Неточные совпадения
Аммос Федорович. Нет, этого уже невозможно выгнать: он говорит, что в детстве мамка его ушибла, и с тех
пор от него отдает немного водкою.
Городничий. Зачем! Так уж, видно, судьба! (Вздохнув.)До сих
пор, благодарение богу, подбирались к другим городам; теперь пришла очередь к нашему.
(Кричит до тех
пор, пока не опускается занавес.
Аммос Федорович (в сторону).Вот выкинет штуку, когда в самом деле сделается генералом! Вот уж кому пристало генеральство, как корове седло! Ну, брат, нет, до этого еще далека песня. Тут и почище тебя есть, а до сих
пор еще не генералы.
Квартальный. Да так: привезли его поутру мертвецки. Вот уже два ушата воды вылили, до сих
пор не протрезвился.
До сих
пор не могу очнуться от страха.
Хлестаков. Нет, батюшка меня требует. Рассердился старик, что до сих
пор ничего не выслужил в Петербурге. Он думает, что так вот приехал да сейчас тебе Владимира в петлицу и дадут. Нет, я бы послал его самого потолкаться в канцелярию.
До сих
пор не могу прийти в себя.
Хлестаков. Послушай, любезный, там мне до сих
пор обеда не приносят, так, пожалуйста, поторопи, чтоб поскорее, — видишь, мне сейчас после обеда нужно кое-чем заняться.
Артемий Филиппович. Человек десять осталось, не больше; а прочие все выздоровели. Это уж так устроено, такой порядок. С тех
пор, как я принял начальство, — может быть, вам покажется даже невероятным, — все как мухи выздоравливают. Больной не успеет войти в лазарет, как уже здоров; и не столько медикаментами, сколько честностью и порядком.
Влас наземь опускается.
«Что так?» — спросили странники.
— Да отдохну пока!
Теперь не скоро князюшка
Сойдет с коня любимого!
С тех
пор, как слух прошел,
Что воля нам готовится,
У князя речь одна:
Что мужику у барина
До светопреставления
Зажату быть в горсти!..
Пора и в путь!
пора и в путь!
Он смирен до
поры:
Летит — молчит, лежит — молчит,
Когда умрет, тогда ревет.
В ту
пору дело делалось
В горячке, второпях!
Живя с народом, сам,
Что думывал, что читывал,
Всё — даже и учителя,
Отца Аполлинария,
Недавние слова:
«Издревле Русь спасалася
Народными
порывами».
По избам обряжаются,
В часовенках спасаются —
Пора вставать,
пора!
Замолкла Тимофеевна.
Конечно, наши странники
Не пропустили случая
За здравье губернаторши
По чарке осушить.
И видя, что хозяюшка
Ко стогу приклонилася,
К ней подошли гуськом:
«Что ж дальше?»
— Сами знаете:
Ославили счастливицей,
Прозвали губернаторшей
Матрену с той
поры…
Что дальше? Домом правлю я,
Ращу детей… На радость ли?
Вам тоже надо знать.
Пять сыновей! Крестьянские
Порядки нескончаемы, —
Уж взяли одного!
Вынесет сам его Яков, уложит,
Сам на долгушке свезет до сестры,
Сам до старушки добраться поможет,
Так они жили ладком — до
поры…
Давно
пора бы каждому
Вернуть своей дорогою —
Они рядком идут!
Уж налились колосики.
Стоят столбы точеные,
Головки золоченые,
Задумчиво и ласково
Шумят.
Пора чудесная!
Нет веселей, наряднее,
Богаче нет
поры!
«Ой, поле многохлебное!
Теперь и не подумаешь,
Как много люди Божии
Побились над тобой,
Покамест ты оделося
Тяжелым, ровным колосом
И стало перед пахарем,
Как войско пред царем!
Не столько росы теплые,
Как пот с лица крестьянского
Увлажили тебя...
С тех
пор, как бабы начали
Рядиться в ситцы красные, —
Леса не подымаются,
А хлеба хоть не сей...
—
Пора домой, родимые.
Бог даст, опять мы встретимся,
Тогда и доскажу!
— А немец как ни властвовал,
Да наши топоры
Лежали — до
поры!
Молиться в ночь морозную
Под звездным небом Божиим
Люблю я с той
поры.
Беда пристигнет — вспомните
И женам посоветуйте:
Усердней не помолишься
Нигде и никогда.
Чем больше я молилася,
Тем легче становилося,
И силы прибавлялося,
Чем чаще я касалася
До белой, снежной скатерти
Горящей головой…
Крестьяне рассмеялися
И рассказали барину,
Каков мужик Яким.
Яким, старик убогонький,
Живал когда-то в Питере,
Да угодил в тюрьму:
С купцом тягаться вздумалось!
Как липочка ободранный,
Вернулся он на родину
И за соху взялся.
С тех
пор лет тридцать жарится
На полосе под солнышком,
Под бороной спасается
От частого дождя,
Живет — с сохою возится,
А смерть придет Якимушке —
Как ком земли отвалится,
Что на сохе присох…
Не то чтоб удивилася
Матрена Тимофеевна,
А как-то закручинилась,
Задумалась она…
— Не дело вы затеяли!
Теперь
пора рабочая,
Досуг ли толковать?..
В другую
пору то-то бы
Досталось Ваське шустрому,
А тут и не заметили,
Как он проворной лапкою
Веретено потрогивал,
Как прыгал на него
И как оно каталося,
Пока не размоталася
Напряденная нить!
До сей
поры неведомо
Ни земскому исправнику,
Ни высшему правительству,
Ни столбнякам самим,
С чего стряслась оказия.
Г-жа Простакова. Как за что, мой батюшка! Солдаты такие добрые. До сих
пор волоска никто не тронул. Не прогневайся, мой батюшка, что урод мой вас прозевал. Отроду никого угостить не смыслит. Уж так рохлею родился, мой батюшка.
Скотинин. Что ж я не вижу моей невесты? Где она? Ввечеру быть уже сговору, так не
пора ли ей сказать, что выдают ее замуж?
Угрюм-Бурчеев мерным шагом ходил среди всеобщего опустошения, и на губах его играла та же самая улыбка, которая озарила лицо его в ту минуту, когда он, в
порыве начальстволюбия, отрубил себе указательный палец правой руки.
За первым ломтем последовал другой, потом третий, до тех
пор, пока не осталось ни крохи…
На первых
порах глуповцы, по старой привычке, вздумали было обращаться к нему с претензиями и жалобами друг на друга, но он даже не понял их.
На первых
порах оставшимся полегчало, потому что доля бежавших несколько увеличила долю остальных.
С самого вешнего Николы, с той
поры, как начала входить вода в межень, и вплоть до Ильина дня не выпало ни капли дождя.
Но почему заказанная у господина Винтергальтера новая голова до сих
пор не прибывает, о том неизвестен.
В
порыве восторга вспомнились и старинные глуповские вольности.
Опять разинул рот Ионка, и опять Бородавкин удержал его
порыв.
Никто не мог обвинить его в воинственной предприимчивости, как обвиняли, например, Бородавкина, ни в
порывах безумной ярости, которым были подвержены Брудастый, Негодяев и многие другие.
Председатель вставал с места и начинал корчиться; примеру его следовали другие; потом мало-помалу все начинали скакать, кружиться, петь и кричать и производили эти неистовства до тех
пор, покуда, совершенно измученные, не падали ниц.
Все изменилось с этих
пор в Глупове. Бригадир, в полном мундире, каждое утро бегал по лавкам и все тащил, все тащил. Даже Аленка начала походя тащить, и вдруг ни с того ни с сего стала требовать, чтоб ее признавали не за ямщичиху, а за поповскую дочь.
С тех
пор законодательная деятельность в городе Глупове закипела. Не проходило дня, чтоб не явилось нового подметного письма и чтобы глуповцы не были чем-нибудь обрадованы. Настал наконец момент, когда Беневоленский начал даже помышлять о конституции.
Поняли, что кому-нибудь да надо верх взять, и послали сказать соседям: будем друг с дружкой до тех
пор головами тяпаться, пока кто кого перетяпает.
Поэтому почти наверное можно утверждать, что он любил амуры для амуров и был ценителем женских атуров [Ату́ры (франц.) — всевозможные украшения женского наряда.] просто, без всяких политических целей; выдумал же эти последние лишь для ограждения себя перед начальством, которое, несмотря на свой несомненный либерализм, все-таки не упускало от времени до времени спрашивать: не
пора ли начать войну?
Неслыханная деятельность вдруг закипела во всех концах города: частные пристава поскакали, квартальные поскакали, заседатели поскакали, будочники позабыли, что значит путем поесть, и с тех
пор приобрели пагубную привычку хватать куски на лету.
Начались подвохи и подсылы с целью выведать тайну, но Байбаков оставался нем как рыба и на все увещания ограничивался тем, что трясся всем телом. Пробовали споить его, но он, не отказываясь от водки, только потел, а секрета не выдавал. Находившиеся у него в ученье мальчики могли сообщить одно: что действительно приходил однажды ночью полицейский солдат, взял хозяина, который через час возвратился с узелком, заперся в мастерской и с тех
пор затосковал.
До первых чисел июля все шло самым лучшим образом. Перепадали дожди, и притом такие тихие, теплые и благовременные, что все растущее с неимоверною быстротой поднималось в росте, наливалось и зрело, словно волшебством двинутое из недр земли. Но потом началась жара и сухмень, что также было весьма благоприятно, потому что наступала рабочая
пора. Граждане радовались, надеялись на обильный урожай и спешили с работами.
В городском архиве до сих
пор сохранился портрет Угрюм-Бурчеева.