Цитаты со словом «перемолотый»
Похожие цитаты:
Не думаете ли вы, что о присутствии человека на Земле через миллиард лет будут напоминать только опустошенные угольные выработки и жестянки из-под пива, залегающие в глубинных пластах, как теперь — кости ящеров?
После того, как я перемолол их одного за другим, моё превосходство стало очевидным.
Для писательской мельницы весь мир — зерно, если только сам он не угодит между жерновами.
Колесо судьбы вертится быстрее, чем крылья мельницы, и те, что ещё вчера были наверху, сегодня повержены во прах.
Бесчисленные народы и сильнейшие армии походят на муравьёв, которые оспаривают друг у друга былинку на куче грязи.
Нет на свете мук сильнее муки слова.
Наш жизненный путь усеян обломками того, чем мы начинали быть и чем мы могли бы сделаться.
Книга есть кубический кусок горячей, дымящейся совести — и больше ничего.
Человечность, точно поток чистой и благородной воды, оплодотворяет низины; он держится на известном уровне, оставляя сухими бесплодные скалы, вредящие полям своей тенью или грозными обвалами.
Я быстрорастворимая звезда. Надо лишь добавить воды и немного перемешать.
Раньше, чем разрывать навозную кучу, надо оценить, сколько на это уйдет времени и какова вероятность того, что там есть жемчужина.
Согласен пить только простоквашу из ячьего молока, лишь бы не быть дальнобойшиком, таскающим по воздуху фургоны с грузом.
В каждом человеке намешано всего понемножку, а жизнь выдавливает из этой смеси что-нибудь одно на поверхность.
Правда иной раз гнётся, но никогда не ломается и всплывает поверх лжи, как масло — поверх воды.
Язык не пойдет в ногу с образованием, не будет отвечать современным потребностям, если не дадут ему выработаться из своего сока и корня, перебродить на своих дрожжах.
У моей души либо ноги натёрты, либо сломаны, либо отвалились.
Это только видимость, будто они живут и дышат, на самом деле это уже гниющие и зловонные трупы.
Говорят, что во всех нас заложены ростки того, что мы когда-нибудь сделаем в жизни, но мне всегда казалось, что у тех, кто умеет шутить, ростки эти прикрыты лучшей почвой и более щедро удобрены.
В меду тонет больше мух, нежели в уксусе.
Суди о прожитом дне не по урожаю, который ты собрал, а по тем семенам, что ты посеял в этот день.
Большая империя, как и большой пирог, начинает крошиться с краёв.
Удовольствия точно мак — только коснёшься цветка, как лепестки опадают; или точно снег, падающий в реку: одно мгновение белый, а в следующее — он исчезает навсегда.
На тысячу обрывающих листья с дерева зла находится лишь один, рубящий его под корень.
«Я говорю здесь о машине, но не только о машине из меди и железа… нет особой разницы, если эта машина изготовлена из плоти и костей». (Человеческое использование человеческих существ: Кибернетика и общество)
Между вещями нет существенной разницы, все быстротечно, все тлен. Вокруг тебя жизнь рушится, зато внутри ты становишься твёрже алмаза. Должно быть, именно это плотная сердцевина как магнитом привлекает к тебе других.
Конюху, убирающему навоз, кажется, что нет ничего страшнее, чем мир без лошади. Любая попытка объяснить ему, как безобразно существование человека, всю жизнь сгребающего горячее дерьмо, — идиотизм.
Злаки и овощи — вот настоящая пища.
Я сетую на то, что колода плохо перемешана, только до тех пор, пока мне не придет хорошая карта.
Если чистый эмпирик наваливает беспорядочную груду камней, то, с другой стороны, чистый философский ум строит воздушные замки, не выдерживающие, однако, ни малейшего дуновения опыта.
Здесь сеют зерно, и земля настолько плодородна, что ее лишь сверху слегка обрабатывают и в течение 5-6 лет засевают, не удобряя ее.
Подобно Солнцу, растапливающему воск, но делающим твердым глину, золото расширяет великие сердца, но заставляет сжиматься ничтожные.
Христиане — очень странная, химическая служба: быть в мире закваской, солью. Средства негодные, поражений тысячи, но — при абсолютной поддержке Бога.
Из всех руин тяжелее всего созерцать человеческую руину.
Это просто профессия. Трава растёт, птицы летают, волны омывают песок, я бью людей.
Судьба листа от сломанной ветки определяется ветром.
История — как мясной паштет: лучше не вглядываться, как его приготовляют.
Даже если я должен буду в деревянной бочке преодолеть ревущий водопад, и внизу меня будут ждать вооруженные до зубов туземцы, я буду продолжать борьбу.
Плоды смуты никогда не достаются тому, кто её вызвал; он только всколыхнул и замутил воду, а ловить рыбу будут уже другие.
Начала, заложенные в детстве человека, похожи на вырезанные на коре молодого дерева буквы, растущие вместе с ним, составляющие неотъемлемую часть его.
Порыв холодного ветра ударил мне в лицо, и передо мной засияло ясное небо, похожее на огромную глыбу ляпис-лазури с золотой пылью бесчисленных звёзд.
Зерно должно быть зерном, а мужчина — мужчиной.