Цитаты со словом «царь»
Конституция! Чтоб русский
царь присягал каким-то скотам.
— А всё-таки быть
царём так же плохо, как и не быть
царём!
Случай — это единственный законный
царь вселенной.
Грамматика повелевает даже
царями.
Кто царствует внутри самого себя и управляет своими страстями, желаниями и опасениями, тот более чем
царь.
Подведём итоги. Россия — царство лжи. Ложь — в общине, которую следовало бы назвать мнимой общиной. Ложь — в помещике, священнике и
царе.
Лев —
царь зверей, но для домашнего животного он вряд ли годится. Точно так же и любовь — слишком сильное чувство, чтобы стать основой счастливого брака.
Без
царя в голове и республиканцам плохо.
Разве подобает
царю, если его бьют по щеке, подставлять другую? Как же
царь сможет управлять царством, если допустит над собой бесчестье?
Все олухи
царя небесного — земные.
Я считаю, что
Царь театра и кино — артист.
«Страха перед Богом не может и не должно быть, выражение „страх Божий“ неточное и требует истолкования, перед Богом можно испытывать лишь мистический ужас, ужас перед бесконечной тайной и испытывать тоску по Богу. Внесение в нашу религиозную веру и в наше отношение к Богу религиозного страха есть внесение категории обыденной природной жизни мира в высшую сферу, в которой она неприменима. Страх может быть перед злым зверем или перед инфекционными болезнями, но не перед Богом. Бояться можно властей этого обыденного мира,
царей, народных комиссаров или жандармов, но не Бога. Бога можно лишь ужасаться или тосковать по Нему.»
Верховная власть является хранительницей идеи русского государства, она олицетворяет собой её силу и цельность, и если быть России, то лишь при усилии всех сынов её охранять, оберегать эту Власть, сковавшую Россию и оберегающую её от распада. Самодержавие московских
Царей не походит на самодержавие Петра, точно так же, как и самодержавие Петра не походит на самодержавие Екатерины Второй и Царя-Освободителя. Ведь русское государство росло, развивалось из своих собственных русских корней, и вместе с ним, конечно, видоизменялась и развивалась и Верховная Царская Власть. Нельзя к нашим русским корням, к нашему русскому стволу прикреплять какой-то чужой, чужестранный цветок. Пусть расцветет наш родной русский цвет, пусть он расцветет и развернется под влиянием взаимодействия Верховной Власти и дарованного Ею нового представительного строя.
Формула «
царь и народ — единство» является нашим несомненным национальным принципом и, притом, принципом драгоценным, как создающим высшую форму государственности, чем западноевропейская, монистическую, а не дуалистическую, всегда заключающую в себе возможность глубоких конфликтов.
Формула «
царь и народ — единство» представляется не только выражением религиозно-нравственного сознания или плодом отвлеченной мысли, но заключает в себе глубокий реальный смысл, и содержание ее, с дальнейшим развитием народа и ослаблением средостения между
царем и народом, становится все шире и разностороннее.
Задача русской государственности — слить интересы
царя и народа воедино; осуществить сие — дело таланта и гения русских государственных деятелей. Вне этого — царство междоусобий может упрочиться на нашей территории и дням его не видно конца.
Защитники Римского престола «не докажут, я думаю», скажу словами вышеупомянутого ревностного и мудрого Бернарда из письма к Папе Евгению, «не докажут, я думаю, никогда, чтобы кто-либо из апостолов сидел и судил людей, определял границы или разделял области земли». И несколько ниже: «Эти дела, дольние и земные, имеют своих судей, то есть
царей и властителей земли: для чего же ты простираешь серп свой на чуждую жатву», то есть вы, предстоятели Церкви Римской, для чего простираете духовную власть на мирские дела человеческие?
Я иду в Сибирь и твердо уверен, что миллионы людей сочувствуют мне. Долой
царя, долой деспотизм! Да здравствует свобода! Меня, политического преступника, сделали простым убийцею! Позор новому русскому суду, это не суд, а шулерство!
На рубеже XVII века в России явился гениальный
Царь, исполненный энергии необычайной, силы духа необъятной...
Дар силы есть великий дар, но дар опасный: направленная в ложную сторону, она может делать столько же вреда, сколько и пользы, если направлена во благо. Гениальнейший из людей, Пётр был увлечён своею гениальностию. Он взглянул на Европу: открытия, изобретения, вместе с тем утончённость и вольность нравов, приличие, разрешающее и извиняющее порок и разврат, простор страстям человеческим и блеск наружный, — поразили его взор. Он взглянул на Россию: совершающая трудный путь самобытного развития, старающаяся усвоить всё хорошее, но не переставая быть собою, медленно идущая вперёд, признающая народ всегда народом, не одевающая разврата в приличие и благоверность, вовсе не блестящая внешним блеском, исповедующая перед гордой Европой иные, не эффектные начала смирения и духовной свободы, глубоко верующая, тихо молящаяся, показалась Россия Петру невежественною страною, в которой нет ничего хорошего, кроме доброго, отличного народного материала. Пётр не усомнился разом осудить всю жизнь России, всё её прошедшее, отвергнуть для нея возможность самости и народности.
Прогресс человеческой цивилизации в расширении границ свободы человека продвигается не сверху вниз. Ни один
царь, ни один парламент, ни одно правительство не расширило права человека дальше требований народа.
От века самым могучим двигателем действий и переживаний человечества являлось чувство любви, ибо это чувство, принадлежа к ряду простейших, почти инстинктивных, с одинаковой силой проявляется как у развитых, так и не развитых интеллектуально людей. Это чувство на поле сражений есть главный положительный фактор, управляющий духовным элементом борцов. Главнейшие его формы: любовь к
Царю и Родине, к Вере, друг к другу и т. д. – служили и служат главным стимулом военного воспитания.
Похожие цитаты:
Не ученому следует явиться к правителю, а правитель — к ученому.
Дела, неугодные подданным, государи должны возлагать на других, а угодные — исполнять сами.
Любят государей по собственному усмотрению, а боятся — по усмотрению государей, поэтому мудрому правителю лучше рассчитывать на то, что зависит от него, а не от кого-то другого.
До тех пор, пока люди будут преклоняться перед Цезарями и Наполеонами, Цезари и Наполеоны будут приходить к власти и приносить людям несчастья.
Для того, чтобы народ обрёл истинную свободу, надобно, чтобы управляемые были мудрецами, а управляющие — богами.
Горе народам, которые побивают камнями своих пророков!"- говорит писание. Но русскому народу нечего бояться, ибо ничем уже не ухудшить несчастной его судьбы.
Государь, если он желает удержать в повиновении подданных, не должен считаться с обвинениями в жестокости.
Самый тяжелый мой грех - то, что я разрешил остаться в Чалдыране Бахрузе-ханым и матери моего наследника Тахмаса Мирзы Таджлы-бейим. Обе они сражались в мужском одеянии. Обеих их, оказывается, позвали битвы во имя славы Родины.
… страна, где Божий человек помогает государю, никогда не погибнет. Это верно.
Государь не должен иметь ни других помыслов, ни других забот, ни другого дела, кроме войны, военных установлений и военной науки, ибо война есть единственная обязанность, которую правитель не может возложить на другого.
Когда о каком-нибудь короле говорят, что он был добр, значит царствование его не удалось.
Христианские правители не ладят друг с другом. Это очень странно. Потому что неурядицы между ними придают смелость их общему врагу. Поэтому я написал королю Венгрии, чтобы он прекратил вражду с европейскими правителями.
принадлежал к древней династии Гайдов и был сыном и наследником Графа Кларендонского, дяди королевы… но в его поведении не было никакой горделивости.
Пусть-же все знают, что я, посвящая все силы благу народному, буду охранять начала самодержавия так же твёрдо и неуклонно, как охранял его мой покойный незабвенный родитель.
Вы всегда хотите меня учить, но я император, и я желаю этого и ничего другого! (Г. Р. Державину)
Наполеон или я, я или он, но вместе мы не можем царствовать.
Никто не может менять устройство государства. Это невозможно. Узурпаторы были строго наказаны в течение прошедших веков румынской истории. Никто не имеет права низложить Великое Национальное Собрание.
Я берёг не самодержавную власть, а Россию. Я не убеждён, что перемена формы правления даст спокойствие и счастье народу.
В некотором азиатском народе мужчины каждый день, восстав от сна, благодарят Бога, создавшего их не женщинами.
Мою Бахрузу взяли в плен, и потом, несмотря на все мои просьбы, Селим так и не вернул ее - отдал невольницей какому-то придворному поэту. Это было для меня хуже смерти.
Народ, привыкший жить под властью государя и благодаря случаю ставший свободным, с трудом сохраняет свободу.
Не будь дьявола, многие набожные люди никогда не помышляли бы ни о боге, ни о его духовенстве.
Избранный народом президент должен уметь раскрывать перед народом свое шелковое сердце, а перед его врагами - железную руку.
Я - мужчина сражений - я не нуждаюсь в танцовщицах. Мне надобно, не зная покоя, кружить на коне вокруг Отечества моего.
Смотрите на солдатство, как на низшую степень великого воинского товарищества; не забывайте святых слов, что "солдат есть имя общее, знаменитое, что солдатом называется первейший генерал и последний рядовой".
Новый Завет предназначался для тех евреев, которые последуют за Мессией и воссоздадут империю первоначально избранного народа. Иисус бы в гробу перевернулся, узнай он, что Павел передаст его план свиньям.
Мы приступаем к делу важному и решительному. Как христиане, как русские люди помолимся Господу Богу о помощи и примиримся друг с другом. Это будет хорошо, это по-русски, это необходимо.
Любовь - сила, уравнивающая людей, даже всемогущего шаха, обладающего правом «на сто всевозможных велений» обращает в слугу у порога возлюбленной.
Революция дает иногда в повелители таких людей, которых мы не пожелали бы иметь лакеями.
Бог ислама - безмерно могущественный, но милостивый господин, выполнение заветов которого не превышает человеческих сил.
Государь был в Лондоне, видел свободный народ и свободное God save the queen, шумное и не из-под палки.
Он позволил свергнуть себя с престола, как ребёнок, которого отсылают спать.
У животных есть та благородная особенность, что лев никогда не становится из малодушия рабом другого льва, а конь — рабом другого коня.
О воле народа обычно говорят те, кто ему приказывает.
Веления разума гораздо более властны, чем приказания любого повелителя: неповиновение последнему делает человека несчастным, неповиновение же первому — глупцом.
Государь, чей город хорошо укреплен, а народ не озлоблен, не может подвергнуться нападению.
Султан страны любви - и я во времени моем, визирь мой - грусть, тоска - сидит по обе стороны мои...
Государь всегда должен советоваться с другими, но только когда он того желает, а не когда того желают другие; и он должен осаживать всякого, кто вздумает, непрошеный, подавать ему советы.
Жалок тот полководец, который по газетам ведет войну. Есть и другие вещи, которые знать ему надобно.