Неточные совпадения
По обыкновению,
явление это приписали действию враждебных сил и завинили
богов за то, что они не оказали жителям достаточной защиты.
Потом он должен был стоять более часа на кладбище, у могилы, вырытой в рыжей земле; один бок могилы узорно осыпался и напоминал беззубую челюсть нищей старухи. Адвокат Правдин сказал речь, смело доказывая закономерность
явлений природы; поп говорил о царе Давиде, гуслях его и о кроткой мудрости
бога. Ветер неутомимо летал, посвистывая среди крестов и деревьев; над головами людей бесстрашно и молниеносно мелькали стрижи; за церковью, под горою, сердито фыркала пароотводная труба водокачки.
— Все — программы, спор о программах, а надобно искать пути к последней свободе. Надо спасать себя от разрушающих влияний бытия, погружаться в глубину космического разума, устроителя вселенной.
Бог или дьявол — этот разум, я — не решаю; но я чувствую, что он — не число, не вес и мера, нет, нет! Я знаю, что только в макрокосме человек обретет действительную ценность своего «я», а не в микрокосме, не среди вещей,
явлений, условий, которые он сам создал и создает…
— Он, как Толстой, ищет веры, а не истины. Свободно мыслить о истине можно лишь тогда, когда мир опустошен: убери из него все — все вещи,
явления и все твои желания, кроме одного: познать мысль в ее сущности. Они оба мыслят о человеке, о
боге, добре и зле, а это — лишь точки отправления на поиски вечной, все решающей истины…
Такое объяснение всего того, что происходило, казалось Нехлюдову очень просто и ясно, но именно эта простота и ясность и заставляли Нехлюдова колебаться в признании его. Не может же быть, чтобы такое сложное
явление имело такое простое и ужасное объяснение, не могло же быть, чтобы все те слова о справедливости, добре, законе, вере,
Боге и т. п. были только слова и прикрывали самую грубую корысть и жестокость.
Государство есть довольно низменное
явление мировой действительности, и ничто, похожее на государство, не переносимо на отношения между
Богом и человеком и миром.
В пределе религий кошмар грезится, как
явление злого
Бога, который из рабства мыслится людьми как добрый.
Человечество жаждало Спасителя,
явления в мире самого
Бога, так как натуральные человеческие пути были изжиты и привели к ужасу и мраку.
Иисус из Назарета и был историческим, конкретным
явлением Сына
Бога, Логоса, Смысла творения.
— Конечно, — подтвердил Егор Егорыч. — Ибо что такое
явление Христа, как не возрождение ветхого райского Адама, и капля богородицы внесла в душу разбойника искру божественного огня, давшую силу ему узнать в распятом Христе вечно живущего
бога… Нынче, впрочем, все это, пожалуй, может показаться чересчур религиозным, значит, неумным.
И, во-вторых, в те времена отказы от поклонения
богам, иконам, папе составляли не существенные для государства
явления: сколько бы людей поклонялось или не поклонялось
богам или иконам, или папе, государство оставалось столь же сильно.
Бог один есть свет без тени,
Нераздельно в нем слита
Совокупность всех
явлений,
Всех сияний полнота;
Но, струящаясь от
бога,
Сила борется со тьмой;
В нем могущества покой —
Вкруг него времен тревога!
Вечно вкруг текут созвездья,
Вечно светом мрак сменен:
Нарушенье и возмездье
Есть движения закон.
Чрез всемирное
явленьеБог проводит мысль одну
И, как символ возрожденья,
За зимой ведет весну!
«Не дай
бог», — прибавил хозяин, зевая. Я понял, что это начинается сравнительно редкое
явление — морозная буря, когда налетающий откуда-то ветер толкается в отяжелевший морозный воздух. Отдельные толчки и гул служили признаками первых усилий ветра, еще не могущего двинуть сгущенную атмосферу… Потом толчки стали продолжительнее, гул становился ровным, непрерывным. Охлажденный ниже сорока градусов, воздух тронулся с места и тянул, точно над нашей площадкой неслись волны бездонного океана…
Забавляясь внутренно ловушкой, в которую попал Рубановский, я продолжал читать на той же странице следующее: «Когда мысль наша в гармоническом порядке представляет мысль божию в
боге силою, а в натуре
явлением силы, тогда мы мыслим благо, истинно, изящно — поелику добро, истина и изящность, или красота, составляют чертеж, по которому вселенная создана».
Понимая и признавая одну истину, можно ошибиться во множестве других, можно мыслить не благо, не истинно и не изящно?» Старик Рубановский не задумался и торжественно и в то же время иронически отвечал мне: «А потому, милостивый государь, что, признав главное, то есть, что мысль божия в
боге сила, а в натуре
явление силы, мы уже мыслим благо, истинно, изящно».
Те силы и
явления, которые изучает Беме, эмпирически даны ему в мистическом созерцании, подобно тому как они даются и в опытных науках: как из электричества нельзя логически дедуцировать свет или теплоту, так и Беме не выводятся, а «опытно» познаются элементы
Бога: «Herbe», «bitterer Stachel», «Angst», «Feuer» [«Терпкое», «страшное жало», «страх», «огонь» (нем.).
Бог может послать Ангела Своего Валаамовой ослице, опалить огнем и светом Своего
явления окаянного грешника, может настигнуть на пути в Дамаск Своего гонителя [Имеются в виду эпизоды Библии: ослица, проговорив человеческим голосом, остановила безумие пророка Валаама (Числ. 22, 23–24); обращение Савла (ал. Павла) на пути в Дамаск (Деян.
Если бы люди веры стали рассказывать о себе, что они видели и узнавали с последней достоверностью, то образовалась бы гора, под которой был бы погребен и скрыт от глаз холм скептического рационализма. Скептицизм не может быть до конца убежден, ибо сомнение есть его стихия, он может быть только уничтожен, уничтожить же его властен
Бог Своим
явлением, и не нам определять пути Его или объяснять, почему и когда Он открывается. Но знаем достоверно, что может Он это сделать и делает…
Несомненно, это есть та самая любовь, «которую проповедывал
бог на земле». Но не тот
бог, который воплотился в Христа, а тот, который воплотился в Будду. Сила этой любви — именно в ее бессилии, в отсечении от себя живых движений души, в глубоком безразличии одинаково ко всем
явлениям жизни. Чем дальше от жизни, тем эта любовь сильнее. Соприкоснувшись с жизнью, она умирает.
В этой иллюзии держит человека Аполлон. Он —
бог «обманчивого» реального мира. Околдованный чарами солнечного
бога, человек видит в жизни радость, гармонию, красоту, не чувствует окружающих бездн и ужасов. Страдание индивидуума Аполлон побеждает светозарным прославлением вечности
явления. Скорбь вылыгается из черт природы. Охваченный аполлоновскою иллюзией, человек слеп к скорби и страданию вселенной.
— Нет, ей-богу, я читал, и вот позвольте вспомнить, или в книжке «О
явлении духов», или в сборнике Кроу, о котором когда-то здесь же говорил Водопьянов.
Свобода же твари делается для нас окончательно понятной лишь в
явлении жертвенного Лика
Бога, лишь в богочеловеке.
В том, что можно назвать
явлением чистой совести, душа стоит перед
Богом и свободна от влияний мира.
Потом, когда с XIII, XIV веков центр тяжести христианского учения стал все более и более переноситься из поклонения Христу, как
богу, в уяснение его учения и следование ему, формы мистерий, изображавших внешние христианские
явления, стали недостаточны, и потребовались новые формы.
Нужно выбирать: или свобода человека в
Боге, или необходимость преходящего
явления в природном мире.
Всякая объективация, внеположность
Бога, Христа, таинства есть лишь относительная и условная проекция на плоскости,
явление историко-культурное.
И вот, я решаюсь сказать, что русский большевизм —
явление религиозного порядка, в нем действуют некие последние религиозные энергии, если под религиозной энергией понимать не только то, что обращено к
Богу.