Цитаты со словом «слуга»
Воля — это назойливый и несменяемый
слуга чередующихся в нас личностей.
Правительство не наделено разумом или красноречием; это сила. Подобно огню, оно — опасный
слуга и чудовищный хозяин.
...разум — это всего лишь жалкий
слуга инстинкта. (
«Территория»)
Любовь - сила, уравнивающая людей, даже всемогущего шаха, обладающего правом «на сто всевозможных велений» обращает в
слугу у порога возлюбленной.
И взглянул Елеазар. И всю жизнь продолжали они любить друг друга, но печальной и сумрачной стала их любовь, как те надмогильные кипарисы, что корни свои питают тлением гробниц и остротою чёрных вершин своих тщетно ищут неба в тихий вечерний час. Бросаемые неведомою силою жизни в объятия друг друга, поцелуи они смешивали со слезами, наслаждение — с болью, и дважды рабами чувствовали себя: покорными рабами требовательной жизни и безответными
слугами грозно молчащего Ничто. Вечно соединяемые, вечно разъединяемые, они вспыхивали, как искры, и, как искры, гасли в безграничной темноте.
Э-тто что? ! ― заорал как-то властитель за утренним чаем.
Слуги, не понимая, в чём дело, притащили к начальству испуганного Филиппова. ― Э-тто что? Таракан? ! ― и суёт сайку с запечённым тараканом. ― Э-тто что? ! А?
… робот является проекцией желаний, особенно в версии Азимова, в качестве машины, подобной человеку, которая могла бы считаться «партнером судьбы», а одновременно идеализацией такого союзника,
слуги или даже раба, для которого его статус — безусловного подчинения людям — является совершенным. Робот — это «успокаивающее», поскольку надежное, в соответствии с предписаниями Азимова, существо. В то же время андроиды «по-человечески непредсказуемы». Если мы сопоставим оба эти одновременные воплощения гомункулогического мифа, нам обнаружится двойственность проекции представлений в типичной амбивалентности бессознательной психической жизни.
Похожие цитаты:
Революция дает иногда в повелители таких людей, которых мы не пожелали бы иметь лакеями.
Раб: Я был бы на многое способен, если бы мне приказали.
Ни один человек не может быть героем для своего лакея. Не потому, что герой — не герой, а потому что лакей — только лакей.
Король может сделать своего подданного кавалером, маркизом, герцогом, принцем, но сделать его честным человеком выше его власти.
Два хозяина в одном дому быть не могут.
Мою Бахрузу взяли в плен, и потом, несмотря на все мои просьбы, Селим так и не вернул ее - отдал невольницей какому-то придворному поэту. Это было для меня хуже смерти.
Много ли вы, граф, знаете господ, достойных быть цирюльниками?
Легче быть рабом идеи, чем господином слова.
Если ты хочешь, чтобы тебе всегда угождали, прислуживай себе сам.
Самый тяжелый мой грех - то, что я разрешил остаться в Чалдыране Бахрузе-ханым и матери моего наследника Тахмаса Мирзы Таджлы-бейим. Обе они сражались в мужском одеянии. Обеих их, оказывается, позвали битвы во имя славы Родины.
Человек, которому нужен господин — животное; поскольку он — человек, ему не нужно никакого господина.
Мы не привыкли искать высшего нашего удовлетворения в душе и ждать от нее главной помощи, несмотря на то, что именно она — единственная и полновластная госпожа и нашего состояния, и нашего поведения.
Человек не станет господином природы, пока он не стал господином самого себя.
Я мальчишкой совсем ещё был. Владыка служил, а я посох ему держал. Потом он меня обнял, поцеловал и говорит: «Какой ты счастливый, что с Господом…»
Веления разума гораздо более властны, чем приказания любого повелителя: неповиновение последнему делает человека несчастным, неповиновение же первому — глупцом.
В то время как я к войне совершенно не был готов, те, кто окружали меня, старались стравить меня с соседями, особенно с султаном Селимом; направляли ему от моего имени оскорбительные письма и «подарки».
Государь всегда должен советоваться с другими, но только когда он того желает, а не когда того желают другие; и он должен осаживать всякого, кто вздумает, непрошеный, подавать ему советы.
Верный способ быть любезным — всегда быть невозмутимым.
Если вы можете представить себе общество, где лакеями будут роботы, вы можете представить все, что угодно.
Некий шутник правильно заметил, что «истинная религия всегда та, на чьей стороне государь и палач».
— Я понял одну вещь: свободного человека нельзя сделать рабом. Единственный, кто может поработить человека — это он сам. Нет, сэр свободного человек рабом не сделаешь. Самое большее — его можно убить.
Хозяйский глаз сделает больше, чем обе руки.
Другой земли у меня нет, не было и не будет... Я невольник России.
принадлежал к древней династии Гайдов и был сыном и наследником Графа Кларендонского, дяди королевы… но в его поведении не было никакой горделивости.
Не подобает мужам благородным браниться, как простолюдинам.
У меня есть жена Констанция! Она мой замок, мой табун породистых лошадей, моя любовница и моя куча детей.
Любят государей по собственному усмотрению, а боятся — по усмотрению государей, поэтому мудрому правителю лучше рассчитывать на то, что зависит от него, а не от кого-то другого.
Чтобы войти в хорошее общество, нужно носить фрак, мундир или ливрею.
Не ученому следует явиться к правителю, а правитель — к ученому.
Ложь — религия рабов и хозяев. Правда — бог свободного человека.
Разве подобает царю, если его бьют по щеке, подставлять другую? Как же царь сможет управлять царством, если допустит над собой бесчестье?
Солдатом надо быть во имя отчизны или из любви к делу, за которое идешь в бой. Без цели служить сегодня здесь, а завтра там — значит быть подручным мясника, не более.
Я хочу попасть в ад, а не в рай. Там я смогу наслаждаться обществом пап, королей и герцогов, тогда как рай населён одними нищими, монахами и апостолами.
Я благодарю своего Бога за то, что он любезно предоставил мне возможность изучения, что смерть — ключ, который отпирает дверь в наше истинное счастье.
Его Превосходительство Сэр Пуш, Архиепископ Акционерной Компании Единственной Истинной Святыни Бога...
Каждый смотрит на свой долг, как на докучливого повелителя, от которого ему хотелось бы избавиться.
Повелительные натуры будут повелевать даже своим Богом, сколько бы им и не казалось, что они служат Ему.
Человек — карета; ум — кучер; деньги и знакомства — лошади; чем более лошадей, тем скорее и быстрее карета скачет в гору.
Что ж, умереть, так умереть! Потеря для мира небольшая, да и мне самому порядочно уж скучно. Я — как человек, зевающий на бале, который не едет спать только потому, что ещё нет его кареты. Но карета готова — прощайте!
У животных есть та благородная особенность, что лев никогда не становится из малодушия рабом другого льва, а конь — рабом другого коня.