Неточные совпадения
Задумчивость, ее подруга
От самых колыбельных дней,
Теченье сельского досуга
Мечтами украшала ей.
Ее изнеженные пальцы
Не знали игл; склонясь на пяльцы,
Узором шелковым она
Не оживляла полотна.
Охоты властвовать примета,
С послушной куклою
дитяПриготовляется
шутяК приличию, закону света,
И важно повторяет ей
Уроки маменьки своей.
Он охотно останавливал глаза на ее полной шее и круглых локтях, когда отворялась дверь к ней в комнату, и даже, когда она долго не отворялась, он потихоньку ногой отворял ее сам и
шутил с ней, играл
с детьми.
— И
дети здоровы… Но скажи, Илья: ты
шутишь, что останешься здесь? А я приехал за тобой,
с тем чтоб увезти туда, к нам, в деревню…
Он решительно перестал владеть собой, пел, ласково заговаривал
с Анисьей,
шутил, что у нее нет
детей, и обещал крестить, лишь только родится
ребенок.
С Машей поднял такую возню, что хозяйка выглянула и прогнала Машу домой, чтоб не мешала жильцу «заниматься».
— Нет, не
шутя скажу, что не хорошо сделал, батюшка, что заговорил
с Марфенькой, а не со мной. Она
дитя, как бывают
дети, и без моего согласия ничего бы не сказала. Ну, а если б я не согласилась?
Беспечные, как
дети, мы
шутили,
Резвилися
с Прекрасною Еленой...
Гонения начались скоро. Представление о
детях было написано так, что отказ был неминуем. Хозяин дома, лавочники требовали
с особенной настойчивостью уплаты. Бог знает что можно было еще ожидать;
шутить с человеком, уморившим Петровского в сумасшедшем доме, не следовало.
Отец, очень редко обращавший внимание на
детей, на этот раз изменял своему обычаю и
шутил с нами.
Стабровский в последнее время часто менял
с Устенькой тон. Он то говорил ей ты, как прежде, когда она была
ребенком, то переходил на деловое вы. Когда Устенька уходила, Стабровский
пошутил...
Было время, когда люди, выехав
с целью истязания и убийства, показания примера, не возвращались иначе, как совершив то дело, на которое они ехали, и, совершив такое дело, не мучились раскаяниями и сомнениями, а спокойно, засекши людей, возвращались в семью и ласкали
детей, —
шутили, смеялись и предавались тихим семейным удовольствиям.
Тут уж царь не утерпел,
Снарядить он флот велел.
А ткачиха
с поварихой,
С сватьей бабой Бабарихой
Не хотят царя пустить
Чудный остров навестить.
Но Салтан им не внимает
И как раз их унимает:
«Что я? царь или
дитя? —
Говорит он не
шутя. —
Нынче ж еду!» — Тут он топнул,
Вышел вон и дверью хлопнул.
Замечено, что
дети,
с которыми мать или кормилица весело болтала и
шутила в первые месяцы их жизни, получают нрав добрый и весёлый.
Когда шалунья навзничь на кровать,
Шутя, смеясь, роскошно упадала,
Не спорю, мудрено ее понять, —
Она сама себя не понимала, —
Ей было трудно сердцу приказать,
Как баловню
ребенку. Надо было
Кому-нибудь
с неведомою силой
Явиться и приветливой душой
Его согреть… Явился ли герой,
Или вотще остался ожидаем,
Всё это мы со временем узнаем.
А! вы подумали, что можете со мной
Шутить, как
с мальчиком… глупцы, вы оба
дети…
Сидишь ли ты в кругу своих друзей,
Чужих небес любовник беспокойный?
Иль снова ты проходишь тропик знойный
И вечный лед полунощных морей?
Счастливый путь!..
С лицейского порога
Ты на корабль перешагнул
шутя,
И
с той поры в морях твоя дорога,
О волн и бурь любимое
дитя!
— Не уйдут!.. Нет,
с моей уды карасям не сорваться!.. Шалишь, кума, — не
с той ноги плясать пошла, — говорил Патап Максимыч, ходя по комнате и потирая руки. —
С меня не разживутся!.. Да нет, ты то посуди, Сергей Андреич, живу я, слава тебе Господи, и дела веду не первый год… А они со мной ровно
с малым
ребенком вздумали шутки
шутить!.. Я ж им отшучу!..
—
Дитя мое, — спросил я,
с ужасом глядя в ее светлые глаза, — когда вы успели нафаршировать вашу бедную головку этой ужасной житейской мудростью? Допустим, что вы
шутите со мной, но где вы научились так старчески грубо
шутить?.. Где? Когда?
Она отвечала
шутя,
с грациозным жестом упрямого
ребенка, который, однако, не сомневается в успехе.
Помню одно еще обстоятельство, самое постыдное: сорвал я около дороги какой-то голубенький цветочек, колокольчик, и дал его Лидочке, моей девочке,
пошутил с нею; и это бы ничего, вполне естественно, так как я очень люблю моих
детей и особенно Лидочку… но что я думал про себя, когда
шутил?
Он обращался
с ней, как
с ребенком,
шутил с ней, дразнил ее, но она женским чутьем чуяла, что в этом обращении его
с нею было не отношение взрослого к
ребенку, а мужчины к женщине.
Сегодня смотрел
с Крестовского, как летали два наших аэроплана и один из них осторожно облетал по краю огромного облака; мысленно, не без удовольствия, полетал
с ними. Вообще чувствую себя лордом и — я не
шучу — испытываю минутами приятнейшее настроение. Денег не жалею и, как лорд, все делаю подарки и сюрпризы, опять
детям накупил закусок, а Сашеньке отнес фруктов, подал ей
с изящнейшим поклоном.
«Неужели это я, та девочка-ребенок (все так говорили обо мне) — думала Наташа, — неужели я теперь
с этой минуты жена, равная этого чужого, милого, умного человека, уважаемого даже отцом моим? Неужели это правда? Неужели правда, что теперь уже нельзя
шутить жизнию, теперь уж я большая, теперь уж лежит на мне ответственность за всякое мое дело и слово? Да, что́ он спросил у меня?»
«Анатоль ездил к ней занимать у нее денег и целовал ее в голые плечи. Она не давала ему денег, но позволяла целовать себя. Отец,
шутя, возбуждал ее ревность; она
с спокойною улыбкой говорила, что она не так глупа, чтобы быть ревнивою: пусть делает, что́ хочет, говорила она про меня. Я спросил у нее однажды, не чувствует ли она признаков беременности. Она засмеялась презрительно и сказала, что она не дура, чтобы желать иметь
детей, и что от меня
детей у нее не будет».