Цитаты со словом «прирасти»
Похожие цитаты:
Страх то придает крылья ногам, то приковывает их к земле.
У моей души либо ноги натёрты, либо сломаны, либо отвалились.
Валяйтесь у них в ногах… но никогда не будьте в их руках.
Жизнь сурова, одичание просто. Крышку гроба поднять иссохшей рукой, сидеть, задыхаться. Ни старости, ни опасностей: ужас — это не по-французски.
Одной ногой я уже в могиле, а другая машет только одним крылом.
Впервые в жизни меня не просят открыть рот и раздвинуть ноги. Вот повезло-то!
Только одно было странно: продолжать думать, как раньше, знать. Понять — это означало в первый момент почувствовать леденящий ужас человека, который просыпается, и видит, что похоронен заживо.
Теперь я один. Не совсем один. Есть еще эта мысль, она рядом, она ждет. Она свернулась клубком, как громадная кошка; она ничего не объясняет, не шевелится, она только говорит: «нет». Нет, не было у меня никаких приключений.
Слово — что камень: коли метнёт его рука, то уж потом назад не воротишь.
Если ты поймал слона за задние ноги, а он пытается убежать, лучше всего его отпустить.
Любая влюбленная узнает себя в Русалочке Андерсена, которая из-за любви сменила свой рыбий хвост на женские ножки, хотя ступала при этом словно по ножам и иголкам.
Он обернулся… Меня не было в этом взгляде настолько, что не знаю, как я не исчез.
Мне кажется, что если я остановлюсь, то сразу умру.
Искушение подобно молнии, на мгновение уничтожающей все образы и звуки, чтобы оставить вас во тьме и безмолвии перед единственным объектом, чей блеск и неподвижность заставляют оцепенеть.
Источник страха — в вашем сердце, а не в руках устрашающего.
Иные судорожно держатся за руль, чтобы не упасть.
Боюсь операционного стола и математики: хирургия — ужас для тела, математика — для головы.
Какие бы ни были перевороты в жизни человека, он не боится уже упасть, когда сидит на нижней ступеньке.
Обращайтесь с женщиной осторожно! Она сделана из кривого ребра, Бог не сумел создать её прямее; если захочешь выпрямить ее, она поломается; оставишь её в покое, она станет ещё кривее.
Кто хочет греть свои ноги у солнца, упадёт на землю.
Возвышенность духа писателя помещается у него в затылке. Сам он видеть её не может. Если же попытается увидеть во что бы то ни стало, то лишь сломает шею.
Для кого-то Бог на небе, а для кого-то в собственном сердце. И этот Бог в сердце не даёт опуститься ниже определенного человеческого уровня... Он не позволит ударить ногой собаку, обидеть старика, плохо относиться к родителям...
Она встала и вышла вон. Никогда в жизни я не видел такого зада. Не поддаётся описанию. Не поддаётся ничему. Не мешайте мне сейчас. Я хочу о нём подумать.
Если верный конь, поранив ногу, Вдруг споткнулся, а потом опять, Не вини его, вини дорогу, И коня не торопись менять. («Берегите друзей»)
Ноги для меня — первое дело. Это первое, что я увидел, когда родился. Но тогда я пытался вылезти. С тех пор я стремлюсь в обратную сторону, но без большого успеха.
Мысль поэта, живая и трепещущая, оправляется в золото и драгоценные камни, и нельзя уже затем разъединить мысль с ее оправой, не разрушив ее.
Есть люди, которые мертвыми дланями стучат в мертвые перси, которые суконным языком выкликают «Звон победы раздавайся!» и зияющими впадинами вместо глаз выглядывают окрест: кто не стучит в перси и не выкликает вместе с ними?..
Сидя в камере, я увидел, как луч света падает из окна на цементный пол. И тогда я сообразил, что
пассионарность — это энергия, такая же, как та, которую впитывают растения.
За свою короткую, отпущенную мне Богом жизнь я сделал для вас, дорогие потомки, все, что мог. Я старался силой меча объединить наш истерзанный на куски край - вот к чему были направлены все мои завоевания.
Мы принадлежим друг другу навеки… Ключ от моего сердца, в котором ты заключен, утерян, и теперь тебе никогда не вырваться оттуда.
Птица была симпатичная. Она смотрела на меня, а я смотрел на неё. Потом она издала слабенький птичий звук «чик!» — и мне почему-то стало приятно. Мне легко угодить. Сложнее — остальному миру.
Вы ещё не пьяны по-настоящему, если можете лежать, не держась за пол.
Нет, что ни говори, а это мгновение прекрасно — когда все крысы уже убежали, а корабль еще не утонул!
Никто не поверит, сколько слез может поместиться в женских глазах.
Серебристый коридор буквально выстрелил вперёд, чтобы соединиться с себе подобным.
Когда ты пьян, мир по-прежнему где-то рядом, но он хотя бы не держит тебя за горло.
Когда народ поднимает голову, труднее всего удержаться тем, кто сидит у него на шее.
Это ведь слова выдают нас на милость безжалостных людей, находящихся рядом, они обнажают нас сильнее, чем все руки, которым мы позволяем шарить по нашей коже.
Представьте, что у вас на руках только и есть что собственная судьба. Сидя на пороге материнской утробы, вы убиваете время — или время убивает вас. А вы все сидите и славословите то, что вне вашей досягаемости. Вне. Навеки.
Люди похожи на статуи: их привыкают видеть на одном месте.
Некоторые дни в человеческой жизни можно сравнить со скалами: карабкаешься по ним с неимоверным трудом, не видя конца и края пути. Другие же дни – словно равнины: движешься по ним легко, скоро и беспрепятственно.
Художник не забудет убрать капельки пота, которого стоил ему его труд. Если старание видимо — значит, его слишком мало.