Неточные совпадения
Везде мелькало раскаленное железо, и
черными клубами вырывался
дым из громадных труб.
Топорники, каски которых сверкают сквозь
клубы черного дыма, раскрывая железо крыши, постоянно рискуют провалиться в огненные тартарары.
День был тихий и ясный. На палубе жарко, в каютах душно; в воде +18°. Такую погоду хоть
Черному морю впору. На правом берегу горел лес; сплошная зеленая масса выбрасывала из себя багровое пламя;
клубы дыма слились в длинную,
черную, неподвижную полосу, которая висит над лесом… Пожар громадный, но кругом тишина и спокойствие, никому нет дела до того, что гибнут леса. Очевидно, зеленое богатство принадлежит здесь одному только богу.
После полуночи дождь начал стихать, но небо по-прежнему было морочное. Ветром раздувало пламя костра. Вокруг него бесшумно прыгали, стараясь осилить друг друга, то яркие блики, то
черные тени. Они взбирались по стволам деревьев и углублялись в лес, то вдруг припадали к земле и, казалось, хотели проникнуть в самый огонь. Кверху от костра
клубами вздымался
дым, унося с собою тысячи искр. Одни из них пропадали в воздухе, другие падали и тотчас же гасли на мокрой земле.
Фабрика была остановлена, и дымилась одна доменная печь, да на медном руднике высокая зеленая железная труба водокачки пускала густые
клубы черного дыма. В общем движении не принимал никакого участия один Кержацкий конец, — там было совсем тихо, точно все вымерли. В Пеньковке уже слышались песни: оголтелые рудничные рабочие успели напиться по рудниковой поговорке: «кто празднику рад, тот до свету пьян».
Круглая площадка, на ней — небольшой садик, над головами прохожих вьется по столбам дорога, по дороге пробежал поезд, изогнулся над самым заливом и побежал дальше берегом, скрывшись за углом серого дома и кинувши на воду
клуб черного дыма.
Еще и теперь по небу бродили обрывки туч, пышные, странных очертаний и красок, тут — мягкие, как
клубы дыма, сизые и пепельно-голубые, там — резкие, как обломки скал, матово-черные или коричневые.
Дебаркадер Николаевского вокзала. Паровоз уже пускает
клубы черного дыма. Мой старичок ужасно хлопочет, как все непривычные путешественники. Меня провожают Пепко, Аграфена Петровна и Фрей. Пепко по случаю проводов сильно навеселе и коснеющим языком повторяет...
А за кладбищем дымились кирпичные заводы. Густой,
черный дым большими
клубами шел из-под длинных камышовых крыш, приплюснутых к земле, и лениво поднимался вверх. Небо над заводами и кладбищем было смугло, и большие тени от
клубов дыма ползли по полю и через дорогу. В
дыму около крыш двигались люди и лошади, покрытые красной пылью…
Несколько доменных печей, которые стояли у самой плотины, время от времени выбрасывали длинные языки красного пламени и целые снопы ярких искр, рассыпавшихся кругом золотым дождем; несколько
черных высоких труб выпускали густые
клубы черного дыма, тихо подымавшегося кверху, точно это курились какие-то гигантские сигары.
Свечерело. В предместиях дальных,
Где, как
черные змеи, летят
Клубы дыма из труб колоссальных,
Где сплошными огнями горят
Красных фабрик громадные стены,
Окаймляя столицу кругом, —
Начинаются мрачные сцены.
Но в предместия мы не пойдем.
Нам зимою приятней столица
Там, где ярко горят фонари,
Где гуляют довольные лица,
Где катаются сами цари.
Старый Сур, не торопясь, достал с пола свою
черную сигару и старательно вновь раскурил ее. Утопая в
клубах крепкого
дыма, начал он пробирать Пьера едкими, злыми словами. Так сытый и опытный кот подолгу играет с мышью, полумертвой от ужаса.
Ало-багровым пламенем вспыхнуло смолистое дерево,
черный дым клубами поднялся к потолку и заходил над струями.
Толкучий горит!» Сквозь просветы деревьев можно было разглядеть вдали густую
черную и громадно-широкую полосу
дыма, которая стлалась по небу и быстро мчалась нескончаемой лентой густых
клубов все дальше и дальше…
Но вот уже раздался последний колокол, капитан с белого мостика самолично подал третий пронзительный свисток; матросы засуетились около трапа и втащили его на палубу; шипевший доселе пароход впервые тяжело вздохнул, богатырски ухнул всей утробой своей, выбросив из трубы
клубы черного дыма, и медленно стал отваливать от пристани. Вода забулькала и замутилась под колесами. Раздались оживленнее, чем прежде, сотни голосов и отрывочных возгласов, которые перекрещивались между пристанью и пароходным бортом.
Подняли, наконец, сходни, и пароход, заворотив кверху, быстро побежал, извергая из железных уст
клубы густого
черного дыма и снопы огненных искр…
Через низкие ограды садов, пригнувшись, скакали всадники в папахах, трещали выстрелы, от хуторов бежали женщины и дети. Дорогу пересек
черный, крючконосый человек с безумным лицом, за ним промчались два чеченца с волчьими глазами. Один нагнал его и ударил шашкой по чернокудрявой голове, человек покатился в овраг. Из окон убогих греческих хат летел скарб, на дворах шныряли гибкие фигуры горцев. Они увязывали узлы, навьючивали на лошадей. От двух хат на горе
черными клубами валил
дым.
Высунувшись наружу и глядя назад, я видел, как она, проводив глазами поезд, прошлась по платформе мимо окна, где сидел телеграфист, поправила свои волосы и побежала в сад. Вокзал уж не загораживал запада, поле было открыто, но солнце уже село, и
дым черными клубами стлался по зеленой бархатной озими. Было грустно и в весеннем воздухе, и на темневшем небе, и в вагоне.
Черные клубы пожарного
дыма стали окрашиваться заревом.
Яркий, почти солнечный свет мешается с
клубами черного дыма и матового пара, золотые языки скользят и с жадным треском, улыбаясь и весело мигая, лижут
черные остовы.
— Пожар, пожар! — вскоре раздались крики по всей прибрежной части Замоскворечья, и толпы народа сбежались со всех сторон на пустырь, среди которого стояла объятая пламенем изба «басурмана и чародея».
Черные густые
клубы дыма то и дело прорезывались широкими языками красного пламени, с жадностью лизавшими сухое дерево избы.
О. Василий быстро обернулся: там, где темнела среди ветел крыша его домика, неподвижно стоял густой
клуб черного смолистого
дыма, и под ним извивалось, словно придавленное, багровое, без свету, пламя.