Прошло два, три года, и Адольф, один из отличнейших офицеров
шведской армии, молодой любимец молодого короля и героя, причисленный к свите его, кипящей отвагою и преданностью к нему, — Адольф, хотя любил изредка припоминать себе милые черты невесты, как бы виденные во сне, но ревнивая слава уже сделалась полною хозяйкой в его сердце, оставивши в нем маленький уголок для других чувств.
Неточные совпадения
Одни говорят, для того, чтоб соединиться с молдавской
армиею, которая спешит нам навстречу; другие — чтоб заманить Наполеона поглубже в Россию и угостить его точно так же, как, блаженной памяти,
шведского короля под Полтавою.
Я уже говорил о той минуте, когда Монархиня в увеселительном Дворце Своем спокойно исчисляла выстрелы кораблей
Шведских, и когда главные
армии наши были за отдаленными пределами отечества: Англия, Пруссия вооружались, хотели предписать нам мир, но Екатерина непоколебимая даровала оный Густаву, а Питт и Фридрих Вильгельм должны были смириться.
Когда кончилась
Шведская кампания, Балясников перешел из гвардии в
армию, командиром конно-артиллерийской роты.
— Потом мне нужна ваша помощь, господин министр;
шведская пуля сидит у меня в ноге, ее надобно вынуть искусному доктору, чтобы я мог немедленно отправиться в
армию.
— Видишь, конь не имеет седока: излови его и лети на нем прямо в ряды
шведские, промчись только мимо них, как дух, и пронеси весть, что главная
армия русских идет в обход от Пекгофа.
Густав приехал из
армии короля
шведского в Лифляндию служить под начальством Шлиппенбаха и получил назначение командовать эскадроном драгун, расположенным близ Гельмета, в Оверлаке.
Впрочем, кроме обычая, в Польшу манило Густава Бирона и то обстоятельство, что в тамошней королевско-республиканской
армии давно уже служил родной дядя его по отцу и туда же недавно определился брат Густава — Карл, бывший до того русским офицером и бежавший из
шведского плена, но не обратно в Россию, а в Польшу.
— Мне совестно спросить офицера великой
армии шведской, при каком месте происходил этот подвиг; скажу вам, в свою очередь, что одна жестокость стоит другой. Однако ж, если бы в самом деле вздумалось этим господам татарам пробраться на дорогу нашу?
Вы имеете много ближайших тому примеров: вы знаете, кто был тот, кого называет государь своим Алексашею, дитею своего сердца, чьи заслуги вы сами признали; другой любимец государев — Шафиров [Шафиров Петр Павлович (1669–1739) — известный дипломат петровского времени, в 1717–1722 гг. — вице-президент коллегии иностранных дел.] — сиделец, отличный офицер в вашей
армии; Боур [Боур Родион Христианович (1667–1717) — сподвижник Петра, кавалерийский генерал, служивший в молодости в
шведском войске и перешедший на сторону русских в сражении под Нарвой в 1700 г.] — лифляндский крестьянин.
Светлейший князь Потемкин-Таврический, президент государственной военной коллегии, генерал-фельдмаршал, великий гетман казацких екатеринославских и черноморских войск, главнокомандующий екатеринославскою
армиею, легкою конницей, регулярною и нерегулярною, флотом черноморским и другими сухопутными и морскими военными силами, сенатор екатеринославский, таврический и харьковский генерал-губерантор, ее императорского величества генерал-адъютант, действительный камергер, войск генерал-инспектор, лейб-гвардии Преображенского полка полковник, корпуса кавалергардов и полков екатеринославского кирасирского, екатеринославского гренадерского и смоленского драгунского шеф, мастерской оружейной палаты главный начальник и орденов российских: святого апостола Андрея Первозванного, святого Александра Невского, святого великомученника и победоносца Георгия и святого равноапостольного князя Владимира, больших крестов и святой Анны; иностранных: прусского — Черного Орла, датского — Слона,
шведского — Серафима, польского — Белого Орла и Святого Станислава кавалер — отошел в вечность.
Приехав в главную
армию, я застал короля на торжественной колеснице, отнимающего венцы и раздающего их. Все трепетало имени
шведского. Что ж из этого для нашего отечества? — думали лифляндцы и по-прежнему шли проливать свою благородную кровь за упрямство короля.
Он рассказал, как девяностотысячная
армия должна была угрожать Пруссии, чтобы вывести ее из нейтралитета и втянуть в войну, как часть этих войск должна была в Штральзунде соединиться с
шведскими войсками, как двести двадцать тысяч австрийцев, в соединении со ста тысячами русских, должны были действовать в Италии и на Рейне, и как пятьдесят тысяч русских и пятьдесят тысяч англичан высадятся в Неаполе, и как в итоге пятисоттысячная
армия должна была с разных сторон сделать нападение на французов.