поглощены внутренними партийными спорами, «фракционными расколами», личными склоками и распространенным повсеместно пьянством[81].

Л. Г. Новикова, Провинциальная «контрреволюция». Белое движение и гражданская война на русском Севере, 2011

В результате тотального террора, граничащего с геноцидом, жертвами уголовной репрессии в России в тот период времени стали миллионы людей. О масштабах репрессии некоторое представление дают статистические данные о контингенте заключенных, содержавшихся в подразделениях системы ГУЛАГа. Следует только иметь в виду, что эта статистика не включает количество лиц, приговоренных к расстрелу, отбывавших лишение свободы в тюрьмах и лагерях НКВД, отбывавших наказание в виде ссылки или высылки, и некоторые другие категории осужденных.

Коллектив авторов, Полный курс уголовного права. Том I. Преступление и наказание, 2008

Интересно, что в окончательном тексте самого Указа «большевистское влияние» осталось, а вот упоминание «еврейскости» исчезло (Jakobsen 1965:181–184, № 8; рус. пер. с датой 13 мая 1941 г.: Первые дни войны 1989: 52–54, со ссылкой на: ЦАМО. Ф. 500. Оп. 12462. Д. 564. Л. 23–26). А ведь это Указ, до середины июля прослуживший юридическим «прикрытием» для множества акций против евреев как из числа военнопленных, так и из местного населения!

Арон Шнеер, Обреченные погибнуть. Судьба советских военнопленных-евреев во Второй мировой войне: Воспоминания и документы, 2006

В шестой главе «О тайных обществах и запрещенных сходбищах» Уложение предусматривало уголовную ответственность лиц, организовавших и руководивших преступными сообществами. Так, согласно ст. 347 «Основатели и начальники тайных обществ, имеющих вредную для спокойствия или целостности государства, или противную установленным законом образу и порядку правления цель, – приговаривались к наказаниям в виде лишения всех прав и смертной казни».[17] Ни в одной из статей Уложения не сказано о степени тяжести преступлений, для совершения которых создавалось преступное сообщество. Зато в нем содержится ст. 348, которая предусматривала ответственность для «основателей и начальников обществ, … хотя и не имеющих явно преступной направленности против спокойствия или целостности государства, но старающихся посредством каких-либо неуказанных и недозволенных законом действий или влияния произвести перемену в общих государственных, губернских и других местных учреждениях». Индивидуальная ответственность предусматривалась и для рядовых участников общества. Главное условие для лица, вступившего в такое общество, чтобы оно было осведомлено о целях общества. В этих случаях оно приговаривалось к ссылке в Иркутскую или Енисейскую губернии на срок от двух до трех лет с запрещением выезда в другие Сибирские губернии.

Ж. В. Виденькина, Ответственность за организацию преступного сообщества или участие в нем, 2014

В современной историографии немало внимания уделяется дальнейшей судьбе выселенных народов: охарактеризована трудовая деятельность спецпереселенцев в ссылке, которую они вели, несмотря на тяжелые условия жизни, их ограничение в гражданских правах, в возможности соблюдать обычаи, получать образование, возвращаться на прежнее место жительства. Вследствие принудительного переселения произошли резкие изменения в среде обитания и жизненном укладе, питании и материальном обеспечении репрессированных народов, значительно пострадала их культура210. В данной связи вызывает интерес отражение темы депортации в фольклорных произведениях. Так, поэтесса и фольклорист Ф. Байрамукова собрала и опубликовала десятки песен и рассказов, созданных в период пребывания карачаевцев в Средней Азии и Казахстане211. Т. Хаджиева издала сборник фольклорных текстов балкарцев, созданных в годы депортации212. Опыт подобных исследований, безусловно, необходимо продолжать.

Е. Ф. Кринко, Горцы Северного Кавказа в Великой Отечественной войне 1941-1945. Проблемы истории, историографии и источниковедения, 2012

Людям, особенно власть имущим, свойственно искать причины своих проблем вне самих себя. Так и император считал, что он раскрыл заговор европейской организации революционеров и был горд своей победой над декабристами. Усиление в 1826 г. полицейского аппарата и учреждение III отделения Собственной Его Величества Канцелярии ознаменовало начало преследований за малейшее проявление «крамолы». Заведенные дела раздувались до размеров «страшных заговоров», участники их жестоко наказывались. Так, в 1827 г. обсуждение студентами Московского университета вопроса об обращении к народу превратилось в «дело братьев Критских»[222]. В отношении виновных действовала отработанная схема: тюрьма, арестантские роты, ссылка на Кавказ.

С. У. Дикаев, Террор, терроризм и преступления террористического характера, 2006

«Измена Родине, то есть деяние, умышленно совершенное гражданином СССР в ущерб суверенитету, территориальной неприкосновенности или государственной безопасности и обороноспособности СССР: переход на сторону врага, шпионаж, выдача государственной или военной тайны иностранному государству, бегство за границу или отказ возвратиться из-за границы в СССР, оказание иностранному государству помощи в проведении враждебной деятельности против СССР, а равно заговор с целью захвата власти, – наказывается лишением свободы на срок от десяти до пятнадцати лет с конфискацией имущества и со ссылкой на срок от двух до пяти лет или без ссылки или смертной казнью с конфискацией имущества».

А. С. Терещенко, Шпионские истории, 2015

Декрет содержал ссылку на возможность применения дореволюционных законов. Местные суды могли обращаться к старым законам лишь в случае, если они не были отменены революцией, не противоречили декретам советской власти, революционной совести и революционному правосознанию. На практике ссылки на дореволюционные законы чаще имели место не в местных, а в окружных судах, где среди судей оставалось больше представителей дореволюционной судебной системы4.

А. Б. Иванов, История отечественного государства и права (советский период), 2013

Лев (Лейба) Давидович Бронштейн (Троцкий) (1879–1940) родился в Херсонской губернии в богатой еврейской семье. По желанию родителей в 1894 г. Лейба закончил престижное Одесское реальное училище. Готовясь к поступлению в университет, временно поселился у родственников в г. Николаеве. Здесь он сошелся с группой радикально настроенной молодежи, забыл об учебе и вместо университета с головой ушел в революционную работу. В 1898 г. он был арестован и около двух лет провел в Одесской тюрьме, где и выбрал себе партийный псевдоним – Троцкий. После тюрьмы он отправился в четырехлетнюю ссылку в Восточную Сибирь. В 1902 г. он совершил побег и оказался в Лондоне в социал-демократической эмиграции. В дни первой русской революции Троцкий вернулся в Россию и стал одним из руководителей Петербургского Совета рабочих депутатов. В декабре 1905 г. последовал новый арест, а за ним высылка на вечное поселение в Сибирь. В январе 1907 г. ему вновь удалось совершить побег с этапа, после чего он был переправлен за границу. Во время Февральской революции Троцкий находился в США, но, узнав о том, что происходит в России 4 мая 1917 г., вернулся на родину. После попытки создать собственную социал-демократическую группу поддержал Ленина.

Н. А. Наумова, Экзаменационные билеты по истории России. 11 класс, 2009

«Режим нормализации» использовал демонстрации в августе 1969 г. в качестве предлога для оправдания необходимости издания нового, так называемого чрезвычайного закона, который обогатил чешскую юридическую практику двумя нововведениями: ссылкой и высылкой[242]. Правящий режим не допускал, чтобы недовольные граждане могли легально выражать свои взгляды, и поэтому оппозиция должна была уйти в подполье.

Э. Г. Задорожнюк, От крушения Пражской весны к триумфу «бархатной» революции. Из истории оппозиционного движения в Чехословакии (август 1968 – ноябрь 1989 г.), 2008

В феврале 1954 г. (закладывался фундамент фальсификаций ХХ съезда КПСС!) на имя Н. С. Хрущёва была подготовлена справка, подписанная Генеральным прокурором СССР Р. Руденко, министром внутренних дел СССР С. Кругловым и министром юстиции СССР К. Горшениным, в которой называлось число осуждённых за контрреволюционные преступления, за период с 1921 года по 1 февраля 1954 года. Согласно этой справке, всего за этот период было осуждено Коллегией ОГПУ, «тройками» НКВД, Особым совещанием, Военной коллегией, судами и военными трибуналами 3 777 380 человек, в том числе, из них, было приговорено к смертной казни 642 980 человек, а к содержанию в лагерях и тюрьмах на срок от 25 лет и ниже – 2 369 220 человек, к ссылке и высылке – 765 180 человек.

Е. А. Толстых, Лаврентий Берия. Оболганный Герой Советского союза, 2017

На этой панихиде 16 апреля 1861 года выступил профессор кафедры русской истории Казанской духовной академии Афанасий Прокофьевич Щапов (1831—1876). «Други, за народ убитые! Земля, которую вы возделывали, плодами которой питали нас, которую теперь желали приобрести в собственность и которая приняла вас мучениками в свои недра, – эта земля воззовет народ к восстанию и свободе… Да здравствует демократическая конституция!» – закончил свое выступление профессор русской истории. 30 апреля по личному распоряжению царя за эту речь Щапов был арестован. В мае 1861 года, будучи под следствием, Афанасий Прокофьевич обратился к Александру II с двумя объемными посланиями, содержащими программу общероссийских реформ, в которой предложил создать региональные органы власти – областные земские советы. Щапов был освобожден из-под следствия в августе 1861 года, лишен кафедры и приговорен к двухнедельному аресту. Синод приговорил его к ссылке в Соловецкий монастырь. Однако объяснительная записка Щапова своей прямотой понравилась министру внутренних дел Валуеву, который взял его на поруки. Приговор был отменен, а Щапов получил назначение на службу чиновником в Министерство внутренних дел и возможность работать с архивными документами по делам раскола. Жизнь Щапова была трудной, и умер он в бедности.

В. В. Фортунатов, Россия в 2017 году. Чем закончатся эксперименты со страной?, 2011

При пересмотре 4-го раздела Военно-судебного устава (1867) в русское военно-уголовное право в 1889 г. был введен родственный условному осуждению институт отложения исполнения приговора. В соответствии со ст. 1412 этого Устава исполнение приговора в отношении военнослужащего отлагалось до окончания войны, если он был осужден к исправительным наказаниям (к ссылке на житье в Сибирь, исключению из службы, к временному заключению в крепости, разжалованию в рядовые, отставлению от службы, к одиночному заключению в военной тюрьме, денежному взысканию, отдаче в дисциплинарный батальон или роту и т. п.). Вопрос об отложении наказания осужденному военнослужащему решался по усмотрению военного начальства. Исправимые осужденные подвергались некоторым правоограничениям и системе испытания, а неисправимые, т. е. те, кто совершал новое преступление, направлялись в места заключения.

А. Н. Тарасов, Условное осуждение по законодательству России, 2004

В последующие годы (1962, 1982, 1993, 1994) редакция ст. 77 изменялась, и в последнем варианте бандитизм определялся как «организация вооруженных банд с целью нападения на предприятия, учреждения, организации либо на отдельных лиц, а равно участие в таких бандах и в совершаемых ими нападениях»[170]. Изменилось и наказание, которое могло быть назначено за бандитизм, – в частности, было исключено указание на ссылку как меру дополнительного наказания.

М. Ю. Павлик, Террористический акт, захват заложника, бандитизм, 2011

В процессе подготовки настоящей работы автор изучил и проанализировал 192 уголовных дела о государственной измене в формах шпионажа, выдачи государственной тайны и иного оказания помощи иностранному государству, иностранной организации или их представителям в проведении враждебной деятельности в ущерб внешней безопасности Российской Федерации. В это число не включались уголовные дела, прекращенные ввиду недоказанности обвинения либо в связи с невменяемостью обвиняемых. Не рассматривались уголовные дела об измене Родине в формах бегства за границу или отказа возвратиться из-за границы в СССР, за исключением случаев, когда обвиняемым одновременно вменялось в вину совершение измены в формах шпионажа, выдачи тайны или оказания помощи. Исключены из анализа также дела об измене в формах перехода на сторону врага или заговора с целью захвата власти. Изучены и проанализированы также 18 уголовных дел о шпионаже, совершенном иностранными гражданами и лицами без гражданства. Принимая во внимание открытый характер монографии, ссылки на эти дела даются по публикациям в научных трудах, очерках, воспоминаниях, средствах массовой информации.

В. Н. Рябчук, Государственная измена и шпионаж. Уголовно-правовое и криминологическое исследование, 2007

Картина была «дописана» совсем недавно посредством активного «раскручивания» в западных средствах массовой информации двух взаимосвязанных скандалов вокруг массированного перевода российских денег в «Bank of New York» и дела главного кремлевского подрядчика – швейцарской фирмы «Mabetex», оказывавшей, как утверждают многие западные и отечественные СМИ со ссылкой на г-на Ф. Туровера, «неоценимые» услуги Президенту РФ и членам его семьи. В последующем к этому добавилось утверждение г-на Б. Пакколли – руководителя «Mabetex», о том, что на его деньги были пошиты 14 костюмов стоимостью 60 тыс. долл. для инициатора уголовного преследования, ныне опального Генерального прокурора РФ Ю. Скуратова. Итогом этих скандалов стали: с одной стороны, непоколебимая уверенность западного обывателя в том, что Россией управляет «Семья» (или «мафия» в переводе на итальянский), возглавляемая некогда любимым им «гарантом демократических преобразований», а с другой, – то, что «русские» мафиози наводнили Америку миллиардами «грязных» денег, что неминуемо должно привести к глубокой инфляции доллара.

А. А. Аслаханов, О российской мафии без сенсаций, 2004

Таким образом, отчетливо выявилось участие Вольховского в обсуждении важнейших политических вопросов, в том числе средств достижения цели тайного общества, не исключая проектов конституции (выяснилось, что он «всегда был на стороне конституционной монархии»), заметная роль в организационной деятельности тайного общества после 1821 г. Такого рода «причастность» обычно влекла за собой привлечение к судебной ответственности. Не могли ослабить «обвиняющей силы» этих фактов ни указания на неоднократные служебные командировки Вольховского, участие в различных экспедициях и частое отсутствие в Петербурге, ни ссылки на его умеренный образ мысли.

П. В. Ильин, Новое о декабристах. Прощенные, оправданные и необнаруженные следствием участники тайных обществ и военных выступлений 1825–1826 гг., 2004