Неточные совпадения
С тех пор,
как Алексей Александрович выехал из дома с намерением не возвращаться в семью, и с тех пор,
как он был у адвоката и сказал хоть одному человеку о своем намерении, с тех пор особенно,
как он перевел это
дело жизни в
дело бумажное, он всё больше и больше привыкал к своему намерению и видел теперь
ясно возможность его исполнения.
Так что по тому,
как он повел
дела, было
ясно, что он не расстроил, а увеличил свое состояние.
Никогда еще не проходило
дня в ссоре. Нынче это было в первый раз. И это была не ссора. Это было очевидное признание в совершенном охлаждении. Разве можно было взглянуть на нее так,
как он взглянул, когда входил в комнату за аттестатом? Посмотреть на нее, видеть, что сердце ее разрывается от отчаяния, и пройти молча с этим равнодушно-спокойным лицом? Он не то что охладел к ней, но он ненавидел ее, потому что любил другую женщину, — это было
ясно.
«Итак, — сказал себе Алексей Александрович, — вопросы о ее чувствах и так далее — суть вопросы ее совести, до которой мне не может быть
дела. Моя же обязанность
ясно определяется.
Как глава семьи, я лицо, обязанное руководить ею и потому отчасти лицо ответственное; я должен указать опасность, которую я вижу, предостеречь и даже употребить власть. Я должен ей высказать».
Это тем более было ему досадно, что, разобравши
дело ясно, он видел,
как причиной этого был отчасти сам.
Прости ж и ты, мой спутник странный,
И ты, мой верный идеал,
И ты, живой и постоянный,
Хоть малый труд. Я с вами знал
Всё, что завидно для поэта:
Забвенье жизни в бурях света,
Беседу сладкую друзей.
Промчалось много, много
днейС тех пор,
как юная Татьяна
И с ней Онегин в смутном сне
Явилися впервые мне —
И даль свободного романа
Я сквозь магический кристалл
Еще не
ясно различал.
Два
дня ему казались новы
Уединенные поля,
Прохлада сумрачной дубровы,
Журчанье тихого ручья;
На третий роща, холм и поле
Его не занимали боле;
Потом уж наводили сон;
Потом увидел
ясно он,
Что и в деревне скука та же,
Хоть нет ни улиц, ни дворцов,
Ни карт, ни балов, ни стихов.
Хандра ждала его на страже,
И бегала за ним она,
Как тень иль верная жена.
Морозна ночь, всё небо
ясно;
Светил небесных дивный хор
Течет так тихо, так согласно…
Татьяна на широкий двор
В открытом платьице выходит,
На месяц зеркало наводит;
Но в темном зеркале одна
Дрожит печальная луна…
Чу… снег хрустит… прохожий;
деваК нему на цыпочках летит,
И голосок ее звучит
Нежней свирельного напева:
Как ваше имя? Смотрит он
И отвечает: Агафон.
Она скоро заметила, что нет сонливости; сознание было
ясно,
как в разгаре
дня, даже тьма казалась искусственной, тело,
как и сознание, чувствовалось легким, дневным.
Услыша пастуха, Ручей журчит сердито:
«Река несытая! что, если б
дно твоё
Так было,
как моё
Для всех и
ясно, и открыто,
И всякий видел бы на тенистом сем
днеВсе жертвы, кои ты столь алчно поглотила?
Когда все уселись и всем разнесли по чашке чаю, генерал изложил весьма
ясно и пространно, в чем состояло
дело: «Теперь, господа, — продолжал он, — надлежит решить,
как нам действовать противу мятежников: наступательно или оборонительно?
В течение ближайших
дней он убедился, что действительно ему не следует жить в этом городе. Было
ясно: в адвокатуре местной, да, кажется, и у некоторых обывателей, подозрительное и враждебное отношение к нему — усилилось. Здоровались с ним так,
как будто, снимая шапку, оказывали этим милость, не заслуженную им. Один из помощников, которые приходили к нему играть в винт, ответил на его приглашение сухим отказом. А Гудим, встретив его в коридоре суда, крякнул и спросил...
Дело в том, что Тарантьев мастер был только говорить; на словах он решал все
ясно и легко, особенно что касалось других; но
как только нужно было двинуть пальцем, тронуться с места — словом, применить им же созданную теорию к
делу и дать ему практический ход, оказать распорядительность, быстроту, — он был совсем другой человек: тут его не хватало — ему вдруг и тяжело делалось, и нездоровилось, то неловко, то другое
дело случится, за которое он тоже не примется, а если и примется, так не дай Бог что выйдет.
Вероятно, с летами она успела бы помириться с своим положением и отвыкла бы от надежд на будущее,
как делают все старые
девы, и погрузилась бы в холодную апатию или стала бы заниматься добрыми
делами; но вдруг незаконная мечта ее приняла более грозный образ, когда из нескольких вырвавшихся у Штольца слов она
ясно увидела, что потеряла в нем друга и приобрела страстного поклонника. Дружба утонула в любви.
Со времени смерти стариков хозяйственные
дела в деревне не только не улучшились, но,
как видно из письма старосты, становились хуже.
Ясно, что Илье Ильичу надо было самому съездить туда и на месте разыскать причину постепенного уменьшения доходов.
— Боже мой, если б я знал, что
дело идет об Обломове, мучился ли бы я так! — сказал он, глядя на нее так ласково, с такою доверчивостью,
как будто у ней не было этого ужасного прошедшего. На сердце у ней так повеселело, стало празднично. Ей было легко. Ей стало
ясно, что она стыдилась его одного, а он не казнит ее, не бежит! Что ей за
дело до суда целого света!
И вот тут произошло нечто самое ужасное изо всего, что случилось во весь
день… даже из всей моей жизни: князь отрекся. Я видел,
как он пожал плечами и в ответ на сыпавшиеся вопросы резко и
ясно выговорил...
Но из слов моих все-таки выступило
ясно, что я из всех моих обид того рокового
дня всего более запомнил и держал на сердце лишь обиду от Бьоринга и от нее: иначе я бы не бредил об этом одном у Ламберта, а бредил бы, например, и о Зерщикове; между тем оказалось лишь первое,
как узнал я впоследствии от самого Ламберта.
Вспомните наши ясно-прохладные осенние
дни, когда, где-нибудь в роще или длинной аллее сада, гуляешь по устланным увядшими листьями дорожкам; когда в тени так свежо, а чуть выйдешь на солнышко, вдруг осветит и огреет оно,
как летом, даже станет жарко; но лишь распахнешься, от севера понесется такой пронзительный и приятный ветерок, что надо закрыться.
Я все время поминал вас, мой задумчивый артист: войдешь, бывало, утром к вам в мастерскую, откроешь вас где-нибудь за рамками, перед полотном, подкрадешься так, что вы, углубившись в вашу творческую мечту, не заметите, и смотришь,
как вы набрасываете очерк, сначала легкий, бледный, туманный; все мешается в одном свете: деревья с водой, земля с небом… Придешь потом через несколько
дней — и эти бледные очерки обратились уже в определительные образы: берега дышат жизнью, все ярко и
ясно…
Теперь ему было
ясно,
как день, что главная причина народной нужды, сознаваемая и всегда выставляемая самим народом, состояла в том, что у народа была отнята землевладельцами та земля, с которой одной он мог кормиться.
Дело было
ясно, но товарищ прокурора, так же,
как и вчера, поднимая плечи, делал тонкие вопросы, долженствовавшие уловить хитрого преступника.
— Тут все мое богатство… Все мои права, — с уверенной улыбкой повторил несколько раз старик, дрожавшими руками развязывая розовую ленточку. — У меня все отняли… ограбили… Но права остались, и я получу все обратно… Да. Это верно… Вы только посмотрите на бумаги…
ясно,
как день. Конечно, я очень давно жду, но что же делать.
— Конечно, Ляховский!.. Это
ясно,
как день. Он на все способен.
Правда, для всех было
ясно,
как день, что из Зоси вырабатывалась прозаическая натура, недоступная увлечениям.
Хиония Алексеевна в первую минуту подумала, что она ослышалась, и даже улыбнулась начатой еще за вареньем улыбкой, но вдруг ей все сделалось
ясно,
ясно,
как день… Она задрожала всем телом от нанесенного ей оскорбления и едва могла только спросить...
А тут, кроме того, действительно, был очень осязательный факт, который таил в себе очень полную разгадку
дела:
ясно, что Кирсанов уважает Лопуховых; зачем же он слишком на два года расходился с ними?
Ясно, что он человек вполне порядочный;
каким же образом произошло тогда, что он выставился человеком пошлым? Пока Вере Павловне не было надобности думать об этом, она и не думала,
как не думал Лопухов; а теперь ее влекло думать.
Каждый из них — человек отважный, не колеблющийся, не отступающий, умеющий взяться за
дело, и если возьмется, то уже крепко хватающийся за него, так что оно не выскользнет из рук: это одна сторона их свойств: с другой стороны, каждый из них человек безукоризненной честности, такой, что даже и не приходит в голову вопрос: «можно ли положиться на этого человека во всем безусловно?» Это
ясно,
как то, что он дышит грудью; пока дышит эта грудь, она горяча и неизменна, — смело кладите на нее свою голову, на ней можно отдохнуть.
— Что ты говоришь, Вера? — закричал Павел Константиныч;
дело было так
ясно, что и он мог кричать, не осведомившись у жены,
как ему поступать.
К нему-то я и обернулся. Я оставил чужой мне мир и воротился к вам; и вот мы с вами живем второй год,
как бывало, видаемся каждый
день, и ничего не переменилось, никто не отошел, не состарелся, никто не умер — и мне так дома с вами и так
ясно, что у меня нет другой почвы — кроме нашей, другого призвания, кроме того, на которое я себя обрекал с детских лет.
Как стоит это
дело в настоящее время — сказать не могу, но уже из того одного, что землевладение, даже крупное, не сосредоточивается более в одном сословии, а испестрилось всевозможными сторонними примесями, — достаточно
ясно, что старинный поместный элемент оказался не настолько сильным и приготовленным, чтоб удержать за собой главенство даже в таком существенном для него вопросе,
как аграрный.
Галактион вернулся домой только вечером на другой
день. Серафима бросилась к окну и видела,
как от ворот отъезжал извозчик. Для нее теперь было все
ясно. Он вошел сердитый, вперед приготовившись к неприятной сцене.
Дело в том, что всем было
ясно,
как он хотел скрыть капитал от своих кредиторов и
как глупо поплатился за это.
Больше отец и сын не проговорили ни одного слова. Для обоих было все
ясно,
как день. Галактион, впрочем, этого ожидал и вперед приготовился ко всему. Он настолько владел собой, что просмотрел с отцом все книги, отсчитался по разным статьям и дал несколько советов относительно мельницы.
Он быстро вскочил, оделся и по росистым дорожкам сада побежал к старой мельнице. Вода журчала,
как вчера, и так же шептались кусты черемухи, только вчера было темно, а теперь стояло яркое солнечное утро. И никогда еще он не «чувствовал» света так
ясно. Казалось, вместе с душистою сыростью, с ощущением утренней свежести в него проникли эти смеющиеся лучи веселого
дня, щекотавшие его нервы.
Убеждение в чем? (О,
как мучила князя чудовищность, «унизительность» этого убеждения, «этого низкого предчувствия», и
как обвинял он себя самого!) Скажи же, если смеешь, в чем? — говорил он беспрерывно себе, с упреком и с вызовом. — Формулируй, осмелься выразить всю свою мысль,
ясно, точно, без колебания! О, я бесчестен! — повторял он с негодованием и с краской в лице, —
какими же глазами буду я смотреть теперь всю жизнь на этого человека! О, что за
день! О боже,
какой кошмар!
С оника, после многолетней разлуки, проведенной в двух различных мирах, не понимая
ясно ни чужих, ни даже собственных мыслей, цепляясь за слова и возражая одними словами, заспорили они о предметах самых отвлеченных, — и спорили так,
как будто
дело шло о жизни и смерти обоих: голосили и вопили так, что все люди всполошились в доме, а бедный Лемм, который с самого приезда Михалевича заперся у себя в комнате, почувствовал недоуменье и начал даже чего-то смутно бояться.
Все это было так просто и
ясно, что Нюрочка только удивлялась,
как другие ничего не хотят замечать и живут изо
дня в
день слепцами.
Я,
как сосед (с другой стороны его номера была глухая стена), часто, когда все уже засыпали, толковал с ним вполголоса через перегородку о каком-нибудь вздорном случае того
дня; тут я видел
ясно, что он по щекотливости всякому вздору приписывал какую-то важность, и это его волновало.
В настоящее время я
как бы вижу подтверждение этой молвы об нем: ему уже с лишком пятьдесят лет, он любит меня, сына нашего, — но когда услыхал о своем назначении в Севастополь, то не только не поморщился, но
как будто бы даже помолодел, расторопней и живей сделался — и собирается теперь,
как он выражается, на этот кровавый пир так же весело и спокойно,
как будто бы он ехал на какой-нибудь самый приятнейший для него вечер;
ясно, что воевать — это его
дело, его призвание, его сущность: он воин по натуре своей, воин органически.
Мари в самом
деле, — когда Павел со свойственною всем юношам болтливостью, иногда по целым вечерам передавал ей свои разные научные и эстетические сведения, — вслушивалась очень внимательно, и если делала
какое замечание, то оно
ясно показывало, что она до тонкости уразумевала то, что он ей говорил.
— Послушай, душа моя, — прервал я его в сильном волнении, — ради бога, не кричи и объясняйся точно и
ясно. Ей-богу, пойму тебя. Пойми, до
какой степени это важное
дело и
какие последствия…
[
Ясно,
как день (франц.)]
[Это
ясно,
как день (франц.)]
— Что я хочу сказать? Я, кажется,
ясно выражаюсь.
Днем — и ночью.
Днем еще так и сяк;
днем светло и людно; но ночью — тут
как раз жди беды. Советую вам не спать по ночам и наблюдать, наблюдать из всех сил. Помните — в саду, ночью, у фонтана — вот где надо караулить. Вы мне спасибо скажете.
— Да нет же, говорят вам… Право, это отличный план. Теперь для меня все
ясно,
как день, и вы можете быть спокойны. Надеюсь, что я немножко знаю Евгения Константиныча, и если обещаю вам, то сдержу свое слово… Вот вам моя рука.
Я шел один — по сумеречной улице. Ветер крутил меня, нес, гнал —
как бумажку, обломки чугунного неба летели, летели — сквозь бесконечность им лететь еще
день, два… Меня задевали юнифы встречных — но я шел один. Мне было
ясно: все спасены, но мне спасения уже нет, я не хочу спасения…
Для него вполне
ясно серьезное значение такого могущественного органа гласности,
как газета, и он считал своим торжеством тот
день, когда благодаря случайно сложившимся обстоятельствам стал в ряды убежденных руководителей общественного мнения.
Все в этой теории казалось так
ясно, удободостижимо и вместе с тем так изобильно непосредственными результатами, что Имярек всецело отдался ей. Провинция опутала его сетями своей практики, которая даже и в наши
дни уделяет не слишком много места для идеалов иной категории. Идеал вождения за нос был
как раз ей по плечу. Он не требует ни борьбы, ни душевного горения, ни жертв — одной только ловкости.
Он
ясно видит,
как горит и пламенеет этот восток, и совсем не замечает, что на самом
деле и восток и запад, и север и юг — все кругом охвачено непроглядной тьмою.