Цитаты со словом «растушевать»
Похожие цитаты:
Что невозможно скрыть, хотя бы припудри.
У женщин есть только два оружия: тушь для ресниц и слезы. Но мы не можем их использовать одновременно.
Лучше краска на лице, чем пятно на сердце.
Начало жизни написано акварелью, конец — тушью.
Скромность — эти румяна души, отсутствовала у неё совершенно.
К сожалению, умной и верной,Быть невозможно. Нельзя! Спермой,Ты измазана вся.Я могу без тебя жить!Я плевал в твои, чёрной тушью,Размазанные ресницы! — А как же социальное обеспечение?
Кисть, которой водит художник, должна обмакиваться в разум: о грифеле Аристотеля говорили, что он больше оставлял для мысли, чем для глаз.
Самый тонкий волос тоже бросает тень.
Я не делаю портреты, я крашу людей в их домах.
Если девушка не красится, то она слишком высокого мнения о себе.
Светлая голова и светлое сердце всегда составляют грозную комбинацию. А когда ты добавляешь к этому острый язык или карандаш, получается что-то очень гремучее.
Была отмечена долихокефалия полян, среднее развитие рельефа черепа, узкое и средневысокое лицо, сильно выступающий нос (С.57)
И серость становится заметной, если уничтожить весь цвет.
«Как мы могли бы оценить, если бы у Моны Лизы Леонардо написал в нижней части холста: „Девушка улыбается, потому что она скрывает своего любовника“».
«Утиный» нос — сочетание вогнутого профиля с горизонтальным основанием (С.123).
Хочу увидеть, как я выгляжу в зеркале, когда глаза мои закрыты.
Если хочешь писать о женщине, обмакни перо в радугу и стряхни пыль с крыльев бабочки.
Красивое не нуждается в дополнительных украшениях — больше всего его красит отсутствие украшений.
Для того чтобы явилось в свет какое-нибудь крупное зло, нужен один день, а чтобы стереть его с лица земли, потребуется несколько столетий.
Все люди словно разгримированы. Немножко жутковато, но и приятно, что видишь настоящие, а не нарисованные физиономии.
Обращайтесь с женщиной осторожно! Она сделана из кривого ребра, Бог не сумел создать её прямее; если захочешь выпрямить ее, она поломается; оставишь её в покое, она станет ещё кривее.
Вся моя жизненная философия в том, что я не забочусь о внешних проявлениях. То, что я хочу сказать, намного важнее длины моих ресниц.
Природа намеревалась сделать женщину вершиной творения, но ошиблась глиной и выбрала слишком мягкую.
Под шляпой я рисую лицо — не особо стараясь, поскольку оно всего лишь деталь, а мои идеи грандиозны и всеобъемлющи.
Ты считаешь себя некрасивой; но если бы ты знала, как наслаждение красит женщину!
Только у нас ведь, в России, она на всей земле и встречается. Белизна эта ангельская. Больше — нигде.
Не думай, чувствуй! Это как указывать пальцем на Луну. Не концентрируйся на пальце, или пропустишь эту божественную красоту.
Эффект интеллектуальной глубины живописи заключён правее центра области полотна, где цвет имеет значение.
Характер подобен дереву, а репутация — его тени. Мы заботимся о тени, но на самом деле надо думать о дереве.
В эрзянском антропологическом комплексе сочетаются мезокефалия, средние размеры лицевых диаметров, повышенная доля по восточноевропейскому масштабу светлых радужин, сильного роста бороды, сильно профилированного лица (170)
Преобладающий тип волос темно-русый. Средне-русые оттенки встречаются чаще, чем темные. Светло-русые, а тем более белокурые составляют малую долю (С.103)
Велико число женщин, которые кажутся прекрасными в тени шатров и под покровом вуали. Но подними вуаль, и ты увидишь мать своей матери.
Короче, когда все сидят, если дышать вполсилы, можно сказать, есть место… Но не более того. Не хочешь ходить в синяках — лучше не двигайся.
Если тебе предложат сыграть с листа незнакомое сочинение, то сначала пробеги его предварительно глазами, в полном его объеме.
Шрамы могут сослужить хорошую службу. У меня, например, есть шрам над левым коленом, который представляет собой абсолютно точную схему лондонской подземки.
Посадку ЛК следует рассчитывать на достаточно твёрдый грунт типа пемзы.
Дело гармонии дорисовывать те черты, которых нет и не может быть в мелодии.
Поэзия — не аристократический салон, куда являются только напомаженным и в блестящих сапогах, а храм, в который можно войти в лаптях и даже босиком.
Возвышенность духа писателя помещается у него в затылке. Сам он видеть её не может. Если же попытается увидеть во что бы то ни стало, то лишь сломает шею.