Цитаты со словом «непереносимо»
Похожие цитаты:
Чужие драмы всегда невыносимо банальны.
Мой нрав, к сожалению, невыносим. Оттого я не выношу прочих людей с невыносимым нравом.
Сильнее смерти бывает любовь; бывает ли она и сильнее жизни?
Бремя наших дней слишком тяжко для того, чтобы человек мог нести его в одиночестве, а мирская боль слишком глубока для того, чтобы человек в одиночку был в состоянии её пережить. («Молодой король»)
О Нижнем я вспоминать не могу: в нём я выстрадал самое тяжёлое, самое ужасное время своей жизни. От горя, грубых оскорблений, унижений я доходил до отчаяния, и ещё голова крепка была, что с ума не спятил...
Каждый видит, каким ты кажешься, но мало кто чувствует, каков ты есть.
Наслаждения походят на те цветы, которые причиняют головокружение, когда слишком долго дышат их ароматом.
Чем страсть сильнее, тем печальнее бывает у неё конец.
Я люблю ее, и это странно, ведь в ней все то, что мне ненавистно в других, но тем не менее я души в ней не чаю.
Когда меня хвалили в глаза, мне становилось тошно.
Никто в мире не чувствует новых вещей сильнее, чем дети. Дети содрогаются от этого запаха, как собака от заячьего следа, и испытывают безумие, которое потом, когда мы становимся взрослыми, называется вдохновением.
Детство моё — сложная смесь переживаний: жар, бред, бессонница, тягостные дни и томительно долгие ночи. Мне более знакома «Страна кровати», чем зелёного сада.
Когда болит голова, страдает всё тело.
Самым злым человеком бывает вовсе не тот, кто таким кажется.
Линус говорит, что его социальная жизнь в то время была «ничтожной». Потом, понимая, что это звучит чересчур жалобно, поправляется: «Ну, скажем, почти ничтожной».
Только одно было странно: продолжать думать, как раньше, знать. Понять — это означало в первый момент почувствовать леденящий ужас человека, который просыпается, и видит, что похоронен заживо.
Со стороны часто кажется, что человек всего достиг и процветает, меж тем как тайная боль томит и волнует его душу, пока, наконец, не сожжёт дотла.
Самое несносное в любви — это спокойствие. Безоблачное счастье может наскучить, в жизни никак нельзя обойтись без приливов и отливов: с препятствиями и любовь разгорается сильней, и наслаждение ценится больше.
Каждое чудо должно найти своё объяснение, иначе оно просто невыносимо.
Я мертвый человек. Я просыпаюсь утром, и мне нестерпимо хочется одного — спать. Я одеваюсь в черное: ношу траур по себе. Траур по человеку, которым не стал.
Нет ничего высокомернее бессилия, которое чувствует, что его поддерживают.
Страдания делают сильного сильнее.
Как мало надо человеку, чтобы почувствовать себя счастливым, и как много, чтобы не чувствовать себя несчастным!
Движения ревности должны быть несносны, когда происходят от любви, которая нам противна.
: … считать себя счастливым оттого, что не бил зверей по голове — это необычно, это может открыть нам в нас только поэт.
В музыке есть прекрасная вещь — когда она попадает в тебя, ты не чувствуешь боли.
«Если человек просто откинулся и подумал о надвигающемся ему прекращении и ужасе, и незначительности одиночества в космосе, то он, несомненно, будет сходить с ума, либо испытывать чувство бесполезности».
Удовольствия становятся пресными, а скорби ещё мучительнее, если не с кем их разделить.
Сколь многие думают, что у них доброе сердце, тогда как это всего лишь слабые нервы.
Христианский бог — ужасно неприятное создание: жестокий, мстительный, капризный и несправедливый.
Слабые люди избегают наслаждения, как если бы они боялись потревожить какую-то врождённую болезненную рану. Для них лучше усыпить эту боль и уснуть вместе с ней.
Одинаково трудно угодить и тому, кто любит очень сильно, и тому, кто уже совсем не любит.
Смерть должна быть такая же, как и жизнь; мы не становимся другими только потому, что умираем.
Люди понимают только чувства, сходные с их собственными чувствами; другие, как бы прекрасно они ни были выражены, не действуют на них: глаза глядят, но сердце не участвует, а вскоре и глаза отворачиваются.
Нужно ли такое обилие красок, как у Бунина? «Господин из Сан-Франциско» — просто подавляет красками, читать рассказ становится от них тягостно.
В своих произведениях я невольно отворачиваюсь от всего болезненного, не желая ворошить пережитые печали.
Не могу понять людей, которые страшатся умереть. Я всегда смотрела на смерть как на избавление от земных страданий.
Почему меня ненавидят? Потому что им известно, что у меня сильная воля и что, когда я убеждена в правоте чего-нибудь (и если меня благословил Григорий), то я не меняю мнения, и это невыносимо для них.
Есть фразы, остающиеся в голове, неотступно преследующие, подобно мелодиям, которые всё время звучат в ушах и настолько сладостны, что причиняют боль.
Если любовь достаточно сильная, ожидание становится счастьем.
В присутствии предмета любви немеют самые смелые уста и остается невысказанным именно то, что так хотелось бы сказать.
Если бы человек не поддавался чувствам, он бы ненавидел жизнь и хотел бы, чтобы она поскорее кончилась или никогда бы не начиналась.
Из-за тебя даже границы моего существа меня тяготят, моё тело и моя душа меня гнетут – единым с тобой существом хотел бы я стать...
Что ни говори, а исход жизни по-своему интересен. Последний акт недолгого действия жалок, страшен, гадок, но не лишён какой-то поэзии.
Бессильный человек! Ты стал умнейлишь оттого, что повидал на светеуж слишком много разных миражей.
Красота — не потребность, а экстаз. Это не образ, что вам хотелось бы видеть, и не песня, что вам хотелось бы слышать, но образ, который вы видите, даже если сомкнёте глаза, и песня, которую вы слышите, даже если закроете уши.