Цитаты со словом «грызть»

Не грызи запретный плод вставными зубами.

Когда людоед проглатывает свои жертвы, не грызя их, — это гуманизм?

Когда я был молодым и глупым и фанател от всяких там физик-математик, я очень хотел поступить в Физтех. Мечтал прямо! Я был победителем всех на свете олимпиад, и должно было произойти чудо, чтобы я туда не поступил. И это чудо − произошло! Не поступил. Совершенно волшебным и невероятным образом. (Ну, судьба вмешалась. Видит же, что идиот.) Хорошо. Прошло много лет, много чего случилось за это время: я создал МММ, попал в тюрьму, вышел из неё, ну, и т. д. И стал депутатом Госдумы. Причём, по Мытищинскому округу. Именно по тому самому, где и находится Физтех! И вот в один прекрасный день является ко мне помощник и говорит: «Сергей Пантелеевич! На меня тут руководство Физтеха вышло, не хотите ли Вы стать доктором физ.-мат. наук от них? Делать ничего не надо, они сами всё напишут. Нужно только Ваше согласие». Вот интересно. Когда я в молодости мечтал поступить в Физтех, то стать доктором от них − о-о-о!.. предел мечтаний просто! И казалось, оптимальный путь для достижения этой вожделенной цели: поступить!.. учиться!.. грызть гранит науки!!.. Ан нет! Оптимальный путь было: создать МММ и стать депутатом Госдумы. И тогда всё само тебе в руки упало. С неба. На блюдечке с голубой каёмочкой. Но, увы! Тогда мне это всё было уже не нужно. Как обычно, в общем. Всё не вовремя!

Влиянье оппозиции растёт,В неё всё больше страждущих вступает,Она ведь вместе с властью ест и пьётИ на неё рычит, но не кусает.

Счастье поступает со своими любимцами так же, как дети со своими куклами: оно ломает и рвёт их, когда они надоели.

Ешь творог с гробами, лижи язык губами.

(собаке) Если ты будешь смирно сидеть в машине, я дам тебе еще печенья. А если не будешь, я все равно дам тебе печенья. Потому что я тебя люблю.

Есть птицы поползни, они в поисках своего червячка могут бегать по дереву даже и вниз головой. Среди людей есть тоже такие, готовые ради своего червяка тоже ходить вниз головой.

Я знал 94-летнего старика, который всю жизнь пил, пьет и сейчас, и при этом здоров, как бык. А его брат капли в рот не брал и умер в два года.

Абиссинцы с ружьями за плечами ходят без дела с независимым видом. Они завоеватели, им работать неприлично. И сейчас же за городом начинаются горы, где стада павианов обгрызают молочаи и летают птицы с громадными красными носами.

Если хочешь быть орлом - летай, если хочешь быть червём - ползай, но не плачь, если тебя раздавят.

Я всегда довольствовалась тем, что у меня было, и словно белка прятала свои жёлуди. Иногда желудей было больше, иногда меньше. Но еще не было случая, чтобы у меня не осталось ни одного!

Расписывать, как у верблюда в ноздрях растут финики, — ещё не значит быть оригинальным.

Держи язык за зубами, если не можешь предложить что-то взамен того, что тебе не нравится.

Нельзя сидеть при лучине с раздутым от голода животом, с необогащенным ни одною книгою мозгом и с оравой голодных и голых ребят и творить «духовные ценности».

Теперь я один. Не совсем один. Есть еще эта мысль, она рядом, она ждет. Она свернулась клубком, как громадная кошка; она ничего не объясняет, не шевелится, она только говорит: «нет». Нет, не было у меня никаких приключений.

Я все время холеры пил самые крепкие бургонские вина, ел много говядины с перцем и солями, не давал никак себе долго голодать — и не ел за раз много и был совершенно здоров.

Будет больше пользы, если вы уступите дорогу собаке, чем если она вас укусит. Даже убив собаку, вы останетесь укушенным.

Я это чувствую при удачной стрельбе в каждого крупного зверя: пока не убит — ничего, я даже могу быть очень храбрым и находчивым, но когда зверь лежит, я чувствую вот это самое, среднее между страхом, жалостью, раскаяньем.

Представьте, что у вас на руках только и есть что собственная судьба. Сидя на пороге материнской утробы, вы убиваете время — или время убивает вас. А вы все сидите и славословите то, что вне вашей досягаемости. Вне. Навеки.

Большая империя, как и большой пирог, начинает крошиться с краёв.

Э-тто что? ! ― заорал как-то властитель за утренним чаем. Слуги, не понимая, в чём дело, притащили к начальству испуганного Филиппова. ― Э-тто что? Таракан? ! ― и суёт сайку с запечённым тараканом. ― Э-тто что? ! А?

Дивная старая Англия. Да поразит тебя сифилис, старая сука, ты нас отдала на съедение червям (мы сами отдали себя на съедение червям). А всё же — дай, оглянусь на тебя. Тимон Афинский видел тебя насквозь.

Никто в мире не чувствует новых вещей сильнее, чем дети. Дети содрогаются от этого запаха, как собака от заячьего следа, и испытывают безумие, которое потом, когда мы становимся взрослыми, называется вдохновением.

Когда женщина пошла против тебя, забудь про неё. Они могут любить, но потом что-то у них внутри переворачивается. И они могут спокойно смотреть, как ты подыхаешь в канаве, сбитый машиной, и им плевать на тебя.

Кисть, которой водит художник, должна обмакиваться в разум: о грифеле Аристотеля говорили, что он больше оставлял для мысли, чем для глаз.

Лучшие вещи находятся рядом: дыхание в ноздрях, свет в глазах, цветы под ногами, заботы в руках, дорога перед тобой. Имея это, не нужно черпать пригоршней звезды. Просто делай то, что предлагает тебе жизнь.

Я жалею людей, которые не пьют. Когда они просыпаются утром, они чувствуют себя так же хорошо, как и весь оставшийся день.

— Вам зажечь сигару? — Нет, я пытаюсь бросить курить, и поэтому просто держу ее во рту. — Тогда почему бы вам не держать во рту более дешевый сорт? — Ну да, ещё и снизить свой жизненный уровень?!

Если вы встретите деревенскую девушку с соломинкой в зубах, то она почти наверняка отсасывает бензин.

Великая ошибка наша — это то, что мы не знаем, где остановиться, что мы не примеряемся к своему положению и, благодаря ненасытной жадности, теряем все, что имеем.

Человек всегда считал себя умным — даже когда ходил на четвереньках и закручивал хвост в виде ручки чайника. Чтобы стать умным, ему надо хоть раз основательно почувствовать себя дураком.

Кость, брошенная собаке, не есть милосердие; милосердие - это кость, поделенная с собакой, когда ты голоден не меньше ее.

Люди ищут удовольствий, бросаясь из стороны в сторону только потому, что чувствуют пустоту своей жизни, но не чувствуют ещё пустоты той новой потехи, которая их притягивает.

Птица была симпатичная. Она смотрела на меня, а я смотрел на неё. Потом она издала слабенький птичий звук «чик!» — и мне почему-то стало приятно. Мне легко угодить. Сложнее — остальному миру.

Когда доктор прогнал из палаты шестиголовых змей, я сел и поболтал с сестричками. Одна рыжая кошечка, совершив отчаянную попытку перейти к самообороне, принялась читать мне газеты.

Мы становимся крепче там, где ломаемся.

Если вы получили хорошее воспитание, не братайтесь с дурно воспитанными людьми: неотесанные поверхности царапают глянец.

Меня все еще держат за шиворот, на моем плече замирает вздох, это не сожаление, конечно, но в нем есть примесь грусти: вчера все было чудом, а завтра станет повседневной рутиной. В этом вздохе слышится: «Ну вот!».

Возвышенность духа писателя помещается у него в затылке. Сам он видеть её не может. Если же попытается увидеть во что бы то ни стало, то лишь сломает шею.

— Сперва научись чисто играть гамму, а потом будешь кушать конфетки.

Тот не человек, кто не боролся с жизнью и не оставил в ее логове клочьев своей шерсти.