Цитаты со словом «упадочный»
Солдаты, более способные на грабеж, чем на битву, — пренебрежительно выразился о московских ратниках немец Пуффендорф, наблюдавший Московскую Россию в ее
упадочную пору, в XVII веке. Это утверждение мы оставляем на его совести (уж в чем ином, а в недоброжелателях и клеветниках у нас никогда недостатка не было).
Похожие цитаты:
Искусство — это самая выразительная из всех известных форм индивидуализма. («Душа человека при социализме»)
Сатирические произведения Гашека впитали в себя атмосферу враждебно-насмешливого отношения народных масс, плебса, улицы ко всей социальной системе и морали господствующих классов.
Не русское самодержавие должно приспособляться к народному представительству (началу, уравновешивающему влияние профессионального элемента и потому выгодному для монархического принципа и народной жизни), а последнее к первому.
Фантазии даже второсортного писателя современной научной фантастики, т. к. они коренятся в фактах современной жизни, несравненно богаче, смелее и причудливее, чем Утопия или видения Тысячелетнего царства прошлого.
Из всех пороков пьянство более других несовместимо с величием духа.
Ничтожество литературы есть симптом состояния цивилизации.
Подлинная нравственность непосредственно поэтична, а поэзия, в свою очередь, — опосредованно нравственна.
Архитектура — выразительница нравов.
Отвлёченная идея византизма крайне ясна и понятна. Эта общая идея слагается из нескольких частных идей: религиозных, государственных, нравственных, философских и художественных.
Иными словами, во всех сферах современной жизни, если только — систематически, исторически или философски — мы входим в суть дела, мы наталкиваемся на духовные структуры, восходящие к античности или христианству.
В опаснейшем твоём искусстве, о поэт,Меж средним и плохим больших различий нет.
Национализм есть положительное благо и ценность, как творческое утверждение, раскрытие и развитие индивидуального народного бытия.
Русская культура девятнадцатого века — это третье чудо света после античности и Ренессанса.
XVII век был веком упадка русской государственности.
Для всечеловечества должно быть отвратительно превращение русского человека в интернационального, космополитического человека.
Неравенство естественным образом приводит к материализации высшего класса, опошлению среднего и озверению низшего.
Природа аристократичнее человека. Различия званий и состояний в европейских обществах, а также кастовые различия в Индии ничтожны в сравнении с различиями в умственных и нравственных качествах людей, полагаемыми самой природой.
Существенными элементами произведений Дымова являются описания болезни, психологического самоанализа и анализа, эротики, уныния.
Каждый из нас рождается в атмосфере идей и верований, порождённой всеми предшествующими поколениями.
Интересы (материальные и духовные), а не идеи не посредственно господствуют над деятельностью людей.
В эпохи народного подъёма пророки бывают вождями; в эпохи упадка — вожди становятся пророками.
Гнуснейшая привычка карликовых умов — приписывать свое духовное убожество другим.
Коммунизм превратился в своего рода националистический конформизм.
До сих пор в России не было самостоятельной истории философии, не было преемственного ряда философских миросозерцаний, развивавшихся друг из друга так, как это было в древней Греции или в Германии.
… в отличие от других наших лидеров, за Цоем не стоит никакой монументальной тени той эпохи типа Дилана, Марка Болана или Дэвида Боуи. Корни творчества Цоя покоятся именно в нашем образе жизни.
Самоподавление личности во имя ложно понятых коллективистских ценностей приводит к вырождению нации.
Монархическая идея, по существу своему, идея демократическая, и не ей бояться республиканских стремлений.
Высочайшая степень совершенства общества обнаруживается в единстве порядка и анархии.
Просвещение и патриотизм создают нации; невежество и эгоизм создают чернь.
…Печать превращает материальную борьбу в борьбу идейную, борьбу плоти и крови — в борьбу духовную, борьбу потребностей, страстей, эмпирии — в борьбу теории, разума, формы.
Ради внутреннего мира либерализм стремится к демократическому правлению. Демократия поэтому не является революционным институтом.
Есть люди в стиле барокко: много красивых деталей, а в целом безвкусица.
Современные авторы склонны вводить различие между либерализмом и демократией. Похоже, у них нет ясного представления ни о том, ни о другом.
Мы, историки, являемся оруженосцами нашей государственности. Мы обязаны способствовать утверждению идеи государственности и появлению и совершенствованию гражданского организованного общества.
Аристократия и демократия — сестры, которые различаются воспитанием, состоянием и манерами.
Суеверие опасно, допускать его существование — в этом даже есть известная трусость. Относиться к нему терпимо — не значит ли это навсегда примириться с невежеством, возродить мрак средневековья? Суеверие ослабляет, оглупляет.
Его жизнь можно считать более выдающимся юмористическим творением, чем его творчество.
Теология всегда заключает в себе какую-то философию, она есть философия, легализованная религиозным коллективом… Против свободы философского познания восстают именно философские элементы теологии, принявшие догматическую форму.
Общество виновато во всем том, что совершается в его пределах; всякая дрянная личность самим фактом своего существования указывает на какой-нибудь недостаток в общественной организации.
...ученые...должны быть способны встать на общечеловеческую, общемировую позицию — выше эгоистических интересов “своего” государства...“своей” общественной системы и ее идеологии — социализма или капитализма -– все равно.
— Именно исторические традиции пронизывают нашу отнюдь не простую нынешнюю жизнь, всё нынешнее состояние культуры региона не позволяет эти традиции игнорировать. Все понимают, что в них — наше спасение.
Прогресс человеческий несет с собой смертельный приговор и религиозной идее, и религиозному чувству.
Признавать существование бога – это предрассудок, абсурд, признак умственной отсталости.
Интеллектуалы всегда были носителями рационализма, а предприниматели могли ими стать.