Дивуется честной купец такому
чуду чудному и такому диву дивному, и ходит он по палатам изукрашенным да любуется, а сам думает: «Хорошо бы теперь соснуть да всхрапнуть», — и видит, стоит перед ним кровать резная, из чистого золота, на ножках хрустальныих, с пологом серебряным, с бахромою и кистями жемчужными; пуховик на ней как гора лежит, пуху мягкого, лебяжьего.
Подивилася она такому
чуду чудному, диву дивному, порадовалась своему цветочку аленькому, заветному и пошла назад в палаты свои дворцовые; и в одной из них стоит стол накрыт, и только она подумала: «Видно, зверь лесной, чудо морское на меня не гневается, и будет он ко мне господин милостивый», — как на белой мраморной стене появилися словеса огненные: «Не господин я твой, а послушный раб.
Неточные совпадения
Ну и пусть бы не было
чудес вовсе, пусть бы ничего не объявилось
чудного и не оправдалось немедленно ожидаемое, но зачем же объявилось бесславие, зачем попустился позор, зачем это поспешное тление, «предупредившее естество», как говорили злобные монахи?
Дивится купец такому
чуду новому, новому и
чудному; ложится он на высокую кровать, задергивает полог серебряный и видит, что он тонок и мягок, будто шелковый.
Царь Салтан дивится
чуду;
Молвит он: «Коль жив я буду,
Чудный остров навещу,
У Гвидона погощу».
— Стой! — Затопало копытами по дороге. Остановились, слушают. Потопало, как лошадь, и остановилось. Тронулись они — опять затопало. Они остановятся — и оно остановится. Подполз Жилин, смотрит на свет по дороге — стоит что-то. Лошадь не лошадь, и на лошади что-то
чудное, на человека не похоже. Фыркнуло — слышит. «Что за
чудо!» Свистнул Жилин потихоньку, — как шаркнет с дороги в лес и затрещало по лесу, точно буря летит, сучья ломает.
Испробовав всех этих диковин, моряки напали на
чудные, сочные мандарины. Кто-то сказал, что недурно бы выпить чайку, и все двинулись в гостиницу. Там уже собрались остальные товарищи, ездившие в горы. Они рассказывали о своей экскурсии
чудеса. Какая природа! Какие виды!
Леандров. И он едет со мною. Признаюсь вам, пора, пора без оглядки из этой бестолковой Москвы! Здесь потеряешь совсем здоровье, рассудок. Обольщение, обман, личина на каждом шагу! Посмотришь на иное
чудное творение: ангел во плоти,
чудо в глазах, в звуке голоса; смотря на нее, сам делаешься как-то лучше; прозакладывал бы жизнь свою, что и душа такая же… А спустись в нее… (Останавливается.)
Остались в домах недвижный больной, или мать с грудным младенцем, боявшаяся подвергнуть его опасностям народной тесноты, или слепец, которому воображение заменяло и зодчих, и живописцев, и самые
чудеса природы; но и те с нетерпением ожидали рассказов о
чудном ледяном доме.