Цитаты со словом «душевность»

«Мистика связана с духовностью, а не с душевностью и предполагает проникновение духовности в душевность. Мистика есть пробуждение духовного человека, который видит реальности лучше и острее, чем человек природный, или душевный. Мистика есть преодоление тварности.»

Тургенев — огромного роста, с высокими плечами, огромной головой, чертами чрезвычайно крупными, волосы почти седые, хотя ему еще только 35 лет. Вероятно, многие его находят даже красивым, но выражение лица его, особенно глаз, бывает иногда так противно, что с удовольствием можно остановиться на лице отца Гильфердинга. Тургенев мне решительно не понравился, сделал на меня неприятное впечатление. Я с вниманием всматривалась в него и прислушивалась к его словам, и вот что могу сказать. Это человек, кроме того что не имеющий понятия ни о какой вере, кроме того, что проводил всю жизнь безнравственно и которого понятия загрязнились от такой жизни, это — человек, способный только испытывать физические ощущения; все его впечатления проходят через нервы, духовной стороны предмета он не в состоянии ни понять, ни почувствовать. Духовной, я не говорю в смысле веры, но человек, даже не верующий, или магометанин, способен оторваться на время от земных и материальных впечатлений, иной в области мысли, другой под впечатлением изящной красоты в искусстве. Но у Тургенева мысль есть плод его чисто земных ощущений, а о поэзии он сам выразился, что стихи производят на него физическое впечатление, и он, кажется, потому судит, хороши ли они или нет; и когда он их читает с особенным жаром и одушевлением, этот жар именно передает какое-то внутреннее физическое раздражение, и красóты чистой поэзии уже нечисты выходят из его уст. У него есть какие-то стремления к чему-то более деликатному, к какой-то душевности, но не духовному; он весь — человек впечатлений, ощущений, человек, в котором нет даже языческой силы и возвышенности души, какая-то дряблость душевная, как и телесная, несмотря на его огромную фигуру. А Константин начинал думать, что Тургенев сближается с ним, сходится с его взглядами и что совершенно может отказаться от своего прежнего, но я считаю это решительно невозможным. Хомяков сказал справедливо, что это всё равно, что думать, что рыба может жить без воды. Точно, это — его стихия, и только Бог один может совершить противоестественное чудо, которое победит и стихию, но, конечно, не человек. Константин сам, кажется, в этом убеждается и на прощанье пришёл в сильное негодование от слов Тургенева, который сказал, что Белинский и его письмо, это — вся его религия и т. д.. Я уже не говорю о его ошибочных мыслях и безнравственных взглядах, о его гастрономических вкусах в жизни, как справедливо Константин назвал его отношение к жизни, а я говорю только о тех внутренних свойствах души его, о запасе, лежащем на дне всего его внутреннего существа, приобретённом, конечно, такой искажённой и безобразной жизнью и направлением, но сделавшемся уже его второй природой. При таком состоянии, мне кажется, если Бог не сделает над ним чуда и если он не сокрушит сам всего себя, все его стремления и приближения к тому, что он называет добром, только ещё более его запутают, и он тогда совершенно оправдает стихи Константина.

Залог семейного счастья в доброте, откровенности, отзывчивости.

Благородство чувств не всегда сопровождается благородством манер.

Искренность — это чистосердечие. Мало кто обладает этим качеством.

Власть истинной женственности, которая покоряет чистотой своей души, и сила её в мягкости.

При всеобъемлющем уме, Румянцев отличался цельностью характера, с которой сочеталась редкая гуманность.

Добродушие - самое обыкновенное свойство, доброта - достоинство самое редкое.

Неверно, будто нам не хватает дружбы и доброты; это дружбе и доброте не хватает нас.

Доброта, если она не безгранична, не достойна называться добротой.

Человеку редко прощают щедрость. Равно как и великодушие. («Любовь и так далее»)

Основа благородного характера — абсолютная искренность.

Мужество идёт обыкновенно рядом с мягкостью характера, и мужественный человек более других способен на великодушие.

Господь говорит нам: «Мало произносить слова „любовь“, „доброта“, „доброжелательство“. Любовь должна быть действенной, в чем-то проявляться в жизни».

Уживчивость, терпимость, человечность — эти основные добродетели всякой моральной системы совершенно несовместимы с религиозными предрассудками.

Больше всего в женщинах ценю застенчивость. Это красиво. Основа женственности не внешность, а повышенное чувство стыда и сочувствие окружающим.

Общительность людей основана не на любви к обществу, а на страхе перед одиночеством.

Простота есть сознание своего человеческого достоинства.

Человеческая любовь не очень высоко ценит истину («Жизнь в христианском общении», Гл.1)

Странный парадокс заключается в том, что чувственный мир, окружающий мужчину, состоит из мягкости, нежности, приветливости, — словом, он живет в женском мире, тогда как женщина бьется в суровом и жестком мире мужчины.

В дурно воспитанном человеке смелость принимает вид грубости; учёность становится в нем педантизмом; остроумие — шутовством, простота — неотёсанностью, добродушие — льстивостью.

И вот, что отличает меня от окружающих: во мне — страсти, в них — чувства.

…в нем было удивительное сочетание физической слабости и духовной — даже не скажу, силы, но — приветливости, в которой растворялась любая человеческая боль, любая тревога.

Доброта и скромность — вот два качества, которые никогда не должны утомлять человека.

Прежде всего будьте добрыми; доброта обезоруживает большинство людей.

Внешний лоск и интеллигентность часто сравнимы друг с другом в обратной пропорциональности.

Во многих отношениях стал лучше, но при этом утратил часть своей естественности. (о себе)

В общении с людьми ум человеческий достигает изумительной ясности.

Истинно мягкими могут быть только люди с твёрдым характером: у остальных же кажущаяся мягкость — это в действительности просто слабость, которая легко превращается в сварливость.

Чем ярче проявляет себя индивидуальность, тем больше стремится она к единению со всем миром.

Хорошая драматургия, как и всякое другое искусство, требует страстной приверженности дисциплине, предельного самоуважения, стремления к максимальной верности и красоте изображения и ещё способности смотреть в глаза правде.

Стремление к величию выдаёт с головой: кто обладает величием, тот стремится к доброте.

Простота, правда и естественность — вот три великих принципа прекрасного во всех произведениях искусства.

В характере, в манерах, в стиле, во всем прекрасное — это простота.

Жестокость бесчувственного человека есть антипод сострадания; жестокость чувствительного — более высокая потенция сострадания.

Скромность — это нежное искусство повышения вашего обаяния, когда вы делаете вид, что не замечаете об этом.

В искусстве искренность — синоним одаренности.

Искренность — это просто недостаток самообладания.

Неразделенная любовь так же отличается от любви взаимной, как заблуждение от истины.

Слабость и беззащитность женщины относительны. Эти благородные эстетические качества нежнейшей и красивейшей части рода человеческого проявляются только на фоне благородной силы, мужества мужчины.

Способность снизойти до влечений ребенка и руководить ими присуща лишь душе возвышенной и сильной.

Любовь к науке — это любовь к правде, поэтому честность является основной добродетелью учёного.

Есть любовь, которая вольно плавает по небу. Эта любовь согревает душу. А есть любовь, которая растворяется в повседневных делах. Эта любовь вносит тепло в семью.

Многогранность, неистощимость на выдумку, логичность и склонность к юмору, а также истинное мифотворчество превратили Роджера Желязны не просто в писателя-фантаста, а в Писателя с большой буквы.

Толика жалости есть в любой форме привязанности: и в любви, и даже в дружбе, — исключая, впрочем, восхищение.

Истинное остроумие — качество столь редкое, что многие им восхищаются, большинство к нему стремится, все его боятся, а если ценят, так только в себе самом.

Гордость свойственна всем людям; разница лишь в том, как и когда они её проявляют.

Первый признак истинной любви у мужчин — несмелость, у женщины — смелость.

Душевные свойства женщины обычно определяются её внешним обликом.

Умеренность в проявлении нрава — всегда добродетель.

В самом раннем детстве должны быть уже заложены геройские чувства, настраивающие душу на подвига любви и благородства. И разве история представляет мало примеров героев?