Цитаты со словом «арахнид»
Похожие цитаты:
Законы точно паутина, в которую попадает мелкая мошкара, но через которую прорываются шершни и осы.
«Ты вцепишься в одного из них, а они все — в тебя» - причина, по которой большинство хищников прекращает охоту, столкнувшись с вогнутым оборонительным полумесяцем павианов.
Торговля — это вампир, сосущий богатство и кровь общественного тела под предлогом помощи обращения этих богатств и этой крови. С точки зрения производителя, это паук, протягивающий свою паутину и высасывающий неосторожную муху.
Наших монстров нельзя продемонстрировать. Вы не можете сказать - вот монстры моего сознания, потому что тогда они сразу превращаются в домашних животных.
В мире наверняка есть несколько бодибилдеров, которых нельзя назвать идиотами. Но если и так, они хорошо замаскировались или прячутся в какой–нибудь неизвестной пещере.
Не показалось бы странным, если бы на Марсе когда-то существовала цивилизация, но она, видимо, дошла до этапа капитализма, появился империализм и прикончил эту планету.
Червяк: «Знать бы только, есть ли червяки на других планетах, — и ничего больше мне не надо».
Кто-то предсказал, что когда-нибудь вокруг Земли образуется кольцо, как у Сатурна, состоящее исключительно из болтов, крепёжных деталей и даже инструментов, упущенных беспечными монтажниками орбитальных конструкций.
— Крыса, которой достался собственный спасательный круг, может повременить, прежде чем покинуть тонущий корабль.
Рыжий муравей: Свободу муравьям! Мир принадлежит муравьям! Разумеется, не чёрным.
Какова твоя цель в философии? — Показать мухе выход из мухоловки. (309)
Нет, что ни говори, а это мгновение прекрасно — когда все крысы уже убежали, а корабль еще не утонул!
Даже если нет уже никаких шансов, то есть ещё шанс, что они появятся.
Когда мы поймем машинные системы баз знаний, все будет, как и прежде, с той лишь разницей, что кончики пальцев будут обожжены.
Я король ящериц, я способен на всё.
Когда нет возможности стать командором, приходится быть донжуаном.
Причем интеллектуальная собственность подвергается атакам с совершенно неожиданных сторон. Кто мог вообразить, что бабушки Среднего Запада будут по Интернету обмениваться пиратскими копиями инструкций для вязания?
Наступит и то время, когда космический корабль с людьми покинет Землю и направится в путешествие. Надежный мост с Земли в космос уже перекинут запуском советских искусственных спутников, и дорога к звездам открыта!
В космос. В космос всем! Быстро в космос собрались, рюкзаки собрали! Полетели! В космос.
Есть птицы поползни, они в поисках своего червячка могут бегать по дереву даже и вниз головой. Среди людей есть тоже такие, готовые ради своего червяка тоже ходить вниз головой.
Птица была симпатичная. Она смотрела на меня, а я смотрел на неё. Потом она издала слабенький птичий звук «чик!» — и мне почему-то стало приятно. Мне легко угодить. Сложнее — остальному миру.
В хорошей системе не может быть слабого языка команд.
Быть искренним в жизни значит вступить в бой с неравным оружием и бороться с открытой грудью против человека, защищенного панцирем и готового нанести вам удар кинжалом.
Зачем вступать в военно-морские силы, если ты можешь быть пиратом?
Я на самом деле обитаю в системе, где слова могут потрясти всю структуру управления, где слова могут быть сильнее, чем десять военных дивизий.
Человек не имеет крыльев и по отношению веса своего тела к весу мускулов в 72 раза слабее птицы... Но я думаю, что он полетит, опираясь не на силу своих мускулов, а на силу своего разума".
Наш страх перед катастрофой лишь увеличивает её вероятность. Я не знаю ни одного живого существа, за исключением разве что насекомых, которые бы отличались большей неспособностью учиться на собственных ошибках, чем люди.
Процесс, который привёл от амёбы к появлению человека для философов должен быть очевиден как прогресс, хотя неизвестно, согласилась бы амёба с этим мнением.
Теперь я один. Не совсем один. Есть еще эта мысль, она рядом, она ждет. Она свернулась клубком, как громадная кошка; она ничего не объясняет, не шевелится, она только говорит: «нет». Нет, не было у меня никаких приключений.
Хорошо быть линкором. Башню снесло, четыре осталось.
Бесчисленные народы и сильнейшие армии походят на муравьёв, которые оспаривают друг у друга былинку на куче грязи.
Если бы фантасты тратили силы не на убеждение других в возможности проникать сквозь стены, летать без аппарата и обмениваться душами, а на сами эти дела — как далеко продвинулось бы человечество!
Человек один убивает, уничтожает живых существ больше, нежели пожирают их все плотоядные животные, вместе взятые.
...народы, очень похожие по своему внешнему виду, могут сильно отличаться своими способами чувствовать и действовать, и, следовательно, своими цивилизациями, своими верованиями и своими искусствами.
И если нам когда нибудь встретятся во вселенной другие разумные существа, то их первые слова вряд ли будут: «Отведите меня к вашему главному». Скорее они скажут: «Сыграем, парень?» Хотя я могу и ошибаться.
Цой был настоящий поэт и маг; из всех, кого вообще можно воспринимать и кого я знала лично, магов только двое: он и Земфира.
По поводу открытия Системы. Все вы видите, что творится с властями. Паника! Истерика самая настоящая. Как же их, демонов, корёжит! «Вот что крест-то животворящий делает!»
Разве не может быть так, что неким высшим существам доставляет развлечение искусный поворот мысли, удавшийся — пускай и безотчетно — моему разуму, как забавляет меня самого проворство суслика или испуганный прыжок оленя?
Счастливец, бредущий по краю планеты в погоне за счастьем, которого солнечная система не может предложить. Безумец, беспрерывно лопочущий и размахивающий руками.
После правильно выполненной серии экстензии для ног, за которой следует правильно выполненная серия жимов ногами, у вас должно возникнуть ощущение, что вы взобрались на высокую башню с автомобилем на плечах.
В некоторых частях света водятся обезьяны, в Европе же водятся французы, что почти одно и то же.
Знаешь, нужно быть не просто хорошим программистом чтобы написать систему, подобную Linux. Нужно быть ещё и хитрой сволочью.
Прогресс, друзья, это когда ещё убивают, но уже не отрезают ушей. («Сандро из Чегема», 1989)