Цитаты со словом «опошлиться»
Музыка жизни
опошлилась бы, если бы порвались струны памяти. Хорошо было бы вырвать с корнем только сорные травы и оставить цветы.
Похожие цитаты:
Истинная любовь не знает пресыщения. Будучи всецело духовной, она не может охладиться.
Но если мы захотим соображать историю с пользою народного тщеславия, то она утратит главное своё достоинство, истину, и будет скучным романом.
Честолюбие — всепоглощающее желание быть поносимыми врагами при жизни и выставляемыми на посмешище друзьями после смерти. (
Перевод А. Вышемирского)
Писатель, которого сердце не переболело всеми болями того общества, в котором он действует, едва ли может претендовать в литературе на значение выше посредственного и очень скоропреходящего.
Фантазия ни одного писателя не достигнет правды жизни.
Смысл любви состоит в том, чтобы с трудом отыскать бабу, которая органически неспособна тебя полюбить, и бухнуть в неё всё: душу, мозг, здоровье, деньги, нервы.
Настоящая низость в юности ещё преступнее, чем в зрелом возрасте, зато слабость, наоборот, гораздо более извинительна.
Мне кажется, что писатель, имеющий в виду не одни интересы минуты, не обязывается выставлять иных идеалов, кроме тех, которые исстари волнуют человечество. А именно свобода, равноправность и справедливость.
Ласковость проистекает чаще из тщеславного ума, который ищет хвалителей, нежели из чистого сердца.
Законную степень народной гордости, составляющую принадлежность любви к отечеству, должно глубоко отличать от кичливого самообожания.
После несчастий так же, как после пьянства, — состояние выхолощенной пустоты.
От брака фантазии с желанием рождается нечто большее, чем дозволяет жизнь.
Грех, который тяготеет над физиками, — то, что они не могут утратить своих знаний.
Братолюбие живет тысячью душ, себялюбие — только одной, и притом очень жалкой.
Молодость с её благородным энтузиазмом, с её смутными стремлениями к честному, справедливому, к общественной правде есть одна из величайших сил прогресса.
Юность довольствуется парадоксами, зрелость — пословицами, старость — афоризмами.
«Все в человеческой жизни должно пройти через свободу, через испытание свободы, через отвержение соблазнов свободы. В этом, может быть, смысл грехопадения.»
Философия нисколько не ополчается против страстей естественных, лишь бы они знали меру, и она проповедует умеренность в них, а не бегство от них.
Единственно подлинные мысли — мысли утопающего. Всё прочее — риторика, поза, внутреннее фиглярство.
Наверно, эпоха умничанья переживает свой последний расцвет. Люди давно уже мечтают о покое. Скоро заурядного человека будут разыскивать, как тенистый уголок на измученной зноем земле. Заурядность станет новым видом гениальности.
Во многих отношениях стал лучше, но при этом утратил часть своей естественности. (о себе)
Идейная любовь — такая же нелепость, как и идейная ненависть; духовное мошенничество, подделка, иногда очень ловкая.
Мораль — это важничанье человека перед природой.
Философия неотделима от холодности. Кто не может быть достаточно жесток по отношению к собственному чувству, не должен философствовать.
Такова уж человеческая натура: мы никогда не видим своего положения в истинном свете, пока не изведаем на опыте положения ещё худшего, и никогда не ценим тех благ, какими обладаем, покуда не лишимся их.
Порнография — это литературная проституция; она не просто удовлетворяет эротическое влечение, но ещё и обесценивает его.
Становиться с годами моложе — вот истинное искусство жизни.
Что не развилось в молодости, то останется неразвитым на всю жизнь.
Если мода сделалась общей, значит, она отжила.
Старое старо не от собственной старости, а оттого, что возникает новое и одной только своей новизной внезапно старит все предшествующее.
… я писал не потому, что имел какие-то внутренние побуждения или страсть к писательству. Я писал потому, что у меня были жена и двое детей, комбинация, которая не может обходиться без денег.
Ничто так не ускоряет старости, как неумеренные попойки, необузданная любовь и не знающая меры похотливость.
…Печать превращает материальную борьбу в борьбу идейную, борьбу плоти и крови — в борьбу духовную, борьбу потребностей, страстей, эмпирии — в борьбу теории, разума, формы.
Время сейчас такое. Дебилизация поколения, ничего святого нет. … Философы говорят, что истина — солнце разума. Боюсь, что это солнце тускнеет, начинает терять свой свет.
Христианская церковь ничего не оставила не тронутым в своей порче, она обесценила всякую ценность, из всякой истины она сделала ложь, из всего честного — душевную низость.
Кино, прежде всего, играет человеческой кожей вещей, эпидермой реальности, оно возвышает материю и показывает нам её в глубокой духовности, в её отношениях с духом, который её породил.
Жизнь человека имеет смысл до тех пор, пока он вносит смысл в жизни других людей с помощью любви, дружбы, сострадания и протеста против несправедливости.
Любовь, которая не обновляется вседневно, превращается в привычку, а та, в свою очередь, — в рабство.
Чтобы обрести признанье в наше время,Потребно честь и стыд отбросить, словно бремя.Бесстыдство - вот кумир, кому подчиненыВсе сверху донизу: сословья и чины.
Для того чтобы стать настоящей душой общества, надо не щадить ни души, ни общества.
Первопроходцы, я люблю вас и восхищаюсь вами. Но постепенно вы выработали в своей среде некий род мессианства. Вы забыли, что не только вы жертвуете своими жизнями ради интересов государства.
Суеверие опасно, допускать его существование — в этом даже есть известная трусость. Относиться к нему терпимо — не значит ли это навсегда примириться с невежеством, возродить мрак средневековья? Суеверие ослабляет, оглупляет.
Душа рождается старой, но становится всё моложе. Это комедия жизни. Тело рождается молодым и стареет. И вот это — трагедия.
Любовь к себе — это начало романа, который длится всю жизнь. («Заветы молодому поколению»)
Религия представляет собой узду для людей, неуравновешенных по характеру или пришибленных обстоятельствами жизни. Страх перед богом удерживает от греха только тех, кто не способен сильно желать или уже не в состоянии грешить.
…Религия есть самосознание и самочувствование человека, который или ещё не обрёл себя, или уже снова себя потерял.