Цитаты со словом «орфоэпический»
Похожие цитаты:
«Синтаксис русского предложения настолько отличается от нашего, что переводчику, для того чтобы его текст читался гладко, постоянно приходится прибегать к перефразированию».
В английском языке любое слово может быть глаголом. Разве могло бы такое быть в языках программирования?
Грамматик может быть весьма плохим автором; хороший автор — плохим грамматиком.
Как можно раньше вступайте на проторенную стезю: Не изменяйте своим привычкам. Накапливайте идиомы. Стандартизируйте. Единственная разница (!) Между Шекспиром и вами состоит не в объеме словаря, а в количестве идиом.
Фраза — не устойчивое словосочетание, а устойчивое враньё.
Синтаксический сахар вызывает рак точек с запятой.
Дух языка отчётливее всего выражается в непереводимых словах.
Министр Геббельс исключил Генриха Гейне из энциклопедического словаря. Одному дана власть над словом, другому — над словарем.
Афоризмы возвращают глубокое семантической значение из базы данных, которая представляет собой процедуру.
Чисто прикладные языки плохо применимы. (Игра слов аррLIсатIVе иаррLIсавLе).
Главное в переводе -— сделать так, чтобы воздействие твоего текста было равно воздействию оригинала.
Цитата — неверное повторение чужих слов.
Поэзия — это то, что теряется при переводе.
Редактирование — это выражение того же, но другими словами.
Рекурсия — основа программирования, поскольку она сокращает время написания программы.
Молодёжная мода — плеоназм, старческой моды не бывает.
Любовь — ни что иное, как «секс» с орфографической ошибкой.
Невозможность — слово из словаря глупцов.
В искусстве искренность — синоним одаренности.
Мне не нужны доказательства. Законы природы исключений не терпят и этим явно отличаются от правил и правильностей, подобных, например, грамматическим.
Большинство теорий — лишь перевод старых мыслей на новую терминологию.
В жизни, как в грамматике: исключений больше, чем правил.
Некоторые языки программирования допускают изменения, но сопротивляются прогрессу.
Разница между формальной логикой и логикой музыкальной заключается в том, что формальная логика представляет собой замкнутую структуру на уровне каждого высказывания, а музыка цельна в своей логичности.
Неправильное употребление слов ведет за собою ошибки в области мысли и потом в практической жизни.
Самый совершенный язык тот, который выражает наибольшее количество понятий наименьшим количеством слов.
Отступление от нормы и есть то, что называют стилем.
Но, конечно, мы не вправе скрывать от себя, что у вдохновенных переводов всегда есть опасность при малейшем ослаблении дисциплины перейти в какой-то фейерверк отсебятин и ляпсусов.
И технический термин для обозначения того, кто берется разрабатывать дизайн пользовательского интерфейса, не понимая вышеозначенного факта, — «Е... ИДИОТ».
Матерное слово — это анархическое разрешение дипломатических и моральных запутанностей.
Язык программирования имеет низкий уровень, если в программах приходится уделять внимание несущественному.
Моральный — соответствующий местному и изменчивому представлению о том, что хорошо и что плохо. Отвечающий всеобщему понятию, о выгоде. (
Перевод И. Кашкина)
Слово «быть» (sein) обозначает на немецком языке и существование, и принадлежность кому-то.
Целью экономической теории является замена противоречивых принципов популярного эклектизма последовательной корректной идеологией.
По-русски он говорил не вполне хорошо, но с остротами, в стиле русского народного юмора.
Не стоит изучать язык, который не меняет вашего представления о программировании.
На любом языке можно написать фортрановскую программу.
Афоризмы — это интерфейсы, по которым передается оценка и понимание.
В связи с непониманием славянского текста не только Писаний, но и многих молитв в церкви можно наблюдать одно утешительное явление: непонятный текст часто как бы делается понятным через его церковный напев.
В программировании превращение очевидного в полезное — это точное определение слова «разочарование».
У него была латинская ясность и четкость мысли, не было никакой расплывчатости и безгранности. В мышлении своем он был физиолог и патолог. И это — черта, чуждая русским и не любимая ими.
Восприятие чужих слов, а особливо без необходимости, есть не обогащение, но порча языка.
…Осип Перельман, который стал Осипом Дымовым, взяв себе чеховский псевдоним, как понятно, поскольку искал некоего преодоления своей биографической данности, своей биографической конкретности, входа в русскую литературу.
Через повторение, через повторение проще всего создаётся мифология!
«Магический» — просто другое слово для обозначения психического.
Каждое предложение, произносимое мной, должно рассматриваться не как утверждение, а как вопрос.