Старушка умерла от разрыва сердца. Малыгинский дом точно весь застонал. Пока была жива старушка, ее почти не замечали, а теперь для всех было
ясно как день, что с нею вместе рушился весь дом. И всех лучше понимал это сам Харитон Артемьич, ходивший из комнаты в комнату, как оглушенный.
Харитина видела эту сцену и, не здороваясь ни с кем, вышла на берег и уехала с Ечкиным. Ее душили слезы ревности. Было
ясно как день, что Стабровский, когда умрет Серафима, женит Галактиона на этой Устеньке.
Неточные совпадения
Больше отец и сын не проговорили ни одного слова. Для обоих было все
ясно,
как день. Галактион, впрочем, этого ожидал и вперед приготовился ко всему. Он настолько владел собой, что просмотрел с отцом все книги, отсчитался по разным статьям и дал несколько советов относительно мельницы.
Галактион вернулся домой только вечером на другой
день. Серафима бросилась к окну и видела,
как от ворот отъезжал извозчик. Для нее теперь было все
ясно. Он вошел сердитый, вперед приготовившись к неприятной сцене.
Дело в том, что всем было
ясно,
как он хотел скрыть капитал от своих кредиторов и
как глупо поплатился за это.
Неточные совпадения
С тех пор,
как Алексей Александрович выехал из дома с намерением не возвращаться в семью, и с тех пор,
как он был у адвоката и сказал хоть одному человеку о своем намерении, с тех пор особенно,
как он перевел это
дело жизни в
дело бумажное, он всё больше и больше привыкал к своему намерению и видел теперь
ясно возможность его исполнения.
Так что по тому,
как он повел
дела, было
ясно, что он не расстроил, а увеличил свое состояние.
Никогда еще не проходило
дня в ссоре. Нынче это было в первый раз. И это была не ссора. Это было очевидное признание в совершенном охлаждении. Разве можно было взглянуть на нее так,
как он взглянул, когда входил в комнату за аттестатом? Посмотреть на нее, видеть, что сердце ее разрывается от отчаяния, и пройти молча с этим равнодушно-спокойным лицом? Он не то что охладел к ней, но он ненавидел ее, потому что любил другую женщину, — это было
ясно.
«Итак, — сказал себе Алексей Александрович, — вопросы о ее чувствах и так далее — суть вопросы ее совести, до которой мне не может быть
дела. Моя же обязанность
ясно определяется.
Как глава семьи, я лицо, обязанное руководить ею и потому отчасти лицо ответственное; я должен указать опасность, которую я вижу, предостеречь и даже употребить власть. Я должен ей высказать».
Это тем более было ему досадно, что, разобравши
дело ясно, он видел,
как причиной этого был отчасти сам.