Цитаты со словом «деревня»

Донесение. Развивая наступление, мы сожгли ещё несколько деревень. Уцелевшие жители устроили нашим войскам восторженную встречу.

Ничто так не старит женщину, как жизнь в деревне.

Благодаря телевидению мир стал большой деревней, а изрядная часть передач возрождает деревенские сплетни.

Я уверен, что в какой-то момент мне придется остепениться, купить дом в какой-нибудь восточноевропейской деревне и кормить цыплят до конца своей жизни.

Насколько нужен для переустройства нашего царства, переустройства его на крепких монархических устоях, — крепкий личный собственник, насколько он является преградой для развития революционного движения, — видно из трудов последнего съезда социалистов революционеров, бывшего в Лондоне в сентябре настоящего года. Вот то, между прочим, что он постановил: «Правительство, подавив попытку открытого восстания и захвата земель в деревне, поставило себе целью распылить крестьянство усиленным насаждением личной частной собственности или хуторским хозяйством. Всякий успех Правительства в этом направлении наносит ущерб делу революции».

Когда мы читаем книгу, глаза устают и, чтобы дать им отдохнуть, мы разглядываем картинки. Рисунок помогает представить описанное словами. Рассказ оживает благодаря рисунку, и не может быть рисунка отдельно от рассказа. Так я думал. Но, оказалось, был не прав. Два года назад, находясь в Венеции в качестве посла нашего падишаха, я увидел там работы итальянских мастеров. Не зная, какие сюжеты они иллюстрируют, я старался понять суть нарисованного. Однажды я увидел рисунок на стене дворца и застыл, потрясённый. Это было изображение человека, просто человека, такого же, как я. Гяур, конечно, не из наших. Рисунок отображал всё то, что было важного в жизни: панорама поместья, видневшегося из открытого окна, деревня и лес, который казался живым благодаря оттенкам сочных красок. На столе перед человеком — часы, книги, ручки, карта, компас, коробки с золотыми монетами, прочие предметы непонятного мне назначения, которые я видел и на других рисунках. И, наконец, рядом с отцом — прекрасная, как сон, дочь. Я понял, что этот рисунок и есть рассказ. Он — не приложение к рассказу, он — сам по себе.

И если на следующий день будут поражены другие 10, 20, 50 центров, кто сможет еще удержать обезумевшее население от бегства в поля и деревни, чтобы спастись из городов, представляющих собой мишени для неприятельских ударов?

Я помешан — не просто интересуюсь, а помешан — на народной музыке, на уличной музыке, на параллелях между той музыкой, что играют в деревнях на улицах, и так называемой классической и интеллектуальной музыкой. Меня интересует, как одни и те же идеи путешествуют по Земному шару. Все это этническое и музыкальное взаимопроникновение покорило меня. Вы слышали когда-нибудь музыку транса? Вот это вещь.

Мы торопились, чтобы ещё днём приехать в город, и через деревни Берёзовку и Лодейку вечером около пяти часов счастливо прибыли в Красноярск. Служивые живут здесь очень хорошо и большей частью зажиточно.

Когда мы прибыли в деревню и расположились в комнате, то друг за другом стали заходить крестьяне, и каждый клал на стол что-то завернутое в бумагу, сперва перед воеводой, затем перед его женой. В моем присутствии воевода развернул несколько бумажек, и в каждой было завернуто 10 копеек. Его супруге всегда давали половину. Теперь я понял, почему воевода в течение всей масленицы вместе с супругой ездил в гости по соседним деревням: он собирал привычные подарки.

Летом разной ягоде конца не было. Сначала пойдёт, бывало, земляника, которая, правда, поспевает в лесу несколько позже, чем на полях, но зато бывает гораздо сочней и душистее. Не успеет она отойти, как уже, смотришь, пошла голубица, костяника, малина, потом брусника; а тут, того и гляди, подоспеют орехи, а затем начинается грибное раздолье. Подберёзовиков и подосинников попадается немало и летом, но для груздей, для боровиков, для рыжиков настоящая пора осень. На баб, на девок да на ребятишек во всех окрестных деревнях находит в это время просто исступление какое-то.

nullОтец мой, малоземельный помещик Исмаил Ага Али Казах-оглы Шихлинский, происходил из героического рода, ведущего свое начало с 1537 года. Наш предок Агдолаг Мамед Ага прибыл в Казахский район из Шамкира (Шамхора). У него было два сына, старший Шыхы - человек очень разумный и спокойный и младший — Али Казах, доблестный, но дикий. Я происхожу от Али Казаха. Старшая линия, потомки Шыхы впоследствии переселились на 30 верст, по течению Куры, ближе к Тифлису, и там стали владельцами трех деревень, получивших общее название Шихлы. Младшая линия Али Казаха до сих пор остается на старом месте. Старшая линия приняла фамилию Шихи-заде, а мы, младшие, назвались Али Казах-оглы. После добровольного вхождения Азербайджана в состав России многие местные люди переделали свои фамилии на русский лад, и обе наши линии объединились под общей фамилией Шихлинских… Отец мой был человеком известным не только в уезде, но и в губернии. Мы, его дети, начиная от первого и кончая мной, одиннадцатым по счёту, питая к нему глубокое уважение, в то же время знали, что в семье настоящей главой является мать, отличавшаяся умом и великим спокойствием. Отец был человеком горячего темперамента, и мать умела его всегда остужать.

— До института. Я два года в полярной авиации работал. Это деревня Медведково, недалеко от Химок, по другую сторону канала Москва-Волга Химкинского водохранилища, на горе. Там, где у нас ещё в своё время была лётно-испытательная станция Миля, и там на моих глазах испытывался, скажем, Ми-Шестой и другие вертолёты Миля. И что же мне пришлось конкретно делать для Антарктиды? Я был знаком с лётчиком Виктором Серовым, и он сказал: «Будь добр, нарисуй мне на хвосте нашего северного полярного мишку, потому как Антарктида – это продолжение нашей Арктики». Вот эти слова его я запомнил и с удовольствием ему нарисовал масляными красками медведя на хвосте, потому что выпускал там стенную газету и много чего я рисовал подобного. Потом мы начали устанавливать на самолёты Ли-2, которые в Антарктиде были, турбокомпрессоры для того, чтобы они могли летать в высокогорных условиях Антарктиды. То есть я Антарктиду воспринимал как продолжение Арктики, как новый континент, который нашим людям начинает потихонечку поддаваться. Это было очень сложно. Все пилоты, все механики, все они были у меня на виду, на глазах и поэтому через два года мне совершенно отчётливо сказали: «Ну всё, раз ты в таких отношениях со всеми участниками экспедиции, значит, давай, поезжай в Антарктиду».

Был голод, но, привыкшие к умиранию, люди умирали молча. С каждым днём пухли всё больше и больше, недоуменно пробуя свои руки, ноги, подглазья, налившиеся голодной водой, и умирали, проделав перед смертью тысячу ненужных штук, ― ритуал умирания, бесплодно попрошайничали друг у друга, бесплодно осаждали исполкомы, здравотделы, собесы; собирали ягоды боярышника и шиповника, улиток, молодую траву; походя воровали, бесцельно таща всё, что попадало под руку; по ночам уводили и резали чужих лошадей, коров и коз; соблюдая ещё прежнее человеческое достоинство, выпрашивали у знакомых кошек «на одну только ночку, — пожалуйста, ― а то, знаете ли, мыши одолели» ― и жадно съедали их; ловили собак на улицах, нарочно раззадоривая их и заманивая в укромные углы; воровали по ночам трупы из часовни на кладбище; охотились за чужими детьми, но бывали случаи, что ели и собственных. Один татарин из деревни Аджилар, отец шестерых детей, бестрепетно резал младших ножом, как барашков, и кормил ими старших и жену, кормился и сам. Двое старших, подростки, годились уже для работы, а от маленьких какой толк? Расчётливый татарин этот продержался так недели три, но проходивший мимо отряд пристрелил людоеда и его жену, а подростков только избил до потери сознания и бросил.

Черкесы нас ненавидят. Мы вытеснили их из привольных пастбищ; аулы их разорены, целые племена уничтожены. Они час от часу далее углубляются в горы и оттуда направляют свои набеги.

Надо не сидеть сложа руки, надо действовать, идите из села в село, бывайте всюду, не пропускайте ни одной крестьянской квартиры, напомните, что существует Бог.

Мы ехали в поезде по Крыму. Когда моя соседка увидела зелёную траву, она так обрадовалась, как будто она была коровой, всю зиму проведшей в мрачном уединении хлева.

Петербург — по-прежнему мой родной город. Там я родилась, там пережила самые тяжелые годы жизни, блокаду… Там стала петь.

Каждый верит, что живёт в доме и в городе, но, даже если я и говорю с моими братьями, даже если я их вижу, слышу, касаюсь, - я прекрасно знаю, что и город, и дом - всего лишь иллюзии, как и мои братья.

Мы водили вместе, вдвоем — страстные бесстрашные колонны пацанвы по улицам самых разных городов нашей замороченной державы, до тех пор пока власть не окрестила всех нас разом мразью и падалью, которой нет и не может быть места здесь.

Если все жители Голливуда, которые делали себе пластические операции, покинут город, то там никого не останется.

Стоило ли объявлять войну дворцам ради того, чтобы застроить мир хижинами?

Неплохо б помнить прытким молодцам,Природой и судьбою кто обижен:Когда война объявлена дворцам,Она дойдёт чуть позже и до хижин.

Кабардинский народ доселе никогда таковой чувствительной не имел потери… Они потеряли много имущество, которое сожжено с двумястами селений.

Мы отберем у евреев городское имущество, как раньше отобрали у них сельское!

Данциг имеет собственные деньги, которые, однако ж, вне города не ходят; и в самом городе прусские предпочитаются.

Не заботятся о приобретении почёта в городе, через который только проезжают, но, когда приходится жить в нем некоторое время, сказанная забота появляется.

Там, где пройдет олень, там пройдет и русский солдат. Там, где не пройдет олень, все равно пройдет русский солдат.

Воображение строит свои воздушные замки тогда, когда нет не только хорошего дома, даже сносной избушки.

После удачного похода на болгар Юрий решился укрепить за Русью важное место при устье Оки в Волгу, где привыкли собираться суздальские и муромские войска: здесь в 1221 году заложен был Нижний Новгород.

Не иди туда, куда ведет дорога. Иди туда, где дороги нет, и оставь свой след.

Тот дом хорош, где хороши обитатели.

Что бы вы смогли сделать для родного города?

Дядя Стёпа: Заправка тиной отдаёт последний долг утопленнице Лизе, почившей в бозе, а не в обозе военном пленном здоровенном, как венский лес, кишащий лесбиянками.

На городской земле лучше всего растут налоги.

Нашим экскурсоводом по острову стала единственная обитательница бывшей монастырской, а теперь военной гостиницы Ксения Петровна Гемп — глубокий знаток культуры Севера, человек удивительной памяти и какого-то тихого очарования.

Ребята, берегите лес!

Те, которые дают советы, не сопровождая их примерами, походят на дорожные столбы, которые дорогу указывают, но сами по ней не ходят.

Жить надо так, чтобы не бояться продать своего попугая самой большой сплетнице города.

Местопребывание Засса, крепость Прочноокопская, повергало в ужас не только закубанцев, но и всех проезжающих. Она окружена была высоким валом с частоколом по гребню, на котором во многих местах торчали головы черкесов.

Для англичанина, американца, русского весь мир представляет поле деятельности... Только мы, французы, такой „благоразумный“ народ, что сидим на одном и том же месте, если нас не оденут по-солдатски. Мы живем там, где родились.

Абиссинцы с ружьями за плечами ходят без дела с независимым видом. Они завоеватели, им работать неприлично. И сейчас же за городом начинаются горы, где стада павианов обгрызают молочаи и летают птицы с громадными красными носами.

Из маленькой хижины может выйти великий человек.

Одинокий путник идёт дальше других!

Давно уже не был он на своей родине; уж год, как мать его уехала из города. Он приехал вечером. Зачем описывать радость матери и сына после годовой разлуки? Есть минуты, есть сцены, которые даже оскорбляют чувство в описании.

Люди... ищут пути на небо по той простой причине, что они сбились с дороги на земле.

Когда я вижу в саду пробитую тропу, я говорю садовнику: делай тут дорогу.

«Море лесов» — это не плохо, только немного обидно за лес: море морем, а лес сам по себе не хуже, по мне, так и лучше моря.

— Во время поездки домой на велосипеде (приблизительно четыре километра) - у меня было чувство, что я не мог двинуться с места. Я ехал на велосипеде, но казалось, что я стою.

Население городов, расположенных непосредственно на Днепре, характеризуется более широким лицом, нежели в городах, лежащих к востоку от Днепра (С.122)

Два хозяина в одном дому быть не могут.