Цитаты со словом «карабинер»
Похожие цитаты:
Солдат, который не сидел в тюрьме, — не солдат.
Правда — это то, что каждый из нас обязан рассказать полицейскому.
Не солдат, кто других убиваетНо солдат, кто другими убит.
Я пришёл бы к вам раньше, но меня задержала храбрость ваших солдат.
Во время маневров в танковых частях мне однажды приказали замаскироваться среди сжатых рядов батальона: с тех пор я так и продолжаю.
Дядя Стёпа: Заправка тиной отдаёт последний долг утопленнице Лизе, почившей в бозе, а не в обозе военном пленном здоровенном, как венский лес, кишащий лесбиянками.
Первые двадцать пять километров мы проехали быстро, потом часто останавливали встречные машины — спрашивали, из какой они части, где их штаб. На первый вопрос отвечали определенно, на второй еще определеннее — «не знаем».
Первым стреляет тот, кто стреляет первым, остальное придумывается в оправдание, если застрелили не того или не тех.
Для англичанина, американца, русского весь мир представляет поле деятельности... Только мы, французы, такой „благоразумный“ народ, что сидим на одном и том же месте, если нас не оденут по-солдатски. Мы живем там, где родились.
Чтобы сделать комедию, мне нужен лишь парк, полицейский и красивая девушка.
Ты можешь и не заметить, что у тебя все идет хорошо. Но налоговая служба заметит.
В ранце каждого солдата лежит жезл маршала.
Отныне ни один румынский гражданин, будь то еврей или немец, не получит визу, если предварительно не согласится работать на нашу разведку.
Временно советую назначать своих начальников и расстреливать заговорщиков и колеблющихся, никого не спрашивая и не допуская идиотской волокиты.
«…полиция может мгновенно превратить свидетеля в соучастника», — роман «Дождь»
Дальше фронта не пошлют. Меньше взвода не дадут.
Последний нацист был для них дороже самого порядочного немца. Раз ты нацист, тебе всё дозволено: не так-то легко до него добраться. У них это называется стоять друг за друга.
Писателю необходима такая же отвага, как солдату: первый должен так же мало думать о критиках, как второй — о госпитале.
Дисциплина — искусство внушать солдатам больше страха перед офицерами, чем перед врагом.
Где раз поднят русский флаг, там он уже спускаться не должен.
Солдаты, вы сделали всё, что могли, ради величия нашей нации! От неё осталась уже только одна половина.
Донесение. Развивая наступление, мы сожгли ещё несколько деревень. Уцелевшие жители устроили нашим войскам восторженную встречу.
Мы водили вместе, вдвоем — страстные бесстрашные колонны пацанвы по улицам самых разных городов нашей замороченной державы, до тех пор пока власть не окрестила всех нас разом мразью и падалью, которой нет и не может быть места здесь.
Перед пропастью немецкой истории и под тяжестью памяти о миллионах убитых я сделал то, что делают люди, когда им не хватает слов. (Опустившись на колени перед мемориалом погибшим в Варшавском гетто)
Русского солдата мало убить, его надо еще повалить.
Солдатом надо быть во имя отчизны или из любви к делу, за которое идешь в бой. Без цели служить сегодня здесь, а завтра там — значит быть подручным мясника, не более.
И если на следующий день будут поражены другие 10, 20, 50 центров, кто сможет еще удержать обезумевшее население от бегства в поля и деревни, чтобы спастись из городов, представляющих собой мишени для неприятельских ударов?
Мне не терпится снова сыграть в Копенгагене. В прошлый раз я оставался там так долго, как только мог: фотографировал, раздавал афтографы и веселился, пока меня не выдворили из города!
Не следует устраивать волокит с судебными разбирательствами. Это революция, доказательства тут вторичны. Мы должны действовать по убеждению. Они все — банда преступников и убийц.
Когда противник идёт вперёд, выходи навстречу и приветствуй его. Если он хочет отойти, проводи его.
Всадник без головы сам по себе не страшен, страшно, когда он скачет во главе эскадрона.
Сегодняшние подростки не понимают, о чём это пела тридцать лет назад Алла Пугачёва: «…и переждать не сможешь ты трёх человек у автомата!» — какого автомата?
А потом начал его ругать. Стоит ординарец, смотрит прямо в глаза командира, но молчит. Знает характер Будённого: пусть он погорячится, покричит, а потом ему все можно объяснить.
Армия принципов прорвется там, где не прорвется армия солдат.
В машине вы припоминаете несчастные случаи, в положении пешехода вы оказываетесь в них вовлечены. Машина проезжает, пешеход находится там, где он находится. Такова разница между сексом и любовью.
Если ваша машина говорит по-английски, ее, вероятно, сделали в Японии.