Неточные совпадения
На ее
пальце блестело лучистое кольцо Грэя, как на
чужом, — своим не могла признать она в этот момент, не чувствовала
палец свой.
Она
чужую жизнь заедает: она намедни Лизавете
палец со зла укусила; чуть-чуть не отрезали!
Все, кроме Елены. Буйно причесанные рыжие волосы, бойкие, острые глаза, яркий наряд выделял Елену, как
чужую птицу, случайно залетевшую на обыкновенный птичий двор. Неслышно пощелкивая
пальцами, улыбаясь и подмигивая, она шепотом рассказывала что-то бородатому толстому человеку, а он, слушая, вздувался от усилий сдержать смех, лицо его туго налилось кровью, и рот свой, спрятанный в бороде, он прикрывал салфеткой. Почти голый череп его блестел так, как будто смех пробивался сквозь кость и кожу.
Обломов разорвал листы
пальцем: от этого по краям листа образовались фестоны, а книга
чужая, Штольца, у которого заведен такой строгий и скучный порядок, особенно насчет книг, что не приведи Бог! Бумаги, карандаши, все мелочи — как положит, так чтоб и лежали.
А она, кажется, всю жизнь, как по
пальцам, знает: ни купцы, ни дворня ее не обманут, в городе всякого насквозь видит, и в жизни своей, и вверенных ее попечению девочек, и крестьян, и в кругу знакомых — никаких ошибок не делает, знает, как где ступить, что сказать, как и своим и
чужим добром распорядиться! Словом, как по нотам играет!
— Это ты про Эмс. Слушай, Аркадий, ты внизу позволил себе эту же выходку, указывая на меня
пальцем, при матери. Знай же, что именно тут ты наиболее промахнулся. Из истории с покойной Лидией Ахмаковой ты не знаешь ровно ничего. Не знаешь и того, насколько в этой истории сама твоя мать участвовала, да, несмотря на то что ее там со мною не было; и если я когда видел добрую женщину, то тогда, смотря на мать твою. Но довольно; это все пока еще тайна, а ты — ты говоришь неизвестно что и с
чужого голоса.
— Ну, теперь кончено, — сказал он, — и забыто. А если, — прибавил он, вдруг свирепо вытаращив глаза и протягивая вперед свои жилистые руки с короткими растопыренными
пальцами, — если я еще услышу, что кто-нибудь позволит себе смеяться над
чужой верой… к — кости пер — реломаю… все кости…
Как засмеется Артем, так у Домнушки и упадет бабье сердце, и чувствует, что вся она точно
чужая и что все она сделает по-солдатову, только поведет он
пальцем.
Пархоменко все дергал носом, колупал
пальцем глаз и говорил о необходимости совершенно иных во всем порядков и разных противодействий консерваторам. Райнер много рассказывал Женни о
чужих краях, а в особенности об Англии, в которой он долго жил и которую очень хорошо знал.
Лихонин смутился. Таким странным ему показалось вмешательство этой молчаливой, как будто сонной девушки. Конечно, он не сообразил того, что в ней говорила инстинктивная, бессознательная жалость к человеку, который недоспал, или, может быть, профессиональное уважение к
чужому сну. Но удивление было только мгновенное. Ему стало почему-то обидно. Он поднял свесившуюся до полу руку лежащего, между
пальцами которой так и осталась потухшая папироса, и, крепко встряхнув ее, сказал серьезным, почти строгим голосом...
Одет он был франтом, но как-то смешно: точно он был в
чужом платье, с дорогими перстнями на
пальцах, с дорогой булавкой в галстуке и чрезвычайно глупо причесанный, с каким-то коком.
Я — как фотографическая пластинка: все отпечатываю в себе с какой-то
чужой, посторонней, бессмысленной точностью: золотой серп — световой отблеск на громкоговорителе; под ним — ребенок, живая иллюстрация — тянется к сердцу; засунут в рот подол микроскопической юнифы; крепко стиснутый кулачок, большой (вернее, очень маленький)
палец зажат внутрь — легкая, пухлая тень-складочка на запястье.
— Мне не то обидно, — говорил он почти шепотом, — что меня ушлют — мир везде велик, стало быть, и здесь и в другом месте, везде жить можно — а то вот, что всяк тебя убийцей зовет, всяк
пальцем на тебя указывает! Другой, сударь, сызмальства вор, всю жизнь по
чужим карманам лазил, а и тот норовит в глаза тебе наплевать: я, дескать, только вор, а ты убийца!..
Было смешно смотреть, как он липнет к покупательнице, и, чтобы не смеяться, я отворачивался к стеклу двери. Но неодолимо тянуло наблюдать за продажей, — уж очень забавляли меня приемы приказчика, и в то же время я думал, что никогда не сумею так вежливо растопыривать
пальцы, так ловко насаживать башмаки на
чужие ноги.
Случилось, что Боря проколол себе ладонь о зубец гребня, когда, шаля, чесал пеньку. Обильно закапала на снег алая кровь, мужики, окружив мальчика, смотрели, как он сжимал и разжимал ярко окрашенные
пальцы, и чмокали, ворчали что-то, наклоняя над ним тёмные рожи, как большие собаки над маленькой,
чужой.
Он хранил и походку враскачку на каблуках, и"le culte de la pose"(по-русски этого даже сказать нельзя), и неестественную медлительность движений, и сонную величественность выражения на неподвижном, словно обиженном лице, и привычку, зевая, перебивать
чужую речь, тщательно рассматривать собственные
пальцы и ногти, смеяться в нос, внезапно передвигать шляпу с затылка на брови и т. д. и т. д.
— Теплее стало… гораздо теплее! — торопливо ответил половой и убежал, а Илья, налив стакан чаю, не пил, не двигался, чутко ожидая. Ему стало жарко — он начал расстёгивать ворот пальто и, коснувшись руками подбородка, вздрогнул — показалось, что это не его руки, а чьи-то
чужие, холодные. Подняв их к лицу, тщательно осмотрел
пальцы — руки были чистые, но Лунёв подумал, что всё-таки надо вымыть их мылом…
— Эта, ваше степенство, не по нашим капиталам, — говорил Фридрих Фридрихович, выводя
пальцем эсы по
чужой муфте, которая, видимо, сбила с него изрядную долю самообожания. — Какие ручки, однако, должны носить эту муфту?
И от этих воспоминаний собственное тучное больное тело, раскинувшееся на кровати, казалось уже
чужим, уже испытывающим огненную силу взрыва; и чудилось, будто руки в плече отделяются от туловища, зубы выпадают, мозг разделяется на частицы, ноги немеют и лежат покорно,
пальцами вверх, как у покойника.
Он видел в брате нечто рысистое, нахлёстанное и лисью изворотливость. Раздражали ястребиные глаза, золотой зуб, блестевший за верхней, судорожной губою, седенькие усы, воинственно закрученные, весёлая бородка и цепкие, птичьи
пальцы рук, особенно неприятен был указательный
палец правой руки, всегда рисовавший в воздухе что-то затейливое. А кургузый, железного цвета пиджачок делал Алексея похожим на жуликоватого ходатая по
чужим делам.
Старшая дочь Елена, широколицая, широкобёдрая баба, избалованная богатством и пьяницей мужем, была совершенно
чужим человеком; она изредка приезжала навестить родителей, пышно одетая, со множеством колец на
пальцах. Позванивая золотыми цепочками, брелоками, глядя сытыми глазами в золотой лорнет, она говорила усталым голосом...
А именно: густой и высокий лес, на который мне указывал
пальцем старичок-продавец, оказался
чужой, а мойлес был низенький и редкий; вместо полных сенных сараев оказались искусно выведенные из сена стенки, за которыми скрывалась пустота; на мельнице помолу обнаружилось мало, да и воды не всегда достаточно; сено на лугах «временем родится», а «временем — нет», да и сено — «с осочкой».
И он тщательно, упираясь
пальцем в бумажку, перечислил всю наличность провизии. Выходило, что в этой, спрятанной от
чужих глаз бухте можно просидеть с месяц, не беспокоясь о том, что есть.
Квач. Да я же их знаю! Они жили на Брянском заводе, и там их имя было Максим Марков!.. Там мы их арестовали… два года назад, ваше благородие!.. На левой руке, на большом
пальце, у них ногтя нет, я знаю! Они не иначе как бежали откуда-нибудь, если по
чужому паспорту живут!
Маргаритов. Его? Его? За что? Он все взял у меня: взял деньги,
чужие деньги, которых мне не выплатить, не заработать во всю жизнь, он взял у меня честь. Вчера еще считали меня честным человеком и доверяли мне сотни тысяч; а завтра уж, завтра на меня будут показывать
пальцами, называть меня вором, из одной шайки с ним. Он взял у меня последнее — взял дочь…
Если это была «простая» вежливость (у нас любят многое сваливать на вежливость и приличия), то я этим франтам предпочел бы невеж, едящих руками, берущих хлеб с
чужого куверта и сморкающихся посредством двух
пальцев…
И, как бы в благодарность за это, целый водопад чудных льняных волос полился на его грудь… Около его золотых очков заблистали
чужие глаза. И что за глаза! Так и хочется дотронуться до них
пальцем!
Я дал ему четвертак. Целовальник вынес косушку и поднес старичку. Он снял рукавицу с кнутом и поднес маленькую черную, корявую и немного посиневшую руку к стакану; но большой
палец его, как
чужой, не повиновался ему: он не мог удержать стакана и, разлив вино, уронил его на снег.
Конечно, мне и следовало так продолжать: я видел, как отшатнулась она, я видел, как дрожащими
пальцами, почти падая, она искала вуалетку, я видел, что еще слово мужественной правды, и страшное видение исчезнет, чтобы снова не вернуться никогда. Но кто-то
чужой во мне — не я, не я! — произнес эту нелепую, смешную фразу, в которой звучало сквозь холод ее так много ревности и безнадежной тоски...
Они были франтовские, с узкими и длинными носками, и Павел пошевелил большим
пальцем, чтобы убедиться, что в них заключена его нога, а не
чужая.
Его прохватила дрожь, и застывшие
пальцы почти не сгибались, и руки онемели в кисти и в локте; но ему было противно идти домой: в музыке и в чуждом веселье было что-то напоминавшее Катю Реймер, нелепое и обидное, как улыбка случайного прохожего на
чужих похоронах.