Неточные совпадения
— Нынче, в час, — прошептала она и, тяжело вздохнув, пошла своим легким и быстрым
шагом навстречу
сыну.
Несмотря на то, что она только что говорила, что он лучше и добрее ее, при быстром взгляде, который она бросила на него, охватив всю его фигуру со всеми подробностями, чувства отвращения и злобы к нему и зависти за
сына охватили ее. Она быстрым движением опустила вуаль и, прибавив
шагу, почти выбежала из комнаты.
— Ах ты, сякой-такой
сын! Как, батька?.. — сказал Тарас Бульба, отступивши с удивлением несколько
шагов назад.
— Весьма зрело и очень интересно. Но ты забыл, что аз есмь купеческий
сын. Это обязывает измерять и взвешивать со всей возможной точностью. Алина Марковна тоже не лишена житейской мудрости. Она видит, что будущий спутник первых
шагов жизни ее подобен Адонису весьма отдаленно и даже — бесподобен. Но она знает и учла, что он — единственный наследник фирмы «Братья Лютовы. Пух и перо».
Отец и
сын пожали друг другу руки. Андрей поехал крупным
шагом.
По окончании всех приготовлений адмирал, в конце ноября, вдруг решился на отважный
шаг: идти в центр Японии, коснуться самого чувствительного ее нерва, именно в город Оосаки, близ Миако, где жил микадо, глава всей Японии,
сын неба, или, как неправильно прежде называли его в Европе, «духовный император». Там, думал не без основания адмирал, японцы струсят неожиданного появления иноземцев в этом закрытом и священном месте и скорее согласятся на предложенные им условия.
— Дмитрий Федорович! — завопил вдруг каким-то не своим голосом Федор Павлович, — если бы только вы не мой
сын, то я в ту же минуту вызвал бы вас на дуэль… на пистолетах, на расстоянии трех
шагов… через платок! через платок! — кончил он, топая обеими ногами.
Анна Павловна закричала благим матом и закрыла лицо руками, а
сын ее побежал через весь дом, выскочил на двор, бросился в огород, в сад, через сад вылетел на дорогу и все бежал без оглядки, пока, наконец, перестал слышать за собою тяжелый топот отцовских
шагов и его усиленные прерывистые крики…
— Смотри на Рютли, — шепнул
сыну пастор. Дитя было спокойно, но выстрела не раздавалось. «Боже, подкрепи меня!» — молился в душе пастор. А в четырнадцати
шагах перед ним происходила другая драма.
Марья Михайловна поселилась с
сыном в этом мезонине, и по этой галерее бегал кроткий, но резвый Вильгельм-Роберт Райнер, засматриваясь то на блестящие снеговые шапки гор, окружающих со всех сторон долину, то следя за тихим, медлительным
шагом коров, переходивших вброд озерной заливец.
После этих похорон в жизни Райнеров произошла большая перемена. Старик как-то осунулся и неохотно занимался с
сыном. В дом переехала старушка-бабушка, забывшая счет своим годам, но отсутствие Марьи Михайловны чувствовалось на каждом
шагу. Более всех отдавалось оно в сердце молодого Райнера.
— Не для себя, полковник, не для себя, а это нужно для счастья вашего
сына!.. — воскликнула Александра Григорьевна. — Я для себя
шагу в жизни моей не сделала, который бы трогал мое самолюбие; но для
сына моего, — продолжала она с смирением в голосе, — если нужно будет поклониться, поклонюсь и я!.. И поклонюсь низенько!
Мать вздрогнула, остановилась. Этот крик вызвал в ней острое чувство злобы. Она взглянула в опухшее, толстое лицо калеки, он спрятал голову, ругаясь. Тогда она, ускорив
шаг, догнала
сына и, стараясь не отставать от него, пошла следом.
Сын испугался и озлобился, но озлобился больше, чем испугался, и, склонив голову, скорым
шагом пошел к двери. Федор Михайлович не хотел бить его, но он был рад своему гневу и долго еще кричал, провожая
сына, бранные слова.
Основа, на которой зиждется его существование, до того тонка, что малейший неосторожный
шаг неминуемо повлечет за собой нужду.
Сыновья у него с детских лет в разброде, да и не воротятся домой, потому что по окончании курса пристроятся на стороне. Только дочери дома; их и рад бы сбыть, да с бесприданницами придется еще подождать.
Старший
сын мой, мальчик, не хвастаясь сказать, прекрасный, умный; кончил курс в Демидовском лицее первым студентом, ну и поступил было в чиновники особых поручений —
шаг хороший бы, кажется, для молодого человека, как бы дело в порядке шло, а то, при его-то неопытности, в начальники попался человек заносчивый, строптивый.
У А.И. Соколовой, или, как ее звали, у «Соколихи», были
сын Трифон, поразительно похожий на В.М. Дорошевича, только весь в миниатюре, и дочь Марья Сергеевна, очень красивая барышня, которую мать не отпускала от себя ни на
шаг. Трифон Сергеевич, младший, и Марья Сергеевна были Соколовы, а старший — Влас Михайлович — Дорошевич.
Послышались неторопливые
шаги, вошел гимназист,
сын Авиновицкого, черноволосый коренастый мальчик, лет тринадцати, с весьма уверенными и самостоятельными повадками. Он поклонился Передонову, поднял колокольчик, поставил его на стол и уже потом сказал спокойно...
«Берусь за перо, чтобы рассказать, каким образом один необдуманный
шаг может испортить всю человеческую жизнь, уничтожить все ее плоды, добытые ценою долгих унижений, повергнуть в прах все надежды на дальнейшее повышение в избранной специальности и даже отнять у человека лучшее его право в этом мире — право называться верным
сыном святой римско-католической церкви!
Уже начинало светать. Всё чеченское тело, остановившееся и чуть колыхавшееся на отмели, было теперь ясно видно. Вдруг невдалеке от казака затрещал камыш, послышались
шаги и зашевелились махалки камыша. Казак взвел на второй взвод и проговорил: «Отцу и
Сыну». Вслед за щелканьем курка
шаги затихли.
Сначала такие непутевые речи Гордея Евстратыча удивляли и огорчали Татьяну Власьевну, потом она как-то привыкла к ним, а в конце концов и сама стала соглашаться с
сыном, потому что и в самом деле не век же жить дураками, как прежде. Всех не накормишь и не пригреешь. Этот старческий холодный эгоизм закрадывался к ней в душу так же незаметно,
шаг за
шагом, как одно время года сменяется другим. Это была медленная отрава, которая покрывала живого человека мертвящей ржавчиной.
Он не обнаружил, однако ж, никакой торопливости: медленно привстал с лавки и пошел за порог с тем видом, с каким шел обыкновенно на работу; и только когда собственными глазами уверился Глеб, что то были точно
сыновья его,
шаг его ускорился и брови расправились.
Сыновья тотчас же повиновались, нахлобучили шапки и последовали за ним. Достигнув места, где находились лодки, они отстали от него на несколько
шагов и присоединились к бабам.
Глеб и
сын его подошли к избушке; осмотревшись на стороны, они увидели
шагах в пятнадцати дедушку Кондратия, сидевшего на берегу озера. Свесив худощавые ноги над водою, вытянув вперед белую как лунь голову, освещенную солнцем, старик удил рыбу. Он так занят был своим делом, что не заметил приближения гостей: несколько пескарей и колюшек, два-три окуня, плескавшиеся в сером глиняном кувшине, сильно, по-видимому, заохотили старика.
Он мысленно следовал за этой толпою, мысленно обнимал и благословлял
сына, и каждый
шаг, отдалявший Ваню от родимого дома, вызывал горячую напутственную молитву из сокрушенного сердца старого Глеба.
Глеб выбрался из толпы.
Сын смедовского мельника не отставал от него ни на
шаг; но Глеб слушал его еще менее, чем прежде.
Хуже стало с наследством Кашина. Его судили за злостное ростовщичество и сослали в Олонецкую губернию, где он вскоре и умер, оставив после себя единственного
сына, малого лет двадцати, которого держал, не отпуская от себя ни на
шаг, в строгом повиновении, намереваясь сделать его продолжателем своего дела.
Отец, оторвав руки от косяков, шагнул навстречу
сыну и — остановился, вдруг нахмурившись. Тогда Тарас Маякин одним большим
шагом встал против отца и протянул ему руку.
— А мы с тобой, сослуживец моего батюшки, — примолвил Рославлев, взяв за руку сержанта, — с остальными встретим неприятеля у самой деревни, и если я отступлю хоть на
шаг, так назови мне по имени прежнего твоего командира, и ты увидишь —
сын ли я его! Ну, ребята, с богом!
В пятницу с утра был возле матери. Странно было то, что Елена Петровна, словно безумная или околдованная, ничего не подозревала и радовалась любви
сына с такой полнотой и безмятежностью, как будто и всю жизнь он ни на
шаг не отходил от нее. И даже то бросавшееся в глаза явление, что Линочка сидит в своей комнате и готовится к экзамену, а Саша ничего не делает, не остановило ее внимания. Уж даже и Линочка начала что-то подозревать и раза два ловила Сашу с тревожным вопросом...
Легко вообразить, с каким нетерпением отец и
сын ожидали конца этой неприятной сцены… наконец они вышли в огород и удвоили
шаги.
Настю очень огорчила эта сцена. Это был первый ее
шаг из дома Крылушкина, где она мирно и спокойно прожила около семи месяцев. Всю дорогу она была встревожена тем, что не привезет умирающей матери любимого ее
сына, Петрушу.
Сын возбуждал в нём какие-то особенные надежды; когда он видел, как Илья, сунув руки в карманы, посвистывая тихонько, смотрит из окна во двор на рабочих, или не торопясь идёт по ткацкой, или, лёгким
шагом, в посёлок, отец удовлетворённо думал...
Не спеша, честно взвешивая тяжесть всех слов, какие необходимо сказать
сыну, отец пошёл к нему, приминая ногами серые былинки, ломко хрустевшие.
Сын лежал вверх спиною, читал толстую книгу, постукивая по страницам карандашом; на шорох
шагов он гибко изогнул шею, посмотрел на отца и, положив карандаш между страниц книги, громко хлопнул ею; потом сел, прислонясь спиной к стволу сосны, ласково погладив взглядом лицо отца. Артамонов старший, отдуваясь, тоже присел на обнажённый, дугою выгнутый корень.
Шагая по комнате, шесть
шагов от двери до окна, он очень торопился кончить эту беседу, почти боясь, что
сын спросит ещё что-нибудь.
Послушай. С господином ты своим,
Вы совершили вместе преступленье,
Которое заслуживает смерть.
Но, ради простоты твоей, тебя
Помиловать верховный суд согласен,
С тем чтобы свято нам ты обещал
Следить и наблюдать за дон Жуаном.
О каждом
шаге должен ты его,
О каждом слове доносить — не то —
Увы, мой
сын, — смерть и проклятье церкви!
Первое время мать и
сын не могли насмотреться друг на друга. Ольга Сергеевна, как институтка, бегала по тенистым аллеям, прыгала на pas-de-geant; гигантских
шагах. Nicolas ловил ее и, поймавши, крепко-крепко целовал.
И она не отпускала
сына от себя ни на
шаг, пестовала его, нежила, холила, и любовалась им, и за него радовалась.
Но не успел он сделать двух
шагов, как увидел бегущих навстречу соседей, Степана Бичугу и старшего
сына его, Пантелея.
Как это сделалось на 3-м месяце болезни Ивана Ильича, нельзя было сказать, потому что это делалось
шаг за
шагом, незаметно, но сделалось то, что и жена, и дочь, и
сын его, и прислуга, и знакомые, и доктора, и, главное, он сам — знали, что весь интерес в нем для других состоит только в том, скоро ли, наконец, он опростает место, освободит живых от стеснения, производимого его присутствием, и сам освободится от своих страданий.
Марья Дмитрев<на>. О! это невозможно! это слишком жестоко!
сыну не видаться с матерью, когда она слабая, больная, бедная, живет в нескольких
шагах от него! О нет! это против природы… Аннушка! в самом деле он это сказал?
Вавилов остановился вовремя, смущенный едва не сказанным сравнением, и с боязнью взглянул на купеческого
сына. Тот курил, весь был поглощен этим занятием. Скоро он ушел, пообещав на прощанье Вавилову разорить гнездо беспокойных людей. Вавилов смотрел ему вслед и вздыхал, ощущая сильное желание крикнуть что-нибудь злое и обидное в спину этого человека, твердыми
шагами поднимавшегося в гору по дороге, изрытой ямами, засоренной мусором.
Обмерив всё, что было нужно, Иван Андреевич нахмурился, молча сел в тележку и уехал, а его
сын твердыми
шагами пошел к трактиру Вавилова и скрылся в нем.
Сначала показываются боронщики-мальчишки, верхами на лошадях; Васька,
сын кучера, обыкновенно впереди всех и что есть духу мчится, но, завидев меня, поехал
шагом.
Потом, заложив руки в карман и оттопырив локти, заходил по комнате сердитыми, отбивающими такт
шагами. Так — ходят — губернаторы. Успокоившись, расправил письмо, прочел его до конца, пометил слегка дрожащей рукой номер и бережно отложил. «Пусть почитает», — подумал он про
сына.
Для князя Андрея началось «пробуждение от жизни». Приезжает княжна Марья с его
сыном. Она поспешно подходит к брату, давя рыдания, — и вдруг замедляет
шаг, и рыдания замирают. «Уловив выражение его лица и взгляда, она вдруг оробела и почувствовала себя виноватою.
То, что он говорит, очень просто и обыкновенно, но акушерка почему-то чувствует оторопь. Она начинает бояться этого человека и вздрагивает всякий раз, когда слышит его
шаги. Утром, собираясь уходить, она видит, как в столовой маленький
сын Кирьякова, бледный стриженый гимназист, пьет чай… Против него стоит Кирьяков и говорит своим мерным, ровным голосом...
— Только, пожалуйста, поезжайте рысью, — наказывал Юрий Денисович
сыновьям, — рысью и
шагом, и думать не смейте о галопе. Лошади будут послушны, и вам не придется понукать их: Вострячок очень смирен, пока ему не дают шпоры и не горячат его. Но лишь только его пускают галопом, он начинает волноваться, и, весьма может случиться, понесет. Слышишь, Юрий? Я надеюсь на твое благоразумие, — заключил Волгин, обращаясь к
сыну.
Покойный батюшка мой, не желая накликать царский гнев на монастырскую братию, решился выйти к кромешникам из потайной кельи; но перед этим решительным
шагом передал мне этот перстень со словами: «Если ты,
сын мой, останешься без крова, пойди к князю Василию Прозоровскому и покажи ему этот перстень — его подарок мне в лучшие годы нашей молодости; он добр и великодушен и не даст погибнуть
сыну своего друга…
Продолжали ехать
шагом… колокольчик нет-нет звякнет, да и застонет… Уж чернел мост в овраге; на конце его что-то шевелилось… За мостом — горка, далее мрачный лес; в него надо было въезжать через какие-то ворота: их образовали встретившиеся с двух сторон ветви нескольких вековых сосен. Мать левою рукою прижала к себе
сына, правою сотворила опять крестное знамение.