Неточные совпадения
На бюре, выложенном перламутною мозаикой, которая местами уже выпала и оставила после себя одни желтенькие желобки, наполненные клеем, лежало множество всякой всячины: куча исписанных мелко бумажек, накрытых мраморным позеленевшим прессом с яичком наверху, какая-то старинная книга в кожаном
переплете с красным обрезом, лимон, весь высохший, ростом не более лесного ореха, отломленная ручка кресел, рюмка с какою-то жидкостью и тремя мухами, накрытая письмом, кусочек сургучика, кусочек где-то поднятой тряпки, два пера, запачканные
чернилами, высохшие, как в чахотке, зубочистка, совершенно пожелтевшая, которою хозяин, может быть, ковырял в зубах своих еще до нашествия на Москву французов.
Там — раскрытый альбом с выскользнувшими внутренними листами, там — свитки, перевязанные золотым шнуром; стопы книг угрюмого вида; толстые пласты рукописей, насыпь миниатюрных томиков, трещавших, как кора, если их раскрывали; здесь — чертежи и таблицы, ряды новых изданий, карты; разнообразие
переплетов, грубых, нежных,
черных, пестрых, синих, серых, толстых, тонких, шершавых и гладких.
Остановились перед витриной ярко освещенного магазина. За стеклом, среди евангелий, в золоченых
переплетах с эмалью и самоцветами, на
черном бархате возвышалась митра, покрытая стеклянным колпаком, лежали напрестольные кресты, стояли дикирии и трикирии.
В отделение, где сидел Самгин, тяжело втиснулся большой человек с тяжелым,
черным чемоданом в одной руке, связкой книг в другой и двумя связками на груди, в ремнях, перекинутых за шею. Покрякивая, он взвалил чемодан на сетку, положил туда же и две связки, а третья рассыпалась, и две книги в
переплетах упали на колени маленького заики.
Она была коротенькая, толстая, в рыжем кожаном
переплете; на синеватом листе пред титулом красовалась фигурная надпись выцветшими
чернилами: «Почтенному Василью Каширину с благодарностью на сердечную память», подписана была какая-то странная фамилия, а росчерк изображал птицу в полете.
И во-первых, надевал очки, развертывал большую старинную книгу в
черном кожаном
переплете, ну, и при этом седая борода, две медали за пожертвования.
Заморив наскоро голод остатками вчерашнего обеда, Павел велел Ваньке и Огурцову перевезти свои вещи, а сам, не откладывая времени (ему невыносимо было уж оставаться в грязной комнатишке Макара Григорьева), отправился снова в номера, где прямо прошел к Неведомову и тоже сильно был удивлен тем, что представилось ему там: во-первых, он увидел диван, очень как бы похожий на гроб и обитый совершенно таким же малиновым сукном, каким обыкновенно обивают гроба; потом, довольно большой стол, покрытый уже
черным сукном, на котором лежали: череп человеческий, несколько ручных и ножных костей, огромное евангелие и еще несколько каких-то больших книг в дорогом
переплете, а сзади стола, у стены, стояло костяное распятие.
Ветер лениво гнал с поля сухой снег, мимо окон летели белые облака, острые редкие снежинки шаркали по стёклам. Потом как-то вдруг всё прекратилось, в крайнее окно глянул луч луны, лёг на пол под ноги женщине светлым пятном, а
переплёт рамы в пятне этом был точно
чёрный крест.
Я заснул, не раздеваясь. Это был даже не сон, а какая-то тяжесть, раздавившая меня. Меня разбудил осторожный стук в окно, — в окне мелькал
черный зонтик, точно о
переплет рамы билась крылом
черная птица.
Пройдя через две небольшие комнаты, хозяйка отворила потихоньку дверь в светлый и даже с некоторой роскошью убранный покой. На высокой кровати, с ситцевым пологом, сидел, облокотясь одной рукой на столик, поставленный у самого изголовья, бледный и худой, как тень, Рославлев. Подле него старик, с седою бородою, читал с большим вниманием толстую книгу в
черном кожаном
переплете. В ту самую минуту, как Зарецкой показался в дверях, старик произнес вполголоса: «Житие преподобного отца нашего…»
На внутренней стороне
переплета было написано рыжими
чернилами...
Лес не так высок, но колючие кусты, хмель и другие растения
переплетают неразрывною сеткою корни дерев, так что за 3 сажени нельзя почти различить стоящего человека; иногда встречаются глубокие ямы, гнезда бурею вырванных дерев, коих гнилые колоды, обросшие зеленью и плющем, с своими обнаженными сучьями, как крепостные рогатки, преграждают путь; под ними, выкопав себе широкое логовище, лежит зимой косматый медведь и сосет неистощимую лапу; дремучие ели как
черный полог наклоняются над ним и убаюкивают его своим непонятным шепотом.
Наконец поток мой иссяк, и застенчивым движением я вынул из кармана справочник в красном
переплете с золотыми буквами. Верный друг мой, с которым я не расставался на первых шагах моего трудного пути. Сколько раз он выручал меня, когда проклятые рецептурные вопросы разверзали
черную пропасть передо мной! Я украдкой, в то время как пациент одевался, перелистывал странички и нашел то, что мне было нужно.
Трудно определить первоначальное назначение книги в 1/4 листа, в
черном кожаном
переплете, в которой на первом листе почерком 18-го века написано...
В рабочем кабинете с наглухо закрытыми
черными шторами горела на открытой конторке керосиновая лампа, мягко и зелено освещая вороха бумаг на полу, на кресле и на красном сукне. Рядом в большом кабинете с задернутыми двойными шторами нагорали стеариновые свечи в канделябрах. Нежными искорками поблескивали
переплеты в шкафах, Александр I ожил и, лысый, мягко улыбался со стены.
Вынула мать Ираида из-под божницы четвертную рукописную книгу в
черном кожаном
переплете и, сыскав место, положила ее на стол перед игуменьей.
Старые
черные кожаные
переплеты старинных книг и в обители пригляделись ей, принялась она за новые, за мирские.
На первой за
переплетом чистой странице было написано фиолетовыми
чернилами...
Игуменья Досифея стояла коленопреклоненная перед небольшим аналоем, обтянутым
черным сукном. На аналое лежало евангелие в
черном кожаном
переплете с серебряным крестом и такими же застежками и золотой крест.
На краю стола лежала книга в
черном кожаном
переплете, довольно истертом и закапанном по местам воском: это была Псалтырь.