Цитаты со словом «аэроклуб»
Похожие цитаты:
Если с первого раза не получилось, парашютный спорт не для вас.
Саша Соколов окончил школу для дураков с золотой медалью.
Диплом учебного заведения — документ, удостоверяющий, что у тебя был шанс чему-нибудь научиться.
В этом бизнесе сейчас работает 4200 человек, и президент компании Бретт лично выступает на каждом вводном курсе перед новичками.
Люди будут летать в космос по профсоюзным путевкам.
«Скажите,
когда Вы приняли решение не учиться?» (На зачёте, получив от студента совсем неправильный ответ.)
Есть люди, которые не верят даже прогнозам государственного метеорологического института, если не прочтут их в своей газете.
«Желающие сдать мне экзамен досрочно должны написать на этом листочке свою фамилию. И обвести её чёрной рамкой». (На лекции, 1995 год)
Я прекрасно помню свою первую любовь: мы вместе учились в школе, и это была первая девчонка в классе, у которой выросли сиськи.
Хочешь идти за мной, иди. Но я учить не буду. Учись сам, думай, тренируйся!
Человек учится говорить 2 года, затем учится всю жизнь молчать.
Хорошего без плохого не бывает — даже школьнику на каникулы дают задание.
Опыт — это дорогая школа, но что делать, если для дураков нет другой школы?
Ученик, который учится без желания — это птица без крыльев.
Учитесь у знатоков: всей жизни не хватит на то, чтобы прийти ко всему самостоятельно.
Господи, как вы мне надоели!.. Поймите же, что Мюнхгаузен славен не тем, что летал или не летал, а тем, что не врет.
Мои товарищи второй раз в Форос не ездили. Это уже те товарищи, которые мне никак не товарищи.
«Я не могу поставить вам по вашей просьбе двойку вместо тройки и отправить на пересдачу за четвёркой, потому что все потом будут говорить, что Беклемишев — зверь». (На экзамене, 1996 год)
Обучать — значит вдвойне учиться.
В наших школах не учат самому главному — искусству читать газеты.
Я никогда не голосовал. Раньше на выборы насильно гоняли, но я бросал пустой листок. Я и комсомольцем был, но в моё время даже хулиганы были комсомольцами.
Они водят гоночные машины, вот и все. Они делают половину работы.
Если преподаватель настаивает на том, что вычислительная наука — это X, а не Y, посочувствуйте его ученикам.
Аэродинамика — это для тех, кто не умеет строить мощные моторы.
Когда мы пишем программы, которые «обучают», мы — обучаем, а они- нет.
Жил долго. Одной посуды пересдавал — страшное дело. Если бы всю сразу, то хватило бы на машину и дачу. Но поскольку сдавал малыми порциями. то всякий раз едва хватало на опохмелку.
Искусству пошло бы на пользу: меньше школ и больше школы.
Я уехал из Советского Союза в 1925 году. У меня возникли проблемы с властями, и я вынужден был уехать, чтобы продолжать работу.
Горский был из тех преподавателей высшей школы, которые владели вниманием аудитории и умели увлечь их слушателей, вместе с тем он был выдающимся воспитателем, пользовавшимся огромным нравственным влиянием на студенчество.
Он безусловный талант и настоящий хулиган. За буйный нрав его несколько раз исключали из учебных заведений, но он продолжал настойчиво учиться.
К сожалению, учебники пишут не лучшие специалисты. А насчёт того, что в школе об этих проблемах говорить рано... Главное, чтобы не было поздно.
«На тройку, молодой человек, Вы знаете. А про меня и так говорят, что я слишком злой преподаватель, чтобы ещё ставить незаслуженные двойки». (На экзамене, в ответ на просьбу о двойке, 1976 год)
Студент — это ещё ничего, из которого может выйти всё.
«Человека можно научить чему угодно! Даже ходить строевым шагом, правда слегка в других условиях». (В аудитории, на одном из семинаров, после неправильного ответа, 2007 год)
Ходить в баню — терять время для самообразования.
Каким он может быть снобом, если учился в ПТУ и в школе рабочей молодёжи? А потом стал звездой — очень быстро. Ну, малость голову снесло, конечно. Но с «простыми» людьми тоже всё было в порядке.
Студенты ценили профессоров, профессора понимали студентов, и те и другие гордились университетом. — О студентах.
То, что никто не жалуется, ещё не говорит о хорошем качестве парашютов.
Покуда мы окончим свои сложные приготовления для завоевания счастья, — смотрим, оно уже улетело.
Наш лозунг должен быть один — учиться военному делу настоящим образом, ввести порядок на железных дорогах.
Мы вырастали в надежде реванша, в культе знамени, в атмосфере обожания армии… Это было время школьных батальонов и как обычное зрелище можно было видеть учителей, ведущих военным строем свои войска учеников.
Хорошая погода, крепкий попутный ветер и, главное, курс на родной порт — вот самое приятное, что только может быть в морской жизни.
(После того, как «Реал Мадрид» предложил ему должность главного тренера в 1956-м году и сообщил, что это будет «тренерский рай»): «Манчестер — это моё царствие небесное» (Manchester is my Heaven).