Неточные совпадения
Скопин-Шуйский» впервые была поставлена в 1835 году в Александринском (ныне имени А.С.Пушкина) театре Кергель неточно цитирует слова Ляпунова, обращенные к
шведскому воеводе Делагарди:] тоже растет не по
дням, а по часам!..
Г-н Клюбер начал с того, что отрекомендовался, причем так благородно наклонил стан, так приятно сдвинул ноги и так учтиво тронул каблуком о каблук, что всякий непременно должен был почувствовать: «У этого человека и белье и душевные качества — первого сорта!» Отделка обнаженной правой руки (в левой, облеченной в
шведскую перчатку, он держал до зеркальности вылощенную шляпу, на
дне которой лежала другая перчатка) — отделка этой правой руки, которую он скромно, но с твердостью протянул Санину, превосходила всякое вероятие: каждый ноготь был в своем роде совершенство!
Вдруг посреди мечтательных надежд и огорчений, выражаемых мною весьма плохими ребячьими стихами, является в Казани, проездом, какой-то путешественник,
шведский граф, знакомится с Вильфингами, всех очаровывает, ездит к ним всякий
день и проводит с ними время от утра до вечера.
В первом из этих отделений находятся 1) материалы для истории Петра Великого, собранные при жизни его: выписки из подлинного
дела о стрелецком бунте 1698 года,
дело о мятеже башкирском в 1708 году, документы о бунте булавинском; ведомости о числе войск и орудий в разное время, о каналах, заводах, фабриках и пр., о действиях в
шведскую войну; журналы походов и путешествий Петра Великого и пр.; кроме того — 2) собственноручные черновые бумаги Петра, — его ученические тетради, проекты законов, указов, рескриптов, счеты, письма и пр.
Но на самом
деле русский двор требовал от
шведского короля объяснений, зачем Дальберг не оказал должных почестей царю московскому, бывшему в великом посольстве.
Через несколько
дней Артамонов младший, проезжая застоявшуюся лошадь, увидал на опушке леса жандарма Нестеренко, в
шведской куртке, в длинных сапогах, с ружьём в руке и туго набитым птицей ягдташем на боку. Нестеренко стоял лицом к лесу, спиною к дороге и, наклоня голову, подняв руки к лицу, раскуривал папиросу; его рыжую кожаную спину освещало солнце, и спина казалась железной. Яков тотчас решил, что нужно делать, подъехал к нему, торопливо поздоровался...
После турецких и
шведских кампаний возвратившись на свою родину, он вздумал жениться — то есть не совсем вовремя — и женился на двадцатилетней красавице, дочери самого ближнего соседа, которая, несмотря на молодые лета свои, имела удивительную склонность к меланхолии, так что целые
дни могла просиживать в глубокой задумчивости; когда же говорила, то говорила умно, складно и даже с разительным красноречием; а когда взглядывала на человека, то всякому хотелось остановить на себе глаза ее: так они были приветливы и милы!..
— Пойдемте гулять, Федор Федорович, — сказала Кистеру Маша после обеда с тою ласковою властью в голосе, которая как будто знает, что вам весело ей покориться. — Мне нужно переговорить с вами о важном, важном
деле, — прибавила она с грациозною торжественностью, надевая
шведские перчатки. — Пойдешь ты с нами, maman?
Он пришел в восхищение, когда князь Лимбург, поверяя ему планы мнимой наследницы русского престола, уверял его, что как скоро она наденет на голову корону деда своего Петра Великого, то немедленно приступит к политике прусского короля, перед которым благоговеет, что она теперь же, посредством сношений с Пугачевым, постарается способствовать расширению владений Фридриха II на востоке, для чего отклонит вмешательство Австрии турецкими
делами, а внимание России — войной с
шведским королем, который таким образом будет помогать и ей, и Пугачеву.
«Прикомандированные» врачи, которые при нас без
дела толклись в бараках, теперь все были разосланы Горбацевичем по полкам; они уехали в одних
шведских куртках, без шинелей: Горбацевич так и не позволил им съездить в Харбин за их вещами. Всю громадную работу в обоих мукденских бараках делали теперь восемь штатных ординаторов. Они бессменно работали
день и ночь, еле стоя на ногах. А раненых все подносили и подвозили.
Елизавета Петровна и во внешних
делах шла по пути отца. Возмущенная объявлением шведов, что они поднялись для установления ей престола, она ревностно продолжала войну с ними. Вскоре
шведская армия сдалась, и, по миру в Або, к завоеваниям Петра I присоединилась еще часть Финляндии до реки Кюмеля.
В самом
деле, многие характерические приемы королевы
шведской перешли в наследство к баронессе.
Он питал меня во
дни голода, утешал в изгнании; теперь помощник мой в освобождении Лифляндии от ига
шведского.
В защиту горы осталась рота, не бывшая в
деле; вся масса
шведского войска в бою или в бегстве.
Потом сам фельдмаршал — в ответ на упрек своего государя: «Полно отговариваться, пора
дела делать!» — отпраздновал первый
день 1702 года первою знаменитою победой при Эррастфере [Сражение при Эрестфере (местечко близ Дерпта), в котором
шведские войска потерпели поражение 29 декабря 1701 г., имело грандиозный моральный эффект.], заставившей Петра I сказать: «Благодарение Богу! мы уже до того дошли, что шведов побеждать можем».
Об измене твоей
делу шведскому там не узнают; все сношения с этою крепостью уже пресечены.
Страшно богатый, он, однако, то и
дело жаловался императрице на свои недостатки и просил у нее, «дабы ее императорское величество ему, бедному, милостыню подать изволила», или же просил придворного сервиза, заявляя, что у него нет ни ножей, ни вилок, и прибавлял, что он заложил за 10000 рублей табакерку, подаренную ему королем
шведским, так как ему не с чем было дотащиться до Петербурга.
—
Дело не в том, отец Плиний из Веттина! [Шлиппенбах иронически сопоставляет Глика со знаменитым древнеримским писателем и государственным деятелем, блестящим оратором Плинием Младшим (ок. 62 — ок. 114).] — перебил Шлиппенбах, потягиваясь и передразнивая пастора в любимой его поговорке, —
дело не о вашем возлюбленном Алексеевиче, которого новый толчок
шведским прикладом, сакрамент, подобный нарвскому, отобьет от кукольных его затей. Мы спрашивали вашего мнения насчет беглеца Паткуля.
С другой стороны, добрый, но не менее лукавый Фриц, привозя ему известия из замка и прикрепляя каждый
день новое кольцо в цепи его надежды, сделался необходимым его собеседником и утешителем; пользуясь нередкими посещениями своими, узнавал о числе и состоянии
шведских войск, расположенных по разным окружным деревням и замкам; познакомившись со многими офицерами, забавлял их своими проказами, рассказывал им были и небылицы, лечил лошадей и между тем делал свое
дело.
В самом
деле, русские на нескольких плотах подъехали с разных сторон к острову. Встреча была ужасная. Блеснули ружья в бойницах, и осаждавшие дорого заплатили за свою неосторожность. Сотни их пали. Плоты со множеством убитых и раненых немедленно возвратились к берегу. Из стана послан был офицер
шведский переговорить с Вульфом, что русские не на штурм шли, а только ошибкою, ранее назначенного часа, готовились принять в свое заведование остров.
В свите генерал-вахтмейстера находится Вольдемар из Выборга. Нынешний
день он в
шведском мундире, на коне и с оружием. Генерал, шутя, называет его своим лейбшицом [Лейбшиц — телохранитель, сберегательный стрелок или денщик. — См. Воинский Устав.]. Вольдемар усмехается на это приветствие, и в черных глазах его горит дикий пламень, как у волка на добычу в темную ночь.
— Если в это
дело сам лукавый не вмешался, то я не знаю, что подумать о перемене моего «Похвального Слова дщери баронской» на адрес «Его величеству и благодетелю нашему, королю
шведскому».
Наконец был подписан между Австрией, Пруссией и Россией договор о первом
разделе Польши. В нее вступили два русские корпуса, один из них, из Эльмпта, остановился в Литве. Суворов был переведен в этот корпус и в октябре выступил с ним для следования в Финляндию, так как в
шведском короле предполагались враждебные замыслы по отношению к России. Об этой цели движения корпуса Суворов не знал во время похода. Он узнал об этом лишь в Петербурге, из уст самой императрицы.
За ужасными словами редукция и ликвидация [Редукция и ликвидация имений — изъятие у феодальной лифляндской аристократии правительством
шведского короля Карла XI перешедших в ее руки государственных земель.] последовало
дело, и отчины, без всякого уважения давности и законности, были отрезаны и отписаны на короля.
Из могилы подам голос, что я был враг Нарышкиным и друг Милославским не словом, а
делом; что я в царстве Петра основал свое царство, враждебное ему более свейского [Свейское —
шведское.]; что эта вражда к нему и роду его не умерла со мною и с моим народом; что я засеял ее глубоко от моря Ледовитого до Хвалынского [Хвалынское море — имеется в виду Каспийское море.], от Сибири до Литвы, не на одно, на несколько десятков поколений.
Скорее не ручаюсь, чтобы пылкий, воинственный дух молодого героя, всемилостивейшего нашего государя и господина, — но
дело не в том — не ручаюсь, говорю я, чтобы дух этот не занес
шведского Ахиллеса [Ахиллес — герой Троянской войны.] в ошибки невозвратимые, которые послужат к большему величию Петра.
— Мне совестно спросить офицера великой армии
шведской, при каком месте происходил этот подвиг; скажу вам, в свою очередь, что одна жестокость стоит другой. Однако ж, если бы в самом
деле вздумалось этим господам татарам пробраться на дорогу нашу?
На другой
день, рано поутру, неподалеку от польского городка Казимира, на площадке, огражденной с одной стороны лесом, с другой стороны окаймленной рвом дороги, собралось множество народа, чтобы полюбоваться, как будут колесовать и четвертовать изменника
шведскому королю и вместе посланника от русского двора.
Вы имеете много ближайших тому примеров: вы знаете, кто был тот, кого называет государь своим Алексашею, дитею своего сердца, чьи заслуги вы сами признали; другой любимец государев — Шафиров [Шафиров Петр Павлович (1669–1739) — известный дипломат петровского времени, в 1717–1722 гг. — вице-президент коллегии иностранных
дел.] — сиделец, отличный офицер в вашей армии; Боур [Боур Родион Христианович (1667–1717) — сподвижник Петра, кавалерийский генерал, служивший в молодости в
шведском войске и перешедший на сторону русских в сражении под Нарвой в 1700 г.] — лифляндский крестьянин.
— Так мы кстати столкнулись: авось высечем огонь! Вот в чем
дело. Дошли до меня весточки в некоей конфиденции… а с какой стороны ветер дул, не могу тебе поведать — в другое время, ты знаешь, я с своих плеч снял бы для тебя рубашку, — вот изволишь видеть, кум, дошли до меня весточки, что ты под Мариенбургом спровадил какого-то голяка,
шведского пленного, куда, на какую потребу, бог весть!..
На этот полусовет были приглашены:
шведский генерал Армфельд, генерал-адъютант Вольцоген, Винцингероде, которого Наполеон называл беглым французским подданным, Мишо, Толь, вовсе не военный человек — граф Штейн, и наконец сам Пфуль, который, как слышал князь Андрей, был la cheville ouvrière [основою] всего
дела.