Цитаты со словом «романический»
Похожие цитаты:
Драма — это поэзия поведения, роман приключений — поэзия обстоятельств.
Достоевский и Гоголь — писатели с воображением, Пушкин, Толстой, Тургенев исходили от натуры. Я пишу исключительно о своем опыте, у меня нет никакого воображения.
Главное горе портретной фотографии — это что люди стремятся изобразить собой, что они «снимаются». А в литературе этому точно соответствует, когда писатели «сочиняют». Пошлее этого сочинительства нет ничего на свете.
Любовные письма — существенный род литературы, в котором женщина выше мужчины.
Роман — это история настоящего, в то время как история — это роман минувшего.
Жизнь чаще похожа на роман, чем наши романы на жизнь.
История — это роман, который был, роман — это история, которая могла бы быть.
Классические произведения живы до сих пор не художественностью и вымыслом, а правдивым изображением эпохи. Художественность, как и любовь, — приправа для основной идеи произведения.
История — это роман, в который верят, роман же — история, в которую не верят.
К историческому повествованию должно присовокупить лишь такие рассуждения, до которых здравомыслящий читатель не может дойти своим умом.
Писатель, которого сердце не переболело всеми болями того общества, в котором он действует, едва ли может претендовать в литературе на значение выше посредственного и очень скоропреходящего.
«… прекрасна жизнь и ее главное творение — Любовь», — роман «Дождь»
Буржуазия именно такова, как я её рисую в своих романах; если в моих сочинениях много грязи, так это потому, что её в жизни столько же.
С первых рассказов я хотел писать фантастику, не имеющую ничего общего с космическими кораблями, далеким будущим и тому подобной чепухой... научную фантастику, основанную на настоящем.
Искусство имеет смысл, если оно правдивее действительности.
История – это не что иное, как картина преступлений и несчастий.
Многогранность, неистощимость на выдумку, логичность и склонность к юмору, а также истинное мифотворчество превратили Роджера Желязны не просто в писателя-фантаста, а в Писателя с большой буквы.
Но если мы захотим соображать историю с пользою народного тщеславия, то она утратит главное своё достоинство, истину, и будет скучным романом.
Воображение писателя рождается из реального чувства.
Самые суровые критики чужих произведений жены посредственностей.
Подлинная нравственность непосредственно поэтична, а поэзия, в свою очередь, — опосредованно нравственна.
Фантазия ни одного писателя не достигнет правды жизни.
Тот, у кого люди вызывают любопытство, а не любовь, должен писать афоризм, а не романы.
Мне очень нравятся автобиографичные песни.
История — это ряд выдуманных событий по поводу действительно совершившихся.
Жизнь женщины — это нескончаемая история увлечений.
В самом раннем детстве должны быть уже заложены геройские чувства, настраивающие душу на подвига любви и благородства. И разве история представляет мало примеров героев?
Поэтическое творчество есть игра чувства, руководимая рассудком, красноречие — дело рассудка, оживляемого чувством.
Совершенно невозможно написать произведение, которое удовлетворило бы всех читателей.
Проза занимает место в литературе только благодаря содержащейся в ней поэзии.
Больше всего походят на нас наши фантазии. Каждому мечта рисуется соответственно его натуре.
Подлинная история писателя содержится в его книгах, а не в фактах биографии.
Фантазии даже второсортного писателя современной научной фантастики, т. к. они коренятся в фактах современной жизни, несравненно богаче, смелее и причудливее, чем Утопия или видения Тысячелетнего царства прошлого.
Существенными элементами произведений Дымова являются описания болезни, психологического самоанализа и анализа, эротики, уныния.
«Первое начертание этой сценической поэмы, как оно родилось во мне, было гораздо великолепнее и высшего значения, чем теперь в суетном наряде, в который я принужден был облечь его»
Романы о любви пишут тогда, когда ее нет.
У каждого человека три характера: тот, который ему приписывают, тот, который он сам себе приписывает, и, наконец, тот, который есть в действительности.
Чтобы писать историю достойным образом, надо забыть о своей вере, своем отечестве, своей партии.
Вся древняя история не более чем вымысел, с которым все согласны.
…Осип Перельман, который стал Осипом Дымовым, взяв себе чеховский псевдоним, как понятно, поскольку искал некоего преодоления своей биографической данности, своей биографической конкретности, входа в русскую литературу.
Красивая жена и, вместе с тем, верная — такая же редкость, как удачный перевод поэтического произведения. Такой перевод обыкновенно некрасив, если он верен, и неверен, если он красив.
История с привидением, действие которой происходит в 12 или 13 веке может вполне быть и романтичной, и поэтической; она никогда не заставит читателя подумать: «Если я не буду осторожен, нечто подобное может случиться и со мной.»
Его жизнь можно считать более выдающимся юмористическим творением, чем его творчество.
Биограф — это тряпичник истории.