Цитаты со словом «прозвучать»

Бывают разные слова:Те, прозвучав, как в воду канут,От тех кружится голова,Ну а от многих уши вянут.

Я вспоминаю, сколько необоснованных обвинений прозвучало против меня за возвращение на Родину и освобождение азербайджанского офицера – Рамиля Сафарова, сколько нападок совершили на меня лицемерные зарубежные политики. Европарламент даже принял резолюцию по этому вопросу и осудил мои шаги. Но я и сегодня могу с полной решимостью сказать, что Азербайджан возвратил на Родину, освободил своего офицера и восстановил справедливость. Но посмотрите, сколько необоснованных нападок было против Азербайджана за это в мировой прессе и различных международных организациях. Разумеется, эти нападки не могли иметь никакого влияния. Так как никакая сила не может повлиять на волю, решения Азербайджанского государства. Мы восстановили справедливость и не отступим от своей политики и впредь. Но почему те, кто разглагольствовал по этому вопросу, сегодня не видят памятники, установленные фашистам в Армении? Почему армянских террористов, совершивших террористические акты, в том числе в европейских странах, освобождают и экстрадируют в Армению, где к ним относятся как к героям? Почему этого не видят?

Живите, пока вам не будет сто лет, и, может, последний голос, который вы услышите, будет моим.

Если в концерте во время паузы, выдерживаемой оркестром, вдруг раздадутся оглушительно-наглые хлопки — знай, это дурак.

То, как ты выглядишь, заглушает то, что ты хочешь сказать.

Если человек слышит голос совести, то у него все вопросы решаются большинством одного голоса.

Мало найдется таких людей, для которых правда не звучала бы обидою.

Язык похож на надтреснутый котёл, по которому мы выстукиваем мелодии, звучащие так, как будто они предназначены для танцев медведя, между тем как мы бы хотели тронуть ими звезды.

Линус говорит, что его социальная жизнь в то время была «ничтожной». Потом, понимая, что это звучит чересчур жалобно, поправляется: «Ну, скажем, почти ничтожной».

Тишина была настолько хороша, что девушка чуть прослезилась. Удивительно, думала она, что разговоры могут так надоесть, без тишины человечество, скорее всего, давно бы исчезло... («Четырежды Ева»)

— Когда бог наконец обретает речь, он не всегда говорит то, что от него ожидали услышать.

Есть фразы, остающиеся в голове, неотступно преследующие, подобно мелодиям, которые всё время звучат в ушах и настолько сладостны, что причиняют боль.

Для утвердительного ответа достаточно лишь одного слова — «да». Все прочие слова придуманы, чтобы сказать «нет».

Если человек шагает не в ногу с остальными — это, возможно, потому, что он слышит другого барабанщика. Пусть себе шагает под ту музыку, которая звучит для него, какой бы она ни была.

Слово происходит от звука, звук в слове.

Каждая трудность, произнесённая нечленораздельно, будет признаком, чтобы нарушить ваш отдых позже.

В ответ визгливым крикунам мы благородно промолчим.

Сущность твоя столь громко заявляет о себе, что я не слышу твоих речей.

Всё-таки жаль немое кино. Какое удовольствие было видеть, как женщина открывает рот, а голоса не слышно.

... ничто так не обескураживает пророка, как сознание, что он угадан и что по поводу его уже раздался смех.

Помнится, до меня донёсся шум аплодисментов. Потом мне сказали, что во время родов началась гроза, но я была уверена, что мне аплодирует весь мир. Я думала, что это лучше и значительнее любой роли, которую мне доводилось исполнять.

— Не надо думать, что слово «скрипка» происходит от слова «скрип».

Меня все еще держат за шиворот, на моем плече замирает вздох, это не сожаление, конечно, но в нем есть примесь грусти: вчера все было чудом, а завтра станет повседневной рутиной. В этом вздохе слышится: «Ну вот!».

Будьте кратки; верное средство заставить слушать себя — это сказать много в немногих словах.

Бог шепчет нам в наших удовольствиях, вслух говорит с нашей совестью, но Он кричит в нашей боли — это Его мегафон, чтобы слышал оглохший мир.

Слышать смех — радость. Вызвать смех — гордость для меня.

Птица была симпатичная. Она смотрела на меня, а я смотрел на неё. Потом она издала слабенький птичий звук «чик!» — и мне почему-то стало приятно. Мне легко угодить. Сложнее — остальному миру.

Будь первым, когда надо слушать, и последним, когда надо говорить.

Нет ничего досаднее, чем видеть, как удачно сказанное слово умирает в ухе дурака, которому ты его сказал.

Вдохновения достаточно, чтобы дать выражение тону в пении, особенно когда песня без слов.

Есть люди, которые до сих пор не поняли одну из основных тайн театра: там нельзя произносить слово «который». Слова «который», «между тем как» и тому подобные можно без затруднения произнести, но их нельзя сыграть.

Страна была бедна, а мы настолько молоды, что не слышали грохота неба над головой.

Немой голос совести.

Мужчины обычно не слушают того, что им говоришь, — они прислушиваются к тому, что собираются сказать сами.

Хорошо выраженная мысль звучит умно на всех языках.

Совесть — это тот тихий голосок, который шепчет тебе, что кто-то смотрит.

… мы никогда не должны забывать, что самое высокое достижение не произносить громкие слова, а жить по ним.

Как самое правдивое общество всегда приближается к одиночеству, так самая великолепная речь в конце концов падает в тишину. Тишина слышна всем, всегда и везде.

«Людское самолюбие любит марать бумаги и стены; однако и я, сошедши под большую арку, где эхо громогласное, учил его повторять мое имя»

Он обернулся… Меня не было в этом взгляде настолько, что не знаю, как я не исчез.

И если нам когда нибудь встретятся во вселенной другие разумные существа, то их первые слова вряд ли будут: «Отведите меня к вашему главному». Скорее они скажут: «Сыграем, парень?» Хотя я могу и ошибаться.

Есть люди, которые мертвыми дланями стучат в мертвые перси, которые суконным языком выкликают «Звон победы раздавайся!» и зияющими впадинами вместо глаз выглядывают окрест: кто не стучит в перси и не выкликает вместе с ними?..

Голос интеллекта тих, но он не устает повторять — и слушатели находятся.

Я до предела устал быть мишенью взглядов, обсуждений и восхвалений. Как можно сделать так, чтобы о тебе забыли? После моей смерти еще будут греметь моими костями, то здесь, то там, из любопытства.

Внезапное молчание посреди разговора вдруг напоминает нам о главном: оно показывает нам, какую цену мы вынуждены платить за изобретение слова.