Цитаты со словом «строеньице»
Похожие цитаты:
Горы только издали имеют форму, а когда на нее взойдешь, то как дом — вошел в дом: разные комнаты, чуланы, кладовые, уборные, коридоры, а крыши не видно.
Обитель для души может быть возведена лишь на очень прочном фундаменте нескончаемого отчаяния.
Кирпич: Я лучше знаю, каким все должно быть: прямоугольным.
Местопребывание Засса, крепость Прочноокопская, повергало в ужас не только закубанцев, но и всех проезжающих. Она окружена была высоким валом с частоколом по гребню, на котором во многих местах
торчали головы черкесов.
Из маленькой хижины может выйти великий человек.
Стоило ли объявлять войну дворцам ради того, чтобы застроить мир хижинами?
Воображение строит свои воздушные замки тогда, когда нет не только хорошего дома, даже сносной избушки.
В старые времена сибирские служивые выглядели весьма внушительно. Они носили латы 2-х видов, которые покрывали все тело. Одни сплошь состояли из железных колец, а другие из тонких железных пластин.
Самый малый пригорок заслоняет нам самую высокую гору.
Нельзя по одному кирпичу судить о красоте моего дворца.
Тот, кто живёт в стеклянном доме, не должен бы бросаться камнями в других.
Дом кладут по кирпичу, а роль складывают по маленьким действиям.
Самое тяжелое наказание для архитектора — это здания, не отбрасывающие тени
(Здания разрушенные войной, прихотью чиновников, или так и оставшиеся в нереализованных проектах).
Чтобы быть успешным, выглядите загорелым, живите в элегантном здании (даже если вы на чердаке), будьте видимы в хороших ресторанах (даже если пьете один напиток) и если вы занимаете — занимайте по-крупному.
Каждый человек носит в глубине своего «я» маленькое кладбище, где погребены те, кого он любил.
Мы должны жить с этой стеной. (О Берлинской стене)
Нашим экскурсоводом по острову стала единственная обитательница бывшей монастырской, а теперь военной гостиницы Ксения Петровна Гемп — глубокий знаток культуры Севера, человек удивительной памяти и какого-то тихого очарования.
Человеческое тело — это дом с многими окнами. Мы все сидим перед ними, показываем себя и просим проходящих мимо зайти в дом и любить нас.
Шахматная среда — далеко не лучшее место. Там, где идет грызня за маленький кусочек пирога, мораль очень низкая.
Там, где все горбаты, прекрасная фигура становится уродством.
Мы ехали в поезде по Крыму. Когда моя соседка увидела зелёную траву, она так обрадовалась, как будто она была коровой, всю зиму проведшей в мрачном уединении хлева.
Я верю, что рай — такой большой ресторан, где за соседними с тобой столиками выпивают Луис Бунюэль, Эрих фон Штрогейм, Ясудзиро Одзу.
Загляните в душу свою, и будет ли тогда день или ночь, вы найдете там кладбище. Маленькое, жадное, так много поглотившее.
В большом городе можно больше увидеть, зато в маленьком — больше услышать.
Начала, заложенные в детстве человека, похожи на вырезанные на коре молодого дерева буквы, растущие вместе с ним, составляющие неотъемлемую часть его.
Рим, Флоренция, вся знойная Италия находятся между четырьмя стенами его библиотеки. В его книгах — все развалины древнего мира, весь блеск и слава нового!
Мир состоит не из чёрного и белого, а, скорее, из черного и серого.
Тот дом хорош, где хороши обитатели.
У меня есть звезды на небе… но я так тоскую по маленькой лампе, не зажженной у меня в доме.
Память подобна населённому нечистой силой дому, в стенах которого постоянно раздаётся эхо от невидимых шагов. В разбитых окнах мелькают тени умерших, а рядом с ними — печальные призраки нашего былого «я».
Прошёлся по кладбищу Монпарнас. Все — молодые и старые — строили планы на будущее. Больше не строят.
Я был сперва почти напуган, увидев, какая математическая мощь была обрушена на этот предмет, а затем удивлен тем, как легко предмет это перенес.
Тропинка добродетели очень узка, а дорога порока широка и просторна.
Ревность всегда смотрит в подзорную трубу, делающую маленькие предметы большими, карликов — гигантами, подозрения — истинами.
Даже если я должен буду в деревянной бочке преодолеть ревущий водопад, и внизу меня будут ждать вооруженные до зубов туземцы, я буду продолжать борьбу.
Когда я вижу в саду пробитую тропу, я говорю садовнику: делай тут дорогу.
Сравнительно тёмная окраска и мезокефалия были свойственны также древнему и средневековому населению Северного Причерноморья (С.14)
Вчера на этой трибуне выступал дьявол. И здесь все ещё пахнет серой.
Когда взберёшься на высокую гору, перед тобой открывается огромное множество гор, на которые ещё только предстоит взобраться.
Возвышенность духа писателя помещается у него в затылке. Сам он видеть её не может. Если же попытается увидеть во что бы то ни стало, то лишь сломает шею.
Хорошо быть линкором. Башню снесло, четыре осталось.
Хвощи похожи на минареты, и я рассматриваю, нет ли на их высоте муэдзинов каких-нибудь маленьких, чтобы кричали вниз маленьким насекомым.
В эрзянском антропологическом комплексе сочетаются мезокефалия, средние размеры лицевых диаметров, повышенная доля по восточноевропейскому масштабу светлых радужин, сильного роста бороды, сильно профилированного лица (170)
Два хозяина в одном дому быть не могут.
Если бы Иисуса казнили двадцать лет назад, дети в католических школах носили бы на шеях вместо крестов маленькие электрические стульчики.