Цитаты со словом «пасквиль»
Всё становится более утончённым: музыка когда-то была шумом, сатира —
пасквилем, и там, где сегодня говорят «будьте любезны», некогда давали затрещину.
Похожие цитаты:
Оскорбление — это клевета в сокращенном виде.
Клевещите, клевещите! Что-нибудь от этой клеветы останется.
Не знаю ничего более гнусного, чем литературная сволочь.
Главный грех журналистики в том, что в своих статьях газетчик выставляет в ложном свете себя самого.
Нас всегда обвиняли в терроризме. Это ходячее обвинение, которое не сходит со страниц печати. Это обвинение в том, что мы ввели терроризм в принцип. Мы отвечаем на это: «Вы сами не верите в такую клевету».
Нет понятия «плагиат»: само собой разумеется, что все произведения — произведения одного автора, вневременного и анонимного.
Для писателя сменить язык — всё равно что писать любовное письмо со словарем.
Газетные объявления содержат больше правды о том, что происходит в стране, чем газетные передовицы.
На поприще литературы дойдут еще до того, чтобы платить писателям за то, что они не писали.
Главное горе портретной фотографии — это что люди стремятся изобразить собой, что они «снимаются». А в литературе этому точно соответствует, когда писатели «сочиняют». Пошлее этого сочинительства нет ничего на свете.
Если ты напечатал два рассказа в вечерних газетах и одно стихотворение в «Ниве» — не торопись выпускать в свет «Полного собрания» своих сочинений.
Обвинениям в адрес самого себя всегда верят, самовосхвалению — никогда.
Газеты по большей части пишутся не газетчиками, а самими газетами.
Тот, кто не надеется иметь миллион читателей, не должен писать ни одной строки.
Не потрафляй, даже если ты можешь рассчитывать на восемнадцать изданий.
И те, что пишут не для славы, желают признания, что хорошо написали, а те, что читают их, — похвалы за то, что прочли.
Мы все готовы оскорблять этого королевского губернатора… но поскольку именно бедняга Зенгер печатал газету, его используют как козла отпущения.
Сочинители афоризмов, в большинстве своем, красоту мысли ставят выше точности и справедливости.
Публицист — это редактируемый своим журналом или газетой писатель.
Про каждого человека можно написать роман, но не каждый человек заслуживает некролога.
Совершенно невозможно написать произведение, которое удовлетворило бы всех читателей.
Напишите о карманнике, судившемся тридцать раз, что он известный карманник-рецидивист — и он подаст на вас в суд за оскорбление личности, причем вы проиграете это дело.
При всем том всегда помни, что всякий читатель — критик и всякий критик — читатель. Это тебя охладит во всякое время.
(В ответ на жалобы Алекса Фергюсона, что газеты жёстко его критикуют) Не читай их.
Поэт может вынести всё, кроме опечатки.
Подлинная история писателя содержится в его книгах, а не в фактах биографии.
Людей можно исправлять, только показывая им, каковы они. Правдивая комедия полезнее лживой или академической речи.
Самые суровые критики чужих произведений жены посредственностей.
Считай безобразием что-либо менять в сочинениях хороших композиторов, пропускать или, чего доброго, присочинять к ним новомодные украшения. Это величайшее оскорбление, какое ты можешь нанести искусству.
От лжесвидетельства к беллетристике — один шаг.
Тщеславие предпочитает клевету молчанию, но забвение душит его.
Есть два способа установить свою репутацию — похвалы честных людей и поношения плутов.
Фразы сочиняют за неимением идей.
Везде литература ценится не на основании гнуснейших её образцов, а на основании тех ее деятелей, которые воистину ведут общество вперед.
Письмо, достойное именоваться таковым, пишется под воздействием восхищения или негодования — в общем, крайних чувств. Понятно, почему рассудительное письмо — это письмо мертворожденное.
Лживых историков следовало бы казнить, как фальшивомонетчиков.
Мы все пишем стихи; поэты отличаются от остальных лишь тем, что пишут их словами.
Пушкин, … не только не скрывал, что печатание его сочинений даёт ему средства в жизни, но даже особенно настойчиво указывал на это, постоянно говоря, что он печатает свои стихи не для славы и похвал, но для денег.
Лучшая сатира, бесспорно, та, в которой столь мало злобы и столь много убедительности, что она вызывает улыбку даже у тех, кого она бьёт.
Я сказал бы писателю белорусскому: почему ты, если написал неплохое стихотворение, тащишь его в Москву, а плохое публикуешь здесь?
Буржуазия именно такова, как я её рисую в своих романах; если в моих сочинениях много грязи, так это потому, что её в жизни столько же.