Конфуцианство

Конфуциа́нство (кит. упр. 儒学, пиньинь: Rúxué, палл.: Жусюэ) — этико-философское учение, разработанное Конфуцием (553—480 до н. э.) и развитое его последователями, вошедшее в религиозный комплекс Китая, Кореи, Японии и некоторых других стран. Конфуцианство является мировоззрением, общественной этикой, политической идеологией, научной традицией, образом жизни, иногда рассматривается как философия, иногда — как религия.

В Китае это учение известно под названием «школа учёных», «школа учёных книжников» или «школа образованных людей». «Конфуцианство» — западный термин, не имеющий эквивалента в китайском языке.

Конфуцианство возникло как этико-социально-политическое учение в период Чуньцю (723 до н. э. — 481 до н. э.) — время глубоких социальных и политических потрясений в Китае. В эпоху династии Хань конфуцианство стало официальной государственной идеологией, конфуцианские нормы и ценности стали общепризнанными.

В императорском Китае конфуцианство играло роль основной религии и принципа организации государства свыше двух тысяч лет в почти неизменном виде, вплоть до начала XX века, когда учение было заменено на «три народных принципа» Китайской Республики.

Уже после провозглашения КНР, в эпоху Мао Цзэдуна, конфуцианство порицалось как учение, стоящее на пути к прогрессу. Исследователи отмечают, что несмотря на официальные гонения, конфуцианство фактически присутствовало в теоретических положениях и в практике принятия решений на протяжении как маоистской эры, так и переходного периода и времени реформ, проводимых под руководством Дэн Сяопина. Ведущие конфуцианские философы остались в КНР и были принуждены «покаяться в своих заблуждениях» и официально признать себя марксистами, хотя фактически писали о том же, чем занимались до революции. В конце 1970-х культ Конфуция начал возрождаться, и в настоящее время конфуцианство играет важную роль в духовной жизни Китая (см. ниже).

Центральными проблемами, которые рассматривает конфуцианство, являются вопросы об упорядочении отношений правителей и подданных, моральных качествах, которыми должен обладать правитель и подчинённый и т. д. (см. ниже)

Формально в конфуцианстве никогда не было института церкви, но по своей значимости, степени проникновения в душу и воспитания сознания народа, воздействию на формирование стереотипа поведения, оно успешно выполняло функцию религии (см. ниже).

Источник: Википедия

Упоминания в литературе

Стратагемность мышления (и поведения) – то, что сейчас европейские психологи называют «играми», – была разработана в древнекитайской системе ценностей и воплощена в жизнь за несколько веков до нашей эры. Только сейчас европейская наука признала значимость стратагемности мышления, тогда как в России она была известна достаточно давно в результате контактов с Китаем. Этот феномен, имплицированный в общественное сознание, с веками, перейдя национальные границы, отразился на политической и общественной культуре таких восточноазиатских стран, как Япония, Корея, Вьетнам. В рамках цельного и органичного мировоззрения, выработанного китайской цивилизацией и укорененного в практике духовного самосовершенствования человека, была сформулирована «наука побеждать», не прибегая к насилию104. Понятно, что стратагемность мышления присуща всем народам, просто она не всегда осознается, главное же состоит в том, что она успешно использовалась китайскими правителями в управлении гигантским государством, что обеспечило прочность китайской цивилизации на протяжении тысячелетий. Следует отметить, что сейчас необычное сочетание гордости китайцев за свои культурные традиции и экономической политики послужило новому расцвету в Китае конфуцианства, даосизма и буддизма105. Таким образом, Китай показал значимость и эффективность своей философской традиции для выживания огромной страны в неблагоприятных условиях, для ее дальнейшего расцвета.

Виталий Поликарпов, Красный дракон. Китай между Америкой и Россией. От Мао Цзэдуна до Си Цзиньпина, 2016

3. На склоне лет Конфуций целиком посвятить себя преподаванию и редактированию древних текстов. Результатом его работы стало так называемое конфуцианское «Пятикнижие» – «У цзин», на принципах которого зиждятся политика, культура и образование Китая в течение тысячелетий. Кроме того, существует и «Четверокнижие» – «Сы шу», свод канонических текстов конфуцианства, собранный воедино философом Чжу Си. Оно состоит из «Лунь юй», книги, составленной учениками Конфуция на основе его высказываний, а также из трех работ других последователей Конфуция – его непосредственного ученика Цзэн-цзы, а также внука философа Цзы Сы и его ученика Мэн-цзы. В этих книгах принципы конфуцианской этики получили достойное продолжение и были противопоставлены другим существовавшим на тот момент учениям – к примеру, таким, как философская школа Мо-цзы, предлагавшего усовершенствование общества путем образования, или гедонизм Ян Чжу, отрицавшего влияние воли Неба на жизни людей. Каждый грамотный гражданин Китая был обязан знать эти тексты.

Сборник, Конфуций: биография, цитаты, афоризмы, 2016

То обстоятельство, что японские мифологические образы использовались в дальнейшем только в религиозной области, нередко приводит к неверной трактовке происхождения собственно японской морали исключительно из религиозного мировоззрения.[84] Однако именно в недрах японской мифологии, ещё до появления развитых религиозных доктрин, возникли протонравственные понятия, нашедшие отражение, в частности, в именах божеств «Кодзики».[85] Следовательно, знакомство с ввезёнными из Китая и получившими широкое распространение буддизмом и конфуцианством не было первотолчком в развитии нравственных представлений в Японии. Превозношение влияния «китайских учений» ведёт к тому, что буддийская и конфуцианская этики выступают в качестве почти единственных факторов формирования японской морали. Последняя же рассматривается не как отражение и выражение стихийно складывавшихся форм общественного сознания (этическая теория или моральный кодекс сами по себе не могли решающим образом воздействовать на практическое формирование нравов), а как просто заимствованная и прошедшая в неизменном виде через века истории.

Елена Скворцова, Духовная традиция и общественная мысль в Японии XX века, 2014

Исключительную роль в судьбе китайского общества сыграла школа конфуцианства, выступившая соперником и оппонентом легизма. Ее основоположник Кунцзы (551–479 до н. э.), или в латинизированном варианте Конфуций, оказавшись свидетелем острых социальных потрясений, поразивших китайское общество в VI в. до н. э., разрабатывает этикопрактическое учение, в котором были рационализированы важнейшие понятия традиционной культуры, такие, как этико-ритуальная благопристойность (ли), гуманность (жэнь), благородный муж (цзюнь цзы, или жэнь жэнь), ничтожный (низкий) муж (сяо жэнь). Разрабатывая и уточняя понятие гуманности, Конфуций выделяет в нем такие важнейшие смыслы, как человеколюбие, бескорыстие, скромность, почтительность. Путь (дао) самосовершенствования благородного человека включает реализацию трех доброделей – гуманности, мужества (которое ее уравновешивает) и мудрости. Государство во избежание социальных кризисов должно строиться по модели семьи, в которой каждый должен четко исполнять свою функцию: «Отец должен быть отцом, сын – сыном, император – императором, а сановник – сановником». Порядок и гармония в обществе обеспечиваются двумя принципами. Первый принцип – «золотое правило морали»: «Не делай другому того, что себе не желаешь» (на китайском языке эта максима выражается посредством иероглифов, означающих «преданность» – «взаимность», которые могут также интерпретироваться как «устранение себя» – «распространение себя».[1] Второй принцип – принцип «исправления имен» означал соответствие слова и дела, названия вещи ее сущности, что в конечном счете придавало познанию практическую ориентацию. Смысл человеческой жизни – поддержание в Поднебесной дао как высшей формы социально-этического порядка. Судьба и роль конфуцианства – замечательный пример практического значения философского знания для успешного развития общества, воспроизводства органичных для культуры ценностных ориентиров.

Коллектив авторов, Философия, 2015

Буддизм, при всей его популярности и кратковременных успехах в положении временно государственной религии, все же потерпел, в конце концов, сокрушительное поражение и в Индии, и в Китае, оставшись «чужаком» в данном социокультурном контексте. Порождаемый им социокультурный контекст оказался неконкурентоспособным в долговременной перспективе. В Индии социально-экономический и политический партикуляризм оказался сильнее универсализующих тенденций буддистской церкви, в котором, заметим, все же изначально отсутствовали персонифицирующие структуры (папство, патриархат, халифат), за исключением особого тибетского варианта. В Китае слишком уж оказался разительным контраст между национальным фокусом интересов (государственная и административная политика, нормирование индивидуального поведения) и проблематикой импортной метафизики. К тому же здесь государственная власть выработала свои самостоятельные теоретические формы сознания в виде конфуцианства и легизма, а потому практически не нуждалась в дополнительной сакральной легитимации ни со стороны буддизма, ни со стороны даосизма.

Владимир Красиков, Озарение трансценденцией, 2014

В существующем сейчас виде философия религии также включает в себя исследования межкультурных отношений и широкого спектра непохожих друг на друга нетеистических традиций. Это впечатляющее развитие, но оно все же остается развитием. Главный интерес в начале Нового времени вращался вокруг теизма и его альтернатив (сегодня обычно мы называемых это деизмом, натурализмом, агностицизмом и скептицизмом). У кембриджских платоников был обостренный интерес к нехристианским традициям; к примеру, Лейбниц был увлечен конфуцианством, а спинозовский Бог не теистичен. Однако только гораздо позднее нетеистические концепции Бога и изучение индуистской, буддийской, даосской и африканской философий удивительно расширили границы философии религии на Западе. «Доказательство и вера» говорит о распространении философии религии, начиная с теистической философии в Англии середины XVII в. и кончая сегодняшним плюралистичным – кто-то сказал бы беспокойным – миром. В историческом повествовании о философии религии в Азии можно привести параллельный рассказ о распространении азиатской философии религии, который включает в себя встречу с авраамическими религиями (иудаизмом, христианством и исламом). В настоящее время распространившаяся по всему миру широкая практика занятия философией религии положила начало новой непростой эре как для истории философии, так и для занятий философией, так как ученые должны принимать во внимание важные теистические и нетеистические религиозно-философские традиции.

Чарльз Талиаферро, Доказательство и вера. Философия и религия с XVII века до наших дней, 2005

В историософских размышлениях и спорах русских религиозно-философских мыслителей XIX столетия Восток, и прежде всего мусульманский Восток, на самом деле играл в основном прикладную роль. Они не ставили перед собой задачи понимания Востока как такового. Восток привлекался для решения тех или иных внутренних проблем. В сердцевине спора была проблема отношения России к Европе. Восток был нужен либо для того, чтобы противопоставить Россию Западу, либо для того, чтобы показать ее культурную принадлежность Европе, либо для того, чтобы в духе мессианского национализма провозгласить русский народ единственным достойным преемником двух культурно-исторических традиций и их примирителем. В общем-то тот же «духовный солипсизм», что и в церковной мысли, только с иными задачами и ориентирами. Вл. Соловьев, пройдя через многие историософские искусы своей эпохи, в последние годы жизни открыл самоценный мир нехристианских монотеистических религий Востока (иудаизма и ислама). Однако остальной Восток, Восток индуизма и буддизма, конфуцианства и даосизма, продолжает играть у него все ту же прикладную роль. Так, в «Краткой повести об антихристе» крайний Восток предстает в качестве эсхатологической, апокалиптической стихии, олицетворенной в пан-монголизме и предуготовляющей приход антихриста.

А. В. Журавский, Очерки христиано-мусульманских отношений. Хрестоматия для теологического, религиоведческого и других гуманитарных направлений и специальностей высших учебных заведений, 2015

У жителей городов и империй осевого времени расширялись горизонты сознания, и старые местные культы начинали казаться ограниченными и косными. Высшая сила переставала быть пантеоном божеств, возникала привычка поклоняться одному, общему источнику сакрального. Увеличение свободного времени привело к развитию внутренней жизни, и люди ощутили потребность в духовности, не зависящей исключительно от внешних проявлений. Самые чуткие к требованиям времени озаботились проблемой социальной несправедливости, она казалась неотъемлемой частью аграрного общества, зависящего от труда крестьян, которые не могли насладиться плодами высокой культуры. Соответственно, находились пророки и реформаторы, доказывающие, что духовная жизнь невозможна без сострадания: признаками истинной веры стали способность увидеть святое в каждом человеке и желание позаботиться о наиболее уязвимых членах общества. Вот так в осевое время в цивилизованном мире появились великие религии, которые человек исповедует по сей день: буддизм и индуизм в Индии, конфуцианство и даосизм на Дальнем Востоке, монотеизм на Ближнем Востоке и рационализм в Европе. Несмотря на основные различия, у религий осевого времени было много общего: все они на почве прежних традиций выстраивали концепцию единой, всеобщей высшей силы, культивировали внутреннюю духовность и подчеркивали важность деятельного сострадания.

Карен Армстронг, Битва за Бога: История фундаментализма, 2000

Глубоким заблуждением современного обыденного сознания, находящегося во власти СМИ и массовой культуры, является представление о том, что глобализация – это всемирно-историческое явление, возникшее на протяжении лишь нескольких последних десятилетий – в конце XX – начале XXI вв. На самом деле глобальные процессы в истории мировых цивилизаций известны с незапамятных времен. Соперничество и борьба глобалитетов культур с древнейших времен определяли собой историю мировых цивилизаций. Так, в Древнем мире противостояние античности – Египту и всему Ближнему Востоку, борьба греческого и персидского глобалитетов, зарождение в Израиле монотеистической религии, наконец, эллинизация Средиземноморья (греческая, а затем римская) и возникновение христианства – яркие примеры влияния архаических глобалитетов на культуру и политику различных цивилизаций древности. Тем временем, на востоке и юге азиатского континента складывались китайский и индийский глобалитеты, связанные с рождением конфуцианства, даосизма, индуизма и буддизма.

Сборник статей, Культура и мир, 2009

Оживленную деятельность проявляют также буддисты в Японии. Там идет движение в пользу замены синтоизма, устаревшей туземной религии с ее солнечной богиней Аматарасу во главе, государственной религией, желающей слить буддизм с конфуцианством. Японские ученые изучили в Европе санскрит и пали, и мы обязаны им значительными успехами в нашем познании буддизма; они обработали китайские переводы северно-буддийских писаний, перевели с китайского важные описания буддийских путешествий и произвели научные исследования в отдельных областях буддийского учения. В Японии издается превосходно редактируемый и роскошно иллюстрированный журнал, ранее носивший название «Hansel Zasshi» (Размышление), теперь – «The Orient» (Восток). Японская буддийская миссия основалась в Сан-Франциско и издает там журнал «The Light of Dharma» (Свет Закона), очень читаемый в Америке.

Рихард Пишель, Будда: его жизнь и учение, -1

Социолог Макс Вебер опубликовал свою знаменитую работу «Протестантская этика и дух капитализма», где подверг анализу культурные корни того, что он называл «экономической системой, господствующей в Западной Европе и Америке». С равным успехом эту работу Вебера можно было бы назвать «Капитализм и культура протестантизма» или «Протестантизм и культура капитализма». Основной замысел книги состоял в том, чтобы предложить культуральное объяснение экономических изменений с акцентом на роли протестантского этоса, или системы ценностей, особенно идеи «призвания», в процессе накопления капитала и широкомасштабного роста торговли и промышленности. В другом своем исследовании Вебер доказывал, что этос конфуцианства, как и католицизма, враждебен капитализму.

Ниматулла Фазели, Современная иранская культура, -1

В современном Китае осуществляется пропаганда отечественного духовного наследия, прежде всего, конфуцианства. Идеи Конфуция интерпретируются с учетом нынешних реалий. Например, критерием добродетели для Конфуция была справедливость, противоположностью которой выступала выгода. В теории и практике современного Китая это не означает отказ от экономической эффективности, а подчеркивание важности опоры на собственные культурные традиции не есть игнорирование иностранного опыта в области экономики и государственного устройства.

В. Н. Калмыков, Философия, 2017

«Суждения и беседы» – главная книга конфуцианства и всей китайской культуры. Многие века этот трактат считался обязательным для заучивания в классическом образовании. Кроме того, это величайший литературный памятник, жемчужина древнекитайского языка и философии.

Конфуций, Суждения и беседы, -1

Близость китайской традиции к индийской толковалась по-разному. В отличие от европейских ученых-индологов, признающих лишь относительную оригинальность китайского буддизма, образованные китайцы восприняли буддизм так же органично, как даосизм и конфуцианство, и объединение трех религий стало воплощением китайской религиозности. Таким образом, буддийской терминологии были найдены китайские эквиваленты. «Первозданное небытие» (бэнь-у) даосов подготовило почву для понимания концепций пустотности, отрицания собственного «я» и нирваны. Срединный Путь Махаяны был предвосхищен учением у-вэй («недеяния»). В состоянии просветления (самбодхи) индийские буддисты приобщались Абсолюту, а классические китайские мыслители придерживались понятия Великого Предела («тай-цзи»).

Генрих Дюмулен, История дзэн-буддизма, -1

Создатель ортодоксального конфуцианства как государственной идеологии Дун Чжуншу считал автором классических книг Конфуция. Однако сторонники старых текстов отводили Конфуцию лишь роль интерпретатора. Книга песен (XI–VI вв. до н. э.) – сборник древнейшей народной поэзии.

История мировых религий, -1

Шан-Ян, создавший труд «Книга правителя области Шан» (IV в. до н. э.), считается основателем древнекитайского легизма. Шан-Ян обосновывает управление, опирающееся на законы (фа) и суровое наказание, чем вступает в противоречие с конфуцианством, отдающим приоритет ритуалу (ли). Практичный Шан-Ян утверждал, что никакие призывы к добродетели не помогут порядку в государстве, надо решительно усиливать централизованную администрацию, создать внушающий страх подданным аппарат управления и подавления, и, самое главное, – обеспечить порядок в обществе и государстве. Закон должен быть универсален, общеобязателен, жесток, соблюдаться под страхом мощного наказания, он не подлежит обсуждению и должен исполняться беспрекословно.

С. А. Князева, История политических и правовых учений. Шпаргалки, 2012

Следует подчеркнуть, что совершенная мудрость и внешняя царственность (управление страной) в конфуцианстве ставились на первое место, а объективизация этикета и музыки считалась важной составляющей конфуцианской культуры. В последующие времена, в особенности в период правления династии Северная Сун и после, считалось, что все достижения личности проистекают от ее скромности и чистоты помыслов.

Н. А. Спешнев, Китайцы. Особенности национальной психологии, 2011

Более влиятельным, чем даосизм, было учение конфуцианство, основателем которого был Кун-Цзы (Конфуций; 551–479 гг. до н. э.).

В. В. Баталина, История политических и правовых учений. Шпаргалка, -1

К основным понятиям конфуцианства относятся «жэнь» (человеколюбие, гуманность), который предстает как фундамент этико-политического учения и его конечная цель, и «ли» (почтительность, нормы общежития, социальный регламент), объединяющий широкий круг правил, регламентирующих все сферы общественной жизни (семья, межгосударственные отношения, отношения между отдельными людьми и различными социальными группами).

Т. П. Ритерман, Философия и история философии, 2010

Конфуцианство сформулировано в Китае великим мыслителем Кун-цзы (Конфуцием). Здесь отсутствует идея Бога как творца мира и человека. Мир вечен, как вечно Небо. Нет обостренного чувства ценности, неповторимости собственной личности. С высшим абсолютом – Небом – слиться невозможно, надо лишь подчиниться его законам. В конфуцианском культурном типе на первом плане стоит социальная этика и определяющаяся ею политическая культура. Обостренное чувство долга, высокие моральные качества, желание всего себя отдать на благо общества, постоянное стремление к постижению истины, любовь к знаниям, верность и благородство – вот те идеалы, на которые должны ориентироваться люди. Благополучие конкретного человека отступало на второй план перед благополучием семьи. В конфуцианстве не сложилось каких-либо понятий, эквивалентных греху, покаянию, загробному блаженству.

И. Н. Мавлюдов, Культурология, 2012

Появление первых этических учений Древнего Востока датируется I тысячелетием до н. э. Наиболее влиятельными среди них стали брахманизм и буддизм в Индии, а также конфуцианство в Китае.

С. Г. Давыдов, Этика. Шпаргалка, -1

Конфуцианство, как и буддизм, пришло в Японию из Китая. Под конфуцианством обычно понимается традиционная древнекитайская религиозно-философская доктрина, возводившая этические принципы в разряд вселенских законов.

История мировой и отечественной культуры, -1

Основными направлениями были: даосизм (основатель – Лао-Цзы); конфуцианство (Конфуций). Даосизм ориентировался на естественное (космическое), конфуцианство – на социальное, государственное.

Н. П. Пугачева, Философия, 2013